Во сне мальчика вспыхнуло воспоминание. На какие-то несколько минут он увидел Рикуто, не спящего и не истощенного, а радостного и улыбчивого. Он не расслышал его слова, отчего-то посмеялся и повесил оранжевую бумажку на бамбуковую ветку. После вдвоем они пошли к реке, легли на траву и смотрели на ночное небо. Юускэ было так спокойно. Он закрыл глаза.
…А когда открыл, то увидел белый потолок над собой. Сам он был в слезах. Не понимая, почему так вышло, он вытер веки от слез, потянулся в кровати и вылез из-под одеяла.
Этим утром ни Роккаку, ни Сайто не проведали их. Юускэ, сидя на кровати Рикуто, подчистую съел свою порцию завтрака, после чего оставил поднос на тумбочке. Снова в палату зашла вчерашняя медсестра с вопросом, все ли хорошо у него. Юускэ на этот раз ответил положительно. Кивнув, женщина покинула палату, и мальчик опять остался один. Ему хотелось, чтобы Роккаку наконец-то навестил его или Сайто пришел с хорошими новостями о лечении. Однако в дверь так никто и не постучался. Рикуто по-прежнему спал. Уже не хотелось класть мандарины ему на лоб, потому что он знал, что и Рикуто не проснется и он сам никакой радости не получит. Оставалось только одно тогда.
Юускэ с волнением взглянул на дверь. Дверь как таковую он не боялся. Больше он боялся того, что за ней. Ему и покидать палату было страшно. Вдруг что-то случится с Рикуто? Но не сидеть же здесь весь день и умирать со скуки!
Подойдя к двери вплотную, Юускэ потянулся к ручке. Он знал — за пределами его палаты точно кипит своя больничная жизнь. Прикоснувшись к ручке, он вдруг напрягся. Что если здешние потусторонние существа захотят причинить боль? Тогда он подумал. Так это же больница! Здесь лечат, значит никто не навредит ему. А если кто-то попробует причинить ему боль, то он побежит обратно в палату. Благо Юускэ быстро бегает и ловко уворачивается от атак.
Мальчик сделал глубокий вдох…
…и затем глубокий выдох.
«Держать себя под контролем, оценивать ситуацию или бежать!» — вспомнил он слова мамы, когда та учила его, как вести себя в опасности.
Напоследок он обернулся к Рикуто:
— Сладких снов, Риккун.
Он вышел в коридор и тихо закрыл за собой дверь. Впервые ему пришлось покинуть свою палату. Здесь, действительно, было шумно. С первым, чем он встретился, были серая полосатая кошка и… некое существо. Юускэ не понял, что это, но оно было синее и склизкое, издавало странные звуки и плыло вдоль стены. Полосатая кошка подошла к мальчику и села, не сводя взгляда. Юускэ хотел было погладить ее, но она ловко увернулась от его руки.
— Не трожь меня! — прошипела она, выгнувшись дугой.
После чего она быстро улизнула, оставив мальчика в недоумении. Он огляделся по сторонам и увидел, как на него катится маленькое кресло с колесами. Мальчик отошел в сторону, и кресло-каталка поехало дальше. «Оно само двигается?» — промелькнула мысль в его голове. Несмотря на всю абсурдность происходящего, Юускэ решил не теряться. Он должен хотя бы один раз прогуляться ради своего здоровья.
Юускэ ходил туда-сюда, встречал по пути странных существ. Некоторые из них были похожи на людей, но одна вещь в них сильно отличалась от того, что ему было знакомо. То глаз один, то ноги не те, то головы нет вообще. У кого-то вообще была нечеловеческая форма. Юускэ с большим интересом оглядывался по сторонам. У него не было смелости познакомиться с кем-нибудь, потому что ему все еще было страшновато. Однако он не чувствовал здесь опасности. Девушки, у которых вторая половина тела были животного происхождения, даже улыбнулись ему в ответ и помахали рукой. Страх постепенно ослабевал. Но когда он остановился и снова посмотрел по сторонам, то обнаружил, что он потерялся.
Юускэ от испуга показалось, что он заблудился в лабиринте белых коридоров, которые будто бы не заканчивались, а лишь удлинялись и запутывались. От растерянности он забегал глазами в поисках старого пути, но напрочь забыл, откуда он шел. Мальчик хотел обратиться за помощью к кому-нибудь. Но и тут он зажался! Опустив глаза в пол, Юускэ застыл на месте. Как вдруг он услышал чей-то знакомый голос.
— Юускэ?
Он повернулся к голосу и встретился с озадаченным взглядом Такаши. Он покашливал и закрывал рот рукой.
— А почему ты здесь стоишь? Ты потерялся?
— Угу, — кивнул Юускэ.
— Ох, понятно. Я тоже здесь много раз терялся.
Он немного помялся.
— Как чувствуешь себя? Как друг твой?
— Все хорошо. А вот Рикуто спит.
— Вот как… Тогда, может, пойдем играть? Папа… ой, Сайто-сан купил много новых игрушек. Только будем играть в моей комнате.
Юускэ кивнул в ответ. Вдвоем они пошли в палату Такаши, внутри которой уже были Юки, Харука и Хиро. По полу там и сям были разбросаны кубики, бумажки, карандаши, ручки и прочие канцелярские принадлежности. На кровати слева, где сидел Харука, были раскиданы книги. Одну из них Харука читал, не отрываясь. Он отвел взгляд от нее лишь в тот момент, когда Юускэ вошел внутрь, и помахал ему рукой. Между кроватями, рядом с тумбой, строил замок из кубиков Юки. Сосредоточенно он ставил один кирпичик за другим, не отвлекаясь ни на что. А вот у стены свой замок строил Хиро. Он обидчиво кинул взгляд на Юускэ, после чего переключился на свою постройку.
— Мы сейчас строили замок. Поможешь сделать башню, Юускэ?
— Хорошо!
Мальчик тут же присоединился к игре. Неловко, но он приловчился к постройке башен. Он построил такую башню, которая доставала до нижней полки прикроватной тумбы. Но вскоре она с грохотом развалилась, и все кубики разлетелись по сторонам. Такаши, однако, подбодрил Юускэ и сказал, чтобы Юускэ строил башню поближе с замком.
По мере общения Юускэ узнал от Такаши, что из-за слабого здоровья он большую часть дня проводит время в своей и Юки палате, а также то, что Такаши раньше всех поступил в больницу. Юки же появился здесь уже позже. Ему самому трудно выходить из комнаты из-за болей от ранений. А еще он стесняется общения с другими мальчиками, кроме Такаши, но Юускэ все же признал, что он хороший малый.
— Ты не обижайся на Хиро только, — рассказывал Такаши. — Он не привык общаться с другими детьми, вот и дуется каждый день. Харука тоже может быть эмоциональным, но Сайто-сан завлек его книгами, поэтому Харука много читает с того дня, как мы познакомились. Как-то так.
Юускэ посмотрел на Харуку, который с глубоким интересом читал книгу в твердом переплете.
— Юускэ, а ты любишь читать?
— Я не умею читать.
— Совсем?
— Не-а.
— Ох, понятно. Я тоже плохо читаю. А вот Харука прямо зачитывается весь день. Наверное, он много чего читал раньше.
Любой, кто умел читать, для Юускэ становился очень умным человеком. С восторгом он смотрел на Харуку, как неожиданно они пересеклись взглядами. От неловкости он тут же отвел взгляд в сторону, а другой мальчик, взволнованно пискнув, спрятал лицо за книгой.
— Харука, — позвал того Такаши, — а что ты сегодня читаешь?
— М-м-м… — Мальчик немного помялся. — «Превращение»*…
— Эта книга про волшебных героев? — спросил его Юу.
— Нет, она про то, как главный герой превратился в жука. Его семья не понимает, что с ним происходит, и потом бросает его. Язык здесь очень сложный, поэтому я немного не понимаю, что происходит в рассказе, но момент с превращением и ощущениями героя мне очень нравится…
Мальчики удивленно хлопали глазами, и Харука, видимо, понял их реакцию.
— Да, Сайто-сан сам говорил мне, что содержание сложное… Но эта книга очень интересная! Я могу вам почитать ее. Хотите?
Юускэ с Такаши хотели сказать Харуке, что хотели послушать попозже, на ночь, потому что они сейчас строили замок, как в голову мальчика прилетел кубик. Он взвизгнул от боли и тут же схватился за место, куда прилетела деталька, выронив книгу из рук. Оба посмотрели и увидели, как Хиро взял в руку еще один кубик и снова начал целиться. Такаши вскрикнул, чтобы Хиро прекратил это, за что кубик полетел уже в него, но мальчик ловко увернулся от удара.
— Что ты творишь?! — закричал на него Юускэ. — Что мы тебе вообще сделали?!
Хиро нахмурился.
— Да потому что меня бесит эта размазня. С самого своего появления плакал и просился к маме и папе. Сайто-сан занял его книгами, но он все равно по ночам плачется в подушку.
Такаши окликнул Хиро.
— Ну и что, что он плачет? Это нормально, потому что Харука скучает по папе и маме. Я тоже скучаю по своим родителям. Ты разве не плакал, когда потерял своих папу и маму?
— Нет! Потому что они меня сами бросили! Да и вообще кому нужны эти родители, если они никогда не любят своих детей?
— Это только твоя проблема, Хиро, — ответил ему Юу. Видя, как в Хиро прямо сейчас закипает ярость, мальчик сам начинал злиться. Юу казалось, что одиноко стоявший перед ним мальчик глубоко был не прав, и он хотел было убедить его в обратном, как вдруг он неожиданно кинул кубик в Такаши.
Юускэ успел среагировать и закрыл собой мальчика. Деталька больно ударилась о его лоб. И хорошо, что в лоб, потому что Юу рисковал получить кубиком в глаз.
— Все, я больше не буду с вами играть. Я ухожу.
Хиро бросил строить башню. Он уже собирался уходить, как на него кинулся Юки. до этого лишь наблюдавшего за перепалкой. Начался полный бардак. Замок, башня, — все разлетелось в стороны. Хиро с Юки стали пихать друг друга, рвать волосы и кусаться. Такаши чуть ли не плача просил, чтобы мальчики не дрались, а Юускэ застыл на месте, не зная, что делать. Мальчики таскали друг друга до тех пор, пока Юки не оттолкнул Хиро с такой силой, что мальчик с грохотом упал на пол. Одноглазый мальчик, шлепнувшись на пол, неумело пытаясь скрыть, что он вот-вот сейчас заплачет, встал, отряхнулся и, подойдя к двери, от обиды закричал:
— Ну и ладно! Все равно мне никто не нужен!
Хлопнув дверью, он ушел. Наступила тишина. Юускэ совершенно не ожидал, что его слова так зацепят Хиро, и даже почувствовал вину за произошедшее. Но более он испугался, когда увидел побледневшего от испуга Юки. Харука тихо всхлипывал. Первым заговорил Такаши.
— Я думаю, нужен перерыв от игр.
— Ага, — ответил ему Юускэ.
— Юускэ, отведи Харуку в туалет. Пусть умоется. А я успокою Юки.
Юускэ убедил Харуку пойти с ним, и мальчик, уже навзрыд плача, все же встал с кровати и пошел за Юу. Напоследок, перед тем, как они ушли, Такаши извинился:
— Прости. Это твой первый день за пределами своей комнаты, да?
Юускэ кивнул.
— Прости, пожалуйста. Я не углядел, наверное, за Хиро, хотя я тут вроде должен быть старшим…
— Ты ничего не сделал, Такаши. То, что сделал Хиро, лежит на нем. Давай скажем потом Роккаку и Сайто об этом? Может быть, они скажут, что делать с ним…
— Хиро, правда, не всегда такой, — шмыгнул носом Такаши, готовясь заплакать. — Даже не знаю, что на него нашло…
Юки и Такаши остались в комнате, а Юускэ, взяв Хару за руку, покинул палату с горьким чувством. И Хиро распсиховался, и Юки был в ужасе отчего-то, и Такаши чувствовал себя виноватым, и Харука плакал. Ему не хотелось сейчас навязываться Харуке, однако понимал, что маленькая поддержка тому нужна была.
— Ничего страшного, Хару! Сейчас пойдем поищем туалет. Умоешься, успокоишься и как новенький будешь!
Но Харука лишь потупил взгляд в пол. Кажется, он не особо хотел слушать Юускэ.
Крепко держа того за руку, Юускэ слонялся по коридорам в поисках заветной уборной, а Харука шел за ним следом. Когда они встречались с другими пациентами или медсестрами, Юускэ пытался объяснить, куда им нужно, но он не получал толком ответа. К тому же, окружающие говорили сложными словами, значения которых он или не понимал, или их язык просто настолько сильно отличался от его. Харука тоже никак не помогал, потому как замкнулся и не решался говорить. И в конце концов, они просто потерялись в стенах больницы.
Проходившие мимо разные существа будто не замечали присутствия мальчиков. Но Юускэ, несмотря на возникшую трудность, из раза в раз пытался спросить направление. Через некоторое время ему улыбнулась удача, и он смог заговорить с другим пациентом больницы.
На его вопрос ответила девочка довольно странной внешности. У нее была красная кожа и неестественно яркого цвета волосы. Сама она носила пышное черное платье в рюшах и чепчик на голове. Она таскала с собой куклу, одетую точно так же, как она. Юускэ спросил у нее, где тут туалет.
Девочка посмотрела на мальчику и усмехнулась, закрыв губы ладошкой.
— Ох, еще один, решивший обратиться ко мне за помощью.
— Чего?
Держа куклу одной рукой, она сделала реверанс и представилась:
— Я Бэнибара, принцесса Гокуто и первая леди Больницы «Ликорис». Можешь обращаться ко мне на «вы», а лучше на «моя прекрасная леди», а
еще лучше на «великая и красивейшая госпожа Бэнибара, принцесса Гокуто».
На лице девочки сияла улыбка, и та ожидала нужной ей реакции от Юускэ, однако мальчик сам ничего не понял.
— У меня друг тут плачет. Помоги, пожалуйста.
Бэнибара перестала улыбаться. Она вздохнула.
— Вы, мальчики, такие неинтересные. Вот Доктор и Коичи-кун всегда отвечают мне, как нужно. Ладно, я провожу вас.
Расстроенно она повела обоих за собой.
Они спустились вниз, к регистратуре. За углом, прямо у главного выхода, находилось два прохода: туалет женский, туалет мужской. То, что и нужно было Юускэ. Нехотя, но он поблагодарил девочку. Она лишь обидчиво хмыкнула. Пройдя внутрь, мальчики обнаружили себя в непривычной обстановке. Туалеты-то… разве такие белые? И что это за огромные чаши, приделанные к стенам? Юускэ задался вопросом, и где же тут умываться? Они снова вышли наружу. Благо, та девочка еще стояла в зале, наблюдая за проходящими мимо пациентами. Юускэ подошел к ней снова и спросил:
— Мы не знаем, как пользоваться штуками в туалетах. Поможешь?
Бэнибара сама по себе была красной, однако как только она услышала этот вопрос, она покраснела сильнее не то от смущения, не то от злости. В ответ Юускэ получил кучу ругательств, а еще девочка огрела его куклой по голове, которая по весу была намного тяжелее, чем казалась с виду.
— Да что я сделал не так?!
— Я девочка, идиот! Мне нельзя заходить в мужские туалеты! Да и что вообще собрался там делать?!
— Я просто хочу помочь другу-у-у-у! — Юускэ получает снова по голове куклой.
— Эм… извините?
К ругающимся детям подошел парень, возрастом который был постарше их. Юноша встал рядом и, положив тем обоим руки на плечи, сказал:
— В стенах больницы запрещены драки. Или вы не помните?
Дети застыли.
— Что-то случилось между вами? Вы можете рассказать мне.
Понадобилось несколько минут для того, чтобы дети, не перебивая друг друга, объяснили, в чем суть спора. Юноша поразмыслил над этим и вынес свой вердикт:
— Вы оба виноваты друг перед другом, дети. Ты, девочка, не должна была бить его. Никому нельзя причинять боль, кем бы вы ни были: принцессой или простым человеком. А ты, мальчик, сам должен понимать, что ни девочкам нельзя ходить в мужские туалеты, ни наоборот. Лучше извинитесь друг перед другом.
Юускэ и Бэнибара замолчали. Оба были зажаты, и под грузом вины им все же пришлось простить друг друга. Видя, что дети извинились, юноша потом сказал:
— Не расстраивайтесь только. Просто в следующий раз будьте внимательней к другим. Думаю, вы усвоили это?
Дети кивнули в ответ. Улыбнувшись, мальчик потом подошел к Харуке и присел на колени.
— Итак, — взглянул он на низкого мальчишку, до сих пор стоявшего где-то в стороне от конфликта, — тебе же нужно умыться, верно? Давай помогу тебе. А вы постойте пока здесь, хорошо?
Мальчик и девочка остались стоять в зале. Туда-сюда сновали существа из потустороннего мира, совсем не замечая их. От скуки Юускэ спросил, почему у этой девочки красная кожа, на та задала ему встречный вопрос, а отчего же у него волосы такие ярко-рыжие.
— Ну они у меня всегда были такие.
— Так и у меня тоже.
Диалог не задавался. Юускэ чувствовал напряжение в воздухе, однако в его голове промелькнула мысль. А чего это она здесь стоит?
— Ты кого-то тоже ждешь?
— Жду.
— И кого же?..
— Тебя это не должно волновать.
Юускэ ухмыльнулся.
— О-о-о? Ты чего, влюби-и-и-лась в кого-то?
— Да, — твердо она ответила Юускэ, отчего он даже растерялся. — И сейчас я наконец-то поймаю его.
Юускэ вдруг подумал: «Тот большой мальчик, что ли?» Но только хотел он спросить девочку, как юноша вывел из туалета успокоившегося Харуку. Юноша сказал, что теперь у мальчика нет прежней истерики, а также напомнил, чтобы дети уважали друг друга. Юускэ поблагодарил парня, но остановился, когда хотел было уйти. Девочка молча что-то протянула ему и быстро убежала наверх. Мальчик обратил внимание на то, что она отдала парню, и увидел платок с золотистыми узорами. Он спросил у того, что это такое, но юноша усмехнулся:
— Не утруждай себя. Когда подрастешь, узнаешь.
«Еще один странный», — подумал Юускэ. На том они и разошлись, а Юускэ повел Харуку в палату Такаши, где он уже должен был успокоить Юки.
Ближе к ночи все наконец-то устаканилось. Юки и Харука отошли от произошедшего сегодня. И хотя с Хиро до конца этого дня не удалось поговорить, все питали надежду, что им удастся поговорить все вместе.
Рикуто забрали на еще одно обследование, а мальчики собрались вместе в палате Юускэ, потому что игры им надоели и хотелось просто пообщаться.
— А Рикуто хороший мальчик? — спросил Такаши, лежа на кровати Рикуто и свесив голову вниз.
— Еще какой! Он любит играть, вкусно готовит, а еще он рисует, хорошо читает. Он меня еще научил, как делать тэру-тэру-бодзу. Они выглядят, как белые пушинки, и насылают дождь. Короче, он много чего умеет делать.
Харука, сидевший на одной кровати с Юускэ, спросил:
— А что он любит читать?
— Я не особо вдавался в подробности, что он читал. Я ж не умею сам! Но он на ночь рассказывал кучу сказок, когда мы остались одни в деревне. А если я не мог уснуть, то крепко обнимал меня.
От одних рассказов у Юускэ становилось тепло на душе.
— Хотя все жители нашей деревни умерли, Рикуто никогда не унывал и поддерживал, когда мне было плохо. Только так мы смогли протянуть, потому что Рикуто знал, какие травы и ягоды съедобные, а какие — нет. Да и готовил он вкусно, — Юускэ сделал паузу. — А потом почему-то он совсем перестал есть и говорил, чтобы я ел больше. Вскоре он и двигаться перестал, а потом… потом мы встретили Роккаку-сан и Сайто-сан. И вот мы здесь теперь.
— Хм-м-м-м, как знакомо. — Такаши встал с кровати. — У меня тоже все в деревне умерли, а сам я болел чем-то странным. Я кашлял каждый день кровью и не мог двигаться много, но мама с папой изо дня в день помогали мне, пока сами не заболели. Но даже так мы заботились друг о друге. Я даже помню, что моя мама умерла с улыбкой. Я даже уверен, что ей было не больно умирать. Но я не унываю, ведь здесь мне становится легче. Таблетки здесь горькие и невкусные, но кашляю теперь реже и меня не мучают боли ночью. Так что думаю, мама с папой рады, что я получаю здесь лечение.
— А вот я не очень помню, что со мной было до больницы, — с сожалением сказал Харука. — Но точно помню, что очень долго плакал и не мог успокоиться, а потом Сайто-сан поднял меня на руки и успокоил. Он был таким теплым, что я тут же уснул в его объятиях. Доктор еще сказал мне, что это нормально, если мы чего-то забудем здесь из того, что с нами было до. Когда-нибудь потом мы сумеем вспомнить.
— Юки, а что ты помнишь из того, что было до того, как ты попал сюда? Ты мне мало что рассказывал.
Мальчик, до сей поры сохранявший молчание, хоть и кратко, но ответил:
— Я помню только дождь. И боль. А еще лицо Роккаку-сан.
— И какое у него было лицо? — с любопытством спросил Юускэ.
— …Взволнованное. И печальное.
Время за веселым общением прошло очень быстро, и дети вскоре разошлись по своим палатам. Наступило время сна. Юускэ потихоньку засыпал, как вдруг в дверь постучались. Он подошел к выходу, открыл и увидел перед собой Харуку, принесшего с собой одеяло и подушку. Тот, по-видимости, волновался, а когда успокоился, пояснил, что Хиро, с которым он делит палату, выгнал его из комнаты. Юускэ хотел было высказать тому, что он думает о нем из-за этой выходки, но мальчик так сильно хотел спать, что решил не делать этого. Харука улегся ему на кровать и закутался в свое одеяло. Харука уснул быстро, а вместе с ним позже и сам Юускэ.
Ночь сегодня была тихая, спокойная. То, как он разделил одну кровать с Харукой, напомнило Юускэ о его прошлой жизни с Рикуто. Рыжий мальчик погрузился в сон, который показался ему бесконечно далеким и почти нереальным.
Точно же. Это была Танабата. Перед тем, как пойти к храму загадывать желания, они помогли маме по хозяйству: постирали все грязное белье, развесили все чистое, помыли посуду, а потом еще развесили по дому колокольчики, чтобы они отгоняли злых духов. Мама пожелала им счастливого пути, и они пошли вместе к храму.
Это было небольшое святилище, и сюда часто приходили с окрестных деревень и поселений, чтобы помолиться богам. Каждый седьмой месяц здесь можно было загадать желание, записать его на бумажке и привязать к бамбуковой ветке. Юускэ выбрал оранжевую бумажку, потому что ее цвет ассоциировался с его любимым закатом. Он отчасти врал, что не умеет читать, чтобы шуткой поднять настроение. Простую азбуку он легко читал, но писал только хираганой, потому что с иероглифами все было туго. Но все же ошибки он делал часто. Рикуто же взял желтую бумажку, написал свое желание и привязал к бамбуковой ветке, точно переливающейся от большого количества других разноцветных бумажек. Желтый ему всегда нравился, потому что он напоминал тому солнце, или же светлую часть дня.
Когда Юускэ справился с написанием своего желания, он спросил Рикуто.
«Риккун, а что ты пожелал?»
«Я пожелал стать врачом. Хочу ехать по стране и лечить людей!»
«Хи-хи, а я вот пожелал стать сёгуном!»
«А-ха-ха! Дурак, ты же никогда им не станешь!»
«Я знаю. Просто шучу над тобой. На самом деле, я пожелал хорошего урожая в следующем году».
«Ах, было бы славно, Юу».
Обменявшись своими пожеланиями, они пошли домой, потому что уже начало вечереть. Фонари они с собой не взяли, Маму не хотелось расстраивать, поэтому они резво побежали до дома.
В ту ночь им довелось впервые увидеть падающие звезды. Юускэ сосчитал пять таких, а Рикуто — семь. Тогда же Рикуто и рассказал другу о легенде Орихимэ и Хикобоши, которые встречаются лишь один раз в год. И эта встреча наступила именно сегодня.
«Смотри, сколько звезд пускают Орихимэ и Хикобоши. Как и люди, они точно так же запускают фейерверки в небе. Мне это рассказала мама, — лежа на траве, смотрел в небо Рикуто. — Только вместо пороха они используют звезды». Завороженно Юускэ глядел вверх. Тогда он насчитал уже шесть падающих звезд. Даже понимая, что это все воспоминания (а возможно и сон), Юускэ чувствовал умиротворение.
Это было ровно год назад. Один вопрос, который оставался перед самым пробуждением, волновал его душу: «Как же так случилось, а, Риккун?»
