Essence

Черный жеребец ступает по широкой, освещенной огнями фонарей тропе. Топот копыт отдает тихим эхом, а грива угольного цвета красиво переливается под светом луны. Уён смотрит на небо, думая о своем и замечая маленькие звезды, пока сзади ощущается приятное тепло чужого тела. Омеге кажется, что если он ближе прижмëтся к упругой груди Сана, то почувствует его сердцебиение, а ухо опалит спокойное дыхание. Чон из-за усталости решает воспользоваться моментом и, облокотившись на альфу, прикрывает глаза. Чхве, держа поводья уже одной рукой, обхватывает второй Уёна за талию и прижимает к себе. Сан едва ощутимо бьет ногой по боку Сумрака, и конь, поняв намёк, начинает идти более медленно и осторожно. Альфа вдыхает такой легкий, сладкий и пробирающий до приятной дрожи запах ириса. Чхве давно поймал себя на мысли, что его манит к омеге. К милому, весёлому и доброму омеге, который всегда подбодрит или вкусно накормит, может смутиться от какого-нибудь комплимента или начать заливисто смеяться из-за любой чепухи. Сан улыбается своим мыслям и, подъезжая к дому Чона, замечает на пороге Юнхо. — О, Сан, не ожидал, что ты привезёшь Уёна, — Юнхо говорит тихо, так как увидел, что брат спит. — Спасибо. Чхве кивает, помогая альфе забрать Уёна к себе на руки, и берет поводья в руки, все еще глядя на омегу. — Тебя что-то беспокоит? — Нет, ничего, — бубнит Сан и задумывается. — Юнхо, я могу взять несколько выходных? — Без проблем! Ты во многом помогаешь на конюшне, поэтому заслужил отдых, — отвечает Чон, на что получает благодарную улыбку. Перекинувшись парой слов, Юнхо с Уёном на руках скрывается в доме, и альфа, выведя Сумрака обратно на тропу, едет в сторону леса и глядит в небо на полную луну.

***

В эту раннюю ночь настолько светло, что даже не требуется керосиновая лампа, ибо достаточно лунного света, чтобы все разглядеть. Пока омега ступает чуть впереди и смотрит на луну, Хонджун ведет Камелию за поводья. Вспомнив танец Сонхва, альфа размышляет, когда он начал настолько сильно залипать на Пака? На его карамельную кожу, где нет ни одного изъяна, на изящные движения рук, которые скрыты белыми перчатками. А мятный запах феромонов каждый раз пробирает Кима до приятных мурашек. — Хонджун, все в порядке? — спрашивает омега, смотря из-за плеча на Хонджуна. — А, да, просто задумался. Сонхва улыбается и кивает, а затем сворачивает с тропы в сторону озера, гладь которого необычно переливается под лунным светом. Небо усыпано звездами, и некоторые из них можно попробовать разглядеть в воде, что и пытается сделать Пак, подойдя к озеру. Сев на корточки, омега тянет руку к спокойной глади и останавливает прямо над ней, дабы не намочить перчатки. — Так красиво, — шепчет Сонхва, смотря куда-то вдаль и выпрямляясь. Ким, привязав кобылу за ветку дерева, ступает по мягкому песку и становится возле Пака, но глядит не на озеро, не на луну, а на него. Омега чувствует на себе взгляд и переводит свой на альфу, пока запах бергамота все сильнее пленит к нему. Сонхва видит в карих глазах напротив яркий блеск и нежность, которую Хонджун пытается показать ему. — Хонджун, я могу доверять тебе? — неуверенно произносит Пак, отводя взгляд на воду. — Конечно, Сонхва. Но с чего ты вдруг? — Я хочу кое-что показать тебе. Обещай, что хотя бы не убежишь, — просит омега и, увидев уверенный кивок, слегка расслабляется. — Можешь отвернуться на некоторое время, пожалуйста? Ким выполняет просьбу, а Сонхва, бесшумно похлопав себя по щекам, снимает сумку и всю одежду, оставаясь полностью обнаженным. Пак заходит в чистое озеро и, почувствовав бегущие мурашки по телу, ныряет. А Хонджун нервно стоит и ждет, когда омега разрешит ему повернуться, ибо волнение за него не дает альфе покоя. Ким слышит, как Сонхва выныривает, и на душе вмиг становится более спокойно. — Можешь повернуться, Хонджун. Хонджун разворачивается и глядит на него, вмиг расширяя глаза. Пак стоит по пояс в воде, с закрытыми глазами и… белыми пигментами на теле. Светлые волосы омеги слегка влажные и будто светятся под луной, как и необычные пятна на теле: ребра, запястья, ключицы и скулы будто покрыты белой дымкой, такой необычной, но столь притягательной. Так, по крайней мере, кажется альфе. — Что это, Сонхва? — негромко спрашивает он, все еще рассматривая тело Сонхва. — Проклятье, если можно так выразиться, — все также с закрытыми глазами, говорит омега и вздрагивает, услышав, как Хонджун заходит в воду. — Я не знаю, как объяснить эту ужасную картину, и пойму, если тебе противно или… — Сонхва, посмотри на меня. Сонхва несмело открывает глаза и, посмотрев на альфу, застывает. Во взгляде того все также сияет блеск, нежность, только к ним добавилось еще… восхищение? — Я никогда не встречал такого удивительного омегу, как ты, — шепчет Ким, накрывая рукой щеку Пака, и начинает поглаживать большим пальцем белое пятно, чувствуя лёгкую шершавость. В глазах омеги, где видны узкие зрачки, скапливаются слезы, пока сам он льнет к теплой ладони Хонджуна, совсем забив на обнаженный вид. Сонхва нечего скрывать от него, в том числе и свою настоящую сущность. Альфа, приблизившись к лицу Пака, накрывает его губы своими, увлекая в мягкий поцелуй, на который тот охотно отвечает. Полная луна освещает двух влюбленных, стоящих в воде и дарящих друг другу чувственные поцелуи, непроизвольно смешивая запахи. В эту ночь Киму предстоит кое-что узнать об омеге, но самое главное, что тот доверился и показал ему свое обличие, полностью захватив сердце Хонджуна.