Когда наступит время

      А завтра с утра его позвали на брифинг. Он валялся на смятой постели (которой вчера касалась спина Фрэнка!) во вчерашних штанах. Эск велел соблюдать гигиену даже после снятия шва. А он натер его джинсами. И пузо пережал.       Подождет мамаша.       Джерард принял душ, протер шрам хлоргексидином, надел чистое белье и свободные спортивные штаны. Они тоже были новыми, светло-серого цвета с надписью «Freedom» во всю голень. Чистая футболка и спортивная куртка. Чувствовал себя посвежевшим и грустным. Ночь не вылечила того, что случилось накануне. Не стерла из памяти и времени.       — Ты опоздал, Джерард, — пропела Венера в раздражающе хорошем настроении.       — Мне было необходимо провести некоторые процедуры, — пробурчал ее сын. Он заметил Эска, который, с позволения Венеры, редко посещал брифинги. И выглядел тот мрачно. Взглянул в сторону Джерарда, кивнул в знак приветствия, но потом сжал губы и помрачнел ещё больше. Ему явно не нравилось тут находиться, или же он знал, о чем пойдет речь.       — Итак, — вспышкой зажегся экран на стене. — Вернемся к истории с Фрэнком Айеро.       Джерарду стало жарко. И, казалось, горят даже волосы, потому что фотография героя истории была сделана не далее чем вчера — он стоит с гитарой за плечами, в той самой кепке, которая сейчас была бережно уложена на комод. Он ждет Джерарда. А если видели и это, то…       — Все идет по плану, — внезапно сказала Венера. Джерард встрепенулся. — Сын мой.       «Сын ее» даже не повернулся в сторону.       — Ты же знаешь, кто твоя мать?       — Ты, — пропищал Джерард на таком ультразвуке, что только собаки его и услышали, наверное. И кроты.       — А кто я?       — Богиня, — к чему была этот экзамен? — Богиня красоты, плодородия, любв… — Джерард запнулся.       — Любви, — чувственно пропела Венера. — Преимущественно плотской, желания. Мне даже не нужны стрелы для этого. Но ради пафосной сцены богиня сотворила длинную стрелу, чтобы она смогла пронзить сердца обоих. Каково тебе было этой ночью?       В Джерарде смешивались разные чувства. Негодование — какого такого нетакого она выносит это все на весь пантеон? Злость — зачем она так поступила с ним? Разве это история не Фрэнка и Майки?.. Конечно, нет. Все изначально было сценарием. Стыд — как теперь объясниться перед Фрэнком? Как прощения просить? И где-то мерцало малодушное чувство благодарности — ведь как же все хорошо для него решили! — которое Джерард попытался задавить.       Мимо него прошествовал Эск и хлопнул дверью.       — А ничего не было этой ночью, — сказал Джерард и отправился следом. Чтобы никто не увидел, как крупные слезинки выкатятся из глаз, как только он моргнет.       Он пошел твердым шагом к лифту. Чувствовал себя преданным и ужасно одиноким. Мама не упустила возможность создать легенду про сына богини.       — Погоди, — в уже закрывающиеся створки влетел Эскулап. — Ты в порядке, парень?       Джерард помотал головой и отвернулся, чтобы вытереть глаза.       — Она не должна была использовать меня. Знает же, что я… я… не знаю… не такой горячий мачо. Что стеснительный и вообще…       — Может, ей хотелось, чтобы ты не оставался один?       — Если бы это придумал ты, я бы не сомневался. Ничего подобного ей не хотелось. Она могла вызвать сильную привязанность, желание быть рядом и защищать, но все силы вложила в «потрахаться». Мы с ним вообще не соображали, что творили.       — Ты же понимаешь, что боги лишь направляют и даруют вдохновение? Значит, вам этого хотелось.       — Она переборщила. Но все равно ничего не вышло. Я смог себя остановить. Понял, что что-то не так.       — Ты очень силен духом, раз смог сопротивляться воле богини.       — Во мне есть божественная кровь. Может, поэтому.       — Не принижай себя. Ты хороший, должен и обязательно будешь любим. Как шрам? Надо посмотреть?       — Только ты можешь перейти от мотивации к заднице без паузы!       Джерард прижимал к себе гитару в чехле, медленно приближаясь к лужайке Айеро. Шрам покалывало — попа чувствовала, что этот поход не к добру.       Насупленный Фрэнк сидел на коленях на земле и копал ямки маленьким совочком. Рядом стояла корзинка с луковицами каких-то цветов.       — Мам! — крикнул он. — Почему надо заниматься этим осенью?       — Подснежники сажают в это время года, — выглянула его мама из двери. — А весной из-под снега выглянут крокусы, у нас будет красиво.       — Я чувствую себя пятилеткой. Только формочек не хватает.       — Не ворчи. Копай. А формочки, если хочешь, я достану с чердака.       Фрэнк поднял голову и заметил Джерарда. Тут же вскочил, сжал в руках лопатку и направился к нему.       — О, нет! — Джерард поторопился выставить вперед гитару до того, как Фрэнк замахнулся. Увернулся, но не устоял на ногах и шлепнулся. Шраму не понравилось. Джерард скривился. Фрэнк замахнулся снова.       — Фрэнк! — раздался голос его матери. — Что ты творишь?       Она бегом подбежала к Джерарду.       — А ты бы знала, что он натворил! Ну то есть мог бы.       — Так дела не делаются, сын. Ты в порядке? — обратилась она к Джерарду, который прикрывался гитарой и от страха не смел отнять ее от лица. Хватит на нем и одного цветного пятна.       — Да не спрашивай ты! Он-то в полном порядке! А вот у некоторых психологическая травма! — надулся Фрэнк.       — Отдай лопатку и иди в дом. Наведи себе и другу чай.       — Какой он мне друг? С такими чай не пьют! — насупился парнишка.       — Тогда налей вишневого компота. Мальчик, вставай, — она протянула ему руку.       Джерард хотел возразить, что никакой не мальчик, но у миссис Айеро был сын и наверняка все, кто плюс-минус его возраста, подпадали под эту категорию. И он не стал спорить.       — Миссис Айеро, я не пойду в дом, — сказал он, положив руку на ягодицу. Ему казалось, что так шрам станет меньше покалывать. Защищает его, типа.       — Еще один, — закатила глаза женщина. — Сходи хотя бы штаны почисти. А то хорошие такие, дорогие, верно… Что-то у тебя проблема со штанами, когда к нам в гости ходишь.       Джерард закусил нижнюю губу. Как же ему стыдно в последние дни. Постоянно. Скоро привыкнет. И все из-за Фрэнка Айеро!       Купидон вздохнул и отправился в дом.       — Кухня сразу слева! — прокричала вслед миссис Айеро.       Джерард снова глубоко вздохнул и зашел. В помещение, где ножи, вилки, шампура, возможно… тарелки, которыми можно бросаться и кастрюли для надевания на голову, чтоб потом стучать половником. Да он суицидник.       Однако Фрэнк, похоже, не хотел устраивать разборки в такой милой кухне. Это было деревянное чудо с мозаичными окошками буфета, висящими на стене сковородками и сложенной у мойки недавно вымытой посудой, на которую так красиво падал свет из окна. Кухня не выглядела медицински-стерильной — все говорило о том, что тут постоянно готовили. Наверняка холодильник набит продуктами. Тарелка с яблоками стояла на столе, рядом графин с вишневой жидкостью. Захотелось тут же поехать в супермаркет, накупить всего и начать готовить.       — Вот, гитару тебе принес, — сказал Джерард и прислонил инструмент к столу.       Фрэнк всунул в его освободившиеся ладони кружку с цветочным орнаментом и покосился в окно. Проверял, не следит ли мама. Иначе фиг бы Джерард компота дождался. Если только как пятно на кофту.       Джерард сделал глоток. Было вкусно и насыщенно. При этом миссис Айеро (а Джерард был уверен, что это не Фрэнк варил) совсем не добавила сахара, что делало напиток освежающим. Наверное, если подогреть и добавить меду, то будет вообще красота. Особенно для пасмурного вечера, когда ты приносишь кружку горячего напитка в постель Фрэнку, а он сидит закутанный в твоё одеяло и смотрит на Нью-Йорк… Джерард потряс головой, чтобы избавиться от наваждения и испуганно посмотрел на Фрэнка, будто тот мог читать мысли.       — А знаешь, — сказал тот, — я возьму эту чертову гитару. Как компенсацию за моральный ущерб. Что ты со мной сделал?       — Это не я, — Джерард потупил взгляд. — Моя мама, она… короче, она богиня любви и все это затеяла. То ли посмеяться надо мной захотела, то ли… не знаю… в общем, это не имеет значения. Я рад, что я… что мы смогли остановиться и ничего не произошло. Поэтому прости. Понимаю, надо начинать с малого, со свидания в кафе или…       — Чего? — округлил глаза Фрэнк. — Какого на хуй свидания? Так, вали отсюда. Сначала меня надо было свести с Майки, теперь ты клинья подбиваешь? Что-то у вас там непостоянно все, никакого контроля.       — Мне кажется, мама задумала так изначально, — только что пришло Джерарду в голову, что он и озвучил.       — Слушать не хочу. Это дико! Какие-то боги, какие-то легенды-сценарии… Моя мама никогда не заставила бы меня никого изнасиловать.       — Ну я бы не сказал, что ты сопротивлялся…       Ой, зря сказал…       — Ты со своей семейкой меня опоили, плевать каким образом. Династия извращенцев! Я не хочу в это все верить. Исчезни из моей жизни, будто тебя не было! Мне не нужны эти «Секретные материалы»… Хотя там по инопланетянам, не суть. У меня и без тебя забот много. Я не хочу в это погружаться. Обычно в сериалах с героями потом происходит какая-то муть и опасные приключения, когда они знакомятся со всяким сверхъестественным. Не хочу. Пошел вон!       — Прости, — грустно повторил Джерард, с сожалением поставил кружку на стол и ушел.       Было стремно. Он понимал Фрэнка: на того навалилось столько внезапного и неправдоподобного, какие-то боги, страстные чувства к парню… все это просто порушило привычный мир. К тому же с их группой не клеится. Может, и в колледже проблемы. Да, купидон его понимал, но было плохо от того, что Айеро даже не дал шанса, не захотел попробовать. Джерард уже оставлял свои мечты позади каждый день. Что ж, и эту оставит.       Только она сама оставлять его не захотела. Фрэнк Айеро стоял в холле небоскреба через неделю — такую же пустую в жизни Джерарда, как и многие до этого.       — Эй, — позвал он, и Джерард чуть не выронил коробку с пиццей, которую нес домой. — Мне нужен чужой человек. Своим близким я жаловаться не хочу, не хочу их расстраивать. А с тобой мы… вроде как были близки как-то… И я считаю, что ты достоин потерпеть мое нытье. Заслужил. Мне надо выговориться. Чтобы кто-то послушал.       Вот так Фрэнк и оказался на барном стуле его квартиры с чашкой чая и открытой коробкой пиццы с соусом песто.       — Мы провели кастинг на гитариста, и взяли потрясающего парня. Я сразу сказал, что соло-гитаристом быть ему, а я буду на ритме. Потому что в подметки ему не гожусь. От этого мне немножко грустно, но так лучше для группы. Майки похудел, потому что часы проводит, доводя до совершенства игру на басу. Мне его очень жалко, мы с мамой пытаемся его подкармливать — я каждый день таскаю к нему в дом пироги. Но это не означает, что я в него влюблен, чтоб ты знал, — Фрэнк погрозил пальцем.       — То есть у вас все налаживается? — поинтересовался Джерард.       — В группе — да. А я… я бросил колледж. И это самое тяжелое решение в моей жизни на данный момент. Маме не сказал. Уверен, она поймет мое стремление заниматься группой. Но ты не представляешь, как мне хреново. Я так стремился к учебе, посещал кучу кружков и курсов в школе, лишь бы выиграть стипендию, учился, писал эссе и проводил исследования, ночами ради этого не спал. И теперь все перечеркнул! Ради мечты, что ли? Но я… я уверен, что поступаю правильно. А может, и не очень. Еще ты появился тут… Слушай, я не гомофоб, но меня никогда не тянуло к мальчишкам. Может, конечно, мальчишки несимпатичные попадались. И еще все эти боги древнегреческие…       — Конкретно я из римских. Прости, перебил.       — Ах да, вас же там куча…       — Ты потерялся?       — Типа того.       — Хочешь погулять?       — Я бы прошелся. Пицца вкусная, кстати.       Джерард сам не знал, почему позвал его на улицу. Интуитивно ему показалось, что это самое лучшее. Улицы Нью-Йорка всегда живут, на них всегда есть на что отвлечься, не останешься наедине с мыслями. Если захочется, всегда сможешь забежать в кофейню, чтобы поговорить. И перекусить можно по пути, и купить какую-нибудь глупость сувенирную. А то и покататься по заливу вместе с туристами. Даже если ты наизусть знаешь город или район, все равно каждую прогулку можно сделать разной.       Сначала Фрэнк молчал. Нахохлился, как голубь на проводе, сжался весь, руки в карманы сложил. И Джерард купил им горячий молочный коктейль. Попросил продавца ларька закинуть туда вафельных трубочек, чтобы они размокли и напитались жидком мороженым — он сам с детства считал это самым вкусным. Фрэнк посмеялся, но с удовольствием начал вылавливать деревянной ложкой кусочки вафель. Джерард был рад его улучшающемуся настроению.       — Это все действительно правда? — спросил он. — Боги, купидоны…       — Да, — просто ответил Джерард, решив не напоминать, что сам Фрэнк был свидетелем, как миссис Айеро не заметила его.       — И я теперь должен быть в тебя влюблен? Насильно?       — Я уже рассказывал, это не насильно. Возможно, в тебе была какая-то крупица симпатии. Маааленькая такая. Может, я привлекательным тебе показался, только и всего, — пожал плечами Джерард. — Моя мама, Венера, очень древняя и сильная богиня, она может раздуть даже из такой малости сильное чувство.       — Нет у меня сильного чувства.       — Окей, пусть нет.       — Говоришь снисходительно, будто с ребенком, чтобы он плакать не начал.       — Прости, если тебе так показалось.       — И боги, типа… погоду творите и дела всякие, да?       — Есть такое. Но боги в основном вдохновители и инициаторы. Если им нужна легенда, то они напишут сценарий, но это будут лишь ходы, подталкивающего человека. Все может пойти не так в одну секунду. Но чаще боги правы. А погода творится сама по себе последние столетия. Боги могут скорректировать, но уже давно этим не занимаются.       — Купидон же — пухлый мальчик с крыльями, разве нет?       — Нет. Это юноша. Был. Амур сбежал, Венера отобрала у него бессмертие, чему он рад, кстати, и я вместо него. Так и буду до старости…       Фрэнк вдруг расхохотался.       — Представил, да? — догадался Джерард. — Старика в белых трусах и с луком?       — Ага.       — Слушай, хочу продукты купить. Честно, я никогда не готовил ничего сложнее хлопьев, но твоя кухня вдохновила. Поможешь мне? Я не знаю, что надо…       Фрэнк отвлекся, ему стало легче и веселее. Он накладывал в корзину картофель, замороженную смесь кукурузы и фасоли, хлеб, апельсины, стейки, макароны и рис, повидло и кофе, ветчину и паштет. Закинул муку с сахаром, сливочное и подсолнечное масло, пачки со специями, какие-то консервы… Джерард просто вез тележку следом и любовался этим хозяйственным мальчишкой. Очень обрадовался, когда в набитую корзину плюхнулся пакет замороженной вишни.       Конечно, все это требовало такси. Фрэнк попросил довезти до вокзала, несмотря на то, что Джерард настаивал отправить его на машине.       Джерард попросил таксиста подождать и вышел вместе с Фрэнком, попрощаться.       — У нас прослушивание солистов в баре в Бельвиле. Приходи.       — Я не пою.       — Просто так приходи. Посидишь с нами. Пиво попьем.       — Тебе есть двадцать один?       — Иди на фиг.       — Ладно, приду. Это интересно.       — Можешь меня поцеловать?       — Что?       — Хочу кое-что уточнить для себя. В прошлый раз я помню лишь ощущения и вспышки, больше ничего.       — Эмм… Ладно.       Джерарду было страшно. Он же, девственник римский, сейчас напортачит. Положил ладонь на пухлую щеку Фрэнка, ему хотелось ощутить его кожу. Так, не прижимай губы, как пятиклассник, мягко обхвати… вот так… как свой палец, когда ты тренировался… ох, мурашки, приятно-то так целовать того, кто нравится. Еще раз. Это наркотик… но ты это, не напугай!       И Джерард взял себя в руки и отстранился.       — Ага, — ответил Фрэнк, не поднимая глаз, и отправился к поезду.       Днем в баре никого не было, что не уменьшало мрачности подвального помещения. Здесь было просто — круглые столики, уголок с диванами и яркими подушками, невысокая сцена с экраном для проектора, барный стол, торчащие краны для пива, приглушенный свет, разукрашенные плакатами стены. Хозяин бара был знакомым Майки и предоставил им место.       Так сказал Фрэнк, который поставил на столик две жестяных баночки «Бруклина».       — Привет, — сказал он. На секунду улыбнулся, а потом позвал своих друзей. — Это Майки, мой лучший друг, — сделав акцент на последнем слове, сказал он. Майки улыбнулся и пожал Джерарду руку. Джерард немного задержал его пальцы, почему-то ему показалось, что этот Майки какой-то… он не мог подобрать слово… будто старый знакомый. Фрэнк прищурился, заметив эту заминку, и Джерард отпустил ладонь. — Мэтт, барабанщик, и наш новый друг — замечательный Рэй.       Джерард поднял глаза на высокого кудрявого парня.       — Ты же возлюбленный Кристы Мо…       — Приятно познакомиться! — громко прервал его Рэй. — Ты друг Фрэнки, да?       — Да, я… он самый, — засмущался Джерард. Брякнул ведь что-то лишнее и личное…       — К нам придет немножко людей, — сказал Фрэнк, присаживаясь рядом. Он потянул язычок жестянки, пиво зашипело. — Пять.       — Ух ты, целых пять, — улыбнулся Джерард.       — Перестань, это мало. Но и мы пока никто.       — У вас все получится, — Джерард повертел банку с пивом.       — Помочь открыть?       — Не, я умею, — с умным видом сказал Джерард, потянул язычок и… он отвалился. Фрэнк рассмеялся.       — Надо найти нож и стакан. Подожди.       Повеяло ветерком, кто-то открыл дверь.       — Ой, а закрыто, что ли? — раздался женский голос.       — Вообще да, но проходите, девочки, — сказал Майки. — Составите компанию.       Джерард повернулся. Эвтерпа и Терпсихора пришли в открытую, в джинсовых курточках и коротких юбках, чтобы сойти за девчонок из соседнего двора. Они ж наверняка приглашены в это «дело» Венерой и сейчас вдохновят какого-то солиста.       — Я Эва, а это Хора.       — Хора? — удивился Майки.       — У нас предки — греки. Полное имя ты вообще не выговоришь, — кокетливо прощебетала Терпсихора.       — У вас? Вы сестры?       Джерард отвернулся. Ни виду не подаст, что их знает, и без того опростоволосился с Рэем. Который, кстати, с явно агрессивным настроем присел напротив.       — Откуда ты знаешь? — строго спросил он.       — А это секрет? — ответил Джерард. Он не следил за героями историй, в которых стрелял.       — Этого вообще нет. Ты дом ее прослушиваешь, что ли?       — Я был в Пасадене, видел тебя, как садовника. Да и слухи ходили, — отмахнулся Джерард. Рэй явно не поверил. Но рассказывать второму человеку про свое купидонство он бы уже не выдержал.       — Говно эти слухи, — сказал Рэй. — Ничего у меня с Кристой нет и быть не может.       — Как?       — Как только я заметил за собой, что начинаю… начинаю влюбляться, я сбежал оттуда аж на другой край страны.       — А она сюда приехала, кстати.       — Я знаю. Она меня ищет. А я не хочу ей портить жизнь. Я никто, а она — Криста Моланг.       — Группа станет популярной и известной. И если ты переживаешь, что ей не ровня, то скоро все изменится.       — Откуда ты такой оптимист? Если честно, я надеюсь, что мы будем просто выступать по клубам в свободное время. Как и делал «Мой химический романс» до меня.       — О, нет.       — Ты точно не ЦРУушник какой-то, у которого великие планы на маленькую группу? Устроишь нам популярность, а потом отправишь с туром в Россию и Китай, чтобы мы в свободное от концертов время занимались работой Тома Круза?       — Замечательный сюжет, но нет. Я просто не хочу, чтобы Фрэнк, который бросил учебу, расстраивался, что группа не вылилась во что-то серьезное. Он будет очень стараться. Надеюсь, вы его не подведете.       — А у нас первый исполнитель, — сказал Майки, на котором уже повисла Терпсихора. Джерард грозно на нее посмотрел, но та лишь подмигнула. — Ой, парень, тебе сколько лет?       — Четырнадцать, — дерзко ответил мальчишка на сцене. — И что?       — Ладно, пусть споет, — проворковала муза. Может, ей просто стало жалко ребенка.       Мальчик действительно пел красиво, академически, какую-то песню из сороковых, что ли, судя по стилю. Это было не про рок. Да и возраст его не подходил. Но участники группы все равно ему аплодировали.       Следующий парень выглядел брутально, и Майки явно его боялся. Джерард следил за музами и понимал, что они сейчас ничего не делают. Просто пьют пиво и вешаются на парней. Эвтерпа прошествовала к столику Джерарда, провожаемая пристальным взглядом Фрэнка, который упрямо ковырял ножом пивную банку, сильно рискуя пальцами. Муза наклонилась к Джерарду, нож Фрэнка сорвался с противным скрежетом и ткнулся в столешню.       — Привет, — сказала она.       — От мамы привет не передашь? — сквозь зубы прошипел Джерард.       — Не будь злюкой.       Следующий претендент откровенно не попадал в ноты. А он был последний, двое не пришли.       — Вот у тебя лично, как у музы лирической поэзии и музыки, уши не вянут? Он же даже ритм не словил! Неважно, что это рок, тут тоже надо хоть как-то слышать. Надо… ну как-то так, — и Джерард решил напеть:       Поздний восход и закат так рано, так уж заведено.       Держу твою руку и жизнь прекрасна, будто бы в старом кино.       Отдал все время, вечно бегущее,       Ища тебя среди живущих.       Только закончив, он понял, что все молчат, а Эвтерпа улыбается, глядя в его лицо. Рука Фрэнка застыла с банкой пива, занесенным над стаканом — вот только сейчас смог ее победить, рот был в удивлении приоткрыт. Айеро тряхнул головой, чтобы снять ступор, и позвал:       — Джерард, можно тебя на секундочку?       Он вывел его из бара на улицу.       — Не знаю, как остальные, но мы точно сойдемся во мнении. Присоединяйся к нам. Ты классно поешь.       Джерард закрыл лицо руками. Так вот зачем тут Эвтерпа! А Терпсихора навдохновляет ему пластики. Действительно, солиста Венера напророчила Фрэнку в пару! Отнюдь не Майки! Да, он знал, как делаются эти истории. Лишь подтолкни — а дальше само пойдет. Фрэнк его позвал сюда, а мог отмудохать. Но… но блин!       — Ты же видишь, нам не хватает певца. А никто не пришел на прослушивание. Пожалуйста! Что ты хочешь, чтоб я сделал для твоего согласия?       — Нет, Фрэнк. Я ничего от тебя не хочу насильно по бартеру.       Ему не хотелось поддаваться сценарию Венеры, но еще больше не хотелось расстраивать Фрэнка.       — Я подумаю, можно? — сказал наконец Джерард.       — Можно, — радостно сказал Фрэнк. А потом вдруг поцеловал его в щеку и убежал обратно в бар.       Джерард правда очень много думал. Даже была мыслишка пойти наорать на Эвтерпу. И на мать. Казалось бы, ты свободный никто, пой себе в группе. Но ему не просто хотелось петь в группе, ему хотелось быть таким, как все ее участники. И быть с Фрэнки.       Джерард решил пожарить себе картошки, не уследил, и она вся прилипла к сковородке. Получилось нечто, похожее на подошву от ботинка, но съел и это.       Он вышел к почтовому участку, чтобы позвонить оттуда. Венера знает все, что происходит в окрестностях дома.       — Привет, Амур, давно не звонил, прости, — сказал Джерард в трубку, закрывшись к кабинке от посторонних ушей.       — Я понимаю. Ты всегда слушался маму.       — Скорее, боялся немножко. Как Психея и ваш мальчик?       — Мы прекрасно. Он пошел в школу. Я еще не видел, чтобы кто-то так тщательно выбирал себе рюкзак.       — У меня личный вопрос, можно?       — Конечно, Джерард. Тебе, наверное, совсем нелегко?       — Есть такое… Как ты решился бросить это все? Как ты понял, что Психея — та самая?       — Решиться бросить все несложно ради того, что ты считаешь правильным. Надо просто однажды сделать шаг. Бывает, что решение приведет не к тем последствиям, которые ожидаешь, может сделаться хуже. Но не попробовав — не узнаешь. А по поводу Психеи… Я не рассказывал, но… это было так забавно. Я целился в какую-то даму, а тут она «Эй! Ты что творишь? Полиция!» Она видела меня, когда остальные — нет. Я сперва не понял, но, наверное, это был некий знак. Судьба?       Джерард добирался до дома в ознобе. И не пасмурная погода и моросящий дождь были тому причиной. Он чувствовал, что-то происходит. После слов Амура легче не стало. Он хочет Фрэнка, но не хочет, чтобы это не было его выбором. Самым хорошим было бы отказаться от группы. Тогда и мама бы приятно позлилась. Но… ему ведь самому хотелось.       Он снял еще тысячу с карты. Хватит ли этого на какой-то залог на маленький домишко?       — Эй, — Фрэнк внезапно вырос перед ним. — Каждый раз, когда хочу тебя найти, непременно встречаю.       Фрэнк помогал с готовкой. Хотя, вернее будет сказать — готовил, второй участник лишь подавал приборы и посуду. Гитарист вывалил замороженные овощи на сковородку с маслом, установил в духовке режим «гриль» и засунул туда стейки, посыпав приправой.       — Конечно, хорошо бы, чтобы помариновались и лучше, если сутки, но сейчас нет на это времени. Вообще так мама сказала… на самом деле, я не знал. У меня тут записано, сколько времени, что делать. Давай засыплем вишню в кастрюлю. И еще я по пути купил кукурузных лепешек… Я лгун. Мама мне их отдала, когда я сказал, что пойду в гости и буду там готовить. Ты не подумай, что я пришел упрашивать тебя или что-то в этом роде…       Фрэнк подошел ближе и обнял оторопевшего Джерарда за шею.       — Чтоб ты знал — я просто экспериментирую. Это не означает, что у меня к тебе или другим мужчинам какие-то там высокие чувства. Мне любопытно.       И он поцеловал его в губы. Джерард сначала опешил, потом прикрыл глаза от удовольствия и улыбнулся. Но мысли, что это все неспроста, заставили его отстраниться.       — Фрэнк, если это ради того, чтобы я пел в вашей группе, то…       — Дурак, — обиженно сказал Фрэнк и вернулся к плите. Открыл духовку, оттуда вырвался дым, Фрэнк кашлянул и отвернулся, зажмурившись.       Джерард бросился открывать дверь нараспашку и включать кондиционер — окна в небоскребе не открывались. Потом метнулся к Фрэнку, который часто моргал.       — Все хорошо? — он, не задумавшись ни на секунду, приподнял его лицо за подбородок и заглянул в глаза.       — Я затупил. Надо было в поддон налить воды. А то жир с мяса накапал и сгорел. Но стейки не испортились, не волнуйся.       — Я за них не волнуюсь. Глаза щиплет?       — Уже почти нет.       — Или щиплет, или не щиплет. Какое «почти»? — заволновался Джерард.       — А если скажу «щиплет», что ты будешь делать? — хитрый Фрэнк прикусил губу.       — Попытаюсь промыть, — серьезно ответил Джерард.       — А заботиться? — пояснил Фрэнк свои намерения.       — Знаешь, это и есть забота — не когда я целую тебя и типа само пройдет, а когда предпринимаю какие-то действия.       — Серьезный, — улыбнулся Фрэнк. — Уже не щиплет. Дым развеялся. Но от целебного поцелуя не откажусь. В экспериментальных целях, само собой.       Фрэнк улыбнулся. Что же ему делать с этим? Смириться, что ли? Так хотелось. Пусть идет, как идет. Джерард чмокнул его в лоб.       — Будем ужинать? — предложил Фрэнк. Джерард кивнул.       Может, это был не самый идеальный ужин. И мама Фрэнка наверняка приготовила бы лучше, но было так приятно и по-домашнему.       Фрэнк рассказывал, что надо приступать к репетициям. Репетируют они в том самом баре за обещания Майки выступить там бесплатно, когда станут звездами.       — Хотя мне кажется, его друг просто нас жалеет. Еще мы репетируем у нас дома. Мама не против. Послезавтра приходи. Мы подписались на выступление в одном из клубов Нью-Йорка. И хотим сделать запись и отправить ее в звукозаписывающую студию. Может, они нас возьмут. Еще будет рок-фестиваль в Филадельфии для независимых рок-групп. Мы тоже там будем. Ух, сколько всего я на тебя вывалил, а ты даже текстов не знаешь.       — А ведь я еще не согласился, — приподнял брови Джерард.       — Не кокетничай со мной. Ты согласился. Тексты я принес.       Они устроились на кровати, захватив кружки с горячим вишневым компотом. Добавили туда мед, корицу, капнули коньяка. Джерард читал тексты песен, Фрэнк напевал ему мотив.       — Выучишь за неделю?       Они касались друг друга плечами, и Джерард не понимал ни строчки из того, что читал, потому что было очень волнительно.       — Выучу… делать мне нечего.       — А как ведут себя мужчины в романтических отношениях? — поинтересовался Фрэнк.       — Я не знаю… — произнес Джерард, краснея.       — Типа, брутально так, как два мужика таких стереотипных, или нежно?       — Наверное, как обычно и как хочется. Вот если мне хочется нежно, то я буду. Можно?       Фрэнк отставил кружку на пол и повернулся. Он провел пальцем под глазом Джерарда.       — Больно было?       Джерард поднял на него глаза, но ничего не ответил. Было больно, но какое это теперь имеет значение? Фрэнк подул на его лицо, потом в ухо. Поцеловал в щеку, в уголок губ, подбородок и положил голову на грудь. Джерард отбросил бумаги и обнял его.       — Если я когда-нибудь руку на тебя подниму, то уходи навсегда.       — Патетично для первого свидания.       — Я говорю, что думаю. И сразу расставляю границы и условия.       — Условия? — улыбнулся Джерард       — Ты ведь точно знаешь, что будет? Я хочу какие-то свои правила тоже.       — Я не лезу в эти дела. И теперь точно не полезу. Вообще хочу все бросить и уехать отсюда. Я богам не ровня, не живу вечно.       — Тогда ты должен жить в Нью-Джерси.       — Почему?       — Я там живу, — тоном, будто бы это и младенцу понятно, произнес Фрэнк. — Я фанат Нью-Джерси. И собак люблю. И нашу группу. Еще ты мне нравишься. Буду очень рад, если ты переедешь, потому что не хочу верить в эту историю с богами. Пусть они останутся на страницах книг по мифологии.       — Правда? Совсем не хочешь с кем-то познакомиться, узнать, чем они тут занимаются?       — Совсем не хочу. Можно, я у тебя переночую? Поздно уже.       — Конечно. Ты можешь одолжить мою одежду и позвонить маме.       — Спасибо. А ты учи тексты, — велел он сквозь зевок.       Спал Джерард максимально далеко от Фрэнка, кровать позволяла. Сначала вообще хотел в кресле, но Фрэнк сказал, что не тронет его. Да за Фрэнка Джерард-то был спокоен, а вот за своих родственников… Но ничего не случилось. Фрэнк проснулся, зевнул, потянулся… выглядел как милый котенок, которым хотелось любоваться. Джерард отдал ему чистую футболку и проводил на автобус, по пути купив завтрак.       Он шел обратно, сложив руки в карманы, чуть ли не подпрыгивая и присвистывая. С утра прочитал парочку вампирских песен, повторял про себя. Открылась дверь парикмахерской, мимо которой проходил, запах шампуня и лака на секунда вырвался оттуда. Джерард подумал и заскочил внутрь.       И вот доставшиеся по наследству мамины золотые локоны были выкрашены в цвет воронова крыла. Теперь он больше похож на сына Эска, что ему очень нравилось. А может, он и есть его сын. Да, вот такова легенда, что у богов родился смертный! По крайней мере, ему бы хотелось.       И вообще, Джерарду очень надо с ним поговорить.       Он поднялся на лифте и пошел в гости. Эскулап сидел за большим красивым столом в окружении книжных шкафов.       — Доброе утро, дяд Эск.       Эск поднял голову и оценил новый прикид Джерарда.       — Что ж, начинать бунтарствовать можно и позже четырнадцати. Что-то случилось, раз ты так спозаранку? Болит? Шрам воспалился?       — Я вроде как с Фрэнком встречаюсь, и буду петь в его группе.       — Ты же понимаешь, что так и было задумано.       — И мне это нравится.       — Хочешь сказать, что божественные сценарии не так уж и плохи?       — Знаешь, я никогда ими не интересовался. Возможно.       — Я рад, что тебе сейчас хорошо.       — Собираюсь съехать.       — Венера, скорей всего, будет против. Но если ты намерен выполнять работу, может, и нет.       — Не намерен. Хочу попросить лишить меня силы невидимости. Буду обычным человеком, куплю себе маленький домик, и тот в ипотеку, как все.       — Кто тебе даст ипотеку без постоянного места работы?       — Группа собирается подаваться на лейбл. Пока маленький и местный, но все же. Не подумай, мне неплохо жилось. Но хочется немного трудностей, хочется «как все», хочется преодолевать с Фрэнком рядом. И потом, ты ведь меня не бросишь все равно?       — Даже не надейся. Скажешь своему будущему мужу, что я семейный врач.       — Дядя Эск, ты не мой настоящий отец?       — Увы. Но я бы хотел.       Джерарду очень нравились репетиции. Он пел, отдавая энергию. Помогал переделывать тексты по ритму и рифме, просто болтал с ребятами. Особенно с Майки было прикольно. Тот рассказывал, что работал в книжном магазине, читал комиксы и сам бы хотел придумать что-то, если бы умел красиво рисовать.       Фрэнк, казалось, немножко ревновал к их разговорам. Ну или Джерарду так хотелось. На виду Фрэнк не показывал чувств, от друзей держал в секрете. Пытался объяснить, что не может признаться так прямо, просил за это прощения. Джерард не был против. Группа все же была работой, и обниматься-целоваться на репетициях было даже как-то несолидно. Но он с большим удовольствием ловил их мгновения наедине то у него, то у Фрэнка в комнате, на прогулках по Нью-Йорку. Джерард был счастлив влюбиться, принимал все эндорфины, которые ему дарит этот парнишка. Они были словно влюбленные школьники, у которых ниже редких поцелуев в шею не доходило.       Джерард нашел себе домик. Скромнее не придумаешь — одноэтажная коробка с крышей и открытой верандой посреди пустыря где-то на краю Бельвиля. Но это было самое дешевое жилье из того, что попадалось, и он оставил бронь за собой. Оглядывать с собой домик он брал с собой своего парня (как же это звучит — у него парень есть!). Тот сразу обрадовался и начал делать виртуальный ремонт.       — Перегородки вообще снести можно и сделать лофт, типа как твоя квартира. Только спальню было бы круто организовать на чердаке, чтобы кровать стояла под окном в крыше. Представляешь, как будет круто и мурашечно, когда пойдет дождь? А на веранде надо поставить скамью с подушками и повесить такие прозрачные тюли… это летом, конечно. На заднем дворе посадить вишневые деревья и поставить беседку для барбекю…       — Еще мы можем тут репетировать, пока не станем известной группой и не сможем арендовать нормальные помещения, — поразмыслил Джерард. — Я, пожалуй, залог внесу.       — Когда твой парень — самый лучший на свете.       Фрэнк обнял его и поцеловал посреди пустого дома. И Джерарду тут же захотелось переехать и поставить эту кровать на чердак как можно скорее.       Первую песню в клубе он спел нервозно. Даже Фрэнку пришлось подойти и прошептать на ухо, что все в порядке, посмотри, какая тут атмосфера уютная, людей мало, держись, я в тебя верю. Это подняло силы и уверенность.       Но все равно после концерта он себя чувствовал выжатым как лимон. И таким же кислым и мокрым.       — Джерард, — Майки обнял его. — Ты молодец.       — Кажется, меня сейчас стошнит, — ответил Джерард, держась за Майки.       — Найду тебе выпить чего-нибудь газированного, побудь здесь.       — Простите?       Майки и Джерард обернулись на женский голос. Худенькая девушка в темных очках, рядом с огромным квадратным мужиком в костюме, смотрела на них. Мужик смотрел тоже, и это пугало. Только вот, в отличие от Майки, Джерард знал, что это Криста Моланг — с сумкой через плечо, на котором ее любимый кролик и был нарисован.       — Я бы хотела видеть Рэймонда Торо.       Джерард вздохнул.       — А по какому вопросу? — поинтересовался Майки.       — По личному, — уголки губ Кристы поползли вниз.       — Может, она коллектор? — шепнул Майки на ухо Джерарду.       — Нет, Майки. Я знаю, кто она такая… Да многие знают, кто кино интересуются.       Рэй с Фрэнком вылетели из дверей туалета, о чем-то пересмеиваясь. И, если Фрэнк так и продолжил лыбиться, то лицо Рэя сделалось под стать его нареченной.       — Рэээй, — протянула Криста и шмыгнула носом.       — Так, идем отсюда, — Джерард одной рукой схватил Майки, другой — Фрэнка и потащил за угол.       — Чего «идем», я посмотреть хочу! — начал Фрэнк.       — А мы из-за угла, — прошипел Джерард. Да, это тоже было некрасиво, но они сейчас просто три любопытные особы. Конечно, Рэю они не скажут, что подслушивали. Но он умный, сам догадается, что дальше этого поворота они уйти не могли, ибо тупик.       — Рэй, пожалуйста, поговори со мной, — протянула Криста.       — Криста, послушай, я простой садовник, а сейчас бедный музыкант. Что ты от меня хочешь получить?       — Тебя. И больше ничего.       — Но я не смогу жить нормально, зная, что не в состоянии подарить своей женщине красивые цветы и подарки, платить за дом…       — Можем и без подарков и цветов жить. Ну их. Никогда не любила, — ответила актриса, имеющая обширный сад с кучей цветов в том числе.       — Но я не хочу быть иждивенцем.       — Неужели ты не понял, что мне без разницы? — умоляющим тоном говорила Криста. — Хочешь, я с тобой здесь жить буду? Брошу все…       — Нельзя бросать то, чего ты добилась, из-за парня.       — Из-за тебя.       — Тем более ты не должна этого делать! Криста… Криста, ты очень красивая и хорошая, вопреки слухам.       — А какие про меня слухи?       — Не надо делать такое лицо.       — Какое лицо?       — Из-за которого тебя хочется защитить от всего на свете.       Джерард почувствовал, что Фрэнк ухватил своим мизинцем его. Улыбнулся уголком рта. Этим вечером Фрэнк отправился к нему.       Утром Джерард смотрел на его обнаженную спину и не желал укрывать одеялом, чтобы продолжить любоваться. Ничего такого сверхъестественного между ними не случилось, только губы и руки. А после пика Джерард страшно засмущался и спрятался под одеялом.       — Блядь, у меня был секс с парнем, — сказал Фрэнк, похихикал, а потом залез под одеяло тоже: — Давай стесняться вместе?       Поцеловал в плечо, прижался горячим телом…       — Сын! — отворилась дверь, прервав воспоминания. Джерард испуганно вздрогнул и бросился к кровати. Шикнул на Венеру и накрыл Фрэнка одеялом. Мама усмехнулась. Довольна наверняка. — Пойдем-ка кое-куда съездим.       — Как видишь, я не один, — и виду не подаст, как сильно ему неловко.       — Я попросила Фантазуса даровать ему добрый длинный сон. Он проснется, когда мы вернемся — часика через три.       — Точно добрый? — недоверчиво нахмурился Джерард.       — Надень что-нибудь и поехали.       — Но это же дом Майки, — удивился Джерард. — Зачем ты привезла меня к моему другу?       — Я продолжаю историю. Кстати, я заплатила за твой новый дом полностью.       — Опять всё по-своему делаешь, да? Я должен был сам, в этом смысл! — Джерард разозлился.       Венера не отреагировала. Она осмотрела свое модное пальто, поправила локоны и отправилась ко входу.       — Кто там в такую рань? — раздался недовольный голос Майки, который вчера поздно явился из клуба.       — Я открою, — сказал другой голос.       Дверь открыл мужчина лет пятидесяти. Майки показался из-за его плеча. Заметил Джерарда, уж было открыл рот, как…       — Венера? — удивленно сказал мужчина.       — О, нет, — вырвалось у Джерарда.       — Здравствуй, — непривычно тепло сказала богиня. — Пусть через столько лет, но решила, что так правильно. И давно должна была сделать. Знакомься, твой сын.       — Что вообще происходит? — Майки ходил по коридору частной клиники мимо сидящих на комфортных стульях Рэя, Фрэнка и поникшего Джерарда.       Вообще он позвал с собой только Рэя для поддержки, потому что тот в момент поездки за результатом находился рядом. Джерард здесь был по понятным причинам, а Фрэнк прилетел недавно, как только узнал от мамы Майки, что остальные почему-то в больнице.       Оказалось, что все были в порядке, и лишь ожидали результат ДНК-теста.       — Какого-то рожна я узнаю, что у Рэя шуры-муры с известной актрисой. Да, я о ней не знал, но я просто кино такое не смотрю. А Джерард, подумать только — мой брат! Еще раз спрашиваю, ты знал, прежде чем познакомиться с Фрэнком?       — Нет, — покачал головой Джерард. — Это вышло… случайно.       Ни фига не случайно, конечно. Мама прекрасно знала, с кем его свести. Возможно, и Фрэнк, которому он и слова не сказал, почему тот его видит, неслучайно попал в группу Майки.       — Ты его брат? — выпучил глаза Фрэнк. — Ну хорошо, что не мой.       Фрэнк улыбнулся Джерарду, стало полегче.       — А у тебя, Фрэнк, нет ничего интересного нам рассказать? — уперев руки в бока, спросил Майки.       Джерард наблюдал, как Фрэнк изо всех сил старался прогнать выступивший румянец, но организм имел его ввиду.       — Не-а, — соврал он и положил ладони на щеки.       Майки был очень на Джерарда зол, отчего тот мучился. Он понял, почему Майки казался ему комфортным человеком, к которому тянуло. Как Майки только не высказывался в тот день, когда Венера выпалила информацию и благополучно слилась. И что Джерард все знал, специально примазался, мог бы сказать и вообще пошел вон из группы! Это было на эмоциях, но Джерард принимал все близко к сердцу. Если он уйдет из «Моего химического романса», то снова станет никому не нужным. Как долго его будет помнить Фрэнк, которому предстоят разъезды по стране, а потом и по миру? Может, именно в этом сценарий? Оставить его одного страдать в новом пустом доме, куда он даже мебель купить не сможет, потому что порезал свою карту. Кстати, надо это сделать. А то мама вообще…       Но потом Майки подуспокоился и затребовал у отца и Джерарда анализ ДНК. И вот теперь они сидели и ждали результата. Его папа… ну, и Джерарда, наверное, а он не сомневался в этом, не пошел. Майки впал в анализ ситуации и загнался по этому поводу.       — Майки, я не собираюсь отбирать у тебя папу, — тихо сказал Джерард. — Я его совсем не знаю.       — А я тебе про него ничего не расскажу!       — Уэй? — медсестра в бирюзовом халатике вышла из кабинета и протянула Майки папку. Он схватил ее, но открывать не спешил, не смел.       — Рэй, — он протянул ее другу. Рэй уже было открыл документы, как Майки его остановил.       Джерард поднялся с кресла и отправился на выход. Он прислонился к стене у входа. Дверь открылась, появился Фрэнк.       — Не понимаю, почему Майки так переживает? — размышлял он. — Ты ему нравишься. Он никогда не проявлял подобную эмоциональность.       — Никогда не знаешь, что у человека внутри. Его задело, жизнь дала неожиданный поворот, как в индийском кино, вот он и расстроился.       — А я вот о существовании римских богов узнал. И знаешь, даже пошло на пользу, — Фрэнк ухватился за его пальцы. — Один из них таким красавчиком оказался.       — Я не бог.       — Я придумываю легенду, не мешай. Фрэнк сражался с прекрасным могучим богом, потому что не хотел быть пешкой в божественной игре. Но бог догадался пойти мирным путем, и Фрэнк влюбился в него. Не умею сочинять пафосно.       Дверь отворилась снова. На этот раз резко. Майки выскочил и почти бегом отправился по улице. Джерард вздохнул. Рэй вышел следом и протянул Джерарду папку:       — Хочешь посмотреть?       Джерард взял документы, хотя точно знал, в том числе по реакции Майки, что там написано.       Этим же вечером он просто свалил из небоскреба. Хватит с него легенд. Жил тряпкой бесполезной, причем так лицемерненько — то, что другими людьми вертели, было нормально, а как самого коснулось… Но больше он в этом не участвует! Боги это написали или нет, но он идет в свой холодный и одинокий дом и выкидывает кредитку! Вот только матрас надувной себе купит. И надо еще Эску оставить записку, чтобы привез его комиксы и постеры по новому адресу.       Уже после того, как он второпях расквитался с картой, подумал, что еды он, дебил, не купил. Ну и ладно. Насупленный, он включил в розетку насос. Хорошо хоть, уже подключили электричество. А то спал бы на полу, укрываясь всеми своими шмотками.       В дверь постучали. Голодный он понадеялся, что вдруг это дядя Эск с комиксами и едой. Но нет. Хотя этот человек тоже был с чем-то вкусненьким на круглом блюде, завернутом в фольгу. За его плечами висела гитара.       — Мама передала пирог, — улыбнулся Фрэнк. Джерард уж было потянулся с объятиями, но Фрэнк покачал головой.       Он прошел в дом, за ним подтянулись Рэй и Мэтт. На пороге остался Майки. Он прижимал к себе свою бас-гитару и просто стоял.       За спиной ребята разговаривали, куда тащить барабанную установку, Фрэнк всех упрашивал сначала поесть, потому что у него текут слюнки на мамину выпечку. А Майки молчал.       — Проходи, пожалуйста, — улыбнулся Джерард. — Давай считать, что мы ничего не знаем? Что все по-прежнему.       — Нет, — ответил Майки. — Мы не будем так считать, потому что родители зовут тебя на ужин после Филадельфии. И я зову.       — Майки, если ты хочешь мое мнение, мои эмоции — буду рад быть тебе братом.       — Посмотрим, — гордо поднял голову Майки. — Фрэнк сказал, мы можем тут прорепетировать. Он велел захватить одеяла, подушки и пледы… еще мы взяли напитки и чипсы. В общем, пикап Мэтта забит под завязку.       Майки, по-хозяйски оглядываясь, зашел в дом, и Джерард облегченно выдохнул.       Поужинав, участники «Моего химического романса» под светом одинокой лампочки без абажура настроились на музыку, но тут в дверь постучали.       — Кого-то ждешь? — поинтересовался Фрэнк.       — Нет, — пожал плечами Джерард. Только не мама, только не мама! — Может, соседи увидели свет и решили познакомиться?       Джерард отворил дверь. Криста Моланг, в шапке, натянутой чуть ли не на глаза, подняв воротник куртки, стояла на пороге.       — Сестра Рэя сказала, что его можно найти здесь, — произнесла Криста.       — У меня нет сестры, — раздалось за спиной.       Что ж, Венера кого-то подослала.       — Можно мне войти?       — О, да, конечно, не стой на пороге, — Джерард отошел от двери.       — Ты одна, что ли? — громко возмутился Рэй.       — Ну… я оставила Эндрю… то есть… сбежала. Но я написала записку.       — Что за ненормальная! Мэтт, одолжи тачку, отвезу этого сталкера обратно.       — А можно я останусь и послушаю? — Криста большими глазами посмотрела на Рэя.       Рэй выдохнул и смирился.       Они играли концерт для единственной слушательницы, которая смотрела только на одного гитариста. Когда сделалось совсем поздно, Рэй повез её в отель.       Он вернулся, когда Джерард от усталости уже завалился на свой матрас и постепенно провалился в царство Фантазуса. Фрэнк прилег рядом и, совсем не стесняясь, уже во сне, прижался к плечу Джерарда, протянул руку, обнимая.       — Что у тебя с Кристой? — услышал он где-то вдалеке голос Майки.       — Это голливудское несчастье на самом деле мне очень нравится, — ответил Рэй. — Как только я встану на ноги… Эй, смотри, как приникли!       — Мне кажется, это неспроста, — ответил Майки.       — Скажем им, что мы в курсе?       — Не нужно, пусть сами объявят — когда наступит время.