За тысячей световых лет

Яркий свет люстры в гримёрке падал на уставшее лицо Константина. Мужчина уже собирался выходить, но его опередил вернувшийся а ту же секунду Глеб. Самойлов настолько воодушевился своей любовью, что, кажется, к нему вернулась былая активность и звёздная энергия, поэтому он на протяжении часа или даже больше, Бекрев не следил, проводил время с поклонниками, раздавая автографы, обнимаясь и фотографируясь. И тот, и те были в восторге, однако, войдя в помещение, Глеб устало вздохнул. — Это было тяжелее, чем я думал. — к удивлению Кости произнёс звезда, — Раньше общение как-то легче давалось. — пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд. — Может, это всё Земля? — предположил Бекрев и зевнул. Самойлов пожал плечами, но потом вдруг оживился. — Точно! Земля! Костя! — Глеб резко обнял клавишника за туловище и поднял голову, положив подбородок на грудь мужчины. Константин невольно смотрел в его глаза. Они не такие, недостаточно голубые, мутные, а галактика, которую раньше мог заметить Бекрев, расплывалась, словно кто-то заметал следы, ведущие в Космос. Костя положил руку ему на голову, аккуратно погладил светящиеся кудри. — Надо попробовать вернуться Домой! — взволнованно тараторил Самойлов с предвкушающей улыбкой. — А то я, честно, думаю, что твоим желанием была далеко не музыка на самом деле… — хитро прищурился он и начал ловить взгляд Кости своими глазами. Бекрев покраснел. Звезда, не выпуская клавишника из объятий, закрыл глаза, постепенно его тело расслаблялось, он бормотал что-то на неизвестном и непонятном Константину языке, в интонации слышалась мольба и надежда. Звёздный язык, как прозвал его Бекрев в шутку, завораживал своим звучанием, и голос Глеба изменился: стал более грозным и величественным, как гром во время грозы, раздающийся эхом, что очень контрастировало с тоном фразы и шепотом. «Так вот какие звёзды на самом деле…» — восхитился Константин и почувствовал, как хватка Самойлова вокруг его тела как будто стала сильнее. Вдруг всё за секунду пропало, словно голос был только в голове Кости. Глеб смотрел на него так радостно, что последнему захотелось рассмеяться с чего-то. — Работает! — резко открыл глаза и воскликнул Самойлов в привычной клавишнику манере. Людской, земной, милой. И не было никакого эха, никакой пугающей власти. «Но мне же не показалось!» — Костя готов был поверить в любую странность Глеба, смотрел на него и всё удивлялся своему знакомству, своей любви, тому, чем обернулось его обыкновенное желание посмотреть на звёзды. Кто знает, может, музыканты тут действительно не причем? — Работает! Я могу вернуться домой! Я исполнил наконец-то твоё желание! — Самойлов подпрыгнул от радости, и Бекрев почувствовал легкий мимолетный поцелуй в щеку. — А теперь колись: что это было за желание на самом деле? — подтрунивал он, весело посмеиваясь. — Ладно, можешь не отвечать, я не заставляю. — Глеб присмирел, понимая, что не давал возможности Косте вставить слово, и посмотрел на него ожидающе. Тот, смутившись, как-то растерянно похлопал глазами. — Ну, видишь, я же говорил, что пустят. — улыбнулся Бекрев, но с легкой грустью. — И получается, что ты без меня улетишь домой? — спросил Константин. Слишком быстро продолжалось и завершилось их знакомство, да ещё и на какой ноте! Костя успел привязаться к Глебу, полюбить его. — С тобой! Ты полетишь со мной! — прервал его Глеб, голосом будто пытаясь развеять облако мыслей Кости. — Я не собираюсь оставлять свою семью! — заявил уверенно, — Мы же семья теперь, да? Не знаю, как у вас это устроено, но у нас близкие отношения сразу зовутся семьей. — добавил наивно звезда, улыбаясь. Константин сразу же повеселел и заулыбался. — Пусть будет семья, да… — проговорил тихонько он, — А меня пустят? — вновь задумался Костя, опустив глаза на белые от свечения волосы Самойлова. Он всё ещё трогал их своей рукой, сохраняя близость. — Пустят, куда денутся! — хмыкнул Глеб, словно отмахиваясь от проблем. — Есть, Костя, два способа человеку попасть в Космос. Первый: кто-то из звёзд захочет принести человека туда… — А второй, — перебил Бекрев, шутя, — это стать космонавтом и полететь туда в ракете, да? — лыбился он. Глеб удивленно раскрыл глаза и рот. — Что?! — крикнул он. — Я думал, телескопы — это высший уровень внедрения в наше личное пространство! А тут ещё и ракеты. Страшно. — Глеб прижался к Косте. — Извини, не хотел тебя напугать. Там ничего страшного нет, и вас не видно, не переживай. — Бекрев чувствовал, что успокаивал котенка, увидевшего воду, или какого-то ещё маленького зверька, которого пугают обычные для многих вещи. — Так какой у вас второй способ? — ласково спросил он. — Второй… Глеб замолчал, вспоминая. — Смерть. — невинно проговорил Самойлов, но на лице появилось несколько морщинок неприятия. — Но там с маленьким шансом, да и я не уверен, что это действительно работает… — Глебу трудно давалась тема смерти. — Давай уже домой! — попросился он. Костю беспокоили некоторые вопросы. Покинуть Землю, уйти в какую-то магическую неизвестность, оставить родных, не предупредив их. А как предупредить? «Пап, мам, я нашел себе парня, он — внеземное существо, и мы вместе с ним отправимся навечно в Космос, потому что там его дом!». Бекрев даже не знал, чему родители, пускай он от них и не зависит уже давно, удивятся больше, а что будет после — даже думать пугающе. — Глеб, а что будет со мной тут? С группой нашей? У меня тут родители и другая семья! — спросил Костя. — Та, в которой я родился, имею в виду, а не в нашем смысле! — поспешил добавить он, пока Глеб не отреагировал. — Ты имеешь с ними связь по телефону? — Да, но… — Тогда не беспокойся! — Самойлов потрогал его руку, успокаивающе. — Связь и прочая техника у нас есть! — улыбнулся он. — Нет, Глеб, я их и в реальности видеть хочу. Обняться, просто собраться всей семьей… Костя многозначительно помолчал несколько секунд, обдумывая своё нелегкое решение, и вздохнул. — Связь точно будет с Землёй? — Будет, точно! Не переживай. Он снова задумался. Во что он ввязался? Стало страшно и больно. Вся эта любовь, все эти отношения и неизвестность, и то, как же его собираются отправить в Космос… Они пугали. Захотелось убежать, чтобы не видеть ни Глеба, кем бы он ни был, ни чего-либо ещё, связанного с этим сумасшедшим космическим приключением. — Костя, ты мне не доверяешь? Не доверяешь, видно же! — обреченно поник Самойлов. — Мы сейчас отправимся туда, и если ты захочешь вернуться, я вернусь вместе с тобой и больше уже никогда не попрошусь обратно. Считай, жизнь свою ставлю! — умолял он. Глаза звезды заблестели, но не становились ярче, на них появились слезы, которые Глеб старался игнорировать, неосознанно схватившись за предплечье Кости и прижимаясь к клавишнику, как бы стараясь его удержать, чтобы не убежал. Тот отстранился. — Не надо так радикально. — Константин смотрел в сторону, но боковым зрением изучал приблизившееся лицо Самойлова. Страх и боль читались там одновременно. Дыхание Глеба вдруг сменилось на неровное, тяжелое, словно звезду придавило огромным камнем. — Костя, быстрее уже решай!!! — закричал он так громко, что Бекрев дернул рукой от страха. Вновь этот голос. Гром среди ясного неба, сопровождаемый троекратным эхом. Глеб боится смерти. Боится в любом её проявлении, боится сам умереть, в их звездном понимании, боится убивать, боится видеть, как живые существа убивают друг друга. Горло сковал ком слёз, пока Самойлов ощущал, что его ноги слабеют. Облокотился на Костю. Костя разнервничался, его глаза панически бегали по лицу звезды, по гримерке, большому зеркалу-гармошке, паре кожаных кресел… Медлить нельзя! Как бы то ни было, Константин не простил бы себе убийство, особенно когда он сам в силах его предотвратить. Он подхватил слабеющего Глеба под руки, Самойлов безвольно обнял Костю за шею и опустил голову. Казалось, звезда уже ни на что не надеялся, но над ухом раздался резкий торопящийся шепот: «Полетели.» Глеб прикрыл глаза, и это было последнее, что видел Константин. Его внезапно окутала непроглядная темнота, а ступни уже не касались земной поверхности, Бекрев словно парил где-то в невесомости, в космосе, но не испытывал проблем с нехваткой воздуха. Константин чувствовал, как пухлые руки Самойлова крепко его обнимали. Ему стало жарко и еще жарче почти с каждой секундой. — Глеб?! — встревожился Константин, потерявший землю под ногами, и сильнее прижался к звезде. — Что такое? — громом раздался голос повсюду. — Мне становится жарко. Я не сгорю? — Бекрев нервно осматривался по сторонам. Он вспоминал растерянное и погрустневшее лицо Глеба, когда тот вдруг обнаружил, что его песни, изложенные на бумагу, сгорели в атмосфере. Вокруг все еще темно, ни намека на источник пугающей жары, как будто Костя закрыл глаза и не может их открыть, видя перед собой ничего. — Не бойся, я с тобою! — Самойлов впервые за весь полет взглянул на него, в кромешной темноте Бекрев почувствовал на себе взгляд и сразу же заметил пару светящихся голубых глаз, — Не сгоришь! — Константин чувствовал себя неспособным больше сомневаться в этих словах под их настойчивым взглядом. Его ещё сильнее очаровал Глеб. Может быть, даже больше, чем нужно. Больше никакой лжи, никакой опасности не исходило от Самойлова. Ему можно доверить свою жизнь, отдать всё и беспрекословно подчиняться. И действительно не происходило ничего страшного и угрожающего жизни. Интересно, думал Бекрев, сколько людей уже таким образом оказалось у звезд? Он уже и позабыл о том, что слышал от Глеба про людей в адрес их первой встречи или, может быть, верил, что смог его поменять? Гипнотизирующий взгляд Самойлова успокаивал надолго. Их полёт напоминает теперь начало веселого аттракциона, которого все боятся, но тем не менее с интересом хотят на нём прокатиться. — А как там, в Космосе? — поинтересовался Константин, задумчиво поглаживая спину Глеба. — Так себе. — внезапно ответил он. — Не думал, что когда-то такое скажу, но: единственный минус звёздной расы — они не понимают искусства. Совсем. — Но песни! Ты писал песни! — прервал его в вопрошающе-восхищенном порыве Бекрев. Самойлов внезапно тяжело вздохнул. — И на этом я ни гроша не заработал. Что уж там, даже единомышленников не нашел! Рано или поздно я расскажу тебе историю одну, за что меня сослали на Землю. Пока что…не хочу. — Хорошо. — на удивление Глеба спокойно произнёс Константин. Самойлов напрягся, вспоминая и другие внезапные перемены со стороны Кости в пользу звезды. Он же тем временем продолжал: «Как же вы развлекаетесь тогда?». — Скандалами, интригами и расследованиями! — посмеялся Глеб и тут же услышал мечтательный вздох и заметил взгляд Бекрева. Пристальный и до безумия влюбленный. «Что такое?!». Самойлов тревожно глядел в ответ. Был только один способ проверить, и он неприятно отзывался в сердце звезды. «Я не хочу его оскорблять!». Вариантов Самойлов не видел. Костя, как он предполагал, может постоять за себя даже при малейшей грубости, ответить на неё. — Костя, ты… — начал со злобой, которую пытался из себя выдавать, Самойлов. У него не выходило выпустить ни одного серьезного и обидного ругательства в сторону Бекрева. «Я его люблю, я не хочу его обижать!». — …ты дурак! — еле слышно проговорил Глеб. «Извини!!!» — добавил про себя сразу. Выражение лица Кости не изменилось совсем. На нем не появилось ни капли злости, удивления или просто насмешки. Только влюбленность, перетекающая в одержимость. «О нет!». Глеб боялся этого. «Это из-за моей формы!». Самойлов помнил, что звёзды пленили людей, очаровывая их своими способностями, особенно забирая их в Космос, они, каждый по своему, очаровывали пленных, чтобы те не смогли сбежать. Сейчас Глеб несёт не пленного, отнюдь, он их никогда в жизни не носил, однако способность всегда возвращается. — Глеб, а что там, в Космосе у вас? — проблески здравого мышления появились вдруг у Константина. — Ничего особенного… — Глеб смотрел куда-то вверх, откуда лился яркий свет, напоминающий скопление мерцающих мягких облаков, за которыми скрывалось что-то темное, но интересное. — Сейчас сам все увидишь. Их космический путь окончен. Бекрев инстинктивно зажмурился, когда ослепляющий свет начал стремительно приближаться, словно фары несущегося на огромной скорости автомобиля. Самойлов опустил голову и увидел, что за ними хвостом тянется огненный свет. Видят ли это люди? Если да — как реагируют? Может, думают, что это какая-то аномалия — звезда, летящая вверх, — или чей-то фейерверк? Или ракета? А как выглядит со стороны Константин? Видно ли его? Если да, то люди еще больше заинтересуются увиденным. «Тогда конфиденциальность нашей расы будет под ещё большей угрозой!» Переживать долго не пришлось. Спустя мгновение оба уже стояли на земле, как будто ничего и не было. Константин, которого Глеб вдруг спешно выпустил из объятий, согнувшись вытирал воротником футболки кровь, медленно текущую из его носа. — Вот мы и здесь! — тем временем оповестил Бекрева звезда. — Что с тобой?! — испугался Самойлов тут же. Костя, конечно, еще не успел оценить красоту местного космического неба, на котором видны другие планеты, они, казалось, расположены так близко, что, забравшись на последний этаж самого высокого здесь здания — «Звёздного административного дома» — можно без усилий потрогать одну из них. — Давление, видимо. — Константин не поднимал головы. Черный цвет футболки скрывал пятна. В это время незнакомая фигура медленно и гордо приближалась к ним. Телосложение неизвестной звезды мало чем отличалось от тела Глеба — такое же пухлое, одежда слегка обтягивает выпирающий живот. Подошедший чертами лица напоминал уже знакомую звезду, но выглядел старше. Он почесал щетинистую щеку, смахнул волосы разделенной по центру и напоминающей из-за этого шторы челки, а потом критично уставился на новоприбывших. Глеб не обратил никакого внимания на него, звезду больше заботило состояние Бекрева. — А как ты себя чувствовал, когда мы летели? — интересовался Самойлов, придерживая мужчину за плечи и пытаясь заглянуть ему в глаза. — Неплохо, только о полете у меня какие-то странные воспоминания. — Костя вспоминал. — Не могу это объяснить, но тогда я все время думал о тебе, а своего состояния не замечал. — наконец, убедившись в отсутствии новых капель крови, Бекрев поднял голову. Незнакомец, всё это время выжидающе и безэмоционально смотревший на них, сразу привлек его внимание. — Глеб… — Позвал Константин, опасливо поглядывая на звезду, тронул Глеба за плечо. Самойлов обернулся. Его лицо мигом изменилось, приобрело измученное выражение, он не хотел разговаривать с этой звездой, потому что распознал в нем своего брата. — Ну, привет, Вадим. — бросил Глеб в его сторону. — Не может быть, ты наконец-то за голову взялся и решил обеспечить Родину рабочей силой? — одобрительно ухмыльнулся Вадим, скрестив руки на груди, от чего его пузо стало ещё заметнее. Бекрев не мог не подслушать их разговор и не чувствовать надменный взгляд так называемого Вадима на себе. Только он хотел вставить слово, как Глеб недовольно продолжил. — Что?! Нет, это мой… — Самойлов метался между «друг» и «любимый», но понимал, что ни один из вариантов не подходит. «Прости, Костя, придется как-то выкручиваться!». — это мой личный слуга! Ни Костя, ни Вадим не ожидали такого ответа. — Что?! Ты не имеешь права! Хотя бы что-то на благо Родины сделай! — возмутился Самойлов старший. — А у меня никто спросить не хочет?! — еще громче крикнул Константин. — Нет. — оба одновременно обернулись к нему, произнесли хором и продолжили спорить, однако Глеб незаметно подмигнул: «Не обижайся, это часть плана!» Бекрев сделал вид, что затаил обиду и отвернулся. «Глеб-Глеб, мне тебя ещё учить и учить отношениям с людьми.» — Костя улыбнулся и стал осматривать город, в котором оказался. Космос напоминал огромный мегаполис с многоэтажками, большим количеством жителей и кучей рекламных вывесок, объявлений. Высокие дома из красивого белого камня блестели и отливали синим, совсем как и все другие здания, которые он видел. Взгляд невольно цеплялся на выделяющееся сильнее всех высоченное здание с тремя огромными буквами «З.А.Д» на крыше, располагающееся, казалось, далеко в море жилых домов. «Это здесь вместо надписей баллончиками на заборе?» — Бекрев посмеялся вслух. Братья обратили на него внимание. — Тихо! — строго крикнул ему Вадим. — Тебе слова не давали! — Вадим, ты не имеешь права им командовать! Только я имею! — Глеб встал перед ним, поставив руки в бока. Самойлов впервые почувствовал в этих спорах что-то до жути неправильное. Им лучше разойтись прямо сейчас и стараться больше не видеться. «И к Косте он жесток!». — Глеб прав. — смерив старшего брата гневным взглядом произнёс Константин. — Костя, пойдем! — Самойлов аккуратно взял его за руку и быстро потянул за собой, открыто показывая, что хочет уйти. Бекрев последовал за ним. — А все звёзды такие, как этот… Вадим? — спросил недовольно Бекрев, крепко держась за руку Глеба. — Да. Но не совсем. Прости, что тебе пришлось это все лицезреть. — отчеканил печально Самойлов. — Сейчас придем ко мне домой, и я тебе всё объясню. Они углублялись в город, сияющий тысячами огней. Столько гламура, разврата и одновременно гордости Константин не видел нигде. У мусорных баков стояли, как Костя услышал из криков местных жителей, измученные люди. Встретившись с ними взглядами, Бекрев съежился — настолько невыносимо было видеть эту печаль и боль из-за потерянной свободы. «Как они здесь оказались?». Взгляды звёзд же были прикованы к нему, Костя ощутил себя зайцем в ловушке хищников — каждый хотел словно попробовать кусочек, получить власть над ним. Самойлов уже спокойнее шел рядом с ним, всё ещё не отпуская руки. Завистливые взгляды сородичей его не сильно заботили, но всё же Глеб стал крепче держать Бекрева. — Мне не нравится, что тут какие-то малознакомые лю…существа решают за меня, что со мной им делать. — громко сказал Константин, казалось, не только Глебу, но и всем остальным на него глазеющим. — Кость, давай это позже обсудим, я не хочу подвергать твою и свою жизни опасностям. Если бы ты шёл здесь один — не прошло бы и трех шагов, как тебя бы бросили к остальным людям. — вздохнул Самойлов. Он как никогда понимал Константина сейчас. — К людям тут действительно не самое лучшее отношение, но главное, что тебя они не трогают. Остальные — неважно. Бекрев хотел было возразить — «Остальные тоже важны!» — но его мысли внезапно переключились на другое. Прямо на них что-то ехало с невероятной скоростью. Не машина, а человек или звезда, Костя не знал, на какой-то деревяшке с шаром неизвестного происхождения, выполняющими функцию колеса. Устройство напоминало скейтборд с Земли. — Идите нахуй! Вам меня не поймать, звёздные черти! — задорно орал мужчина. Его волнистые, кудрявые ужасно грязные волосы развевались на ветру. На лице Бекрев успел разглядеть черные пыльные пятна. Элементы потрепанной одежды он различить не смог — настолько быстро неизвестный пролетел мимо, а сразу же за ним бежали напыщенные расфуфыренные офицеры. «Это человек.» — понял теперь вдруг Костя. — А кто это был? — спросил в надежде узнать подробнее у Самойлова он. — Человек, кажется. — Это и без звезды было понятно. Глеб посмотрел в сторону, где всего секунду назад был таинственный анархист — Бороться с системой пробует. Долго не протянет. Жаль, конечно. — Но, кажется, у него есть шансы. Быстро так проехал.: — Это не всегда связано. За ним все равно придут, нельзя бесконечно скрываться от преследователей власти. — Глеб тяжело вздохнул. Кстати о власти. Почему у вас главное, как я понял, здание называется «Зад»? Чей зад? — Звездный Административный Дом. Аббревиатура. А что в ней такого? Костя снова усмехнулся. — Придем к тебе домой, потрогаю тебя за то, что люди зовут задом, и поймешь. — он рассмеялся, всё больше загоняя Самойлова в непонимание. Минуя похожие друг на друга и успевшие уже порядком надоесть улочки звездного мегаполиса, увешанные плакатами с изображением Вадима Самойлова и знакомой надписью: «Старший брат следит за тобой», Глеб и Костя наконец-то пришли к дому Самойлова. Он ничем не отличался от других: такой же блестящий и синеватый. Глеб приложил руку к двери и сначала пропустил вперед Константина, а потом и сам зашел. Как только оба ступили за порог, их резко подняло вверх, будто тут стоял невидимый лифт. Вокруг обычные каменные стены, других квартир в этих на первый взгляд многоквартирных домах не было. Глеб тревожно поглядывает на Костю, особое внимание уделяя его носу. Он не хотел снова видеть кровь.       Квартира Самойлова представляла собой совершенно небольшую футуристичную комнатку. Бесформенное округлое окно с видом на Космос и ЗАД, под ним кровать, самая обычная, хотя не похоже, что звезды ею пользуются по назначению или, может, просто не так часто, чем люди. У стены шкаф с одеждой и полками для книг, заполненными разного рода литературой начиная от самоучителей по игре на гитаре, заканчивая совершенно незнакомыми Бекреву авторами. После нескольких музыкальных учебников ожидаемо увидеть сами инструменты. А вот и они, у стены расположился компактный синтезатор, гитара стоит в углу между кроватью и стеной. Техника в лице современного левитирующего в противоположном углу телевизора и лежащего на столе рядом планшета Костю не удивила, несмотря на то, что по дизайну и, наверняка, функционалу она превосходила Земную. Самойлов достал свой телефон, приобретенный не в Космосе, и явно удивился тому, что устройство выжило перелет, не сломалось и идеально работает. — У тебя тут классно! — прокомментировал Бекрев, осматриваясь вокруг. — И телик прикольный, но у вас его смотрят вообще? — Костя заинтересованно проводит рукой под телевизором, а он никак не меняет своего положения. Бекрев попробовал ещё, потом ещё, но так и не смог понять, как же устроено это чудо техники. — Смотрят, когда нужно. Я нет, разве что иногда включаю музыку, когда скучно. — улыбнулся Глеб. — Ты можешь воспользоваться моей кроватью, если хочешь спать. Или если давление. — Самойлов потрогал мягкое одеяло, укрывающее кровать, как будто чтобы убедиться, что на это можно уложить дорогого гостя. — А поесть что-нибудь есть? Мы с тобой после концерта сразу сюда улетели. — напомнил Костя, садясь на кровать. — Точно, поесть… — задумался Глеб. — В холодильнике есть еда быстрого приготовления. — он последовал в сторону, где все это время была дверца, так же открывающаяся с помощью отпечатка руки, на кухню. — Подожди минут пять! — обернувшись, предупредил Самойлов и скрылся за дверью. Константин смотрел в окно, когда Глеб возвращался с тарелкой лапши. Даже с высоты семнадцати этажей Бекрев видел плакаты с изображением Вадима. — Это предвыборная агитация? — вспоминая все возможные и подходящие политические термины из мира людей, спросил Костя, но почему-то он заранее уже был уверен в правильности своих суждений. Глеб встал на цыпочки рядом с ним, вглядывался, чтобы понять, о чем конкретно говорит Бекрев, куда показывает пальцем. Вскоре его лицо помрачнело, а глаза округлились от удивления. — Вообще, да. — кивнул звезда. — Но я не припомню, чтобы сейчас нужно было новое Солнце… — озадачился Самойлов, с прищуром исследуя вид из своей квартиры. — Как у вас красиво называются правители! — улыбнулся Бекрев, сразу понявший символичное название. — А ты тоже, кстати, солнце! — он погладил Глеба по кудряшкам, которые сразу же засветились, заискрились от первого прикосновения. — Костя, не говори глупостей. Я обычная звезда. Почему ты вообще так решил? — протараторил вдруг испуганно Самойлов. — В мире людей это был комплимент. А что не так? У вас правит тот, чье имя нельзя называть? — Костя, заинтересованный в том, чтобы узнать больше, посмотрел на Глеба, отодвинувшись от окна. — Да, кажется, имя его мы уже слышали. — вздохнул Глеб. — И мне оно не нравится! — он неожиданно жалобно поглядел в глаза Бекреву. *** Броская черная краска резко с ненавистью покрывает агитационный плакат. Над губами горделиво смотрящего с него на звёзд нового правителя постепенно появляются характерные «квадратные» усы исторического персонажа, а сверху среди пышной шевелюры выделялась его же косая челка. — Зря вы это, — бубнил злорадно Валерий, довольствующийся своим творчеством, — господа, повесили рядом с людьми! — сзади вдруг стали раздаваться шаги. Быстрые, твердые, уверенные и не предвещающие абсолютно ничего хорошего. Аркадин даже ухом не повел и продолжил раскрашивать плакат, как ребенок красит фломастерами оставленные без присмотра документы или денежные купюры. — Опять ты? — только рык заставил его обернуться. Звёздный смотритель. — Да, я. — хмыкнул Лера и быстро бросил баллончик краски со всей силы в ноги охранника. — Приятно было повидаться снова, товарищ генерал! — не оставив ни секунды для продолжения дискуссии, Аркадин запрыгнул на свой моноцикл, резко оттолкнулся от земли ногой и мигом начал удаляться прочь, подпрыгивая и подлетая на неровной песчаной дороге, усыпанной ямами, кочками и камнями. Эта неприятно выглядящая тропинка ведет в любимое место звёзд, упивающихся собственным превосходством над людьми, и из-за этого ненавистное для Валерия — «фабрика рабочей силы», ставшая для многих людей здесь домом, а для кого-то даже родным. Домом это место назвать весьма сложно, а для многих даже невозможно. Из ржавых вагончиков, оборудованных под места жительства с минимальными нуждами, выглядывают усталые и измученные лица мужчин, женщин и детей. Одни с восхищением и надеждой смотрят вслед проносящемуся мимо Вэлу, другие же машут на него рукой, приговаривая, что скоро он ко всему остынет и смирится с тем, что никто и никогда не будет способен изменить положение попавших давным-давно в плен нарциссичных существ людей. Прямо за ним всё старалась угнаться толпа звёздных смотрителей. Их удивительная быстрота передвижения поражала, но люди не могли ими восхититься — они резко прячут головы. Догнать Аркадина невозможно. «А может, он тоже Звезда?» — осуждающе мелькает в голове тяжело дышащего человека, пока тот старался не издавать ни звука и не привлечь никакого внимания, а такой же прячущийся рядом кажется предателем.       Мимо пролетают полупустынные пейзажи, шахты, деревья, вагончики и…разрушенные дома, точнее оставшиеся от них стены. «Откуда они здесь?» — задается вопросом Валерий. Звёзды не строят дома ниже двух этажей. Аркадин каждый раз останавливается около этих построек, и этот — не исключение. Резко обернулся. Никого. Звёздные смотрители отстали по пути или вовсе потеряли его, как это всегда и происходит. Дома казались такими знакомыми, Валера никогда не был на Земле, однако всегда находился человек, который рассказывал с упоительным удовольствием о прошлой жизни там, вдалеке, под звёздами, о которых никто и не задумывался, представить не мог, что жизнь «под ними» станет такой буквальной и невыносимой. Раздался человеческий крик где-то позади. Аркадин интуитивно обернулся и всмотрелся вдаль. Сильно напрягая взгляд, он смог рассмотреть Звёздного смотрителя и лежащий рядом труп человека, но на нём ни царапинки. «Что у них за нечеловеческая сила?» — с этими мыслями Валера вновь вернулся к осмотру построек. Что он знал? Не так уж и много, чтобы сочувствовать злодеям, но и немало, чтобы быть против Звёзд. На красном осколке кирпича, оказавшегося под его ногой, виднелся тусклый фрагмент какого-то цветного граффити. Как будто разбросанный пазл по столу, на земле лежат и другие кусочки кирпичей с остальными частями рисунка. — Вот он! — послышался вопль смотрителя совершенно неожиданно. «Как вычислили? Я же оторвался!». Валерий встрепенулся и вскочил на моноцикл и снова пустился в бега. Сейчас он точно знал, куда поедет.       Ещё одно высокое здание, тёмное, всё в символах звёзд и блестках, как будто дизайнер накануне работы прочел несколько сотен глянцевых журналов из человеческих нулевых. Всякий раз, приходя сюда, Валера ожидал увидеть за дверью, после лифта, много блондинок с автозагаром и в розовых блестящих платьях. Иногда он их действительно видел. — Представьтесь. — механический томный женский голос раздался, как только Валерий коснулся двери этого здания. — Аркадий. — В доступе отказано. — Лера. — В доступе отказано Мужчина выругался вслух. — В доступе отказано. Последняя попытка. — Валерий Андреевич Аркадин. — со вздохом проговорил Лера. — Проходите, Аркаша. — Какой к черту Аркаша? Он меня никогда так не называл… — проходя в лифт, бормотал недовольно Аркадин. Лифт этого здания ничем не отличался от остальных, в нём не было красоты, которую представлял каждый, кто заходил. А сама квартира в небоскребе действительно поражала красотой и стилем. Красные, черные и белые тона иногда режут глаза, но в большинстве случаев создают приятную красоту под стать владельцу. Валерий осмотрелся. На диване перед плазмой никого нет. На кресле также пусто. Мужчина шагнул вперед и заглянул на кухню. Опять никого. Прислушался, затаив собственное дыхание. Из спальни слышались мужские и женские стоны. Аркадин закатил глаза и скрестил руки на груди. — Ладно, я подожду, мистер «мои-шоу-лучше-всех-ведь-я-такой-крутой-музыкант-а-все-женщины-меня-хотят-и-я-вам-это-докажу»! — нарочито громко проговорил с показным недовольством в сторону закрытой двери в спальню он и присел на белый кожаный диван. Недовольно вздохнул.       Этот диван, вся эта обстановка вмиг стала такой раздражающей, невыносимый, а эти стоны только сильнее портили настрой. Уходить сейчас опасно, думал Аркадин, поэтому оставался на том же диване, однако заглядывался на футуристично-элегантный шкаф с дорогим алкоголем недалеко. — Они ещё долго там будут. А ждать мне скучно. — кивнул сам себе мужчина, как бы в оправдание, когда медленно подходил к заветному буфету со стеклянными дверцами.       Дверь спальни открылась одновременно с дверью шкафа. Хрупкая полуголая блондинка вскрикнула и, краснея, резким движением руки скрыла обнаженную грудь, увидев поглядевшего на неё Вэла. Сразу же из-за двери выглянул Хакимов. — Валер, тебя учили предупреждать о визите? — недовольным взглядом, скрытым под черными стильными очками, но выраженным мимикой бровей и лица, смерил друга Снэйк, укрывая плечи любовницы своей белой рубашкой и обнимая её одновременно. — За мной гнались в этот раз, извините уж! — с горечью Валерий закрыл прозрачную дверцу. — Лера… — обратился к блондинке Дмитрий ласково. — Давай я напишу тебе позже. У меня тут… — мужчина перевел мрачный взгляд на Аркашу и вернулся к девушке, — гости. Валерия застегивала его рубашку на себе и завязывала пышные волосы в высокий хвост, иногда невольно покусывая красные пухлые губы. — Честно, Дим, ты скорострел, но, ладно, до скорого, звезда ты моя. — съязвила блондинка с улыбкой и, причмокнув в сторону Хакимова, ушла, поправляя ремень светлых джинс. Снэйк, казалось, игнорировал её фразы, вновь очарованный этой звёздочкой, однако если бы Валерий сейчас снял со Снэйка очки, то уловил бы нотки боли, душевной и физической, вечной усталости от секса, подобных фраз и мимолетных романов, всегда заканчивающихся одним и тем же. Снэйк махнул головой, убирая пряди темных волос с лица. — Это одна и та же что ли? Неужели бабу нашёл? — ухмыльнулся Аркадин, вновь устроившись на мягкой диване. — Надеюсь, — начал он, смахивая с мебели крошки какой-то еды, — вы не здесь начали? — шутливо улыбнулся, демонстративно отряхивая руки. — Нет, не здесь. — Снэйк скрестил руки на груди в ожидании. — Тебе сейчас что-то нужно? Дмитрий не выглядел заинтересованным в возможной просьбе приятеля. Он молча с опаской снимает очки, тревожно пробежав глазами по окнам. Ничего. Положил очки на тумбу неподалеку от дивана. Аркадин всё молчал и молчал, просто смотря на него. Сердце предательски сжималось. Какой-то грустный взгляд серых, не звёздных и не человеческих глаз не оставил ему шанса на злость, бесконечная любовь и шоубизнес — те ещё палачи, пытающие Снэйка уже много лет. — А если бы сейчас кто-то, как и ты, ворвался ко мне и увидел мои глаза? И тебе, и мне тогда бы так наваляли, что мы бы сдохли вместе на орбите! — Хакимов взъелся, хлопая усталыми от постоянной полутьмы глазами. — Ничего бы такого не было, не переживай ты так… — Не переживай? Ну так ты тоже не переживай тогда, когда за тобой будут по пятам бежать менты! Что ты ко мне всё бегаешь?       В это время открылась дверь его апартаментов совершенно бесшумно, но Снэйк слышит медленные шаги, гость переваливался с ноги на ногу незаметно, но очень спешил. Он был не один. Более спокойные широкие шаги сопровождали незваного гостя. — Дим, привет!.. — только услышав голос, показавшийся таким незнакомым вдруг, Хакимов интуитивно обернулся. Это Глеб. Переживать не о чем. Они с Самойловым давние друзья, сошедшиеся на почве искусства. Его Дима впервые увидел играющим на гитаре неподалеку от своего дома и сразу понял, что в нём нет той звёздной ненависти ко всем искусствам, что у него есть чувства. — А, это ты, Глебыч, здравствуй… — Расслаблено опуская руку, схватившую очки, Хакимов, улыбается и переводит взгляд в сторону. Зря. Совершенно незнакомый персонаж смотрел на него с интересом и удивлением. Резко надевает очки, отшатнувшись от тумбы, дивана и сидящего на нем Валеры. — Это кто?! — резко невольно вскрикивает Дмитрий. Костя тоже вздрогнул и подумал, что хриплый голос странной звезды означает, что тот как минимум надорвал голос только пока кричал. — И сколько он видел?! Я же просил предупреждать, если вы приходите, тем более не одни! — Снэйк обреченно выдохнул, срываясь на мольбы. Глеб неловко поглядел на Бекрева, выпустил его руку из своей и на пару шагов приблизился к Диме с беспокойным лицом. — Отставить тревогу, это свои… Аркадин резко подскочил со своего места, вцепившись в Снэйка объятьями. — Я его держу. Представляй своего друга, Глеб. — смеялся Валера. — Валера, отпусти меня, я не настолько боюсь людей…и звёзд. — Дмитрий исследовал взглядом Константина. Легкая улыбка. «Это он надо мной что ли смеется?!». Заинтересованный и переживающий взгляд. «Явно не отсюда. Оно и к лучшему». Дмитрий гордо выпрямился. — Валера, убери руки! — одними губами шикнул на анархиста звезда. — Хорошо-хорошо. — улыбнулся Аркаша, выпуская Змея из своих цепких объятий. — Чего краснеешь? Влюбился что ли? В, — улыбаясь, глядел то на смущенного Диму, то на пришедшего Бекрева — как вас по имени-отчеству? — обратился к Косте. — Константин Михайлович. — Бекрев сразу почувствовал себя рядом с человеком и посмеялся. Звёзды казались ему далеки от шуток, а вот Валера, понятное дело, человек. — В Костяна что ли втюрился с первого взгляда? — продолжал, щекоча руками бока Дмитрия, Аркаша с улыбкой. — Или в меня? — хмыкнул хитро, но с горечью. — Колись, Хакимов! — Валерий, хватит хрень всякую нести! Достал! — Дмитрий недовольно оттолкнул Валерия к дивану и поднял взгляд на пришедших. — Константин, прошу его простить. Он у нас панк местный, анархист. — Дмитрий покосился на Аркадина. Тот смерил его хитрым взглядом в ответ, наслаждаясь плодами своей провокации. Хакимов фыркнул и снова повернулся к пришедшим, надев маску хорошего расположения духа, — Вообще, в моем доме людям тоже рады. — он сладко улыбнулся. — Присаживайтесь, Глеб, Костя, чувствуйте себя как дома! — Дмитрий учтиво указал на диван, одно из мест которого уже занял Аркадин. Тот вдруг засмеялся. — Какие мы аристократичные, я не могу с тебя, Дим Хакимов повернулся к нему, сверлил Валерия взглядом. Вэлл встретился со взглядом Снэйка, таким пустым и одновременно усталым, измученным, беззлобным и умоляющим. Аркаша невольно вздрогнул, словно его ударило током, резко и неприятно. — Ну, имею в виду, это не плохо… — мужчина стыдливо отвёл взгляд, сам себе удивляясь, — Это классно, Дим, тебе подходит. Снэйк вздохнул, переводя глаза на пол. — Ладно! — он неожиданно поднял взгляд на внимательно наблюдавшего за ним Константина, который как будто пытался узнать больше о нем только по взгляду, и прикорнувшего, оперевшись на подлокотник, Глеба. — Глебыч, тебя-то что привело ко мне? — Дмитрий ещё раз со вздохом взглянул на Валерия и вернулся к Самойлову. — Я хотел тебя познакомить с моим новым человеком… — А были старые? — вмешался вдруг ревностно Константин — Не было. — Глеб поджал губы. — Я не об этом! Раз вы познакомились, то я хочу доложить о том, что произошло со мной на Земле. Рассказать, как именно то место влияет на звёзд. Все, кроме осматривающего импрессионистские картины с полуголыми блондинками со спины, глазами, черепами, чем-то вроде деревьев, блондинкой в одежде, с пистолетом и другие; Константина, уставились на Глеба с интересом, волнением и страхом в глазах. — Как? Как там на Земле, Глеб? — первым начал спрашивать Аркадин, от волнения упирающийся руками в диван. — А ты там не был? Ты же человек! — Бекрев отвлекся от интерьера. — Неа, я родился уже в Космосе в лагере… — Я могу тогда помочь с рассказом о Земле! — вызвался Константин. — Глеб, ты не против? Самойлов лишь улыбнулся уголком губ и позволяюще махнул рукой. — Теперь слушайте меня! Началось всё совершенно скучно… Самойлов начал рассказывать о своих ощущениях: было интересно, тяжело, страшно. — И так мы познакомились с Костей! — Глеб снова засветился от радости, невольно замурлыкал с улыбкой. — А еще! А ещё! — взволнованно начал Самойлов, тараторя, — Мы создали группу! Музыкальную! Я и не думал, что люди могут так хорошо смыслят в музыке. Его слова из рассказа о группе больше походили на восхищение любыми аспектами из жизни, внешности и поведения Константина. Какие у него красивые глаза, какой он талантливый, какие у него потрясающие идеи… Бекрев неловко отводил взгляд и смущенно улыбался. — Песни были авторства Глеба. Он говорил, что писал ещё когда был здесь, в Космосе. — добавил Костя.       После его слов внезапно всполошился Дмитрий, которому, казалось, так и хотелось услышать что-то подобное. Вдохновленный ему одному известной Музой Снэйк в нетерпении глядел на Бекрева и Глеба. — Так это ж просто огонь! — восхитился он, витая в мечтах, осознав ситуацию. — У вас есть своя группа! Вы не представляете, как нам с вами повезло! Своими возгласами Хакимов привлек всеобщее внимание. — Да, на Земле создать музыкальную группу оказалось куда проще, чем здесь… — тихо начал Самойлов — Я так и знал! Так и знал! И у меня идея! Глаза Снэйка светились от счастья, и это заметно даже за тёмными очками. — Давайте, — Дима поднимается с дивана и, радостно-маниакально улыбаясь, смотрит в глаза каждому по очереди, — работать вместе! Глебыч, ты же об этом мечтал! Такой шанс! — А с чего это ты вдруг так загорелся? Слышал вообще? Здесь с музыкой тяжелее! — неожиданно вмешивается Аркаша, поднимая свои карие глаза на друга. Хакимов молча выдержал испытание игрой в гляделки. Сердце тревожно билось в груди, участив дыхание. Вся статность Дмитрия в мгновение ока улетучилась, заменяясь на поведение загнанной в угол жертвы, словно уж перед соколом, растерянно смотрящий на внезапного агрессора. — А почему это вдруг ты отказываешься, а, анархист ты наш? Вот тут ты действительно пошел бы против системы, а не просто бы рисовал свои граффити на политических плакатах! — тон Снэйка становился всё тише, превращался в шипение. — Если не знаешь, Дим, лучше молчи! Да если бы не я, то ты бы даже эту гламурную многоэтажку не нашел! — И чем же ты мне помог?       Самойлов хмуро следил за увлекшимися спором мужчинами. — Часто у них так? — беспокойный шепот Кости раздался совсем рядом — Понятия не имею, Кость. Честно, я их вместе вообще раньше никогда не видел. — Глеб устало подпер щеку рукой.