Время и хрусталь

      Сынеп долгое время просто тупо смотрел на часы, весящие на входе. Секундная стрелка будто соревновалась сама с собой, пытаясь обогнать само Время. Минутная медленно следовала за ней, иногда засыпая, иногда ускоряясь и проходя нужную часть циферблата за минимальное время. Часовая спала и иногда двигалась медленнее улитки.       — Почему его ещё нет? — в тикающей тишине послышался неуверенный голос Сынепа, громко прозвучавший в его ушах. Рядом, на раскладушке, перевернулся Рано, снова прячя свою голову под плед.       — От этих младших так много проблем, — голова старшего опустилась в раскрытые ладони. Он устало вздохнул, хотя было только ранее утро, и он только встал с кровати. Даже Ин, просыпающийся раньше всех и готовящий для всех завтрак, все ещё спал. Вчера вечером ни Рано, ни Хёк не пришли в общагу, хотя старший получил сообщение от лидера, что они все ещё тренируются. Позже он узнал, что они там и заснули, так как было очень темно на улице. На утро Сынеп приходит в тренировочную комнату, а видит лишь спящего лидера. Нет Хёка, нет даже записки, нет ничего, что как-то бы указывало, куда он ушёл.       — Как я могу не беспокоиться, если из макнэ лайна могу доверять Йеджуну, и то, только когда с ним Ромин, — Сынеп схватился за голову, продолжая качать ей в такт часов.       — Ну что ты переживаешь? Ну пошел ребенок в магазин, — послышалось сонное бормотание Ёнсоба под фиолетовым пледом. Старший кинул на него рассерженный взгляд, толкнул в бок, на что тот лениво махнул рукой, поелозил и затих.       — Не лидер, а блондин крашенный, — выругался Сынёп. Под пледом послышалось фырканье. Старший замахнулся, чтобы побольнее тыкнуть Соба, но рука сама остановилась в воздухе. Он резко ударил ей по дивану, так вымещая свой гнев. Под пледом послышался тихий смешок, но Рано никуда не сдвинулся. Сынёп закрыл глаза, скрывая свой гнев, откинулся на спинку дивана и попытался расслабиться. Только морщинки на лбу разгладились, позвонил телефон.       — Это хён, — сказал Сынеп, хватая телефон. Он ответил на звонок и включил громкую связь. У него нет секретов от Соба, тем более с Ином. — Да, хён.       — Сынеп, ты нашел Хёка? — послышалось из телефона. Рано пошевелился, открывая одно ухо.       — Нет, — ответил Сынеп, бросая взгляд на Рано, который ничем не помог ему.       — Я думаю, он вернётся. Он ведь не маленький…       — Он маленький, — гневно перебил Сынёп. Существо под пледом хрюкнуло.       — Не переживай. Пусть кто-то из вас останется в тренировочном зале. Хёк точно туда прийдёт, — ответил Ин медленно, будто его кто-то отвлекал.       — Что случилось? — Сынёп заметил необычность ведения разговора старшего. Вряд ли старший хоть как-то бы помешал Сынепу сделать задуманное, но сейчас Ин был потерян, будто боялся испортить, но знал, что его действия будут правильны.       — Ммм… Ну тут… — замялся Ин на пару секунд. — Гёль температурит, у Вонджуна проблема с животом. Мы с Ромином как-то следим за ними, предпринимаем кое-какие действия, но, к сожалению, у нас в аптечке нет нужных лекарств. Мин забыл их купить ещё с прошлого раза, а сейчас они нужны как никогда. Я боюсь оставлять больных на одного Ромина.       С каждым словом брови Сынепа все сильнее хмурились, губы все сильнее сжимались. Он знал, что Ин прекрасно заботиться о больных. О Сынепе он прекрасно позаботился, что тот через два-три дня снова учавствовал на уроках танца. Но теперь больных два, а рядом Ромин. По Мину не скажешь, но он всегда начинает паниковать, когда кому-то плохо, хотя сам плюет на свое плохое состояние. Вонджун же любитель паниковать на пустом месте, так что сейчас он наверное паникует по полной: потому что ему плохо, Гёль болен, Ромин паникует, Хёка нет, Рано тоже, Сынеп ушел и не вернулся, что Ину тяжело одному за всеми следить. Можно представить, что Джун сейчас без сил где-то валяется, потому что резко запаниковал. Гель же, наверное, самое спокойное существо, когда болеет. Спокойно спит, никого не трогает, слушается, пьет таблетки и снова спит. Вот с ним проблем нет, пока он болен. Но если болен кто-то другой, то и Гёль может запаниковать. Йеджун… Он не большой любитель больных или болеть, поэтому, наверное, ретировался, как только понял, что творится дома. А если ли остался, то помощь от него только в готовке. Он и на метр близко не подойдёт к больному. Получалось, что помочь Гелю и Вонджуну пока может только Ин, не передав им паническое состояние и не швырнув в них мокрое полотенце.       — Пришли мне список лекарств. Я сейчас же пойду в аптеку, — решил Сынеп, понимая, что нужно спасать старшего. В ответ послышалась благодарность и гудки отключившегося звонка. Сынёп встал и увидел, что Соб уже проснулся и сидит, сложив ноги по-турецки. Рано молча смотрел на старшего, иногда покачиваясь на месте.       — А ты чего?! Остаёшься тут и ждёшь Хёка, — гнев Сынепа по отношению к Рано ещё не прошёл. На что Соб лишь пожал плечами, нисколько не обидевшись на резкий тон старшего, и снова завернулся в фиолетовый плед. Старший, будь у него время, точно бы прочитал лекцию, каким должен быть лидер, но пока решил оставить ее до лучших времён. Он ушел, хлопнув дверью. Через некоторое время заглохли и его быстрые шаги в коридоре.       Рано поудобнее укутался, повернулся на бок и закрыл глаза. Хоть он и казался в глазах Сынепа безответственным, но он тоже переживал за Хёка. Но быть лидером — значит доверять группе. Он доверял Хёку, доверял, что если что-то случится, то тот позвонит, доверял и не встревал. Он решил ждать. Было легче ждать, когда чем-то занят, но танцевать было жутко лень. Они и так пол ночи танцевали, практиковались с Хёком. Вот поэтому и решил Соб поспать. Несколько дней он нормально не высыпался то из-за тренировок, то из-за интересного сериала, то из-за бессонницы. Он хотел решить проблему бессонницы большой усталостью, поэтому тренировался до поздней ночи, но организм, хоть и уставал, все равно не хотел быстро засыпать. Вот поэтому Рано и решил воспользоваться случаем и нормально поспать.       Скрипнула входная дверь. Хёк на цыпочках вошёл в тренировочную комнату. Все, что он оставил сегодня рано утром, осталось на своих местах, даже Рано. Он продолжал лежать на раскладушке, укрытый его пледом. Хёк сел на диван, стоящий рядом с раскладушкой, и наклонился к Собу. «Красивый! — мысленно выдохнул он, смотря на спящего. — Слишком красивый!»       Его руки потянулись к голове. Тонкие пальцы подхватили длинные, обесвеченные локоны волос. Он начал медленно играть ими. Хёк посмотрел на лицо: длинные ресницы, узкие брови, нос, губы. Ему безумно хотелось коснуться их, губ, они выглядели мягкими и сладкими. Он посмотрел на глаза. Накрашенный или нет, они все равно ему нравились. С линзами или нет, он любил взгляд, как ящериц, у Рано. Хёк часто сравнивал хёна с мифическим животными таким как дракон. Он боялся сказать такое вслух, боялся, что хён пример это за шутку и не слишком обратит на это внимание. А ведь это было важно младшему, важно, что хён приводит с ним время, важно, что смотрит только на него.       Неожиданно горячее коснулось кисти его руки. Хёк хотел отдернуть руку, но чужая рука потянула его вниз и уложила себе на щеку. Хёк сполз на колени. Теперь он был ещё ближе к Рано.       — Извини, хён, что разбудил тебя, — тихо произнес он, ощущая на руке снизу и сверху тепло.       — Тебя старшие обыскались, — не открывая глаз, сказал Соб.       — Ох, я тогда им напишу, что со мной все хорошо, — младший еле оторвался от созерцания губ. Он хотел потянуться за телефоном, параллельно освободив руку, но старший не дал, так что пришлось одной рукой нащупать телефон в углу дивана, оставленный там с утра, с трудом одной рукой разблокировать его и написать в чат.       — Йеджун увидел и отправил эмоджи «палец вверх», — сказал Хёк, откладывая телефон и вновь возвращаясь к хёну. Рано продолжал с закрытыми глазами спать или делать вид. Чем дольше смотрел на него Хёк, тем сильнее становились его чувства. Он хотел коснуться старшего, поцеловать, обнять, прижать к себе и больше не отпускать. Хватка Соба на его руке ослабла, и он ее убрал, чтобы лучше видеть лицо того, в которого влюбился.       Вдруг Рано открыл глаза и посмотрел на младшего. Хёк отвёл глаза, сделал неловкое движение рукой и попытался встать. Старший заметил его румянец и красные уши и, улыбнувшись про себя, произнес:       — Ты сегодня мало спал. Ложись, тебе надо тоже отдохнуть.       Хёк застыл, медленно перевел взгляд на старшего, продолжавшего лежать. Рано такой красивый, когда смотришь на него лежащего сверху вниз. Хёку вспомнились слова Ини хёна, что их лидер хоть и сильный, но выглядит как хрустальная статуэтка. Соб улыбался и невинно смотрел на него. Кучу мыслей промелькнуло в голове у младшего, перед тем как он лег на диван. Он был похож на бревно, который не знал, куда себя деть. Он послушно закрыл глаза, пытаясь успокоить свое сердце. Вдруг что-то легкое опустилось на него, а рядом — что-то тяжёлое. Он резко открыл глаза и встретился с Рано.       — Хён…       — Нельзя спать неукрывшись, — произнес старший, расправляя фиолетовый плед над обоими. — Ты ведь не против? — лучезарно улыбнувшись, он опустил голову на плечо младшему. Хёк протянул руку вокруг талии старшего (у него такая худая талия!) и слегка притянул к себе, боясь, что тот упадет. Соб слегка улыбнулся, положил одну руку ему на грудь и закрыл глаза. Хёк боялся дышать. Он слушал ровное дыхание старшего, чувствовал лёгкий запах парфюма и пота, касался его. От всего этого сносило голову. Он хотел глубоко вдохнуть, чтобы успокоить сердце, но не мог. Хёк закрыл глаза, чтобы ещё чётче чувствовать хёна рядом.       Рано втянул носом воздух и сказал:       — Вонджун и Гель заболели.       «Этот голос! С лёгкой хрипотцой! Он прекрасен!» — Хёк восторженно выдохнул, уставившись в потолок.       — Бедному хёну приходится заботиться о них, — продолжил Соб. Хёк предположил, что заботящийся должен быть Ин, но не исключал Сынёпа, который помогает старшему. В ответ младший что-то, вроде «вот как», промычал, слегка двигая рукой, обнимающей талию старшего. Рано заметил его несильное шебуршение и тоже слегка поменял позу. Его голова оказалась на груди Хёка, теперь он слышал убыстренное биение сердца младшего. Вон же обнял его двумя руками, разрешая ему лечь на одну сторону. Ноги Рано обвили ногу младшего, а руки старшего легли ему на живот.       — Сынеп приходил сюда, искал тебя, — сказал Рано. Его голос Хёк почувствовал вибрацией, отдающей в его грудной клетке. — Он очень переживал за тебя.       Хёк изучал потолок, пытаясь всеми ему известными способами очистить разум.       — А ты не переживал? — после недолгого молчания произнес младший. Он хотел расстроится, что хён так безразлично в нему относится, что не переживает за него.       — Переживал, — медленно ответил Рано, вспоминая, что места себе не находил, когда не обнаружил рано утром Хёка в тренировочном зале. — Но я тебе доверяю. Ты позвонишь, если что-то с тобой случится.       Доверяет? Диссонанс чувств образовался у Хёка. Он хотел обидеться, что за него не переживают, но был счастлив, что ему доверяют, относятся как к взрослому. Никто из старших не считал макнэ лайн взрослым, мало кто доверял им. Гордость за себя разгоралась в груди младшего. Он был счастлив, что ему доверяют, что верят в него.       — Хён, — через некоторое время подал голос Хёк, проверяя, не спит ли старший. В ответ тот промычал, будто налаживая связь. — Ты не спросишь, где я был? — Хёк не понял, почему, но его голос чуть не сорвался, будто он хотел заплакать.       — Захочешь, скажешь, не захочешь, не буду давить, — пробормотал Рано, уже засыпая.       — Хорошо, — невнятно пробормотал Хёк, тоже засыпая, благодаря теплу в своих объятиях. Улыбающаяся мысль крутилась у него в голове, оставляя счастливый след в голове. Он проснётся в хорошем настроении.       Час дня. Секундная стрелка все продолжала бежать по циферблату. На диване продолжали лежать Хёк и Рано. Но вот Хёк уже не спал. Его глаза то открывались, то закрывались, в зависимости от типа мыслей, крутящихся в голове. Рано продолжал спать на его груди, тихо посапывая. Младший его не будил. Он знал, что у старшего проблемы со сном.       — Хён, что с Рано хёном, — однажды он спросил Ина, когда тот после обеда один мыл посуду на кухне. Старший встрепенулся, неожидая такого вопроса, опустил голову, пряча лицо в недлинных волосах. Его взгляд стал грустным, хотя мягкая улыбка ещё не сошла с лица.       — Хёк, тебе не стоит за него переживать. Хёны о нем хорошо позаботятся, — тихо произнес он, заглушая голос водой, льющейся из крана. Хёк застыл. Ин не был скрытным, он всегда радостно помогал им всем. Младший видел его без этой маски, но даже тогда он не выглядел таким: с одной стороны потерянным, с другой — принявшим эту участь. Хёк ещё не задавал этот вопрос Сынепу, но неужели у него тоже будет такое состояние?       — Хён, я с Рано хёном провожу много времени. Мы часто тренируемся вместе. Если я не буду знать, что с ним, то как я смогу ему помочь, — развел руками Хёк, хмурясь. — Теперь я даже не знаю, как с ним себя вести.       В ответ последовало молчание. Ин продолжал мыть посуду, купая в пене руки. Он прятал взгляд, хотя всем нутром чувствовал Хёка рядом, прожигающего его. Он чувствовал, что младший настроен серьезно, он знал, как младший относится к лидеру.       — Это началось около трёх-четырех месяцев назад, — начал Ин, раскладывая чистую посуду и краем глаза следя за младшим. — Сначало это были просто прогулки по ночам. Я тогда часто слышал его. Потом он перестал гулять по ночам. Я подумал, что ему стало лучше, он наконец стал спать. Но Рано однажды пришел ко мне и рассказал, что перестал нормально засыпать. Он пробовал смотреть сериал допоздна, чтобы устать, но не получалось. Он перешёл на книги, но они тоже не помогли. Помнишь, Йеджун заметил, что Рано все чаще стал покупать книги. Как раз это был тот момент. — Конечно, Хёк помнит, когда Йеджун зашёл в комнату старшего и споткнулся о стопку книг на полу. — Тогда я предложил ему уставать другим способом. Он решил оставаться с тобой в тренировочном зале. Я стал радоваться, что он перестал бодрствовать всю ночь. Ему нужен сон, как он нужен всем нам.       Ин тяжело вздохнул, вытирая руки об полотенце. Он посмотрел на младшего. Хёк стоял так, как и был, в упор смотря в пустоту.       — Соб просил не рассказывать это младшим. Об этом знали только я и Сынеп, — Ин посмотрел прямо на Хёка. Он ждал реакцию, а она была на лицо: шок. Хёк опустил глаза, помотал головой и сказал:       — Я все это время был рядом с ним и не знал этого.       — Рано хорошо скрывает свои проблемы, — успокаивающе коснулся его плеча Ин. — Я бы тоже это не заметил, если бы он сам мне не сказал. Я узнал это недавно, хотя это длилось долгое время. Если я не заметил, то и ты не смог бы.       — Я плохой младший для хёна, — плачущим голосом сказал Хёк.       — Теперь ты знаешь. Надеюсь, ты сделаешь все правильно, — сказал Ин и вышел из кухни, оставив Хёка одного со своими мыслями.       Рано все ещё спал, когда Хёк услышал шаги в коридоре. Открылась дверь тренировочной комнаты. Это был Ромин. Он медленно вошёл, оглядываясь. На первый взгляд никого не было в комнате, но его взгляд остановился на лежащих в обнимку на диване. Хёк поднес палец к губам, потом указал на Соба, лежащего на его груди. Ромин кивнул, достал телефон из кармана и указал на него. Хёк тоже вытащил телефон из щели в диване.       «Ты где был?» — пришло сообщение от Ромина.       «Неважно. Что-то случилось?» — ответил Хёк.       «Вас долго не было. Старшие послали меня за вами»       «Что-то срочно нужно?»       Ромин пожал плечами, помотал головой.       «Тогда я скажу хёнам, что вы спите.»       «Скажи, что Рано хён, наконец, заснул, и я его не хочу будить. Когда проснётся, сразу же свяжемся.»       Ромин сделал знак «окей» пальцами и вышел из зала. Неожиданно это все было так легко. Может его предупредили о Рано? Или что-то серьезное произошло в общаге? Хёк не знал и не хотел об этом думать. Было все странно. Неужели это сон? Он посмотрел на старшего. «Даже если это сон, то это очень хороший сон», — подумал он, снова закрывая глаза. Рядом со старшим все его энергия вдруг угасала, становилась спокойной и равномерной. Ему не хотелось сейчас пробежаться двадцать кругов, ему ничего не хотелось делать. Он просто лежал с Рано и всё. Ему этого было достаточно.       Хёк почувствовал холод, колющий его бок. Он не спал, он дремал, но это чувство полностью вытащили его из мира снов. Он открыл глаза, попытался нащупать кого-то рядом, но было пусто, хотя место на диване было теплым, даже горячеватым. Рано только недавно встал. В зале никого не было. Тюфик рядом с диван был сбит, стул у стола был перевернут. Хёк нахмурился. Что же случилось с Собом, что он устроил погром? Хёк сидел в позе мыслителя, когда скрипнула дверь и вошёл Рано. Он был помятым после долгого сна. Опухшее лицо было смочено водой, отчего появились несильные румяна на щеках и носу. Волосы были затянуты в хвост, футболка съехала с плеча.       — Доброе утро, хён, — тяжёло отвёл взгляд Хёк, глядя на часы. Было шесть часов вечера.       Рано замялся, стоя посередине комнаты, неловко почесал голову и виновато улыбнулся:       — Добрый вечер.       В этот момент Хёку очень хотелось подойти к нему и обнять. Хотелось уткнуться носом в его шею, почувствовать его запах. Хёк еле подавил это желание, хотя тело уже собиралось встать и направиться к нему.       — Пойдем в общагу? — спросил младший, просовываю руку в свои волосы. Теперь они стояли дыбом, как и его мысли. Рано улыбнулся милой картине, подошёл к нему и опустил руку на его голову, перебирая пальцами волосы и поправляя волосы. Хёк замер, перестал дышать. Смотреть так, снизу вверх, на Рано было тоже захватывающим, что сердце замирало от красоты старшего.       — Давай, собирайся, — стукнул его по плечу старший и пошел забирать свои вещи, — сегодня потренироваться уже не получится. Пусть пару дней будет у нас отдых.       Хёк кивнул, медленно собираясь с мыслями, встал и тоже начал собирать вещи.       — О, смотри, Йеджун ещё с прошлого раза свою шапку забыл, — Рано поднял белую пушистую шапку, которую последнее время очень любит Джун.       — И ещё возмущался, что Ромин хён ее куда-то спрятал, — засмеялся Хёк.       — Эх, раздувает же из мухи слона, — покачал головой Соб, запихивая ее в сумку.       — У Вонджуна научился, — засмеялся Хёк, а за ним и Рано. «Улыбается», — глупая мысль появилась в его голове. Было так уютно, когда они оба смеялись, вместе что-то делали, проводили время. Приятное тепло появилось на сердце, когда они вместе шли домой, разговаривая ни о чем конкретном или молчали, смотря на красивые пейзажи вокруг.