***
Как бы неловко не было Чу Ваньнину держаться за руки с Тасянь-Цзюнем, отпустить его он не мог, боясь, что стройная чёрная фигура снова растворится в воздухе, теперь уже навсегда. Тасянь-Цзюнь шёл слегка впереди, создавая впечатление, что он в городе ориентируется как карась в океане. Аура мертвеца распугивала всё живое, но на Чу Ваньнина воздействия не имела. Как и на животных. К ним то и дело приставали чужие собаки, норовя выпросить ласку. Тасянь-Цзюнь спокойно принимал извинения от недоумевающих хозяев. Чу Ваньнин сделал первое наблюдение: Тасянь-Цзюнь легко сходился с животными. В глазах доктора Чу, это делало его нового знакомого неплохим человеком. А вот людей он явно не любил. Особенно детей. Полчаса назад они с Чу Ваньнином имели неосторожность пройти недалеко от детской площадки, где мерзопакостные детишки решили, что будет шикарной идеей начать кидаться мокрым песком в двух мужчин, держащихся за руки. Песок им потом довелось вытряхивать из самых неожиданных мест. — Тебе вроде как не привыкать, что с тебя песок сыпется, — колко усмехнулся Чу Ваньнин в ответ на гневную тираду Мо Вэйюя о современном поколении и замечаниях о том, что вот в его время такого не было. Наступающий на бессмертных Император был в бешенстве, готовый проклясть проказников на восемьдесят поколений вперёд. Блять, сколько нечисти ему нужно направить на всех этих людей, чтобы его наконец-то оставили в покое?***
На протяжении всего их пути к центру города, — Тасянь-Цзюнь принципиально отказался ехать на метро, заявив, что Его Императорское Величество не сядет в мерзкую железную кишку, пропахшую челядью, — Чу Ваньнин продолжал допрос с пристрастием, застатавляя Тасянь-Цзюня ломать голову в попытках объяснить современному человеку устройство мироздания и концепцию перерождений. Встречные прохожие шарахались от их странной парочки. — Этот достопочтенный не живёт всё время на кладбище, а может свободно перемещаться между царством живых, и царством мёртвых, — в который раз закатил глаза Тасянь-Цзюнь, когда его снова назвали человеком без определённого места жительства. — Тогда где ты был всё это время? — Часть времени провёл загробном мире, — увидев в глазах собеседника непонимание, он добавил: — Туда попадают человеческие души после смерти, и где им суждено ждать очереди на круг перерождений, — там у этого достопочтенного много дел. — То есть там, где ты и должен быть? Призраки нематериальны, а к тебе можно прикоснуться. Значит ты не призрак, а что-то другое. Неубиваемая натура учёного и прирождённого исследователя проявлялась и тут, заставляя Чу Ваньнина придумывать новые вопросы, строить всё больше и больше гипотез. Чувствуя себя следователем, он не мог остановиться. — А если у тебя есть осязаемое тело и ты можешь путешествовать по другим измерениям, то можно ли говорить, что ты что-то вроде божества? Нет, этот достопочтенный вовсе не против побыть в глазах Чу Ваньнина божеством, но чёрт подери, как же досадно, что рассказчик из него самого оказался посредственный. Мо Вэйюй испустил тяжёлый вдох. Никак не мог отучиться от этой дурной прижизненной привычки. «Это пиздец. Сам же в прошлой жизни читал этому достопочтенному лекции о различии сущностей. Чёртовы перерождённые души!» — Возможно. Можешь звать этого достопочтенного божеством. Он крепче сжал ладонь Чу Ваньнина, отмечая, что та слегка дрожит. Замёрз что-ли? — Ваньнин, — он выразительно помолчал, заприметив впереди стаю пасущихся голубей. — Этому достопочтенному неинтересно долгое время отвечать на нудные вопросы. Отдыхать в гробнице до твоего прихода было весьма прекрасно, а если ты имел наглость разбудить этого достопочтенного ото сна, то будь добр… Ах, точно. Чу Ваньнин осёкся и неловко затих, поймав себя на том, что ведёт себя навязчиво. Настроение стало хуже некуда. Голуби резко вспорхнули ввысь, поднимая характерный шум крыльями. Мо Вэйюй удачно увернулся от летящего на его голову голубиного помёта, на асфальте рядом образовалось некрасивое бело-чёрное пятно. — Раз мы уже здесь, давай-ка зайдём в одно интересное место. Чу Ваньнин посмотрел вперёд перед собой. Погода ранней весной была весьма переменчива. Ещё утром грело солнце, а сейчас небо снова заволокли тучи и поднялся колющий холодный ветер. Чу уже давно набирался смелости предложить своему спутнику поискать какую-нибудь уютную кофейню, чтобы согреться и отдохнуть, но теперь чёрта с два. — Идём на площадь Тяньаньмэнь, — продолжил Тасянь-Цзюнь. — Когда-то в том месте располагалась одна из многочисленных резиденций этого достопочтенного. — Врата небесного спокойствия? — уголки губ Чу Ваньнина слегка поднялись вверх. Когда он был помоложе, часто любил прогуливаться в этом месте ранними вечерами. В этом месте всегда были люди, а потому здесь Чу Ваньнин мог хотя бы немного чувствовать себя частью общества. — В музей Чжунго Гоцзя Боугуань. Там сохранилось много занятных вещиц, с помощью которых этому достопочтенному будет легче устроить тебе экскурсию до начала времён. Перспективу согреться в тёплом музее Чу Ваньнин принял с радостью, поэтому спустя десять минут они уже пересекли порог огромного здания. — Ну, значит так, — громко с порога начал Мо Вэйюй, чем тут же приковал к себе всеобщее внимание. Охрана музея также мгновенно обратила на него своё внимание. Тасянь-Цзюнь щёлкнул пальцами. Внезапно время внутри здания остановилось, все посетители застыли, подобно восковым фигурам. Не было слышно даже тиканья часов. — Это чтобы нам никто не помешал изучать историю родины, золотце. В тандеме с фамильярным «золотце» его предложение прозвучало очень двусмысленно. — Что ты сейчас сделал? — напрягся Чу Ваньнин, с некой осторожностью обходя застывшего с рацией у рта охранника музея. — Этот достопочтенный оградил все это место, включая площадь Тяньаньмэнь, барьером. Все эти люди на какое-то время как бы выпадут из этого мира, но могу тебя заверить, — Мо торжественно положил руку на грудь, — это безопасно. Чу Ваньнин только вздохнул. Считай что остался с древним чудовищем наедине. — Так вот, — продолжил он, — как этот достопочтенный уже говорил, ранее очень часто у людей встречались способности к совершенствованию. Заклинатели с золотым ядром, при условии усердных тренировок и под попечительством мудрых наставников могли достичь божественности и обрести бессмертие. Заклинатели защищали свои миры от нашествий нечисти, пока однажды мир не постигла волна небесной кары. Можно сказать, всемирный потоп, только без ноевого ковчега. И каждая вторая тварь потеряла свою пару. Когда вода отошла, постепенно, записи о совершенствовании затерялись, и потомки заклинателей утратили драгоценные знания… Он говорил и говорил. Переходя от одного уцелевшего артефакта другому, Тасянь-Цзюнь рассказывал Чу Ваньнину всю хронологию истории этих земель. Он был очевидцем. Он сам её сотворил. Наступающий на бессмертных Император рассказал от начала до конца о пике Сышэн, на котором вырос, о своём становлении Императором, о каждой из эпох правления, о Чу Ваньнине из прошлой жизни, о собственных двух жизнях, слившихся воедино. Поведал о своём путешествии в царство Диюй первый раз. Владыка предложил ему договор — Этот достопочтенный будет существовать и сохранит своё могущество во всех мирах, взамен же будет помогать заблудшим душам найти дорогу к колесу сансары и следить за порядком в его Царстве. Что многие его знакомые с прошлой жизни перерождались, а их души часто повторяли ту же судьбу, не сумев справиться с собственной кармой. После волны небесной кары Наступающий на бессмертных Император впал в сон на несколько веков, а затем, проснувшись, обнаружил себя в новом мире. В мире мёртвых ему было тошно, а в мире людей оказалось невыносимо. От воспоминаний, от чувства потери всего, от боли и вины. Тяжело было заново учиться жить. О своих чувствах, трудностях и переживаниях Мо Вэйюй умолчал, конечно же. Чу Ваньнину достаточно было знать, что он является перерождением Наставника этого достопочтенного и в этой жизни они встретились по идиотской случайности. Зато рассказал, как умудрился проспать две мировые войны. Сперва проспал одну, потом поклялся себе, что если в мире снова начнётся что-то такое, то этот достопочтенный тоже желает в этом участвовать, но стоило ему только ненадолго прилечь — и на тебе! А затем он пошёл прогуляться и пропустил эксгумацию собственной могилы. Призрак сторожа рассказал, что приезжали студенты, а этот достопочтенный… Как всегда в общем, не в том месте не в то время! Чу Ваньнин узнал, что мир мёртвых с того времени претерпел существенное количество изменений, ведь все гениальные учёные и лучшие умы человечества, умирая, продолжают своё дело уже в ином мире, пока десятками лет ждут своего перерождения, и чёрт подери, сколько же изобретений, столько прорывов в науке, столько открытий — какая же досада, что они после смерти! Вот бы увидеть этот, так званый, загробный мир… Вот как Тасянь-Цзюнь собрался недопустить его самоубийства, делая миру мёртвых такую заманчивую рекламу?! Огромным открытием стало то, что многие злобные призраки живут среди людей, — их нужно остерегаться, ведь они неотличимы от обычных прохожих и могут нанести вред как телу, так и душе. А ещё, Тасянь-Цзюнь оказался ленивой задницей, любящей отсыпаться в уютной гробнице на старом кладбище и отлынивать от своих обязанностей. Как он выразился: — Чтобы с того света не доставали, ублюдки конченые, гвоздями прибить их мошонки к собственным гробам — и того ебать их мало! Он рассказал так много обо всём и обо всех… Но о самом Мо Вэйюе Чу Ваньнин по-прежнему практически ничего не знал. И стеснялся спрашивать. Понятно было, что он спас Чу Ваньнина, потому что тот был перерождением его Наставника из прошлой жизни, это помогло Чу Ваньнину сложить один к одному. Тасянь-Цзюнь не рассказал, какие отношения были у них с тем его «Я», поэтому Чу Ваньнин сделал выводы, что не очень хорошие. А спас его Мо Вэйюй потому, что просто не хотел больше видеть. Своим кладбищем он дорожил, ясно же, что от него просто вежливо избавились. Но это было не всё. Чу Ваньнин решил притвориться невнимательным и остаться с Тасянь-Цзюнем сегодня до тех пор, пока ему прямо не скажут уходить. Тасянь-Цзюнь ведь не рассказал даже, как он умер. Можно было предположить, что в каком-то из сражений, что весьма логично, учитывая количество завоеваний земель и войн, развязанных, им, однако кто мог убить настолько сильное существо и не удостоиться ни единого упоминания в свитках? Что-то было здесь не так. — Так получается, люди не потеряли способности к совершенствованию, просто знания о техниках утеряны, так? — Верно, — подвёл итог Мо Вэйюй, в десятый раз проходя мимо обширной коллекции разного размера трёхцветных чаш выполненных в технике сань-цай династии Тан. — И их можно развивать? Тасянь-Цзюнь понял, к чему он клонит и приказал: — Дай руку. Чу Ваньнин, слегка смущённый тем, что его раскусили, оголил тонкое запястье с красным браслетом и медленно подошёл к мужчине. Тасянь-Цзюнь взял его руку в свою и надавил чуть выше, словно прощупывая пульс. Затем хитро прищурился и посмотрел на Чу Ваньнина, отмечая вспыхнувший блеск в глазах феникса. — У тебя есть все шансы, Чу Ваньнин. Будешь хорошим мальчиком и перестанешь лезть в петлю — тогда этот достопочтенный покажет тебе пару приёмов. — Бесстыдник! — выругался Чу Ваньнин, но на сердце было тепло… Время, проведённое с Тасянь-Цзюнем пролетело незаметно. Когда они выходили из музея, на улице было уже темно. Чу Ваньнин обнаружил, что в нём начинает зарождаться какое-то непонятное щемящее чувство. Словно он потерял что-то дорогое. Чу Ваньнин вдохнул вечерний воздух полной грудью, несмотря на неприятно покалывающий мороз. С наступлением сумерек весна растеряла всю свою силу, вновь уступая место недавно ушедшему февральскому ветру. Раньше Чу Ваньнин гулял по этой площади один, но сегодня всё изменилось. Сегодня рядом с ним был человек. Чувства обострились до предела. На сердце воцарился хрупкий покой, тяжело было представить, что ещё утром Чу Ваньнин был готов вырыть себе могилу, лечь в неё и умереть. Нет, это желание смерти не могло уйти за один день. Чу Ваньнин знал, что стоит ему вернуться в свою серую квартиру и там его накроет по новой, а отпустит нескоро, но сейчас он мог чувствовать себя живым человеком. Все проблемы на какое-то время отступили. — Ваньнин, в качестве подарка, этот достопочтенный проводит тебя домой, — подал голос Мо Вэйюй, разрушая приятную тишину между ними и мгновенно возвращая Чу Ваньнина в реальность. — Как хочешь. Тасянь-Цзюнь, уловив нотки разочарования в его голосе, изо всех сил кажущимся равнодушным, остановился и плавным движением заправил ему выбившуюся из причёски прядь за ухо. На лицо Чу Ваньнина бросали жёлтый свет фонари, подчёркивая его красивые черты и блестящие глаза. Мо Вэйюй решил на него не смотреть, чтобы воспоминания не набежали. — Память остаётся при тебе, — он улыбнулся, на этот раз просто, показывая очаровательные ямочки на щеках. — Будет несправедливо вырвать у тебя столь большой кусок воспоминаний. Вижу, ты замёрз, а раз так, этот достопочтенный не против проехаться на метро или вызв… — Нет! — перебил его Чу Ваньнин, отводя взгляд. Если они поедут на метро, то слишком быстро наступит время попрощаться. А он хотел… Стыдно признаться, но Чу Ваньнин желал ещё немного побыть в компании Мо Вэйюя. С ним было легко и интересно. А по дороге домой ещё о стольком можно будет поговорить. Свежий вечерний воздух, улицы, освещенные яркими фонарями, — всё было прекрасно. Сегодня Чу Ваньнин провёл хороший день, поэтому не страшно, если он будет в его жизни последним. — Пойдём пешком, — он старался говорить спокойно. — Мне вовсе не холодно, я хочу ещё немного прогуляться. — Чтож, сегодня этот достопочтенный прислушается к тебе, — улыбнулся Тасянь-Цзюнь, и на этот раз Чу Ваньнин нашёл в себе смелость попытаться улыбнуться в ответ. Он уже хотел продолжить путь, но ему не позволили. — Ты ведь не собирался делать глупостей? — О чём ты? — невозмутимо спросил Чу Ваньнин. — Ладно, хорошо. Тогда, напоследок, неплохо бы поразвлечься! У Чу Ваньнина при слове «поразвлечься» к собственному стыду полезли совсем уж неприличные мысли, но Тасянь-Цзюнь потащил его к огромной парковке, находившейся с торца здания музея. Пока они с Чу Ваньнином были в музее, на улице выпало немного снега. На площади это было не так заметно, а вот автомобили, оставленные на стоянке, к великой радости этого достопочтенного оказались притрушеными снегом. — Итак, Ваньнин. Этот достопочтенный готов поставить на кон свою задницу, утверждая, что ты прожил очень скучную жизнь. —… — Чу Ваньнин не нашёл что ответить. Его брови сошлись над переносицей. — Если этот достопочтенный вдруг окажется неправ, я разрешу тебе выебать себя, — пояснил Тасянь-Цзюнь, полный уверенности, что он прав. — Если же нет… Постойте-ка, ебать Чу Ваньнина в этой жизни казалось не лучшей идеей. Мо Вэйюй задумался. — Так себе пари, — скривился Чу Ваньнин, представляя в уме не самые лучшие картины. — Что ты собрался делать на парковке? Здесь, как назло, практически не было людей. Тасянь-Цзюнь подошёл к первой попавшейся на глаза машине и пальцем нарисовал смешную рожицу на лобовом стекле. Затем с хитрющей улыбкой посмотрел на Чу Ваньнина, намекая, что тому надо сделать. — Если этот достопочтенный окажется неправ, — он снова по-заговорщецки улыбнулся и убрал несколько мешающих прядей с лица. — Я исполню любое твоё желание! Чу Ваньнин посмотрел на рядом припаркованную машину. Недолго думая, он нарисовал на ней забавное личико. Что-то проснулось в нём, давно забытое, из детства. У Мо Вэйюя оказалась дикая фантазия. На заснеженых автомобилях он рисовал не только рожицы. Он писал на них похабные надписи, рисовал мужские и женские половые органы, комментируя это всё от души и громко хохоча на всю улицу. Как только к ним никто не подошёл сделать замечание? Неужели никакого Тасянь-Цзюня не существует и это всё… Нет! Чу Ваньнин очень быстро втянулся в его дурацкую игру. Не смотря на то, что рисовать непристойности он не хотел, несколько раз даже отговаривая Тасянь-Цзюня от чересчур непристойных творческих порывов, один раз он всё же поддался на уговоры и под истерический смех своего спутника нарисовал на лобовом стекле очередной иномарки огромный фаллос и мошонку. — Аха-ха, Ваньнин, давай ещё подпиши как-нибудь интересно! Чу Ваньнин с невозмутимым лицом написал ниже извинения хозяину машины. Вышло что-то типо, «Извините, в рот вам хер.» Почему-то никаких смешных комментариев от Тасянь-Цзюня не последовало. Чу Ваньнин принял это с лёгкой тревогой. Он посмотрел на мужчину, пытаясь понять в чём дело. Мо Вэйюй тем временем внимательно разглядывал соседнюю машину. Неужели у него закончилась фантазия и он уже не знает, какую похабщину там написать? — Знаешь, — задумчиво начал он, — Этот достопочтенный, кажется, знает хозяина этого авто. Чу Ваньнин тоже посмотрел на хороший белый Mercedes. Ничего необычного. Модель совершенно точно не из самых последних. Но у этой машины был очень хороший хозяин, который очень ценил и берёг её, несмотря на то, что давно мог купить себе новую. — Этот человек когда-то был на моём кладбище… — продолжил Мо Вэйюй так, словно говорил сам с собой. — Вернее, он не прошёл дальше каменного грота, этот достопочтенный встретил его и не позволил пройти. Это было почти сразу после нашей первой встречи, Ваньнин… — Как я понял, ты не всем позволяешь самоубиваться на своём кладбище, верно? — это было попыткой Чу Ваньнина разрядить обстановку. Мо Вэйюй же не обратил на это внимания, как вдруг начал смеяться. Да так, что у трупа выступили слёзы. — Конечно нет! Если человек прошёл малиновую рощу — пути назад нет. Ты был первый, кого я вывел из кладбища. Но случается иногда встретить живую душу на подходе. Это и произошло с тем человеком. Я стёр ему память, и сказал проваливать домой, ибо теперь он проклят, и если сюда вернётся, то этот достопочтенный будет ебать его труп. Чу Ваньнин мысленно посочувствовал тому бедолаге. После такого и свихнуться можно. — А машина тут причём? — В тот день он приехал именно на этом корыте, и чтобы быстрее проваливал, я сказал ему, что теперь это его талисман удачи и оберег от всех невзгод. — Тасянь-Цзюнь снова прыснул со смеху, — Блять, поверить не могу, что он поверил и до сих пор на этой железке ездит. — И с чего ты взял, что у машины обязательно должен быть один хозяин? Тот человек мог давно продать её. — Чу Ваньнин, — Тасянь-Цзюнь позвал его по имени, больше ничего не говоря. Порыв ветра всколыхнул его волосы. — Легко чувствовать незримую ауру людей. Вещи впитывают жизненную энергию, поэтому… Он так и не закончил говорить. Это никак не отразилось на его лице, но Тасянь-Цзюнь был рад, что ещё одного человека ему удалось спасти. Чу Ваньнин поёжился от холодного ветра. Промелькнула шальная мысль пригласить Мо Вэйюя к себе домой, на чай например. Но во-первых, у него бардак в квартире и потоп в ванной, который ещё нужно убрать, а во-вторых, Тасянь-Цзюнь у него дома — явление достаточно опасное. Не успел он об этом подумать, как увидел, что Тасянь-Цзюнь начинает снимать обувь. Спрашивается, зачем? Очень скоро он понял, что никто в этом мире не способен предсказать следующий шаг Наступающего на бессмертных Императора. Мо Вэйюй снял ботинки и принялся ставить следы на капоте и лобовом стекле чужой машины. — Что ты делаешь? Тасянь-Цзюнь не ответил. Наставив там с десяток отпечатков, так, чтобы создавалось ощущение, что по автомобилю хорошенько потоптались, он преспокойно обулся и наконец-то соизволил объяснить: — Нужно напомнить этому человеку, что Небеса за ним наблюдают, — глубокомысленно изрёк Мо Вэйюй. — Для этого мне нужна твоя помощь, Чу Ваньнин. Чу Ваньнин даже не представлял, о чём его попросят в следующую минуту. — Как ты понимаешь, этот достопочтенный мёртв и не может это сделать. — Сделать что? — Этот достопочтенный предлагает тебе одарить этот ничтожный кусок метала благословенным золотом твоего тела! — выдал Тасянь-Цзюнь и застыл не дыша, наблюдая за реакцией Чу Ваньнина. До того несколько секунд доходило, что имел ввиду Тасянь-Цзюнь, а когда наконец-то дошло, он не успел ничего предпринять. Сзади них раздался полицейский свисток. Вот блядство, кто посмел вызвать полицию на этого достопочтенного?! Приложив два пальца ко рту, Тасянь-Цзюнь, исключительно из вредности, свистнул в ответ, да так, что у какой-то из машин от этого звука треснуло стекло. — Бежим! — он схватил Чу Ваньнина за руку и прежде чем до него дошло, они вместе побежали вдоль огромной парковки. Где-то сзади раздалась полицейская сирена. — Ты ненормальный! — в сердцах выкрикнул Чу Ваньнин. Он не понимал, у него кружится голова от быстрого бега или он не может принять то, что оказался замешан в идиотском уличном хулиганстве и теперь как какой-то школьник удирает от полиции вместе с живым трупом Императора. Однако, кажется, Тасянь-Цзюнь вовсе не порождение его фантазии. Поездка в психдиспансер отменчется, Чу Ваньнин не сумасшедший, и этому он был рад. — Жить жизнь нужно так, чтобы тебя помнили ещё как минимум несколько поколений! — смеялся Мо Вэйюй, и Чу Ваньнин внезапно понял, что у него, оказывается, очень приятный смех. Дорога была скользкой, полицейским даже на машине сложно было догнать двух нарушителей порядка, ибо одно неверное движение ноги на педали газа — и вот вместо одного трупа будет два. Хотя, конечно же, о последнем факте патрульным неоткуда было знать. Впереди показался конец парковки. Тасянь-Цзюнь очаровательно улыбнулся Чу Ваньнину и затащив его за первое бетонное ограждение, притянул мужчину к себе, крепко сжав в объятиях, и использовал заклинание перемещения. Чу Ваньнин успел заметить лишь короткую вспышку света, и вот он уже оказался на другом конце города неподалёку от автомагистрали, в объятиях Тасянь-Цзюня. — Ну как тебе? — внезапная вибрация приятного голоса над ухом заставила Чу Ваньнина прийти в себя ещё быстрее. Он отпрыгнул назад как кот, испугавшийся огурца. Его дыхание сбилось, щёки слегка раскраснелись от быстрого бега, адреналин, подскочивший до предела, мешал думать. Иными словами, в данный момент Чу Ваньнин представлял собой удивительно очаровательное зрелище. — Ты. Ты… Сумасшедший, как я уже говорил! Мы теперь в розыске, доволен?! К ещё большему негодованию Чу Ваньнина, его собеседника это ничуть не огорчило. Конечно, легко ему, у трупа ведь нет документов! — Что-ж, вину за это небольшое происшествие этот достопочтенный возьмёт на себя, — очаровательно улыбнулся Тасянь-Цзюнь и протянул было руку, чтобы поправить сбившиеся в беспорядок волосы Чу Ваньнина, но тот так шарахнулся в сторону, что едва не выскочил на проезжую часть. — Не смей трогать меня! — Чу Ваньнин, спроси кто его сейчас, не смог бы объяснить причину своего поведения. Он стянул резинку с волос и кое-как собрал их в хвост. Его волосы едва доходили до плеч, поэтому как бы он ни старался, причёска не выходила достаточно аккуратной. Помощь от Мо Вэйюя он наотрез отказался принимать. — В твоё время ходить с распущенными волосами неприлично было, — съязвил Чу Ваньнин, чтобы хоть как-то отвлечься. — Ты сейчас демонстрируешь распущенность. Пожалуй, в переводе с языка Чу Ваньнина это звучало бы как «Мне слишком нравится.» — Это разве недостаток? — наглая улыбка с очаровательными ямочками стала шире. — Если беспокоишься о полиции, то этот достопочтенный уладит дело. О камерах наблюдения тоже не беспокойся, у меня имеются, кхм, — он выразительно кашлянул, — особые методы. — Вижу, у тебя здесь всё схвачено. От знакомства с Тасянь-Цзюнем у Чу Ваньнина определённо ехала крыша. — Моё золотце желает ещё прогуляться, или этому достопочтенному сопроводить тебя домой? — услышав это, Чу Ваньнин предположил, что его компания Тасянь-Цзюню надоела. Чего он ещё ждал? Они встретились утром, а уже был поздний вечер. — Да, пойдём… Пешком, — Чу Ваньнин едва слышно вздохнул. Гул машин и ветер, шум большого города заглушили всё, но когда он поднял глаза на Мо Вэйюя, увидел, что его внимание что-то привлекло, и тоже посмотрел в ту сторону. С противоположной стороны дороги, в обоих руках неся тяжёлые сумки, шла женщина. Средних лет, но достаточно молодая. Уставшая, но её лицо было красивым. Тасянь-Цзюнь сперва почувствовал её присутствие, лишь после смог увидеть глазами. Эту душу он ни разу не встречал в перерождении, но узнал бы её из тысячи. Ночной город и его яркие огни померкли и превратились в неясные пятна. Его мёртвому телу перестало хватать воздуха. В голове что-то помутнилось, и ему показалось, что прежде чем достигнет цели, этот достопочтенный рассыпется в прах. Наступающий на бессмертных Император утратил осторожность, и отпустив руку Чу Ваньнина, сделал несколько шагов на проезжую часть. Чу Ваньнин что-то прокричал ему, но обернувшись, Мо Вэйюй увидел только ослепительно яркий свет передних фар автомобиля, услышал характерный звук тормозов. А затем что-то остановилось совсем близко, но Мо не успел понять: это что-то сбило его с ног, или он сам не удержал равновесие и рухнул на асфальт, умудрившись крепко приложиться виском. Как же хорошо, что мёртвые не чувствуют боли. Секундное помутнение прошло так внезапно, как и появилось. Мо Вэйюй быстро поднялся на локтях, волосы соскользнули на его лицо, не позволяя увидеть выражение замешательства. Затем он услышал смутно знакомый голос, почувствовал руки Чу Ваньнина на своих плечах, и то, что Чу Ваньнин с кем-то говорит. Или это этому достопочтенному говорят не вставать? Какого чёрта у него кружится голова, что происходит?! Этот голос, кажется, водителя машины. Громкий, взволнованный. Постойте-ка… Резко вскинув голову, Тасянь-Цзюнь смог сфокусировать взгляд на средних лет мужчине, громко разговаривающему по телефону. Вы охренели, этому достопочтенному не нужна скорая! Он хотел было выкрикнуть это, но почему-то не смог. — Не дёргайся, тебе нужно в больницу, — это, кажется, Чу Ваньнин сказал этому достопочтенному. Но мысли Тасянь-Цзюня были всё еще далеки от реальности. Женщина на противоположном конце дороги… Знакомый мужской голос, обращающийся то к Чу Ваньнину, то к кому-то на том конце провода. Этот голос… Мать вашу, за рулём что, был Сюэ Чжэнъюн?! Пиздец, как хуёво. Тасянь-Цзюнь ещё раз убедился, что решение высунуться из гробницы было идиотским. За три тысячи лет посмертия, это был один из наиболее позорных его провалов. Проиграл этот достопочтенный поединок с судьбой, раз Небеса насмехались над ним на каждом шагу. Дважды уберечь от самоубийства Чу Ваньнина, но попасть под колёса машины Сюэ Чжэнъюна, встретив на другом конце улицы реинкарнацию своей… …матери. — Юйхэн, — обеспокоено обратился Сюэ Чжэнъюн к Чу Ваньнину, закончив вызывать на место проишествия скорую. Рука, в которой он сжимал телефон, тряслась как у семидесятилетнего старика.— Этот… этот, мать твою, молодой человек — твой знакомый? А если бы… если б… О небеса, простите меня ради бога! Как хорошо что ехал по крайней правой полосе, не быстро, смог затормозить… Человека чуть не сбил, а вы… Вот так встреча, Юйхэн и… Мо Вэйюй спокойно убрал волосы с лица, машинально потирая окровавленный висок. Он попробовал подняться на ноги, но Чу Ваньнин не позволил ему сделать это самостоятельно. — Ты как? — Чу Ваньнин смог остаться спокойным, поддерживая, не давая этому достопочтенному упасть, хотя не то чтобы Тасянь-Цзюнь в этом нуждался. Он спокойно отошёл обратно на тротуар. Вернее, позволил Чу Ваньнину отвести себя туда. — Она бы мне не навредила, — невпопад сказал Мо Вэйюй, очевидно имея ввиду машину Сюэ Чжэнъюна. — Конечно нет, молодой человек! Вы бы в живых не остались! — прежде чем Чу Ваньнин успел ответить, раздался голос мужчины, и Тасянь-Цзюнь почувствовал слишком несвойственную ему головную боль. — У Вас может быть сотрясение мозга, Вам нужно в больницу! Я вызвал скорую, но возможно будет лучше, если я отвезу Вас сам. Юйхэн, — обратился он уже к своему другу. — Как раз познакомишь нас. В общем, Наступающего на бессмертных Императора насильно затолкали в машину двое знакомых из его прошлой жизни, игнорируя все его: «Да я на хую вертел этот ваш госпиталь!» Хорошо, что хотя бы не в машину скорой, ибо в скорую Сюэ Чжэнъюн позвонил сразу же, как только уселся на водительское сиденье, и приказал не ехать. Сами пострадавшего довезут. «Повезло» же, что здесь неподалёку больница, где работает один из лучших врачей страны и по совместительству бывший коллега Сюэ Чжэнъюна — Доктор Цзян Си. Увы. «Что-то слишком задохера призраков прошлого, как для одного дня, — мрачно подумал Мо Вэйюй, сдаваясь. — Может, предвестник перемен…» Чу Ваньнин сел рядом с ним, казалось, опасаясь того, что с Тасянь-Цзюня станется при первом удобном случае выпрыгнуть из машины на ходу. Однако его беспокойство Сюэ Чжэнъюн истолклвал несколько иначе. Чу Ваньнин, которого редко можно увидеть с живыми людьми априори, так переживает о ком-то, никак не пытаясь этого скрыть. В зеркале заднего вида отражалась весьма милая картина. Очень частно люди видят то, что хотят видеть. Чу Ваньнин был давним другом семьи Сюэ даже в этой жизни, поэтому сегодняшняя авария и реакция Чу Ваньнина, натолкнули его на занятную мысль. Тасянь-Цзюнь не мог сказать, что ненавидел автомобили, просто сейчас ему было жутко неловко. Он не знал, что способен испытывать подобное. А ещё у него кружилась голова, что было слишком несвойственно для мёртвого, поэтому, наплевав на всё, он удобно умостил свою бедовую черепушку на плече Чу Ваньнина, устало прикрыв глаза. И что с этим достопочтенным собрались делать в больнице? «Ох, спуститесь на землю и позвольте этому достопочтенному занять ваше место на небе!» Со стороны эта картина выглядела однозначной. Проехав в тишине несколько светофоров, Сюэ Чжэнъюн решился на вопрос: — Юйхэн, твой спутник ударился головой, поэтому спрошу тебя, — он помолчал ровно одну секунду, — Сейчас с тобой… твой молодой человек? Мо Вэйюй не удержался, громко фыркнув со смеху.