Pulp Fiction

— Что он там пролепетал? Я не расслышал, — сказал Сквало, когда от ванной комнаты в квартире номер 84 осталась большая обгорелая дыра. — Я нихрена не понима, — процитировал Занзас и философски заметил: — Последние никчемные слова в его никчемной жизни. — Чертовски верно сказано, — покивал Сквало. Видок у него был тот еще. Вздохнув, он очнулся и заорал, разворачиваясь к дивану: — Какого хуя, Базиль, ебаная твоя душа! — Базиль, какого хрена ты не предупредил, что в ванной прятался этот упырь с револьвером? — перевел Занзас. Забившийся в угол дивана Базиль забормотал что-то невразумительное. — Ты его пушку видал? — не успокаивался Сквало. — Да она была больше, чем он сам! — Никакие дробовики бы не спасли, — покивал Занзас. — Повезло. — Нет, это не простое везение, — воздел палец Сквало. — Это что-то другое. — Может, и так. — Это было… божественное вмешательство. Ты понимаешь, что это значит — божественное вмешательство? Занзас посмотрел на него с сомнением. Сквало выглядел как Сквало, но сомнение крепло. — Думаю, да, — осторожно ответил он. — Ты хочешь сказать, что Всевышний спустился с небес и остановил пули того засранца. — Именно! Господь спустился с небес и остановил пули. — Ты же атеист. Сквало с негодованием потряс мечом. — То, что здесь произошло — это чудо, мать твою! — Да не волнуйся ты так, — мирно сказал Занзас, — всякое бывает. — Черта с два! Такого просто так не бывает. — Может, продолжим теологическую дискуссию в машине? — робко встрял Базиль. — Весьма здраво, — согласился Занзас, убрал пистолеты и выгреб из-под дымящихся обломков кейс. — Да мы должны быть трупами, понимаешь? — заорал Сквало и нацелил ему в грудь клинок: — Мы только что стали свидетелями чуда, и я хочу, чтобы ты это признал! Вот ебанутый, привычно вздохнул про себя Занзас. — Это чудо, мать твою. Сегодня же помолюсь на ночь об успокоении неприкаянных душ всех мелких засранцев, которых успел прибрать Господь. Доволен? Сквало явно не был доволен, но отвел руку, подобрал кусок чьей-то штанины и обтер клинок. — Пора убираться отсюда... — проворчал он. — Блядь, сучонок, как ты мог не предупредить! — Я пытался, но вы не слушали, — вздохнул с дивана Базиль. В машине Сквало как будто остыл, но не прошло и минуты, как он опять завел волынку о чуде и всевышнем. Занзас молча слушал, упираясь локтем в дверную ручку и прикрыв ладонью глаза. — Я должен был умереть. Понимаешь? Я должен был умереть сегодня, но выжил. — Ты как в первый раз прям, — не удержался Занзас. — Если ты постоянно ходишь обдолбанный, как в своем сраном Амстердаме, это твои проблемы, — отрезал Сквало. — А мои глаза открыты, и я все вижу. — И что это значит? — Я ухожу. — Черта с два, — лениво сказал Занзас. — Не богохульствуй! Занзас опустил руку и уставился на него с изумлением. Сквало смотрел на дорогу с таким видом, будто познал дзен или еще какую-нибудь хрень покруче. — Да ты охуел. — Я сказал — не богохульствуй. — Мы на красный проскочили, — вмешался с заднего сиденья Базиль. — Заткнись, — бросили они ему хором. — Можешь передать на свидании Саваде, что я ухожу. — Откуда? — Отовсюду. — Постричься не забудь. — Это еще тут при чем? — возмутился Сквало. — Готов поставить десять тысяч, Савада умрет со смеху. — А мне насрать. — Ну, а ты что обо всем этом думаешь? — Занзас обернулся. — У меня нет мнения на этот счет, — ответил Базиль, не сводя глаз с пистолета в его левой руке. — Да у меня ярость почти на нуле, — отмахнулся Занзас и продолжил, жестикулируя дулом: — Давай начистоту — ты тоже думаешь, что Бог на самом деле спустился с небес и остановил те пули? Вместо ответа Базиль распахнул свои и без того большие глаза. Слегка оглушенный неожиданной отдачей Занзас сперва увидел в них отражение пламени, а уже потом сообразил, что произошло. — Что там у вас? — напрягся Сквало. Занзас метнул в него осторожный взгляд — Сквало тянул шею, пытаясь увидеть сползшего по спинке кресла Базиля в зеркале заднего вида. — Я его подстрелил, — признался Занзас. Базиль булькал кровью, с искаженного мукой лица струилось голубое пламя. — Случайно. — И какого хрена ты это сделал? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Сквало. — Я и не думал этого делать. Я же сказал, это была случайность. Сквало обернулся, впереди истошно засигналили. — Я, конечно, много всякой хренотени видел в жизни… — За дорогой следи. Это произошло случайно, ясно? Ты наехал на что-то, твоя колымага дернулась, и пистолет выстрелил. — Это Порше, блядь. Занзас сел ровно и ткнул Сквало дулом в плечо. — Гони к Луссурии и не выебывайся. А ты не булькай там, довезем и залатаем, будешь как новенький, — повысил он голос. — Ты не поверишь, туда и ехали, — проворчал Сквало. — Да не тряси ты его, еще добьешь нахрен! — Гони давай, — повторил Занзас и убрал пистолет в кобуру, — свидетель господнего чуда. Что-то не торопится он спасать твоего дружка. В ответ Сквало утопил педаль газа в пол. Девять минут и тридцать семь секунд спустя он с полицейским разворотом припарковался у черного входа клуба, в который Занзас бегал еще пацаном. Бокс он не любил, но публика там терлась подходящая. — Краса-авчик, — Луссурия степенно вышел навстречу дорогим гостям, раскрыл объятия. — Похорошел, возмужал! — Да, я возмужал, — с достоинством ответил Занзас, позволил похлопать себя по плечам и спине и кивнул на машину. — Мы тебе клиента привезли. Обработав Базиля и сделав ему в подарок маникюр и фирменную стрижку, Луссурия устроил Занзаса с комфортом в своем кабинете, заставленном наградами и кубками, и переодел в цивильное, вывернув свой немаленький гардероб. Сквало едва дотерпел до конца регенерации и умчался по делам, даже не взглянув на подарок от клуба — вишневый Шевроле Малибу, который дожидался Занзаса на стоянке. — Тачка, что надо, — одобрил Занзас, любуясь из окна. — С чего вы вдруг? — Мы скучали, — просто сказал Луссурия. Потом он сварил отличного кофе — много сахара, много сливок — распаковал миндальное печенье и принялся выпытывать подробности жизни в Амстердаме, заодно делясь последними новостями. Занзас в двадцатый раз рассказывал о своих приключениях и покорно ждал, когда Луссурия наиграется и перейдет к главной теме дня. — Своди его в «Тру риал», — посоветовал Луссурия, когда отсмеялся. — Ему там понравится. Занзас без интереса кивнул. Луссурия задумчиво на него смотрел, теребя мизинцем уголок накрашенного рта, потом усмехнулся. — Мамочка знает, что нужно Занзасу, — пропел он, вытащил из кармана леопардовых штанов визитку и принялся писать на обороте. — Здесь адрес и телефон. Найти непросто, дорога убитая, но того стоит. Наш снабженец биодобавками, толкает лучший допинг на всей Сицилии. После отблагодаришь, дорогой. — Обязательно, — сказал Занзас и сунул визитку в карман своего нового плаща. Провожая до стоянки, Луссурия все косился на него с явным удовольствием. — Тебе идет. — Буду носить, не снимая, — пообещал Занзас. Луссурия с улыбкой покачал головой. — А ты изменился. — Все меняются, Лусс. — Но не всегда в лучшую сторону. Береги себя. — Луссурия расправил лацканы и чувствительно пихнул в плечо кулаком: — Я знал, что ты не утерпишь… Между нами — пока на новичка поставил только ты. Приедешь посмотреть бой? — Вряд ли. Встреча с Реборном, потом с Савадой, — заводя мотор, пояснил Занзас. — Дерьмовый предстоит денек. Луссурия наклонился и поцеловал его в щеку, медленно стер большим пальцем след от помады. — На удачу. У меня предчувствие, что сегодня тебе повезет. — Пусть удачу мне принесет твой Чад, — ответил Занзас. Включил радио, машинально подпевая Чаку Берри, прибавил звук и вырулил с залитой солнцем стоянки. Конец