Наблюдая за звездой

Люди толкались и бежали в попытках скрыться от наступающих злодеев. Декорации из флажков и лампочек падали на землю, втаптываемые людьми в грязь. Лавки с закусками съехали, ведомые напором множества тел, прилавки и товары обваливались добавляя в какофонию шума очередной громкий звук. Хизаши вжался в угол между двумя особо крепкими прилавками, Изуку на его руках дрожал и плакал, вжимаясь в героя, чье тело то и дело содрогалось от ударов по его спине. Это был первый фестиваль Изуку. И даже не смотря на то, что Айзаву вызвали в патруль, Изуку всё равно был счастлив. Он улыбался, глазел вокруг и с трепетом свойственным детям участвовал в различных играх у лавок. Они покупали множество еды, будто бы, пытаясь скупить все что было. Мидория загорелся идеей купить отцу фестивальной еды, а Мик был слишком рад поднявшемуся настроению у ребенка, что бы отказать. Когда прогремели взрывы и вопли, Ямада еле успел подхватить мальчика на руки, вжимаясь в угол от напуганной толпы. Сейчас, соваться к ним тоже самое, что прыгнуть под оползень — тебя сожмут потоком тел и потащат за собой по инерции, выбраться из толкучки не выйдет и ведомые паникой люди не заметят, если затопчут тебя. Хизаши не собирался рисковать быть затоптанным, особенно с ребёнком на руках. Мужчина сглатывает. Сейчас он ничего не может сделать. Выйти из укрытия не получится. Помочь кому-либо, да просто узнать в чём дело, тоже. Всё начинало успокаиваться, поток людей стал менее плотным, но всё ещё достаточно кучным. Шум драки и взрывов угомонился, где-то на периферии слышатся множество сирен. Хизаши вздохнул с облегчением, заглядывая за своё плечо что бы осмотреться. А потом раздался ужасный звук. Высокочастотный писк, напоминающий чем то усиленный визг микрофона, когда подносишь его к динамику. Паника вернулась с новой силой. Люди стоящие рядом повалились на землю в попытке закрыть свои уши. Те кто был в состоянии пытались убраться от источника подальше, не замечая препятствий и людей перед собой, топча тех, кто упал из-за боли или неосторожности. Ямада успевает надеть на голову Изуку наушники с глушением, которые тот взял повинуясь инстинктам про-героя — быть всегда начеку. Прижимая наушники к голове Изуку, герой пытался не упасть. Его уши способны выдерживать высокие чистоты и шум, иначе бы он просто оглох от своей причуды ещё в раннем детстве. Болт боли вкручивается в голову, наполняя уши теплом собственной крови. Ямада сползает на землю, сжимаясь в попытке не закричать и спасти Изуку. Его руки очень крепко держат ребенка, пытаясь защитить его хрупкие ушные раковины от этого ужасающего звука. Если Сущий Мик сейчас потеряется в боли и прострации, если потеряет сознание и закроет глаза — Изуку останется один, беззащитный и не способный даже убежать. Он ничего не может, кроме как смотреть на напуганное лицо ребёнка, испачканное кровью и слезами, терпеть боль и сдерживать крик. Ямада не замечает крови из носа, своих слёз и того, как сильно он сжимает мальчика в своих руках. Он глушит мысли о боли необходимостью защиты. Он герой, он должен защитить. Обычный человек уже давно бы оглох, но Ямада не может. Его усиленный слух делает это невозможным, и пока люди получают облегчение из-за выбивания собственных перепонок, Мик продолжает терять остатки здравомыслия из-за пульсирующей боли, пробивающую до костей и зубов. Оглохнуть — спасение, которое ему не светит. Умереть от шума, который может создать твоя причуда. Ирония. Когда мир замолкает герой этого даже не замечает. Его голова всё ещё болит. Он дезориентирован, не может даже вспомнить где именно он находится. Он ничего не осознаёт. Голова опустошена. Будто бы остатки здравого смысла покинули голову вместе с потоком крови. Мальчик вытягивает руки и плача кладёт свои ладошки на лицо героя, пачкаясь в крови. Он пытается привлечь внимание мутных глаз Хизаши, который дышит так медленно и поверхностно, будто спит. Ямада все ещё слышит, отдалённо, как под гущей тяжёлой воды. Последние что осознаёт Хизаши — это тихие, еле слышимые сирены, силуэты и желание защитить ребёнка, которого забрали из его рук. Открыв глаза, герой тут же пытается сесть, инстинктивно ища угрозу рядом с собой. Ласковые, но настойчивые кисти рук вдавливают его назад, и только после этого Мик приходит в чувства. Вокруг белые стены, запах медикаментов, катетер в руке и тяжесть в теле. Ему требуется время, что бы окончательно проснуться и сосредоточить своё расплывающееся зрение.       — Боже мой, это был самый худший фестиваль в моей жизни, — Сущий Мик запустил руку в свои волосы, зачёсывая чёлку назад. Кто распустил его волосы? Они запутались на подушке, создавая собой беспорядок, который будет невероятно сложно расчесать. — Ох, это был первый фестиваль Изу. Он был так счастлив и даже перестал грустить из-за того, что ты не пришел.       — Мы совершили вероломный набег на ларьки с едой, потому что он хотел что бы ты поел после патруля, — Голос Хизаши был тихим и с лёгкой хрипотцой, непривычно усталый и вымотанный, будто бы он сейчас заплачет. Герой зажмурил глаза, кривя лицо в гримасе, собираясь всё же заплакать. Его резко пробивает осознание и мужчина вздрагивает, отбрасывая желание погрустить на потом.       — Стой, а где Изуку? Он в порядке? — Ямада уставился на героя, сидящего рядом. Айзава хмыкнул, указывая на кровать и Мик последовал взглядом за его рукой, найдя спящего ребёнка под своим боком. Изуку свернулся клубочком, его уши были аккуратно закрыты небольшими кусками марли и ленточными пластырями. На больничную пижаму была надета его любимая розовая кофточка с зайчиками, которую он носил дома поверх обычной пижамы в холодные дни. Ямада расслабился, укладывая ребёнка поудобней и накрывая его одеялом, для чего пришлось Изуку потревожить, вытаскивая ткань из под него. Когда Сущий убедился в том, что Изуку удобно лежит и крепко спит, он вернул взгляд к посетителю. Айзава увидел печальный взгляд своего друга и положил свою руку на его. Они переплели пальцы. Молчаливой поддержки Айзавы было достаточно. Хизаши всегда много говорит, но сам жаждет лишь тёплой руки и нежного взгляда тёмных глаз.

***

Итак, у Ямады был больничный, маленький приставучий гость и Айзава из всех сил пытающийся заботиться о нём и Изуку. Да, это было неплохо. Мик все же умудрился повредить слух, не сильно, однако достаточно весомо, что бы прибегнуть к использованию языка жестов. К счастью, никто из них не собирался становится инвалидом в ближайшее время. Ещё одним плюсом стала заинтересованность Изуку в языке жестов. Малыш всегда тянулся к новым знаниям и его заинтересованность такой удобной вещью, как язык жестов, была всего лишь вопросом времени. Это всё ещё не стоило того, но во всём нужно искать плюсы. Ямада лежал на диване с книгой в руках, на его груди лежал Изуку, прилипший к нему, как банный лист. Мужчина считает это милым, хотя в той же мере и тревожащим. Изуку слишком эмоционально воспринимает травмы близких ему людей. Его страх за близких нормален, но излишняя прилипчивость и нервозность — не очень. Возможно, стоит спросить у психотерапевта Изуку об этом. С кухни раздался грохот и мальчик поднял голову, захлопав сонными глазками. Хизаши хмыкнул. Он был в состоянии готовить, но Айзава настоял, что развеселило и взбесило одновременно. Ямада не боялся есть приготовленную им пищу, но за сохранность кухни, пожалуй, переживал. Всё же подниматься с места он не собирался, погладив ребёнка по голове и уместил на своей груди. Мидория закрыл глазки, хватаясь за футболку своей крайне удобной подушки с подогревом. Иногда сравнение Изуку с котёнком чертовски уместно.

***

Ямада чувствует себя абсолютным победителем, когда они выбираются на прогулку. Шота был всё ещё против, но всё же покорно взял выходной и отправился с ними гулять. Потому что иначе Мик всё равно бы пошёл. Изуку, похоже, нервозность унаследовал от Айзавы. Мужчину чертовски сильно напугала перспектива отпустить раненого Ямаду и Изуку гулять одних. Умилительно, если игнорировать его ворчливость. Повязки с ушей Изуку были сняты, но одно ухо Ямады всё ещё было закрыто марлей. Его слух не пострадал и полностью восстановился. Всё было отлично! Но им всё же придётся избежать шумных мест на радость Стёрке, который этот самый шум не выносил. Тем не менее, Изуку был чертовски счастлив. Он шёл перед ними, останавливаясь что бы поглазеть на вольеры с животными. Особое внимание мальчик уделял информационным стойкам, которые люди предпочитали игнорировать, проходя мимо. Однако Изуку любит читать, он любит учится и узнать что-то новое для него очень важно. В будние дни людей не очень много, поэтому Айзава мог дышать спокойно и не волноваться из-за лишнего шума, раздражающего уши Хизаши, или незнакомцев, которые могут напугать Изуку. Ребёнок обернулся на мужчин за своей спиной, улыбаясь им самой широкой улыбкой, которую он только мог выдать. Он подбежал к ним, хватая обоих за руки и утягивая в сторону вольера. Губы Шоты невольно растеклись в улыбке и мужчина поймал такую же улыбку на лице своего друга. Они столкнулись взглядами и Айзава, как-то дёргано, вернул взгляд на Изуку, который увлечённо рассказывал о животном по ту сторону стекла. На половине прогулки Изуку уже был ужасно вымотан, однако энтузиазма мальчик не потерял и продолжал своё путешествие на руках у героев, то и дело переезжая с одного "носильщика" на другого. Мальчика это, кажется, ещё больше веселило. Ямада между делом цеплял руку Шоты своей, переплетая с ним пальцы или лишь мизинцы. Они стыдливо прятали свои руки за спиной, будто бы боясь чужих взглядов, на которые им, между прочим, абсолютно всё равно. Сущий часто ловил чужой взгляд своим, долго и заворожённо смотря. Уши Айзавы невольно розовели и их хотелось закрыть руками. Изуку между делом бросал взгляд на прилавок с сладкой ватой, но рта не раскрывал, возвращаясь к просмотру вольеров. Мик переглянулся с Айзавой и скрылся, через несколько минут возвращаясь с большим розовым облаком на палочке. Изуку заулыбался, с восторгом смотря на облако в своих руках. В попытке угостить Шоту сахарной ватой мальчик ткнул ему в лицо этим облаком. Айзава всё же смог оторвать кусочек ради чего пришлось пожертвовать чистотой своего лица и волос.       — Спасибо что накормил мои волосы сахарной ватой, Изуку, — Ребёнок засмеялся, откусывая очередной кусочек ваты, слишком большой для него. Ямада аккуратно оторвал немного, стараясь не смеяться над хмуростью Айзавы и тем, как Изуку пытался одолеть большой кусок ваты.       — Изуку, хочешь книжку? — Мальчик вздрогнул, захлопывая книгу о животных. Он обернулся, смотря на героя голоса. Немного подумав, Изуку кивнул, прижимая книжечку к своей груди. Свою прогулку они закончили в сувенирном магазинчике при выходе. Айзава посчитал, что первый поход в зоопарк можно отметить покупкой очередных "пылесборников". Мик улыбнулся, поднимаясь с корточек. Они прошли чуть дальше вдоль прилавка, высматривая в толпе Айзаву. В процессе поиска вниманием мальчика завладел стенд с множеством брелков в виде небольших плюшевых животных с большими стеклянными глазками. Ребёнок подбежал к нему, начиная искать в куче плюшевых голов что-то. Ямада стоял рядом, наблюдая и пытаясь расшифровать намерения Изуку. Айзава подошёл как раз вовремя, Мидория повернулся к ним на пятках протягивая свою ручку. Он держал два брелка: чёрная пантера с забавным злобно-усталым взглядом и счастливый жёлтый попугай с звёздами в глазках. Изуку увидел удивлённые лица своих родителей и начал переминаться с ноги на ногу, в нетерпении.       — Они очень похожи на вас! Если купить их и повесить на ключи, то вы не будете их путать, да? — Ямада подошёл к тому же прилавку с брелками, а Шота присел, гладя сына по голове. Сущий порылся в куче плюшевых голов, как Изуку минуту назад. Найдя нужный, мужчина вернулся назад, протягивая брелок Изуку.       — А как же твой брелок, Изу? — Шота ухмыльнулся. Брелок представлял собой голову белого кролика с огромными глазами и грустной мордочкой. — Похож на тебя, такой же пучеглазый. Ребёнок обиженно стукнул Ямаду книжкой по боку, но обида быстро прошла и тот счастливо улыбнулся. Шота поднялся на ноги, подхватывая Изуку на руки. Прогулка вышла отличной. Мидория почти сам смог попросить купить что-нибудь. У ребёнка всё ещё были проблемы с этим. Просто взять и сказать о том, что он хочет для Изуку настоящее испытание. Из-за чего Айзаве, а в последствии и Хизаши, пришлось научится читать Изуку. Это не очень тяжело, дети подобны открытым книгам, их язык тела и эмоции очень красноречивы. Несмотря на это, Изуку необходимо научится говорить. Как бы прискорбно это не было, но заставлять Изуку "просить" было вынужденной необходимостью. Айзава может просто купить ему что он хочет, но психотерапевт этому явно не обрадуется. Но сегодня, так уж и быть, Шота сделает исключение. Мидория, очевидно, заслужил небольшого отдыха от попыток психотерапевта и его отца сделать из него социального и самостоятельного члена общества.

***

      — Как прошла ваша прогулка, милый? — Каяма схватила Изуку, заключая в крепкие объятья.       — Было весело! Мы смотрели на животных, мне купили книжку и мы купили брелочки на ключи! Теперь мы не будем их путать. О, и папа флиртовал с Ямадой-саном, — Каяма пару раз хлопнула глазами, прежде чем захихикать. Айзава подавился своим кофе, его уши предательски розовели.       — Откуда ты знаешь вообще, что такое флирт? — Сущий Мик скрестил руки на груди. Он не злился, просто был достаточно смущён, что бы начать хмурится, пытаясь скрыть свои красные щёки. Изуку ничего не сказал, лишь ткнул пальчиком в щёку Немури, вместо ответа. О, это многое объясняет.       — О, малыш, похоже нам пора бежать! — Немури засмеялась, уносясь прочь из учительской. Шота устало опустился в своё кресло.       — Итак, раз Изуку в курсе..я могу продолжить заигрывать с тобой? — О боже, заткнись, — Сотриголова стукнулся головой об свой стол.

***

      — О, птенчик, что случилось? — Хизаши уменьшил температуру конфорки, обеспокоенно склоняясь к ребёнку, чьи глаза были полны слёз, а нос предательски покраснел. Изуку попытался сбежать, но герой схватил его за предплечья, нежно загребая в объятья.       — Брелочек порвался, — Ребёнок с силой сдерживал слёзы, прикусывая губу и утирая лицо рукавом свитера. Его маленькие пальчики были истыканы и покраснели, местами были видны маленькие крапинки засохшей крови. Он пытался зашить брелок сам.       — Птенчик, всё хорошо. Мы починим его, да? Тебе не стоило пытаться сделать это самому, мы ведь ещё не учили тебя шить! — Ямада взял в свои руки детские ладошки, нежно поглаживая уколотые пальцы. Изуку сбивчиво кивнул, всё ещё всхлипывая.       — Как насчёт того, что бы ты умылся и поел? А потом мы вместе зашьём брелок и я начну учить тебя шить, хорошо? — Изуку улыбнулся и кивнул. Ямада прижал мальчика к себе, гладя по лохматой непутёвой голове. Мальчик отстранился и Сущий утёр слёзы с его щёк большими пальцами.       — Спасибо, папа, — Ушки Изуку порозовели и ребёнок, выбравшись из объятий, убежал в сторону ванны. Ямада остался сидеть на полу, в ступоре растягивая губы в улыбке. Глаза защипало, но мужчина закрыл лицо рукой, стараясь не заплакать.