Мое Имя, Твое Признание / My Name, Your Confession

      ЭЛЕЙН       Ей не стоило удивляться, что Неста пригласила его на свою брачную церемонию. Возможно, приглашение прислал Кассиан или Фейра, если не Неста, но результат был один и тот же. Обе ее сестры так счастливо женаты - она любила их, но теперь, когда они обе пытались впихнуть ей в глотку идею о нем, это... раздражало.       Ладно, они не были столь настойчивы в этом, но Фейра, в частности, находила способы затронуть его почти в каждом разговоре. Элейн знала, что они друзья, что они через многое прошли вместе, но это не имело никакого отношения к дурацкой связи, нависшей над ней.       Жалела ли она, что после церемонии, перед танцами, переоделась в более короткое платье, сославшись на то, что было слишком жарко для платья, которое было на ней изначально? Нет, не жалела.       Жалела ли Элейн о том, что танцевала с Азриэлем так близко, что они дышали одним воздухом? Возможно, но это не значит, что она была нечестна или водила его за нос. Она могла сказать, что он тоже знал, что между ними была только похоть и ничего больше. Они предпочитали молча общаться друг с другом. Всякий раз, когда Элейн пыталась завязать разговор, ей приходилось делать большую часть работы, чтобы поддержать его. Он не был заинтересован в ней, не так. Не за пределами ее тела или каких-либо идей о ней, которые он выдумал в своей голове. Он никогда не пытался узнать, кто она.       Жалела ли она, что использовала Азриэля в первую очередь для того, чтобы показать, насколько он ей не нужен, даже если это было похоже на полуправду? Да, когда несколько бокалов вина, выпитых ею, успели выветриться, она могла бы, но в данный момент это не имело значения.       Он же не дулся, как затворник. Нет, он прижимал сиськи некоторых женщин к своей по-дурацки широкой груди, улыбаясь ей, пока их тела покачивались в такт.       Нахуй все.       — Я пойду выпью, — громко прошептала она, чтобы Азриэль услышал ее за музыкой. Элейн, возможно, старалась смотреть ему в глаза, когда ее губы касались мочки уха Певца теней. Возможно, она ухмыльнулась при этом. Он посмотрел на нее в ответ, его взгляд пылал двумя тонами.       Элейн подошла к бару, держась спиной к этому невыносимому мужчине. Она изо всех сил старалась не замечать, что этот единственный взгляд между ними был подобен удару молнии, зарядив воздух предвкушением. Она не обращала внимания на то, что его сердцебиение участилось до убийственного грома в ее ушах, даже когда он позволил этой женщине прижаться своей костлявой задницей к его промежности.       — Виски, три пальца, — сказала она бармену, опираясь локтями о камень. За столько времени, проведенного в этом Дворе, Элейн успела почувствовать вкус к дымному алкоголю. Он воздействовал иначе, чем вино или сидр, наполняя ее конечности светом и сглаживая все неровности в ее сознании. Бармен не спешил наливать ей напиток, разглядывая переднюю часть ее платья.       Она усмехнулась и закатила глаза. Мужчины - самцы. Пиздец какие предсказуемые. Как будто жутковатый взгляд заставит ее прыгнуть на его крошечный член. Она приняла хрустальный стакан с янтарной жидкостью, не оглядываясь на него. Элейн развернулась к танцполу и почувствовала слабый намек на разочарование, обнаружив, что Азриэль танцует с одной из подруг Несты.       Отлично - теперь ей придется найти другого привлекательного незнакомца, чтобы заставить его корчиться.       Она осмотрела всю вечеринку, пока ее взгляд не остановился на макушке со знакомым оттенком алых волос. Любопытствуя,       Элейн подошла к мужчине, пребывающем в тени можжевеловой изгороди, наблюдая за происходящим.       — Что ты здесь делаешь? — спросила она, заправляя золотистый локон за ухо. Элейн уже не пыталась скрыть заостренные кончики, которые выдавали в ней фейри. Можно лишь долго игнорировать реальность, прежде чем она превратится в иллюзию.       — Мое присутствие должно быть жестом доброй воли между союзниками. Мы с твоей сестрой общались в Солнцестояние. Даже с ее грубым приятелем, я думаю, она ценит единомышленников, — самец из Осени одарил ее слишком слащавой улыбкой и позволил своему янтарному взгляду блуждать, оценивая ее. — Рад видеть, что ты не пыталась снова надеть черное. Из-за него ты выглядела угловатой.       Элейн опустила взгляд на свое сиреневое шелковое платье-слип с разрезами до бедер.       — Спасибо, Эрис, — сымитировала она его милую ухмылочку.       Янтарные глаза Эриса недоверчиво оглядели ее.       — Эй! — Элейн осенила блестящая идея. — Кажется, я помню, что ты прекрасный танцор. К счастью для тебя, мне нужен партнер, — она протянула руку, устремив взгляд так, чтобы этот напыщенный мужчина понял, что это не предложение, а требование. — Почему ты, как никто другой, прячешься в тени?       Очевидно, Эрис считал себя выше ответа на последний вопрос. Он оглянулся через ее плечо, несомненно, глядя на него и на женщину, которая сейчас была в его объятиях. Он менял партнеров каждую песню. Черт, да тут практически выстроилась очередь из ожидающих. Это заставляло ее кровь кипеть, буквально. Это была одна из причин, по которой ей пришлось переодеться в более легкое платье.       Эрис обернулся к ней, в его глазах возник проблеск понимания.       — Хорошо, Арчерон. Давай посмотрим, что у тебя есть.       ЛЮСЬЕН       Когда танцевальная музыка в быстром темпе сменилась бальной песней, Люсьен был благодарен за возможность передохнуть. Он оставил позади вереницу женщин и направился к месту, где Фейра болтала с Морриган.       — Люсьен! — Фейра приветствовала его широкой улыбкой. Судя по розовому румянцу на ее щеках, она определенно была навеселе. Впрочем, кто не был пьян. Напитки, любезно предоставленные Рисандом, были в неограниченном количестве, и только дурак не воспользовался бы этим.       Люсьен выхватил бокал вина из рук Фейры и осушил его одним глотком.       — Эй! — она возмущенно ударила его по руке.       — Фейра, дорогая, — ухмыльнулся он, дразня её любимым прозвищем Риса. — Ты не можешь встать, не опираясь на стол. Я делаю тебе одолжение.       Рядом с ними раздался звук бьющегося стекла.       Фейра и Люсьен повернулись и увидели, что Мор раздавила свой бокал в руке. Фейра, мгновенно протрезвев от беспокойства, подошла к подруге, обхватила ее за плечи и повела прочь с вечеринки. Люсьен обследовал вечеринку в поисках того, что так разгневало Морриган. Ему не следовало удивляться.       Он чувствовал, как между кончиками пальцев проскакивают искры, наблюдая за тем, как его змеёныш-брат кружит его пару по центру танцпола. Большинство остановились, чтобы понаблюдать за ними, его брат, как всегда, безупречно вел танец. Эрис всегда говорил, что танцы - такое же необходимое умение, как и фехтование. Эрис был маленьким засранцем: его руки обвивали тонкую талию Элейн, мизинцы касались оголенной спины, достаточно близко к ее идеально округлой попке, чтобы Люсьен подавил рычание.       Почему подавил?       Знаешь, это, блядь, отличный вопрос, подумал Люсьен, борясь с порывом вырвать Элейн из рук Эриса.       Зачем бороться с порывом?       Потому что я пытаюсь быть лучшим мужчиной.       К чему это тебя привело, Люсьен?       Еще одна охуенно фантастическая мысль.       Он похвалил себя за этот блестящий вывод, даже если он был несущественным. Впервые увидев Элейн в библиотеке Дома Ветра, Люсьен понял, что она - женщина, привыкшая к тому, что с ней обращаются как с предметом. С ее лукавыми чертами лица, полными губами и глазами лани, человеческие мужчины, вероятно, уже полдесятка лет вожделели ее. Люсьен поставил перед собой цель никогда не относиться к ней так, даже если это противоречило его низменным инстинктам.       Поэтому, как бы он ни хотел подойти и поджечь пиджак Эриса, он этого не сделает. По крайней мере, так он говорил себе, пока этот ублюдок не посмотрел ему в глаза и не притянул тело Элейн ближе к себе, ухмыляясь.       Ладно, если Эрис хочет его разозлить, он своего добьется - только не здесь.       ЭЛЕЙН       — Сколько еще мне придется танцевать с тобой? — спросил Эрис, скучающим голосом, даже когда он соблазнительно прошептал этот вопрос ей на ухо.       — Он все еще смотрит? — Элейн была вынуждена признать, что танец ей нравится. Эрис вёл с плавной грацией, за которой она могла следить так же легко, как за дыханием. То, что люди останавливались, чтобы посмотреть на них, заставляло ее чувствовать себя маленькой танцовщицей на музыкальной шкатулке, которая была у нее в детстве, до того, как их жизни разрушились.       Эрис оглянулся через плечо, его руки крепче обхватили её талию, притягивая ближе.       — Не надолго, сестрёнка, — холодно проговорил он.       — Я не твоя сестра, — проворчала Элейн себе под нос, все еще лучезарно улыбаясь их представлению.       — Ты - пара Люсьена, даже если отказываешься произносить его имя. Это делает тебя моей сестрой.       Только из-за глупого вмешательства Матери свыше. Кроме того, я не могу этого сказать; это делает связь... невыносимо притягательной.       Когда Эрис закружил ее, прижимая к своей груди, Элейн услышала это. Его сердцебиение отдавалось в ее ушах, наполняя разум кипящей и проливной яростью, которая грозила заглушить музыку. Золотая лента, завязанная у нее за ребрами, трепетала между ними. Обычно дремлющая и оживавшая лишь во сне, когда они оба были беззащитны, показывая кошмары и сны. Сейчас связь была в ярости.       Почему она не отвергла её?       Потому что, когда она пыталась отличить видения от реальности, когда ей казалось, что она погрязла в бесконечной трясине неупорядоченного времени, именно биение его сердца поддерживало ее. Его сердцебиение не давало её разуму полностью потерять связь. Потому что она видела его воспоминания и знала, что он столкнулся с теми же испытаниями, что и она. И как бы ни была невыносима эта тяга между ними, Элейн часто думала о том, как эйфорично было бы поддаться ей. Быть безрассудной хоть раз в своей богом забытой жизни и позволить себе поддаться его притяжению.       — Он ушел, оленёнок. Убежал в сады, — Эрис самодовольно ухмыльнулся, когда песня закончилась, и поцеловал тыльную сторону руки Элейн, поклонившись.       — Я не оленёнок, — прошипела она, вырывая свою руку из его. Самодовольная ухмылка Эриса только усилилась.       Его высокомерие до смешного отвратительно.       Элейн ненавидела это дурацкое прозвище. Она чертовски устала от того, что с ней обращались как со стеклом, как с хрупкой, дрожащей вещью, не способной стоять на ногах. Может, пришло время доказать, что все ошибаются?       Найти его было нетрудно, она просто последовала за маленьким огоньком в груди и стуком бьющегося сердца к каменному павильону, увитому глициниями, на краю Сидры, вдали от огней и музыки вечеринки.       Он стоял, глядя на протекающую мимо реку. Легкий ветерок играл с длинными, ярко-рыжими прядями волос, донося до неё аромат солнца и гвоздики. Будь проклято её предательское тело, но Элейн почувствовала, как жар поднимается по щекам при виде его в лунном свете; при виде нелепой ширины его плеч, которую демонстрировал дурацкий, идеально сшитый пиджак.       — Элейн, — кратко поприветствовал он её, даже не потрудившись обернуться.       Она не обратила внимания на то, как звук её имени на его губах заставил её вздрогнуть.       — Не нравится вечеринка? — она прислонилась к колонне, рассматривая свои лакированные ногти.       Он повернулся, в его глазах горел огонь, и фальшиво улыбнулся ей.       — И тебе тоже, раз уж ты здесь, — произнёс он с издёвкой, сузив глаза. — Что? Не достаточно интересна, чтобы развлекать Певца теней?       Обычно такие слова глубоко задевали, но Элейн знала, что это не более чем колкость, направленная на то, чтобы заманить её. Ей хотелось показать этому высокомерному засранцу, что она может играть в его игры лучше, чем он сам; заставить его почувствовать хотя бы унцию того волнения, которое охватывало ее всякий раз, когда он оказывался рядом.       Элейн оттолкнулась от колонны и медленно подошла к нему, покачивая бедрами чуть больше, чем нужно.       — Может быть, это мне было скучно.       — Что-то ты задержалась, — пробормотал он.       Она наклонила голову, воспользовавшись моментом, чтобы окинуть его взглядом - роскошь, которую она еще не позволяла себе в этот вечер.       — Почему ты здесь?       Его лицо, когда она подошла к нему, можно было описать только как хищное. Что-то в нем заставляло её кровь бурлить. Он приближался к ней, пока не оказался так близко, что ей пришлось задрать подбородок, чтобы посмотреть на него.       — Какой ответ ты хочешь получить: настоящий или приличный? — теперь его голос был тише, ниже, и в нем чувствовалась опасность.       Элейн почувствовала, как её кожа задрожала от этого звука, а соски напряглись. Её охватило чувство самодовольного удовлетворения, когда она увидела, как его глаза опустились на них и расширились - они были хорошо видны сквозь тонкий сиреневый шелк. Его сердцебиение участилось.       Голод в его взгляде заставил Элейн почувствовать себя сильной, смелой.       — Думаю, нам пора отказаться от притворства, как считаешь?       — Очень хорошо, миледи, — его ухмылка стала дьявольской. — Хочешь услышать, как я представлял о том, как отрываю руки своему брату за то, что он посмел прикоснуться к тебе? Как я хотел оторвать тебя от Певца теней и пометить прямо там, чтобы все знали, что ты моя? Тебе приятно слышать, что я здесь, потому что был в нескольких секундах от того, чтобы потерять контроль, сделать что-то, о чем я мог бы пожалеть?       В выражении его лица было что-то дикое. Элейн знала, что не должна хотеть слышать такие вещи, но ей было ужасно приятно видеть, что она имеет такую власть над этим мужчиной.       Она видела его, его будущее - каким могущественным он станет на самом деле. Ей было приятно думать, что достаточно будет одного слова, и он встанет перед ней на колени. Будущий Высший лорд, склонившийся в мольбе.       Она шагнула ближе, позволяя своим грудям коснуться его груди.       — Неужели? Жалеешь об этом? — она вздохнула, прикусив нижнюю губу так, как, как она знала, сводит мужчин-самцов с ума.       ЛЮСЬЕН       Блядь.       Блядь. Блядь. Блядь.       Его кулаки сжались так сильно, что ногти грозились проткнуть кожу.       Конечно, у пары, дарованной ему Матерью, должен быть огонь, соответствующий ему, но он никогда прежде не видел Элейн с такой стороны.       Если бы он знал, что это злобное, великолепное существо прячется под этой маской мышки, Люсьен давно бы уже спровоцировал ее на игру. Теперь же его самообладание было готово испариться, а Элейн - маленькая лисица - делала это нарочно и наслаждалась этим.       Очень хорошо, она хотела разгадать его? Он должен оказать ей такую же любезность.       — А ты? Жалеешь об этом? — она была искусительницей, приправляя каждое слово соблазном, и прижимаясь к его груди, зажав зубами нижнюю губу.       — Ты мне скажи, Элейн, — вскипяти его Котел, эта губа должна оказаться между его зубами. Он чувствовал острую пряность ее возбуждения, пробивающуюся сквозь обычный медово-жасминовый аромат. Будет ли она такой же сладкой на его языке, как и ее запах? — Должен ли я?       Должен ли он что-то сделать или пожалеть об этом? Это не имело значения.       Даже если она все еще была слишком запутана в человеческих обычаях, чтобы сказать что-то вслух, Люсьен знал, что она хочет его. Он не стал бы сожалеть об этом. С тех пор как появилась эта связь, он знал, что для него никогда не будет существовать другой женщины. Она не была рождена фейри, она могла не знать, что все остальные меркнут по сравнению с ним - ее парой. Он мог позволить ей трахнуть его, испортить ее для кого-то другого, и узнать ее получше позже - у них было все время в мире.       Милая, правильная, вежливая Элейн Арчерон, казалось, отчаянно пыталась совершить что-то импульсивное. Как ее пара, он мог лишь потакать ей.       Ее глаза цвета какао блуждали по его лицу, словно она что-то искала. Затем она положила свою миниатюрную ладонь в район его сердца и задрожала.       Будь его воля, он оставил бы ее обмякшей и дрожащей к концу ночи.       Люсьен прикусил внутреннюю сторону щеки в отчаянной попытке сдержаться, когда глаза Элейн встретились с его, тяжелыми и остекленевшими от желания. Как бы сильно он ни хотел ее, инициатором должна была быть она. Он не хотел рисковать и заводить ее слишком далеко при первой же возможности.       — Да, — ответила она спустя, казалось, целую вечность.       Этот шепот был вызовом, мольбой, предложением, и разрушил последние остатки его решимости.       Не успел стихнуть звук, как его рука обхватила ее подбородок и притянула ее рот к своему, в голодном поцелуе. Они оба застонали, когда их губы встретились, кульминация трех лет непризнанного желания взорвалась в этом первом прикосновении. Ее губы оказались даже мягче, чем он себе представлял, и когда ее язык пробежал по его нижней губе, рассыпав дождь искр, он открылся ей.       На вкус Элейн была как цветы, мед и виски - сладкое спасение с оттенком испорченности. Это опьяняло, и Люсьен понял, что никогда не сможет насытиться ею.       Полуобморочному и потерянному в этом поцелуе Люсьену удалось провести их обратно, пока он не сел на каменную скамью, а Элейн не забралась к нему на колени. Вырез ее платья обнажил ноги, когда она стояла на коленях над ним; Люсьен позволил своим рукам упасть на ее бедра.       Он почувствовал, как она вздрогнула от прикосновения его губ, когда он провел руками по ее нежной, как лепестки, коже и упругим изгибам. Он застонал ей в рот, когда ее пальцы царапнули кожу его головы, запутавшись в волосах. Люсьен прервал поцелуй и переключил свое внимание на молочно-белую колонну ее шеи, целуя, покусывая и облизывая, пока ее голова не откинулась назад, а грудь не стала вздыматься при каждом неглубоком вдохе.       Когда он оторвал от нее губы, Элейн разочарованно застонала от потери контакта, и посмотрела на него с таким видом, будто была в секунде от того, чтобы наброситься на него.       От вида этого развратного выражения на ангельском личике Элейн, его член болезненно запульсировал, упираясь в шнурки брюк. Должно быть, что-то выдало его, возможно, его сердцебиение, потому что Элейн взглянула вниз на его плохо скрытую эрекцию.       Рука, которую она запустила в его волосы, сильно потянула, откидывая его голову назад и посылая волну колючего удовольствия-боли по коже головы. Элейн кокетливо улыбнулась. В таком виде она выглядела потрясающе, губы были пунцовыми и распухшими от поцелуев, его следы, словно розово-лиловые лепестки, рассыпались по ее идеальной коже.       Элейн склонила голову набок, ее дыхание обжигало его шею.       — Теперь моя очередь, — прошептала она.       Люсьен не думал, что можно завестись еще больше, но собственнический тон в ее голосе сделал это.       Элейн провела языком по пульсирующей венке в тот же момент, когда она опустилась к нему на колени. Люсьен резко вдохнул, когда она медленно скользнула бедрами к его ноющему члену.       — Блядь, Элейн, — вздохнул он, когда она ущипнула его за ухо. Он обхватил ее бедра и начал направлять ее движения, нуждаясь в том, чтобы почувствовать, что она реальна, что это не сон. Несмотря на слои ткани между ними, он чувствовал жар ее тела, прижимающегося к нему.       Она удовлетворенно хмыкнула, втягивая в синяк чувствительную кожу под его ухом. Элейн помечала его, требовала его - Люсьену потребовались столетия контроля, чтобы не кончить прямо тогда.       Ему нужно было вернуть контроль, дать ей несколько оргазмов, пока она не взмолится о пощаде, и только тогда он позволит себе кончить.       Люсьен встал. Ноги Элейн обвились вокруг него, ее губы все еще были прижаты к его коже. Вместо того чтобы оставить руки на ее бедрах, он воспользовался возможностью, чтобы наконец-то, наконец-то, обхватить упругие полушария ее задницы. Боги, за три года, что он представлял ее себе, смотрел, но так и не смог потрогать, она оказалась даже лучше, чем он мечтал - мягкая плоть и изогнутые мышцы, идеальная горсть в каждой ладони.       — Могу я унести нас отсюда? — сумел спросить он сквозь завесу похоти. Как бы ни возбуждала его мысль о том, чтобы взять Элейн в саду, он был мужчиной, и мысль о том, что кто-то еще может смотреть на тело его пары, вызывала у него ярость.       Элейн кивнула, скользнув губами по его губам в очередном поцелуе.       Слава яйцам!       Люсьен совершил переброс прямо в спальню своей редко используемой квартиры в Веларисе. Недолго думая, он приглушил фэйский свет и направил щепотку огня в камин.       — Снимай, — пробормотала Элейн ему в рот, потянув за воротник пиджака.       Люсьен отстранил ее тело от себя и усадил на край кровати.       — Неужели никто никогда не учил тебя просить о вещах вежливо, Элейн? Я думал, это ты, с хорошими манерами, — поддразнил он, обхватив ее лицо и проведя большим пальцем по нижней губе.       Его ухмылка стала шире, когда она вздрогнула при звуке своего имени. Ее глаза были стеклянными, зрачки расширились, так что насыщенный коричневый цвет радужки превратился в кольцо. Боги, она выглядела декаденткой, опьяненной похотью - ее прежде уложенные локоны дико рассыпались по плечам, одна шелковая бретелька упала с веснушчатого плеча.       — Давай же, — Люсьен понизил голос до мурлыканья. Они собирались отлично провести время. — Будь хорошей девочкой и скажи мне, чего ты хочешь. Задействуй этот милый ротик и используй слова.       Ее глаза сузились в насмешливом раздражении, даже когда она обхватила его большой палец розовыми истерзанными губами и стала сосать.       О, это будет восхитительно.       ЭЛЕЙН       Как бы ей ни хотелось возбудить его еще больше, дразнить и дразнить, пока его сдержанность не сломается, она была в отчаянии. Ее кровь пылала и искрилась, ее киска уже пульсировала и намокла до такой степени, что внутренняя поверхность бедер стала скользкой. Элейн чувствовала себя дико, она никогда раньше не испытывала такого сильного желания, но она также чувствовала, что наконец-то может дышать, и она хотела большего - жаждала большего.       Элейн провела зубами по нижней стороне его большого пальца, отпуская его, и ей понравилось, как это вызвало рычание в его груди.       — Я хочу почувствовать тебя, — откуда взялась такая смелость, Элейн не знала, но ей это нравилось. — Раздевайся, — мягко приказала она, опустившись на локти и раздвинув ноги пошире.       Мускул на его челюсти дернулся, когда он ловко расстегнул пиджак и сбросил его на пол. Элейн придвинулась ближе к краю кровати, желая видеть каждый его дюйм. Его горящий взгляд не отрывался от нее, когда он схватил сзади рубашку и стянул ее через голову, обнажив золотисто-бронзовый мускулистый торс и грудь.       Однажды, когда она была совсем маленькой, Элейн увидела статую, которую ее отец перевозил как часть груза. Она помнила, как восхищалась реалистичностью деталей, которые скульптор смог вырезать из камня, линиями и изгибами, выпуклостями и впадинами мраморного тела воина. Стоящий сейчас перед ней мужчина поражал воображение еще больше. Элейн села, заставив его пальцы сомкнуться на застежке брюк. Завороженная, она наклонилась вперед и прижалась поцелуем к его разгоряченной коже там, где под поясом проступала резкая линия мускулов. Всевышняя Матерь, ей хотелось попробовать на вкус каждый его дюйм.       Он крепко сжал ее челюсть в своей руке и отвел ее рот от своего.       — Сначала я попробую тебя, — он зарычал, низкий звук был пульсом желания, от которого у нее сжался живот.       Рука на ее подбородке дернулась, побуждая ее встать. Она не сопротивлялась, ей надоело сопротивляться.       — Повернись, — потребовал он. В его голосе звучали нотки поцелованного солнцем превосходства, что заставило пульс Элейн участиться.       Он впился горячим поцелуем в место соединения шеи и плеча, и ее глаза закрылись. Его пальцы спустили тонкие бретельки платья с ее плеч, и Лю-нет-он позволил бледно-фиолетовому шелку упасть на пол.       Невесомыми прикосновениями, его руки провели по ее бокам, по изгибу талии, по округлостям бедер.       — Ты знаешь, как сильно это преследовало меня? — он грубо провел ладонью по ее заду, вызвав вздох с ее губ.       Он шагнул ближе, тепло его тела распространилось на нее. Элейн почувствовала, как одно из его колец прослеживают путь, пока он проводит костяшкой пальца по желобку ее позвоночника, и в ответ на это по ее коже побежали мурашки.       — Знаешь ли ты, сколько раз я мечтал об этом, о том, чтобы прикоснуться к тебе? — он прижался поцелуем к ее затылку, его свободная рука прочерчивала сводящие с ума круги вокруг ее затвердевших сосков, один, затем другой, снова и снова, но никогда не касаясь их. Круги прекратились, и его пальцы спустились ниже, к пупку, чтобы поиграть с кружевным краем ее трусиков.       — Я знаю, я видела твои сны, — Элейн не могла избавиться от чувства самодовольства, зная, как сильно он хочет ее. Не в силах больше выносить его пытки, она повернулась и притянула его рот к своему в требовательном поцелуе.       Она застонала от прикосновения его губ; казалось, что она никогда не сможет насытиться им. Он был пьянящим.       Ее икры все еще были прижаты к кровати. Положив свои большие ладони на ее талию, он оттолкнул ее от себя, и она упала на кровать, полностью обнаженная, за исключением одних лишь лавандового цвета стрингов. Она инстинктивно попыталась прикрыть грудь, но через мгновение он уже оседлал ее, сжимая ее запястья по обе стороны от головы.       — Не прячь себя от меня, пара, — прошептал он ей на ухо.       Когда он выпрямил позвоночник, чтобы принять ее, Элейн быстро забыла о стеснении. Он смотрел на нее с благоговением, от которого у нее перехватило дыхание, и с диким голодом, который, как она знала, отражался в ее собственной душе.       — Пара, — назвал он ее.       И это было единственное слово, которое осталось у нее в голове, когда он опустил голову, чтобы провести языком по ее затвердевшему соску.       — Блядь... — она судорожно вздохнула, когда он перекатил второй ее сосок меж пальцев, а ее тело выгибалось на кровати.       Люсь - он томно захихикал на ее коже. — Какой грязный ротик, ангел.       Он не торопился с ее сосками, облизывая и целуя чувствительные вершины, подкрепляя сладкую атаку кружащими голову мягкими царапинами зубов, пока Элейн не стала извиваться под ним, ударяясь о его бедра в поисках облегчения.       Его губы прочертили дорожку по ее животу, остановившись прямо над трусиками.       Элейн застонала от разочарования, чем вызвала чувственный смех, пробежавший по ее коже.       — Ты хочешь, чтобы я продолжил? — спросил он.       — Мхмм, — быстро кивнула Элейн. Она чувствовала, что горит изнутри.       Это вызвало у него забавную ухмылку. — Скажи мне - ты хочешь, чтобы мои пальцы или мой рот на своей киске?       Его вульгарный язык вызвал у Элейн негромкий смешок. Никто никогда не говорил так рядом с ней, и это нелепо возбуждало.       — Используй слова, Элейн, — его пальцы слегка ущипнули ее соски в знак порицания, когда она не сразу ответила.       Слова. Какие слова? Желание пылало, ее лихорадило, она бредила, а он хотел слов?       — Пожалуйста, Люс... — Элейн оборвала себя, прежде чем случайно произнесла его имя. — Прикоснись ко мне, — умоляла она. — Мне все равно как, просто - пожалуйста.       ЛЮСЬЕН       Он превратил Элейн Арчерон в хнычущую от нужды нечто, и все равно она отказывалась произносить его имя.       — Ты будешь выкрикивать мое имя, когда мы закончим, Элейн.       Блядь, ее с небольшим придыханием хныканья были бы для него смертью.       — Ты мокрая для меня, ангел? — он снова перекатывал эти розовые соски между пальцами, наслаждаясь тем, как ее тело прижимается к нему.       Он уже знал, что она истекает по нему. Если запаха этого было недостаточно, то она терлась о его бедро, и на его штанах образовалось влажное пятно.       — Д-да, — она задохнулась, когда его пальцы чертили бессмысленные узоры по ее груди и животу, избегая тех мест, где она хотела его больше всего.       Затем он поцеловал ее живот, линии тазовых костей, внутреннюю поверхность бедер. Когда его нос почти коснулся фиолетового кружева, Люсьен бесстыдно вдохнул пьянящий аромат ее возбуждения - сладкий жасмин и специи.       — Пожалуйста, — ныла Элейн, когда он не прикасался к ней там, где ей было нужно, продолжая дразнить.       Она была так прекрасна, раскрасневшаяся перед ним, ее волосы рассыпались золотистым ореолом локонов, глаза плотно закрыты, спина слегка выгнута.       — Посмотри на меня, Элейн. Смотри, как я прикасаюсь к тебе, — приказал он, и эти глаза лани распахнулись. Их обычный теплый коричневый цвет потемнел от вожделения, зрачки широко раскрылись.       Он не отрывал от нее взгляда, когда запустил пальцы под кружево и потянул. Она приподняла бедра, чтобы помочь ему снять одежду, которую он затем бросил на пол позади них. У него защемило сердце, когда он взглянул на нее - самую потрясающую женщину, которую он когда-либо видел, обнаженную и изнывающую для него.       Люсьен проследил, чтобы глаза Элейн были устремлены на него, и провел пальцем по ее скользким складочкам. Его член дернулся, когда он вынул палец, блестящий от ее влаги.       — Такая мокрая для меня, Элейн. Такая хорошая девочка.       Элейн хныкала с широко раскрытыми глазами, пока он слизывал ее влагу со своего пальца. Люсьену пришлось закрыть глаза, когда он застонал от ее вкуса. Блядь, он никогда не насытится. Он уже знал это, но после того, как он попробовал ее, как она была сладка, как она вымокла для него - ничто другое не могло сравниться.       Он оставил попытки быть терпеливым. Разделив ее рукой, лежащей на бедрах, Люсьен лизнул ее от входа до клитора, и ответный стон Элейн, возможно, был самым прекрасным звуком, который он когда-либо слышал.       Он пировал, как изголодавшийся самец, а рука Элейн спустилась вниз и запуталась в его волосах, чтобы она могла расположить его так, как ей хотелось. Другой рукой он дразнил пальцем ее вход, а затем переместил его выше, чтобы пощипать ее соски.       Через несколько минут она уже была на грани оргазма, ее киска трепетала вокруг его языка, когда он трахал ее им, а его большой палец щелкал по её клитору. Люсьен терял себя, доставляя ей удовольствие. Каждый задыхающийся вздох и стон, ее вкус, запах - она поглощала его чувства, и это было великолепно.       — Люсь-блядь... пожалуйста, — Элейн задыхалась, вжимаясь в его лицо, оседлав его, беря то, что ей было нужно.       "В следующий раз она будет сидеть на моем лице, пока у нее не поплывет зрение". Люсьен сделал мысленную пометку.       Клянусь Матерью, его член пульсировал в такт ее неглубокому дыханию, как эхо его грохочущего сердца.       — Ты собираешься кончить для меня, ангел?       Элейн неистово закивала, ее глаза закрылись от удовольствия.       — Посмотри на меня, когда ты будешь кончать на мой язык, Элейн, — он был настолько опьянен похотью, что с трудом осознавал звук своего голоса.       Ее глаза распахнулись в тот же момент, когда ее бедра прижались к его ушам. С ее губ сорвался придушенный крик, а тело содрогнулось от прорвавшегося через него оргазма.       Люсьен не останавливался, терпеливо вылизывая ее, пока ее тело не обмякло и не задрожало. Он улыбнулся про себя, засасывая ее клитор между губами и медленно вводя палец в ее сердцевину. Элейн зашипела от удовольствия, глядя на него из-под нахмуренных бровей. Блядь, она была такой умопомрачительно тугой, что он не знал, сможет ли выдержать ее.       Блядь. Подожди, ох, пиздец.       — Элейн, — спросил он, прекратив любое движение, хотя ее ядро все еще сжималось вокруг его пальца. — Ангел, тебя раньше трахали?       Она слегка раздраженно хмыкнула и кивнула. Часть его почувствовала облегчение, потому что он поступил бы по-другому, если бы знал, что это ее первый раз. Другая его часть хотела разорвать весь мир, чтобы добраться до человека, который трогал его пару до него. Ему не нужно было спрашивать, чтобы понять, что это был Грейсен, этот маленький склизкий червяк.       Рука, которой Элейн запуталась в его волосах, сильно дернула, возвращая его в реальность, похожую на сон.       — Поцелуй меня, — потребовала его пара.       Люсьен продолжал водить по ней пальцами, не пытаясь возбудить ее, а просто держа ее на грани отчаяния, когда он переместился, чтобы лечь рядом с ней.       Элейн, милая штучка, уже начала скакать на его руке, и он добавил второй палец. Теперь он был достаточно близко, чтобы видеть маленькое созвездие веснушек на переносице и скулах, которые стали еще темнее из-за румянца, окрасившего ее щеки. Она снова потянула его за волосы, и он позволил ей притянуть его рот к своему. Он никогда не сможет отказать ей ни в чем, понял он тогда.       ЭЛЕЙН       Еще до того, как она разделась, она пришла к выводу, что Грейсен, должно быть, не был искусен в постели. Потому что Люсь... он касался тех частей ее тела, о существовании которых она даже не подозревала. Элейн чувствовала себя как в огне, и единственным способом погасить это пламя было гореть еще ярче. И, Боже, этот оргазм - почему он был намного сильнее тех, которые она дарила себе сама?       — Ты можешь взять еще один палец, ангел? — спросил он между томными поцелуями.       Ангел. Она почувствовала, что ее лицо пылает от этого имени.       — Почему ты продолжаешь называть меня так?       Его пальцы замерли внутри нее. Она нахмурилась, глядя на него, когда он не сдвинулся с места. — Что? — разочарование окрасило ее голос.       Он имел наглость выглядеть забавным. — Ты не ответила на мой вопрос.       — А ты не ответил на мой, — парировала Элейн. Затем один из его пальцев коснулся места, от которого у нее перехватило дыхание.       — Ангелы, вымерший вид фейри, известный своей удивительной добротой и красотой... Я думал, связь очевидна. Так ты ответишь мне или нет? Потому что только хорошие девушки могут кончить, Элейн. Будешь ли ты хорошей для меня сейчас?       — Да, — вздохнула она и почувствовала его улыбку на своих губах.       Элейн застонала, когда он добавил третий палец к двум, бывшим уже в ней, и снова начал двигать ими. Она чувствовала себя такой наполненной.       — Вот так. Вот как награждают хороших девочек, ангел. Мои пальцы растягивают твою тугую киску, подготавливая тебя к моему члену. Ты этого хочешь?       Матерь, спаси ее, ее глаза закатывались, когда он так говорил, и он знал это. Элейн почувствовала, как его твердый член уперся ей в бедро. Он был огромен. Если так она чувствовала себя с тремя пальцами, она не могла представить, какого будет почувствовать его член себя внутри себя, но она отчаянно хотела это узнать.       — Пожалуйста, — ее спина выгнулась, когда он продолжал тереть это место с каждым толчком.       Люс - он вводил в нее медленно, так медленно, что она была уверена, что он пытается замучить ее; она пыталась двигаться против него, чтобы ускорить его темп.       — Используй слова, Элейн, — он отругал ее, наклоняясь и покусывая сумрачно-розовый сосок, заставляя ее извиваться.       — Быстрее, пожалуйста - пожалуйста, заставь меня кончить, — она боялась, что вспыхнет огнем, если не ослабить давление, нарастающее в основании позвоночника.       — Хорошая девочка.       Элейн вздрогнула от его похвалы. Его пальцы, наконец, перестали дразнить ее и стали быстрее входить в нее, касаясь того места, которое заставляло ее видеть звезды. Затем его большой палец начал кружить вокруг ее клитора, и Элейн почувствовала, что разрывается на части, сжимаясь вокруг его пальцев так сильно, что она боялась, что может причинить ему боль. Его имя сорвалось с ее губ, когда она кончила, - неистовый, едва различимый звук.       — Скажи это еще раз, — он вздохнул, убирая пальцы. Она надеялась, что он этого не услышит.       Элейн прикусила губу, чтобы не застонать от внезапной пустоты между бедер. Казалось, что если она скажет это, то будет перейдена какая-то невидимая грань. Как будто это перестанет быть просто физическим удовольствием.       Но это никогда не было просто удовольствием, не так ли? Она укоряла себя. В глубине души они оба это знали.       Его большая рука обхватила ее горло, не оказывая давления, но все же требуя ответа. Надавив большим пальцем на ее подбородок, он наклонил ее голову, чтобы она посмотрела на него.       — Скажи мое имя, пара, — промурлыкал он, — и я трахну тебя. Ты ведь этого хочешь, не так ли?       Несмотря на то, что его рука обхватила ее горло, в душе Элейн знала, что если она скажет "нет", он немедленно остановится. В глубине души она всегда безоговорочно доверяла ему, с тех пор как впервые увидела его лицо в тот ужасный день в Хайберне. Она подняла руку, чтобы убрать с его лица несколько прядей медно-рыжих волос, и провела пальцами по его губам.       — Пара, — сказала она, растягивая незнакомое слово на языке.       В его груди раздался глубокий рык, и он зарылся лицом в ее шею.       — Элейн, — его голос, приглушенный губами, ласкающими ее кожу, был напряжен от поразительного количества эмоций. Эти два слога обволакивали ее, как шелк. Как она могла подумать, что ее имя было простым? Когда он произносил его, оно звучало изысканно.       Она чувствовала связь между ними, более яркую, чем когда-либо прежде. Боги, если так он заставлял ее чувствовать себя обычно, она даже не могла представить, насколько сильным должно быть брачное безумие.       — Я хочу тебя, — призналась Элейн, поглаживая рукой пояс его брюк. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня... Люсьен.       ЛЮСЬЕН       Всевышняя Матерь - он чуть не кончил от этого звука. Она сказала это. Элейн произнесла его имя.       — Узы могут сделать это более грубым, чем ты привыкла, — предупредил он ее, чтобы она знала, во что ввязывается. Это не было таким безумием, но первый раз между парами был почти таким же интенсивным.       — Меня трудно сломить, Люсьен. Вопреки распространенному мнению, — заверила его Элейн, проводя пальцем по его значительной выпуклости через ткань брюк. Дрожь пробежала по нему, как волна. — Я не хочу, чтобы ты был нежным, — маленькая распутница улыбнулась ему, точно зная, как подействовали на него ее слова. — Я хочу, чтобы ты взял меня.       Она обхватила его рукой и начала поглаживать. Люсьен дернулся вперед, словно его ударила молния.       Котел.       — Я хочу, чтобы ты взял меня, — Элейн прикусила губу.       Боги.       — Я хочу знать, каково это - быть твоей.       Блядь.       Терпение Люсьена лопнуло.       Он соскочил с кровати, чтобы она не могла больше дразнить его, и поспешно стащил с себя брюки и трусы. Он удовлетворенно усмехнулся, когда глаза Элейн расширились при виде его члена, головка которого набухла и блестела от предэякулята.       Рука Элейн взметнулась вверх и обхватила его. К счастью, он уже успел поставить одно колено обратно на кровать, потому что все его тело дернулось навстречу ей при этом неуверенном движении.       Это было непристойно - смотреть, как ее рука движется по его члену, как ее пальцы пытаются обхватить его.       — Элейн... — он застонал, когда она провела рукой по его кончику, прижав большой палец к его щели и размазывая сперму по его стволу.       Люсьен отстранил ее от себя, сцепив оба запястья над ее головой. — Я долго не протяну, если ты будешь продолжать в том же духе, — прохрипел он, уже немного задыхаясь. Он был безумно близок к краю, просто наблюдая за ее кульминацией, он чуть не кончил в штаны. Никто и никогда не заставлял его чувствовать себя так.       — Тогда поторопись и трахни меня, Люсьен, — она ухмыльнулась. Очевидно, теперь без зазрения совести использовала его имя в качестве оружия против него.       — Как пожелаете, миледи, — он хотел сказать это в шутку, но хрипотца в голосе выдавала, как отчаянно он хотел оказаться внутри нее.       Опираясь одной рукой возле ее головы, Люсьен использовал другую, чтобы расположить себя, проводя головкой члена по ее складкам, смазывая себя ее возбуждением. Увлажнив себя достаточно, он уперся в ее вход, и Элейн заерзала, пытаясь насадиться на него. Котел, она станет его погибелью.       — Скажи мне, чего ты хочешь, Элейн, — он вздохнул. Ему нужно было услышать это снова, чтобы знать, что это действительно происходит, что они действительно здесь.       Она заглянула ему в глаза, в уголках ее глаз появились морщинки, когда она улыбнулась. — Я хочу тебя, Люсьен.       Ему больше всего хотелось ворваться в нее, но он сдержался, медленно проникая в нее и позволяя ей приспособиться к его размерам.       Ебаный ад. Люсьену приходилось напоминать себе о необходимости дышать, когда он отдавался ей дюйм за умопомрачительным дюймом.       — Ты такая тугая.       Когда он полностью вошёл, края его зрения расплылись, и он снова сделал паузу, чтобы дать ее телу адаптироваться. Потребовалось неимоверное количество концентрации, чтобы не потерять его прямо тогда.       — Не останавливайся, — умоляла Элейн, прижимаясь тазом к его тазу в поисках стимуляции.       — Терпение, Элейн, — Люсьен вздохнул, улыбаясь, когда она замерла под ним. — Хорошая девочка, — вознаградил он ее, проведя пальцами по животу и погладив соски, чем вызвал еще один стон своей пары. — Тебе нравится мой член внутри тебя? — он вынул его до самого кончика и медленно ввел.       — Так сильно... ох! — Элейн прикусила губу, покачивая бедрами, чтобы встретить его следующий толчок.       Люсьен взял ее левую ногу и закинул ее на свое плечо, новый угол наклона вызвал из уст Элейн поток сдавленных ругательств.       Ее руки вцепились в его спину, когда он начал двигаться быстрее, ее стенки сжались вокруг него, когда он протянул руку между ними и начал легонько теребить большим пальцем ее чувствительный клитор. Элейн потянулась вверх, чтобы поиграть со своими сосками - Котел, она даже не представляла, что это зрелище делает с ним.       — Люсьен! — задыхалась Элейн, когда он еще немного сместил угол, — блядь, как же ты хорош.       — Именно так, ангел. Да, блядь, такая хорошая девочка. Не переставай ласкать себя.       Он уже был близок, она была до смешного тугой, но все же каким-то образом все еще принимала его, и это была эйфория.       Ее смачная киска начала спазмировать вокруг него. — Ты собираешься кончить на мой член, Элейн?       — Мммм-мхмм, — хмыкнула она, прикусив губу. Ее глаза были закрыты, голова откинута назад в наслаждении, пока он входил в нее.       В погоне за их кульминацией, Люсьен начал толкаться сильнее; комната наполнилась звуками скользких звуков шлепков кожи, их резкими вдохами и неглубокими выдохами.       — Открой глаза, Элейн. Посмотри, как хорошо ты принимаешь мой член, ангел. Посмотри на свою красивую пизду, — он задыхался, чувствуя, что приближается к грани беспамятства.       Элейн сделала то, что он ей сказал, ее глаза цвета какао остекленели, опьяненные похотью, когда она смотрела вниз, туда, где соединялись их тела. Вид его члена, блестящего от ее влаги, входящего и выходящего из ее тугого жара, в то время как его большой палец натирал маленькие круги на ее клиторе, был изысканно непристойным.       — Люсьен, бляядь! — она закричала, когда кончила, ее ногти впились в его плечи достаточно сильно, чтобы пустить кровь. И мысль о том, что она пометила его таким образом, в сочетании с тем, что она сжималась вокруг него, словно пытаясь выжать из него душу, отправила его за грань. Оргазм обрушился на него волной ослепительного наслаждения и не прекращался. Он выплескивал в нее порцию за порцией спермы, неглубоко толкаясь и растягивая кульминацию, пока они оба не задрожали.       Он не знал, как долго они оставались в таком состоянии, прижавшись лбами друг к другу, пока их дыхание не пришло в норму. В конце концов Люсьен нашел в себе силы отстраниться и отправиться в купальню за тряпкой.       Когда он вернулся, Элейн выглядела спящей.       — Ангел? — тихо спросил он, садясь рядом с ней на кровать,       — Мгм? — она приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на него.       — Я приведу тебя в порядок, ты не против?       Элейн медленно кивнула, ее глаза оставались закрытыми на протяжении всего процесса. Люсьен осторожно вытер беспорядок, который он устроил, затем надел чистые трусы. Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он приподнял ее настолько, чтобы откинуть одеяло и уложить на подушку. Ее льняные локоны рассыпались по шелку кремового цвета, образуя золотистый ореол.       Она действительно выглядела ангельски. Ее щеки были румяными, как и губы, и даже во сне на ее лице играла мягкая улыбка.       Он прошел на кухню и налил себе стакан воды. Когда он смотрел в окно на сверкающий в ночи Веларис, ему пришлось прикусить щеку, чтобы не рассмеяться и не разбудить ее. Он не мог поверить в это.       Неужели всего несколько часов назад он был несчастен на брачной церемонии Кассиана и Несты? Он совсем не так представлял себе, как пройдет вечер, но не мог не радоваться произошедшему. Потом он понял, что они с Элейн просто исчезли с вечеринки, и никто не знает, где она.       Люсьен бросился на поиски ручки. Он быстро написал Фейре записку о том, что Элейн в безопасности, и отправил ее заклинанием.       Элейн - моя пара. От этой мысли у него чуть ли не закружилась голова, через него пронеслась какофония эмоций: неверие, благодарность, восторг и удивление. Моя пара, в безопасности, сытая и спящая в моей постели.       Он наполнил еще один стакан воды и вернулся в спальню, поставив его на столик рядом с кроватью, на которой лежала Элейн. Затем Люсьен скользнул под одеяло и погасил фэйский свет.       Как только он лег на спину, Элейн перекатилась и закинула на него ногу, прижавшись к нему так, что ее щека оказалась на его груди.       — Ты проснулась? — спросил Люсьен, его голос был странно хриплым, так как он чувствовал, как его сердце сжимается в груди - Элейн обнимала его.       — Нет, — пробормотала она. Он чувствовал ее улыбку, свернувшуюся на его коже. Она была очаровательна.       Люсьен рассмеялся, вдыхая ее запах, который теперь приятно смешивался с его собственным.       — Ну, а ты? — пробормотала Элейн.       — Что я, ангел? — мягко спросил он.       Она вздрогнула, услышав это имя, и Люсьен притянул ее ближе, проводя успокаивающие круги по ее обнаженной спине.       — Жалеешь об этом?       Его сердце упало. Неужели?       — Нет. А ты? — спросил он, внезапно ужаснувшись.       Элейн прочертила пальцем беспорядочные фигуры на его груди, заставляя его плоть затрепетать.       — Нет. Совсем нет.       И он снова смог дышать.       В темноте между ними повисло молчание.       — Люсьен? — спросила Элейн через некоторое время, когда глаза Люсьена закрылись.       — Да?       — Мне сегодня было весело.       — Мхмм. Значит ли это, что ты хочешь сделать это снова?       Элейн слегка хихикнула, ее дыхание пробежало по его коже: — Может быть.