Он не поверил своим глазам...

Проснувшись, Анна позвала Джеври-калфу. Калфа немедленно пришла и увидев Анну, полусидящую в кровати, удивилась и спросила: -Разве тебе можно сидеть? -Так можно. Я устала лежать. Джеври, мне нужна твоя помощь. -Слушаю, госпожа, как я могу вам помочь? -Расскажи мне поминальные традиции Османов. -Зачем они вам? -Джеври, у меня на руках двое детей потерявшие матерей. Они ещё очень маленькие, кто-то должен их учить и помочь им соблюсти все законы. -Анна, кто ты? Я ещё ангелов не встречала ходящих по этой земле. -Вы, что все из ума повыживали? Махмуд удивлён тем, что я не приказала убить Абдул-Хамида, ты меня ангелом называешь. Вы что звери? У вас, что человеческих законов нет? Дети ни в чем не виноваты!!! Они братья моих детей. Они дети Махмуда, он на них надышаться не может, так что я должна быть злой мачехой и заставить их выполнять самую тяжёлую работу во дворце? Они дети. Мои дети, а значит я должна им во всём помочь, - и тяжело вздохнув, Анна добавила, - хватит об этом. Рассказывай, что я должна знать, и какие законы, я должна соблюсти. Джеври-калфа смотрела на эту женщину и с её сердца свалился огромный камень. Эта женщина была прислана Махмуду Аллахом, чтобы сделать его и его детей счастливыми. Джеври видела, что Анна и сама не понимает, что она делает. Для неё это была обычная жизнь, жизнь любить всех, кто был рядом с ней и отдавать себя им без остатка. Джеври начала рассказывать поминальные традиции, которых фактически не было. Анна слушала и думала, как же помянуть Хошьяр, чтобы ребёнок запомнил. В итоге она посмотрела на Джеври и спросила: -Джеври, а если я с Абдул-Хамидом просто схожу на могилу его матери, и он там помолится, мы соблюдём законы? -Да. Но тебе же ходить нельзя, - с испугом сказала калфа. -Я не сказала сейчас, я сказала схожу. Пусть боль пройдёт, и я встану на ноги, тогда и сходим. -Ты хочешь ребёнка потерять? – с возмущением спросила Джеври. -Нет. Но и лежать всю беременность я не буду. Слава Всевышнему удар пришёлся под рёбра. Если бы удар был бы ниже пупка, то… Я даже говорить не хочу об этом, - спокойно ответила Анна. Вздохнув, она сказала - С этим разобрались. Теперь надо придумать, где и как я могу встретится с казаками и янычарами и поблагодарить их. -Анна! -Джеври, не начинай. Я должна сказать людям спасибо. Сидеть я не могу. Стоять тоже. Значит я должна лежать на подушках. В спальню ни к себе, ни к Повелителю я их приглашать не хочу. Ты можешь найти какой-нибудь топчан; поставим его в приёмной зале на час между заседаниями, и я там их поблагодарю. -Надо спросить у Повелителя. Я не могу отдавать приказания на мужской стороне, - сказала Джеври. -Позови Заира, - спокойно сказала Анна. -Сюда? -Да, сюда. -Но, это же твоя спальня. Он не может сюда заходить. -Он и не заходит. Он стоит в дверях на стороне покоев Повелителя. -Анна, ты нарушаешь все законы. Что Повелитель скажет? -Ничего. Он сам его звал сюда несколько раз. Давай зови. Как всегда, Заир застыл с опущенной головой на пороге между спальнями. Анна, чуть повернулась в его сторону и рассказала, что ей было нужно. -Госпожа, я должен спросить у Повелителя. Это же приёмная зала. -Заир, ну не строить же вторую, чтобы я могла один раз встретиться с людьми, - с улыбкой сказала Анна. -Конечно же нет. Но я должен спросить у Повелителя. -Хорошо, иди спроси, а пока пусть найдут какой-нибудь топчан, чтобы я могла на нём лежать. -Слушаюсь, госпожа, - ответил хранитель покоев и ушёл говорить с Повелителем. В это время в других покоях мужского крыла происходил другой разговор. -Ты же мне слово дал!!! Как же ты мог недоглядеть?! Она же твоего ребёнка носит! – почти кричал Пётр Иванович на Повелителя Османской Империи. -Вы правы, Пётр Иванович, я не доглядел. Анна попросила её в живых оставить, как я мог ей отказать, - с опущенной головой ответил Махмуд. -Оставить живой, но не во дворце же! У тебя, что дворцов мало? Я тут наслушался, что твоя бывшая творила. Знал бы раньше, сам бы придушил, - задыхаясь сказал старик. -Пётр Иванович, она уже мертва. -Туда ей и дорога, - и встрепенувшись старик перекрестился, и добавил, - Господи прости меня грешного. Пухом ей земля, - и сплюнул. Ещё раз вздохнув, он посмотрел на зятя и спросил - Как Анна? -Ночью стонала, а под утро вроде бы успокоилась. Вчера потребовала помочь ей встать. -И ты помог? – возмущённо сказал тесть. -Не помог бы, сама встала бы, а так я её придержал, и она не упала, - с улыбкой ответил Махмуд. -Вот упрямая, вся в мать. Ну, молодец, что помог, а то действительно сама бы встала, - покачал головой старик. Взглянув на зятя, Пётр Иванович сказал, - ты уж меня прости, я тут разорался. А ты как-никак, а Повелитель, помазанник Божий, а я на тебя как на простого смертного ору. -Вам, можно, Пётр Иванович. Тем более, что повод есть, - с улыбкой ответил Махмуд. Он хотел ещё, что-то добавить, но тут раздался стук в дверь и вошёл Заир. -Заир, что случилось? – спросил Повелитель. -Хасеки-Султан, требует приёмную залу на час, чтобы принять янычар и казаков, - с опущенными глазами сказал Заир. -Ей уже и приёмная зала понадобилась. Я сейчас вожжи возьму и выпорю её!!! Ей лежать надо!!! Совсем дочка обезумела!!! – кричал Пётр Иванович. -Заир, что она сейчас придумала? – с улыбкой спросил Повелитель. -Хасеки-Султан потребовала топчан поставить в приёмной зале на час между заседаниями, чтобы она могла на нём лежать, позвать янычар и казаков, которые строили погреб и принести ей корзину с подарками, - ответил Заир. -Пётр Иванович, ещё не так страшно, как могло быть, - смеясь сказал Махмуд. -Ты прав, она могла и карету затребовать, чтоб самолично подарки отвезти, - смеясь ответил тесть. -Топчан нашли? – спросил Махмуд. -Нет, но нашли старый трон, к нему приставим табуретки, на них положим сбитые доски. На доски тюфяк, поверх тюфяка перину и покроем это всё покрывалом. Сверху положим подушки, а на них уже ляжет Хасеки-Султан, и прикроем её покрывалом, - ответил Заир. -«Принцесса, которая лежала на семи горошинах»!!! Только с Анной такое может случиться, - рассмеялся Петр Иванович. -Я не понял, - сказал Махмуд. -Да это детская Шведская сказка о девочке сироте которая узнала, что она принцесса, проспав ночь на таком сооружении как строят для Анны. Ей под тюфяк положили 7 горошин и фасолин, и она все бока себе измяла, - продолжая смеяться ответил старик. -Ну, что положим Анне горох и фасоль, проверим принцесса ли она? – со смехом спросил Повелитель. -Повелитель, не сработает, - улыбаясь ответил Заир, - Анна уже ваша жена, как её казаки зовут? -Государыня-матушка? – спросил Пётр Иванович. -Нет, за… ца… - попытался вспомнить Заир. -Царица, - подсказал старик. -Точно, царица, а это выше, чем принцесса, - сказал Заир. Мужчины посмеялись и отпустив Заира решили, для успокоения, сыграть в шахматы. В это время к Анне зашла Гюльфидан. Улыбаясь, она спросила: -Как ты себя чувствуешь? -Гюльфидан, не обижайся, но я тебе скажу тоже что я говорю всем «Оставьте меня в покое». -Прости Анна, мы все просто переживаем из-за тебя. -Я знаю, - с улыбкой ответила Анна, и показала на место на своей кровати, - присядь и расскажи, как у тебя дела дома. -Мне кажется, что всё начинает налаживаться. Намык всегда такой нежный и обходительный, - и чуть смутившись, Гюльфидан сказала, - он принёс мне белые тюльпаны. Если дядя узнает, он рассердится. -Почему дядя должен сердится? – спросила Анна. -Белые тюльпаны может дарить своей жене только Повелитель. А Намык только его советник, - всё ещё смущаясь и опустив глаза сказала Гюльфидан. -Девочка моя, они растут только в садах Повелителя. Ни один садовник под страхом смерти не срежит их без разрешения Повелителя. Как ты думаешь, где их взял Намык? – с улыбкой спросила Анна. -Ты хочешь сказать, что дядя знает о цветах? -Я не думаю, что он знает именно о этих цветах, но то, что он дал твоему мужу разрешение срезать цветы в саду, это точно. Я не удивлюсь если это станет традицией. -Спасибо, Анна, ты меня успокоила, - с улыбкой ответила Гюльфидан. Они ещё посмеялись немного, и Анна обратила внимание, что Гюльфидан периодически кладёт руку на живот и закрывает глаза. -Гюльфидан, что-то не так? – спросила Анна. -Я не знаю. Последние два для у меня периодически появляется такое ощущение, что мне очень щекотно внизу живота. Потом это ощущение уходит, и через время опять появляется. Раньше этого никогда не было. Я даже предположить не могу, что это, - с неуверенностью сказала Гюльфидан. -Гюльфидан, а ты не думала, что ты можешь быть беременна? – спросила Анна. -Мы женаты только два месяца… Может ли это быть так быстро? – всё также неуверенно сказала молодая женщина. -Я замужем почти три месяца, и я беременна. Повитуха в гареме. Пойди пусть она тебя посмотрит. -Ты думаешь это надо? -Хуже не будет, - и подозвав служанку, Анна попросила её позвать Джеври-калфу. Когда Джеври пришла, Анна попросила её проводить Гюльфидан к повитухе и побыть с ней пока та осмотрит Гюльфидан. Женщины ушли и в это время пришёл Махмуд в сопровождении Петра Ивановича. -Доченька, как ты? Родная моя, - спросил старик. -Всё в полном порядке. Ещё пару дней, и я смогу сама вставать и ходить. Боль почти ушла. Не надо так расстраиваться, - с улыбкой сказала Анна. -Ну, как не расстраиваться, ты же вся моя жизнь, - почти со слезами ответил отец. -Вы тоже моя жизнь. Когда вы расстраиваетесь, мне становится хуже. Думайте о том, что у вас скоро будет внучка, - сказала любящая дочь. -Внук, - сказал зять. -А я говорю, внучка, - опять сказала Анна. -Не спорь со мной, Мы Повелитель Великой Османской Империи говорим, что у Петра Ивановича будет внук, - со смехом сказал Махмуд. -А мы, я и моя доченька, говорим Вам, Повелитель, что в этот раз Вы ошибаетесь, - с издёвкой и смехом сказала Анна. -Дети мои, а я на правах деда говорю, что я приму кого угодно и сколько угодно, только чтобы были здоровые и ты, Аннушка, легко носила и родила, - окончил спор Пётр Иванович. Не сговариваясь, Анна и Махмуд вместе сказали «Аминь!». -Анна твой трон готов, - всё ещё улыбаясь сказал Махмуд. -Какой трон? – не поняв спросила Анна. -В зале приёмов, и твои подданные уже ждут. -Ты говоришь о казаках и янычарах? -Да. -Чего же мне раньше не сказали. Я должна надеть платье, я не могу туда идти в халате и рубашке, - сказала возмущённая Анна. – И мои волосы. Господи, я же сказалa приготовить всё, а они всё уже сделали! Папенька, я сейчас переоденусь подождите меня в приёмной зале. Эла, принеси мне блузку и голубую юбку. Пока Анна переодевалась и заплетала волосы в косу, Пётр Иванович дошёл до приёмной залы и поздоровавшись с янычарами подошёл к казакам. -Здравствуй, Иванович, как дочка? – спросил Лукич, здороваясь за руку с Петром Ивановичем. -Говорит хорошо. А там… один Бог знает. -Дай-то Боже всё будет хорошо. Наши бабы отстояли всенощную молясь за Аннушку. Чуть ли не до крестного хода не дошло. Батюшка после заутренней всех по домам отправил, - рассказал Лукич. -Ты им спасибо скажи от меня, и поклон земной передай. -Передам, не волнуйся. Ты уж нам знать то дай как дочка. -Сообщу. -Нам записку прислали, попросили к Повелителю явиться без опоздания. -Его люди отправили, но это Анна всех пригласила. Хочет всем спасибо сказать, - покачав головой ответил Иванович. -Да, ты что? Неужто уже встаёт? – спросил Панкратыч. -Нет, ещё в кровати полулежит. Махмуд её на руках везде носит. Никого к ней не подпускает. -Знамо дело, муж, - покачали головами казаки. -Так ты радуйся, что дочка любима, - сказал Михалыч. -Я и радуюсь Михалыч. Сердце только ноет. -На то оно и сердце, чтобы за детей болеть. Моим уже под сорок, да и то письмо иной раз получишь и аж прослезиться хочется. А тут такая беда приключилась. Слава Богу хоть Муса мужик дельный прикончил дрянь эту. Ты бы его отблагодарил бы как-нибудь, – закончил свою речь Михалыч. -Я даже не знаю как. Хотя… - замялся Пётр Иванович. -Ты скажи, что задумал, мы подмагнём если что, - сказал Лукич. -Надо меч его выкупить. Он его беспризорникам отдал за информацию, когда Анну ранили. Да я и не знаю как к ним подступиться. -Беспризорники, говоришь. А ты знаешь кому он меч то отдал? – просил Панкратыч. -Вроде самому главному у них. Спрашивать нельзя, обижается. Даже Намыку слово сказать не даёт. -Меч он же как друг, как часть тебя в бою. Я его понимаю, - сказал Лукич. – Дай обмозговать, авось, что-то да придумаем. И тут открыли двери в приёмную залу, и янычар и казаков попросили войти. Войдя, они увидели с левой стороны от трона толи кровать, толи лежанку, покрытую покрывалами, а на ней полулежащую Анну. С левой стороны от Анны стоял Повелитель с корзиной в руках. За ним стояли Намык-паша и Муса-ага. Заир показал им куда подходить, и встав в одну шеренгу казак/янычар/казак/янычар, солдаты начали подходить к Анне. Лукич был первым. Подошёл, поклонился и встав на колено перед Анной, поклонившись ей ещё раз сказал: -Матушка, что же ты расхворалась? Даже работу принять не можешь. -Ничего Лукич, я потом всё посмотрю. Спасибо тебе большое, без тебя бы никогда не сладили. Не побрезгуй прими от меня маленький подарок, - и Анна протянула узлом завязанный платок. -Благодарствуем за царское угощение. Поправляйся, матушка, - и встав с коленa, Лукич поклонился и начал отходить. -Лукич, пожалуйста подождите за дверьми, - сказал Повелитель. -Слушаюсь, - и ещё раз поклонившись, Лукич вышел из приёмного зала. У дверей в зал его встретил Заир-ага, и протянув кошелёк полный золота сказал: -Повелитель благодарит вас за всю вашу помощь. И просит вас не говорить Хасеки-Султан о его благодарности. Лукич взял кошелёк, поблагодарил, и отошёл в сторону. Каждый кто выходил из дверей получал такой же кошелёк. А Ванька ещё и учебник Турецкого получил от Анны, и очень долго благодарил её. Муса-ага даже дважды покашлял, чтобы поторопить юношу. Все были довольны и счастливы. После подарков, Анна попросила Махмуда отнести её в его покои и пригласила Намыка-пашу идти с ними. Придя в покои, Махмуд положил Анну на кровать, и по просьбе Анны приказал принести чай. С чаем появилась и Гюльфидан. Она вся светилась и не могла спрятать улыбку. -Можешь ничего не говорить у тебя всё на лице написано, - с улыбкой сказала Анна. -Анна, счастье-то какое, - обнимая Анну сказала Гюльфидан. И глянув в сторону мужа, стоящего с Повелителем на балконе, она спросила - А как Намыку сказать? -Просто «Дорогой, я беременна», и всё. Поверь мне он обрадуется, - обнимая Гюльфидан сказала Анна. Видя нерешительность молодой женщины, Анна спросила - А хочешь я скажу? -А как? – спросила Гюльфидан. -А вот так, - и Анна крикнула - Махмуд, ой, простите, Повелитель, - Махмуд быстро зашёл в комнату, Намык следовал за другом. -Анна, что случилось? – спросил обеспокоенный Махмуд. -У меня к тебе есть вопрос. -Какой? -Ну то, что ты готов снова стать отцом это мы все знаем. А готов ли ты стать дедом? – с улыбкой спросила Анна. Махмуд замер с каменным лицом. Намык сообразил быстрее, и спросил: -Гюльфидан, это правда? Смущаясь и немного покраснев, Гюльфидан кивнула и сказала: -Правда. – Посмотрев на мужа она спросила - Вы рады? -У меня нет слов, как я счастлив, - ответил Намык. Если бы они были одни, то он бы схватил её на руки и кружил бы по комнате. Но они были в доме её дяди, и нормы приличия не позволили ему этого сделать до тех пор, пока они не пришли домой. Всю ночь Намык приносил дары на алтарь любви и материнства его любимой Гюльфидан. А Повелитель и Анна спокойно спали и во сне видели он сына, а она дочь. И всю ночь, его рука лежала на её животе, и он давал свою силу маленькому символу их вечной любви.