Трудности быть дочерью героя.

— Ну вот, проходи, чувствуй себя как дома. — Канри провела девочку в гостинную. — Спасибо... — девочка легла на диван, смотря в окно. Лицо не выражало эмоций. Да и возможно, она их просто отключила. — Ты есть хочешь? Я могу приготовить Омурайсу, — краснопёрая выглянула из кухни и подошла к черноволосой девчушке. — Я не хочу.. — Мири лежала на диване, спрятав голову в капюшоне своего детского худи зелёного цвета с кошачьими ушками фиолетового цвета. Она всё так же смотрела в тёмное окно. — Точно? — Таками уселась с краю. — Ну, может омлет с рисом.. — задумчиво произнесла малышка, — Или сосиски с лапшой. — Хорошо, сделаю лапшу. Как раз Ю и Мафую согласятся это съесть. — крылатая направилась в сторону кухни. Мири осталась лежать на этом синем диване, зарывшись в свою кофту. Можно подумать, что она просто смотрит в окно. Частично это так, но девочка скорее глядела на отображение этого стекла. Обычный человек увидал бы там комнату. Но Мири же, видит нечто другое. Она видит девушку, в наушниках с короткими, но с ярким градиентом фиолетового и малинового на волосах. Еë изумрудные глаза, в которых отражается интерес ко всему в этом мире. Ей шестнадцать. Проносятся моменты еë жизни, уже в сотый раз виданые Каминари-Киришимой младшей. Интересна еë смерть. Пара секунд и все, та умирает. Она просто идёт по улице после ссоры с парнем, воткнув в уши наушники. Последняя секунда озаряется светом машинных фар. Эту девушку зовут Акане, Акане Коши. Вот только, Мири чувствует всё это. Чувствует, дождь, который капал на тонкую ветровку, из-за чего та намокала. Песня в наушниках, воспоминания Акане, где она лежит вместе с парнем, обнимаясь. Это еë личные воспоминания. Акане — это Мири. Акане переродилась и стала четырёхлетним пупсом. Акане-Мири хорошо помнит свою жизнь, пускай Мири до конца не осознаёт, кто эта Акане. Единственное, она чувствует, что ей дали возможность прожить жизнь куда лучше. Подобные флешбеки редкость, чаще всего, проявляются при сильном стрессе. Мири вспомнила о своих родителях. Папа Кири, папа Денки, они живы? — Вот, держи, — раздумья прерывает Канри Таками, поставившая тарелку с едой на при диванный столик, — Осторожно, горячо. — Извините, но что с моими родителями? О-они... у-умерли? — Мири посмотрела слегка беспокойно на свою няньку. — Фух, скажешь тоже, — девушка перевела дух, — Они живые, живее всех живых и мёртвых. Их просто сильно потрепало, но жизни им ничего не угрожает. В больнице они. Немного подумав, Мири спросила: — Мы можем их навестить?Пожалуйста.. Я.. скучаю по ним... — Можно в принципе. — Я дома! — сообщил мужской голос из коридора. — Привет, солнце, я есть хочу, — это был Шото. В ответ на это, Канри подошла и обняла своего мужа. — Еда в холодильнике, — поцеловав в щёчки гетерохрома, девушка выпустила его из объятий. Мири ретировалась из гостинной в комнату Ю Тодороки, желания лицезреть любовные сцены не было. — Эм, Ю, можно мне зайти? — черноволосая стеснительно держалась за дверь комнаты. — Мири? Да, конечно, заходи, мне как раз хотелось тебя позвать, — белоухая расплылась в улыбке, протягивая одну из игрушек. — Спасибо, — тихо поблагодарила девочка, усаживаясь на пол. — Вот смотри, это ... — пока Ю показывала игрушки, красноглазая находилась в прострации, без каких-либо эмоций. — Эй, Ю! — на пороге комнаты появился Мафую, — Мне... Так, стоп, а что эта девчонка здесь забыла? — У меня есть имя, прошу заменить, — неуверенно сказала "эта девчонка". — Я сейчас не с тобой разговариваю и да, мне всё равно, есть у тебя имя или нет, — сердито отрезал мальчишка. — Мафую, ушёл отсюда! Она моя подруга! Не твоя, вот ты и злишься! — черновласая в шоке наблюдала за этой драмой со стороны, в то время пока еë желтоглазая подруга парировала своему брату. — Не злюсь я, да и вообще, с девчонками водятся только дураки! — после этих слов, Ю выпихнула брата за дверь. — Прости его, этого дурака, — Ю смотрела на Мири своими жёлтыми кошачьими глазами. — Хотя, он получил по заслугам, нечего было кричать на тебя! Так, что можешь не прощать. — Я, пожалуй, схожу извенюсь, — Мири встала с пола и вышла за дверь. — Зачем? — спросила белохвостая, но ответа та не получила. И вот, Мири-сан стоит перед дверью в комнату Мафую. Глубоко вздохнув, девочка постучала в дверь. В ответ на это, дверь отворилась. — Что опять? — пробурчал мальчик. — Прости меня, я не хотела тебя обидеть, — виновато сказала девочка. — Пф, мне всё равно, — фыркнул тот, — Мне мерзко видеть тебя рядом с моей сестрой, вдруг она заразится от тебя уродством, — Мафую смотрел на девчушку с презрением своими хищными голубыми глазами, слегка подергивая красными ушами и хвостом. — Я-ясно, я п-поняла, п-прости, — красноглазая сдерживала слезы, пытаясь не заплакать. — Вот и уходи, — дверь комнаты мальчика хлопнула перед носом черноволосой. Та в свою очередь, потупив немного рядом с дверью, направилась к Ю. — О, ты вернулась! Наконец-то, я хочу продолжить игру! — восторженно произнесла желтоглазая. — Эм, прости, я не хочу играть.. — Мири вернула игрушку Тодороки, которую прежде она получила от хвостатой. — Что? Почему?! — глаза были непонимания и некоторым негодованием. — Я просто не хочу. — и Мири вышла из комнаты, оставив новоиспечённую подругу посреди комнаты в прострации. Малышка вернулась обратно в гостинную и улеглась на диван. Она уже устала и желает уснуть, чтобы убедиться, что именно этот вечер, всего-то плохой сон. Что она проснётся у себя дома, что всё будет как обычно. Десять минут беззвучного плача привели к глубокому сну.

***

— Пап? — девочка отрывает свой взгляд от окна электрички, за которым мелькают зелёные деревья, поля и синее небо и переводит на отца, что смотрит в свой телефон. — А? — мужчина оторвал взгляд от устройства и устремил его на дочь. — Можно я поеду к маме на каникулы? Уже полгода прошло с момента развода, но мы ни разу об этом не говорили. По лицу отца, Акане поняла что немного озадачила того своим вопросом. — А в прочем не важно, забудь. — четырнадцатилетняя особа неловко улыбнулась и отвернулась к окну. — Акане. — произнёс отец Акане после минутной паузы. — М? — Я поговорю с Сакурой на этот счёт, чтобы всё согласовать. — наконец сказал тот, — Но ничего не обещаю. — Правда? — девушка не верила в эти слова, поскольку изначально расчитывала на отказ. — Спасибо! — Да пожалуйста, — добродушно соскалился прежде чем вновь уткнуться в телефон. Вспышка белого цвета. — Пап, почему ты не сказал мне раньше? — шестнадцатилетняя Акане стояла перед зеркалом, нервно теребя прядь волос, — Почему ты не сказал мне, что у тебя нашли рак? Какая стадия? Если первая или вторая, значит не всё потеряно! — Четвёртая стадия.. Поздно. — Я-я прилечу! — Не нужно дочь, ты не обязана. — послышалось из трубки телефона. — Хватит драмы, я приеду на этой же неделе. Обязана, я твоя дочь. Новое воспоминание. Похороны. Акане стоит перед могилой. В отличии от других людей, пришедших по приглашению, Акане сильно выделялась. С рождения, у девушки были практически белые, блондинистые волосы. Теперь они были выкрашены в градиент фиолетового и малинового. Фиолетовый плавно перетекал к концам, где красовался яркий малиновый цвет. На ней было платье, жёлтое платье с бантом и красными пятнами, которые были сделаны намеренно. Губы ярко накрашены в синий цвет. Она помнит последнее желание своего отца. Он хотел, чтобы она пришла в яркой одежде, дабы отпраздновать окончание его болей и страданий. Так он просил. Он хотел, чтобы его дочь именно так восприняла его смерть, что-б она поняла, что смерть не так страшна как кажется, что это часть одного и того же процесса, а не наоборот. И пока всё остальные сверлили Коши взглядами непонимания и осуждения, та прошептала, мягко улыбаясь: — Я выполнила твою просьбу, папа. Люблю тебя.. Вспышка, другое воспоминание. — А ну отошли, болваны! — десятилетняя Акане стоит между толпой хулиганов и своим другом. — А ты нам че? — нахально молвил глава этой шайки. — Кумихо, пас! — в ту же секунду, за спиной появляются девять лисьих хвостов, вместе с ними являются миру и красивые лисичьи уши, с чёрными кисточками. Клыки стали куда заметнее, чем до этого. Коши демонстрирует свой оскал и яростный взгляд, показывая, что противникам не сулит ничего хорошего. — Равк! — рыкнула лисица. — Я повтоюсь, ещё раз полезете к нему, умрёте! — уже нечеловеческим голосом говорила Кумихо-Акане. — Д-да, поняли мы, поняли, уже уходим. — сказал царь банды хулиганов. — Сваливаем, пацаны, нечего нам здесь делать! — обратился он к своим помощникам. — Кумихо, откат, — Акане вернулась в прежний вид. Вспышка. Мири стоит посреди белого пространства, удивлённо озираясь вокруг. — Где я? — подумал ребёнок, в недоумении поджав губы. — Привет, — из-за спины Мири послышался знакомый голос. — Ваа! — девочка от неожиданности подпрыгнула, после чего обернулась. — Ты что делаешь за моей спиной?! Зачем так пугать?! Почему я вообще здесь да и кто ты?! — все эти три предложения были произнесены на одном дыхании. — Воу, воу, успокойся, — тут красноглазая узнала девушку, — Касательно того что ты здесь делаешь, я сейчас расскажу. — Так, подожди, ты же... Акане, верно? — сомневающе уточнила малышка. — Молодец, какая догадливая девочка! Так ладно, времени у меня мало, мне стоит стоит как можно быстрее всё рассказать и передать. Все вопросы в конце. — далее девушка начинает говорить чуть быстрее. — В общем, мои воспоминания ты видела, некое представление обо мне имеешь. Тебе было показано одно моë воспоминание, где я призываю Кумихо. Кумихо — Девятихвостая лисица. Я хранитель этой лисы. Хотя, скорее дженчурики. Наруто смотрела? Почти тоже самое, только существо слегка подобрее, пускай и с характером. Да и Кумихо, это особа женского пола. Когда преведущий дженчурики умирает, то он в ближайший год находит ребёнка, в котором вместе с лисой поселиться до определённого времени. Ну всмысле, я уйду, всему научу, а лиса с тобой останется. Кумихо, девушка неподатливая и иногда трудно ей угодить. Но не переживай, она не может навредить кому-то без твоего согласия. Она привязана специальными обрядами к тебе, так что о ней стоит заботиться. В некотором роде, Кумихо твой питомец, как бы грубо оно не звучало. Вродь всё, вопросы задавай. Фух. — Акане выдохнула. — А почему я? — Мири-чан склонила голову набок, пытаясь осознать все сказанное так сказать, наставницей. — Почему не кто-то другой? — Честно, в начале меня очень интересовал этот вопрос. Но потом Кумихо сказала, что смотрела вместе с преведущим хранителем как я живу. — И? — Кумихо посчитала, что у тебя есть сто процентный гарант на здоровую менталку. Некую роль сыграло твоё родиное пятно на лбу, очертания которого напоминают глаз, правда, я без понятия при чем тут это. Как-то так. — Ага.. А отказаться можно? — Нет, невозможно. Как же я довольна... Наконец-то! — А? Ты о чем сейчас? — Я сломаю правила и стану паразитировать внутри тебя~, — Акане держала рукой подбородок девчушки, и говоря это ехидно-сумашедшим голосом, смотрела в слегка напуганные детские глаза, — Хаха, тебе будет так плохо! Это чудесно, я смогу вернуть себе жизнь, живя в твоём теле, убив тебя! — Э-этому не бывать.. — тихо сказал ребёнок. — Я-я не позволю! Э-это моë тело. И я не разрешала тебе им пользоваться! Я сама выживу тебя отсюда.. — Хаха, попробуй, не выйдет! — Акане жутко смеялась, возвышаясь над Мири, показывая некое превосходство. — Кумихо, пас! — неожиданно для себя, рявкнула девочка. Мири резко вскочила проснувшись. Тело мелко подрагивало. Дыхание обрывистое от страха. — Ч-что это б-было? — и тут она посмотрела на руки, точнее.. Лапы? От такого открытия, черноволосая застыла в немом шоке, смешанном с лёгким ужасом. — Хи, хи, — потянулась нервная улыбка. Преодолев себя, Мири вспомнила как выглядела Акане в обличии Кумихо. — К-кум-михо, откат, — сработало, шерсть исчезла. Потрясение и стресс накрыли новой волной. — Ха, ха, ха, — девочка старалась нормализовать дыхание, стараясь размеренно дышать. К сожалению, еë ингалятор находился в трех метрах от неë, в тумбочке, а это расстояние сейчас непосильно преодолеть Мири. Всё что оставалось, дышать и ждать пока приступ астмы прекратиться. — Ха, хах, ха-а-а, — хрипит Мири. Сделав усилие над собой, красноглазая встала с дивана и медленно направилась к тумбочке. Наконец, дойдя до тумбы, Каминари-Киришима младшая выдвигает верхний ящик, дабы достать ингалятор. Но его там нет... — Н-нет, — хрипло сопит Мири-чан. Страх возрос заново, отчего дышать стало ещё труднее. Спустя время, малышка стоит рядом с дверьми близнецов, оперевшись рукой о стену. — "Когда это закончится?!" — думает девочка с акульим ртом. Обычно у Мири приступы заканчиваются через десять минут. Но судьба зла, ибо она терпит эту пытку уже пятнадцать минут. Сил уже не осталось, и ребёнок сполз по стене. Она уже перестаёт считать время, в уголках глаз скопились слезы. Вдруг одна из дверей открывается и из неë выходит Мафую. — Да кто ту кряхтит, спать не возможно... — недовольно проворчал тот, пока не заметил Мири. По еë лицу, он понял что та явно не в порядке. — Эй.. Что случилось? Т-ты как? — напуганно спросил он. В ответ на это, девчушка выдавила с хрипом из себя: — И-инга.. ля.. тор. — Ингалятор? Что это? Так стоп! — Мафую ринулся обратно в комнату. Было слышно лёгкое шуршание и копошение. — Оно? — вернулся он меньше через минуту. Мири схватила предмет в руке, опознав ингалятор. — Прости, я не должен прятать его. Просто, ты мне не очень понравилась, вот и я хотел подшутить над тобой, спрятав эту вещь. Я не знал что это опасно. — Теперь будешь знать, что ещё немного и я бы концы отдала. — Извини, давай начнём с чистого листа. Ты же Мири, да? — Да, я Мири. Над твоим предложением, Мафую, я подумаю. Дружить с тем, из-за кого ты чуть не помер, не самая лучшая идея. — Я обещаю, я всю оставшуюся жизнь буду отдавать тебе долг и докажу, что я хороший человек.