Оперный лотос/ Opera's lotus

- Если можно не волноваться, то почему ты так напряжен, а, Сынчуй?, - учитель Шэнь был навеселе. Он не пил. Но почувствовал, что ситуация над школой в его руках полностью. Сынчуй уже устал. Его силы его покидают с каждым днём. Евнуху уже было под шестьдесят. И он чаще видел во сне поминальную табличку, чем радостную труппу. – Я тоже не знаю. Сможем мы конкурировать с другими труппами. Мы так слабы. – Ты - да. А труппа - нет. Почему ты так решил, а? Наш бриллиант ещё не настолько известен, но скоро все будут говорить о нем. – Надеюсь, ты его несильно напрягаешь? Он ещё мальчик. – Он подросток. Так что не волнуйся. Тебя несколько дней не было, не хочешь посмотреть представление, которое я организовал для тебя? – Почему бы и нет. За девять лет школа «Упавшего журавля» приняла другой облик. Теперь она была разделена на два корпуса: мужской и женский. Женщин стали принимать в пекинскую оперу, но обучать их было делом сложным. Даже в школе девочек и мальчиков разделили на столько, что они узнали о существовании друг друга только два года назад, когда стали ставить совместные пьесы. Девушки были более гибки и покладистыми, чем мальчишки. Мадам Ци позаботилась о том, чтобы две стороны не смотрели на друг друга со слишком пристальным любопытством. При первой встрече они осмотрели друг друга и учителя сразу определили за девушками - Шэнли, а за мальчиками - Янлин. Выбор пал на них не случайно. Что Шэнли, что Янлин были очень послушными учительским просьбам и к ним обращались другие ученики в случаи проблем. Они считались нейтральными сторонами. Шэнли не имел друзей, было несколько товарищей, но не более. Янлин имела двух подруг, которые были более бойкими, чем она. Шэнли и Янлин связывало даже больше, чем рычаги управления труппой. Они были дисциплинированны, послушны и покорны. Идеальные дети для родителей. Но, если у Шэнли не было родных, то у Янлин они были. Они стали спонсировать школу ещё семь лет назад, что позволило школе выживать ещё годы. Школа без хорошей труппы - ничего. Труппа - лицо школы и учителей. Поэтому, как подростки стали обучены выходить на сцену, то стали ставить пьесы. Бриллиантом школы «Упавшего журавля» была Янлин. Стройная, милая, но стойкая девушка хорошо вжилась в роль императрицы в постановке пьесы «Сад персикового цвета». Как раз эту пьесу Шэнь хотел показать Сынчую. Сев на свое место, управляющий хотел увидеть хоть что-то напоминающие оперу. На сцене стоял резной диванчик на фоне голубого неба с вышитыми облаками. Несколько декоративных деревьев заменяли собой большой императорский сад. Вышли несколько девушек с фонарями. Они напевали: «Наша государеня, Наша Госпожа. Наша золотой лотос, что вас грызет? Где ваша душа?». Этот звук был похож на мелодичное мяукание кошек. Они взывали к своей госпоже. В сад вышла императрица. На ней золотое ханьфу, вышитое золотыми нитями, декоративными камнями, жемчугом. На голове у нее корона, а на белом лице были нанесены красные тени, черные жирные стрелки и красные губы. Но ее взгляд был печальным. Она пропела: «Какая судьба моя! Мой господин обещал мне и не смог выполнить свое обещание». Под тихий стук вышли первые дамы императрицы. Они одеты в противоположные цвета. – Что произошло, наша Госпожа? – Где наша радостная бабочка? – Мне нужно ли жить? Как мне быть? – Так, Свет наш, что случилось? – Верность!, - императрица закрыла лицо длинным рукавом, - Он взял себе ещё жену. Но обещал он только мне, что я одна и одной останусь, - она оглядела девушек и вскрикнула, - Где Мадам Ы?! Девушки оглядели друг друга. За пределами сцены послышались новые веселые вскрики. Так на сцене появилась Мадам Ы и императорский евнух- шут. Пара была в белых одеждах. – Жена моя, у Госпожи горе, - взвизг шута мог раздражить зрителя, но у актера хватило духа и такта не превратить пьесу в фас. – Иди найди Государя и повесели его. – Оставьте нас с Мадам!, - приказала императрица. Все ушли со сцены. Ян Сынчуй выдохнул. Он знал эту пьесу. Хотя у актеров получалось играть с интригой, но все равно они были ещё молодыми и не могли понять всю боль героев. Актер, который играл Мадам Ы, совсем уж на женщину не похож. Это тоже не понравилось управляющему. В пекинской опере есть четыре типа персонажей. И в школе обучается всем этим персонажам, так почему актера из другого типа поставили на эту роль. Императрица запела: «О, моя подруга. Ты всегда со мной. Ты лучше знаешь всех. Так скажи почему он так поступил со мной. Лучше он бросил меня в самый темный пруд, чем так мучает. Чужие руки, чужие губы, чужое тело, чужая душа. Теперь он не мой. С чего я это взяла, что он будет только моим? Ох, глупая я. Ох, глупая. Небо мне открыла глаза, чтобы видела слепая, мир в том, где надо, а не бродить в своем сне…» Актер запел в ответ, но только прозвучали два слова, как Ян Сынчуй встал и ударил клюкой по деревянным перилам. – Нет. Что за вздор? Где вы видели, чтобы благородная мадам таким голосом поет! – Пусть будет так, - Шэнь побледнел. – Нет. Пусть будет другой. Что у нас нет актеров «дань»[1]? Возьмите Шэнли, Цэнь, Дэшэн. Если не они, то будет выступать Сюин! – Вень Сюин Сяолун? Но он выступает в другом театре. – Он наш ученик. И приедет он сегодня. И он согласился с моими условиями. – Нахала решил вернуть. Самая большая ошибка с твоей стороны. Лучше ты его сделал свои сыном, а не Шэнли. Это больше в твоём характере. – Нахал принесет нам много денег. Почему ты не выпускаешь Шэнли? – Он слишком неопытный. К тому он такой…, - Сынчуй снова стукнул об перила. – Молчать! Как это показывать людям? Я хорошо знаю сюжет пьесы. Императрица после измены мужа, бросается в любовные объятия знатной дамы. После чего решается закрыть глаза на новую наложницу мужа. Исправьте это. На улице кипела своя жизнь. Дверь в школу «Упавшего журавля» была открыта. Во внутреннем дворе ученики тренировались с шестами. К ним вышел Шэнь. Он был разозлен словами Сынчуя. Он не был виноват. Постановкой занималась Мадам Ци. Поэтому было понятно, почему было так много ее учениц. Фэнь Жуй - парнишка, исполняющий роль Мадам В, был тоже потрясен. Видеть такого разозлённого управляющего. Он сразу поспешил к Шэнли, который почти все дни проводил на кухне. Можно было сказать, что из актера, он превратился в повара, так как когда-то сказал Ян Сынчуй. Ему было там приятнее находится, к тому же как повару ему могли выделить более уютное и уединение спальное место. Делить с другими юношами спальню - ему было очень тяжело, так как он не активно занимался усовершенствованием своих навыков. Так как девушки начали питаться с прошлого месяца в общей столовой, а для них рацион был более богатым, то и готовить приходилось больше и чаще. Сначала Шэнли противился, так как учитель все силы вкладывал в него, но после того, как тот попробовав еду мальчика, то меньше стал на него напирать. «Не актер, но повар тоже ничего», - подвел черту Шэнь, запихивая новую булочку в рот. Ян Сынчуй ещё не знал об этом. Да и ему боялись об этом рассказать. Расстраивать старика никто не желал. Фэнь Жуй зашёл на кухню. Шэнли напевал песенку Мадам Ы: «Но, что ты плачешь, дорогая. Твой рассвет ещё не расцвел. А ты стоишь, как миллион золотых фонариков. Забудь об этом. Забудь о нем. У тебя есть я и тебе больше ничего не нужно для счастья. В твоих глазах тоже я. Но больше думай о себе и своих летах, то потому будешь краше всех в моих глазах на век…» – У тебя хорошо получилось, хотя ты больше не актер пекинской оперы. – Все равно не так как у всех, - голос у Шэнли был таким споконйм, что мог вогнать в сон, - Что-то произошло? Ты такой напряжённый. – Мадам Ы играть будет Вень Сюин. Он, конечно, более мелодичен, да и на женщину похож. – Кто это? – Ты разве его не помнишь? Такого черта любой помнит… кроме тебя. Почему? – Я не замечаю его плохие качества, как и ваши. – Не знаю, что это идиотизм или доброта. Но это тебе аукнется. – Что-то ты хотел мне сказать? – Ох, да. Тебе прилетит от старика. Он же ещё считает тебя своим сыном-актёром. Жалко старика. По спине Шэнли пробежал страх. Жуй захватил с собой две булочки и умчал обратно в общий зал для отдыха. Его организовала Мадам Ци. Мальчишки очень завидовали девушкам, что у них была такая добросердечный и радушный учитель. Мадам Ци была первой женщиной, обучившись пекинской опере, поэтому ее опыт был богат. Шэнь не одобрял излишнюю доброту. Его также расстраивал факт, что Шэнли - не актер, и его знания ушли в никуда. «Хотя бы булочки у этого горе актера хороши», - откусывая принесенную булочку, подумал учитель. Однако все мысли о булочке прекратились, когда послышались звуки бубенчиков. Обернувшись, он увидел Сюина. Тот стоял на пороге и рассматривал тренирующихся подростков. «А этот-то, когда успел появится?», - полушепотом спросил Шэнь и услышал ответ: «Я очень устал. Проехал тысячу ли[2]». Отряхнув свое пальто, Сюин прошел мимо учителя и совсем слегка поклонился. Такая грация была не присуще всем. Как нежная ива, он выпрямил спину и пошел дальше. Природа и небо хорошо его наградило. Перед ужином Ян Сынчуй решил собрать учителей для вопроса дальнейшей жизни в школе. Он был настолько опустошён, что смог только спросить о будущем в следующем месяце. – Что с нами будет? Нам нужно ставить оперу, а у нас такой бедлам. – Ну, что вы, Господин Ян, - начала Мадам Ци, - У нас три труппы, разве это плохо? – Так много. – Они могут выступать параллельно. – Вы оба неудачливые актеры, поэтому вы преподаете. Ты, Шэнь, хороший актер, но твои нововведения и старые уникальные техники помогли только уйти со сцены. Ты, Ци, одна из первых женщин на сцене. Это не понравилось народу. Два самородка, которые не нужны сцене. И оба вы вырастили себе замены. Но опять же Шэнли - повар, Янлин выйдет замуж. Зачем тогда это все было?, - учителям было так неприятно услышать это все в лицо и открыто. Но в этом была правда. Для Шэня было необычно услышать, что старик обо всём узнал, хотя это и неудивительно, как евнух, он быстро освоил мастерство - расспроса, - Я хочу при жизни увидеть на одной сцене Шэнли и Янлин. Это ведь не проблема? – Просто вы сами сказали, что нужно ставить оперу уже сейчас. Из имеющихся актеров - это лучший труппа. – Поставьте маленькую постановку. Это разве сложно? – Хорошо. Мы посмотрим куда их. – Госпожа Ци, можно вас?, - служанка боялась старика, поэтому только после его высказывания, она смогла позвать Ци. Женщина поклонилась и вышла из комнаты. – Что ты хочешь от меня?, - после ухода Ци Шэнь мог налить себе вина. При ней у него даже рука не понималась налить себе, даже мысли не было об вине. – Ты бы меньше пил. И при мне тоже. Ты видно совсем на сухом море жил. – Я хрустальный. Почему ты так жесток? – Я доверил тебе Шэнли, а теперь он готовит. У него есть что-то больше, чем быть на кухне. – Да, но я тут бессилен. Ци сама так решила. Не хочу с ней спорить. Спорить с ней, как спорить с рыбой. А есть в это смысл? Конечно, нет. Выступит твой Шэнли. Найду я ему роль. – Я могу войти, - спросил мягкий сладкий голосок. – Конечно. В комнату вошёл подросток. Его юбка мирно блестела от света свечей. Он принес несколько блюд: рис с овощами, варенную курицу и кимчи. Шэнь широко улыбнулся при виде его. Еда была сейчас единственной отрадой. «Шэнли, я хочу тебя осмотреть», - просьба Сынчуя была выполнена. Подросток развернулся и вытянул руки в стороны. Шэнли был ещё подростком, но уже можно было увидеть каким прекрасным он будет. В метр семьдесят он имел тонкую талию. Плечи у него мягкими. Они не торчали как рога. Личико было приятным, безэмоционным, холодным. Миловидные черты лица были такие запоминающимся. Шэнли был необычайно бледным, его руки были покрыты сажей и ушибами. Самой примечательной его деталью были волосы. Ян Сынчуй гордился своими волосами, хотя они были уже полностью белыми. Он это привил наследнику. «Длинные волосы - красота для смотрящего. По волосам можно все определить. Хотя сейчас с длинными - ходить стыдно, но в школе не беспокойся», - однажды сказал Господин Ян. Никто не видел Шэнли с распущенными волосами. Обычно он заплетал их косы и закручивал в пучок, закрепляя чем попало. Другие мальчишки ходили с короткими или без волос, поэтому видеть с длинными волосами подростка им было любопытно. Девушки же заплетали косы и ходили так. Однако во внешнем виде Шэнли было что-то божественное. Божественное в виде андрогинной. Рассматривать его можно было долго. Тишина была недолгой после прибытия Веня Сюина Сяолуна. Он отдохнул и стал самым страшным кошмаром для всех в школе. Его неугомонное желание быть над всеми раздражало. После вести, что он прибыл, в школу последовали поклонники. Они приносили все: цветы, сладости, фрукты, овощи, мясо, рис. На школьной кухне образовалось затор, так как не знали куда все ставить. «Через неделю нужно прийти на оперу. Хорошая планируется», - самая простая и популярная фраза, которую говорили «любители» высшего искусства. Чтобы перевести все продукты, которые имели малый срок годности, Шэнли все время проводил на кухне. После приезда Сюина многих актерам теперь придется туго. Ссылки: [1] Дань — женское амплуа первого плана в китайской опере, исполняется обычно мужчинами. У каждого амплуа свой грим, костюмы, манера движения, отличаются также манеры исполнения и разновидности партий. [2] Ли — название двух китайских единиц измерения расстояния: первая — кит. 市里 или кит. 里, Lǐ — для больших расстояний, в древности ли (里) составляла 300 или 360 шагов (步, бу), стандартизированное метрическое значение — 500 метров; вторая — кит. 市厘, стандартизированное метрическое значение которой составляло ⅓ мм.