***
Штайн был прав. Наблюдательность никогда ещё ему не отказывала. Я действительно завалила сама себя работой. Набрала факультативов, забила расписание под завязку. В свободные окна – шла к другим преподавателям на лекции, училась тому, как правильно обращаться со студентами и держать дисциплину на занятиях. Чтобы и они меня не съели с потрохами, и я сохранила голос. Небольшой – пусть и не такой, как хотелось – результат я скоро получила. Студенты на моих занятиях присмирели и уже не так галдели, хоть и до идеальной тишины было далеко. Каждый раз после окончания рабочего дня я всё ещё валилась с ног, но теперь была этому только рада. Я быстро обнаружила, что только чрезмерная загруженность и дикая усталость не дают мне остаться наедине с собой. Теперь больше всего на свете я боялась ночи. Именно ночами я часто лежала без сна, уставившись в потолок или беспокойно ворочаясь, пытаясь забыться хотя бы на миг. А в голову лезли, лезли, лезли непрошенные воспоминания. Десятки или, может, даже сотни раз я прокрутила в голове все моменты, проведённые с Инем. Раз за разом взглядывалась в картины прошлого, пытаясь найти в его поведении хотя бы одну фальшивую ноту, хоть один намёк на то, кем он был на самом деле. Ничего не выходило. Инь был Инем. Весёлым, шебутным, с задорной хулиганской улыбкой и лукаво сверкающими глазами. Он был таким всегда: и на Ярмарке, убегая от стражников, и на танцах в «Золотом Карасе», и в Гнездовицах, когда мы просто бродили по улицам. И в библиотеке... Вспомнив о ней, я горько усмехнулась. Когда я заглянула туда уже после всего произошедшего, библиотекарь встретил меня страшными воплями, руганью и выгнал вон. – Передавай своему дружку, – орал он, стуча кулаком по столу, – чтобы я его даже рядом здесь не видел! Такого в моей работе ещё никогда не случалось! И буквально швырнул мне в лицо злосчастный «Каталог кладбищ и захоронений Галахии». Еле удалось увернуться. Оказывается, в тот день, когда мы с Инем приходили в библиотеку, он улучил момент и выдрал лист из книги. Видимо, проделал это, пока я рылась на других полках, а потом, продемонстрировав мне, заманил на Проклятое кладбище байкой о таинственном исчезновении страницы. Потом мысли перескочили на Маришку. Стоило только подумать, что любимая младшая сестрёнка прямо сейчас где-то совсем одна, в ужасной и очень опасной неизвестности, как всё тело сводило судорогой от волнения и страха за неё. Ещё к этому примешивалась паника – я отчаянно торопилась вновь овладеть магией и научиться колдовать, чтобы отправиться искать Маришку, но пока беспомощно маялась на одном месте. С такими спасительницами Маришку точно сожрут! Кто? Да какие-нибудь йорму, которыми это самое Межвременье точно кишит! Так, хватит. Разозлившись на саму себя за то, что вновь слишком сильно погрузилась в воспоминания и ударилась в панические переживания, я залпом допила остывший чай и отправилась наверх. Откуда-то с тихим шорохом выскочила юркая тень и запрыгнула на кровать. Это была Магда. После моей выписки наши с ней взаимоотношения… не то, чтобы сильно потеплели, но стали уже не такими натянутыми. Теперь кошка приходила ко мне перед сном и устраивалась в ногах, периодически поблёскивая на меня огромными глазищами. Гладить, правда, пока не давалась. – Dobru noc, – пробормотала я, повернувшись на бок.***
Заснуть опять долго не удавалось. Меня то опрокидывало в тяжёлую дрёму, то выбрасывало на поверхность, граничащую с явью. Там бродили смутные призраки прошлого, слышался шорох, похожий на голоса Леса Шёпотов. Иногда сквозь него прорывался неясный гул, словно в большую бочку засунули целое гнездо шершней и плотно закрыли крышку. Гул то стихал, то разгорался вновь. От него не спасало ничего, даже подушка, которой я накрыла голову. Наконец я не выдержала и резко встала. Накинула халат и решительно пошла к двери – проверять, что там такое гудит. Но в коридоре, куда я высунулась, было пусто. Только светильники на стенах мирно мерцали мягко-жёлтым. Анфилий знает, что. Я в нерешительности помялась на месте. Гул никуда не исчез. Коридор манил пустотой и таинственностью. Я крепче вцепилась в проём и высунулась настолько далеко, насколько было возможно, всматриваясь вдаль. Будто пол был холодной рекой, а я всё никак не решалась нырнуть. Когда глаза защипало от напряжения, а в тёмном конце коридора не появилось ничего, я отлипла от двери, выскользнула из комнаты и замерла. Холод пола ощущался даже через подошвы домашних туфель. Я передёрнула плечами, но упорно прислушивалась к гулу. Не стал ли он громче? Или тише? В его звучании ничего не поменялось. Он по-прежнему мерцал, колеблясь от тихого к громкому. Я растерянно оглядела коридор. Ничего. Сердце гулко колотилось, ускоряясь с каждым ударом. Успойкойся, Агнешка, мысленно приказала я себе. Расспросишь завтра маму или Стефана про эту анфильевщину, и всё. Может, это просто ветер гуляет где-то в трубах. Или нашёл какую-нибудь трещину в каменной стене, Совятник-то древний. Почти убедив себя в этом, я сделала шаг назад и замерла. Меня окатило ледяным страхом, впившимся в позвоночник, и я будто вновь очутилась на Проклятом кладбище – там, где из снега вытягивались угрюмые каменные плиты надгробий, а сам снег резал босые ноги не хуже любого ножа. Вместо мягкого и уютного жёлтый свет, озаряющий коридор, стал казаться нездоровым и липким, как вода, выплеснувшаяся из болотного бочага. Дыхание перехватило. Со свистом втянув воздух, я схватилась дрожащими руками за стену и буквально ввалилась спиной вперёд в комнату. С размаху захлопнула дверь, рывком задвинула засов и привалилась к ней, тяжело дыша. Со второго этажа выглянула Магда, сонно мявкнула и сощурилась на меня. – Ну, и что это такое было? – сердито спросила я её, кое-как справившись с паническим сердцебиением. По ощущениям, сердце трепыхалось где-то в области горла, – что это за анфильевщина? Кошка молчала. Я прислушалась. – Совы-сычи! Гул, разумеется, никуда не делся. Скрипнула зубами, прижала ладони к ушам и досадливо тряхнула волосами, зажмурившись. Неужели всё повторяется? Сначала я слышала Костяной Вяз, а теперь эта анфильевщина подъехала? Нет уж, хватит! Завтра пойду к пани Лютрин, и пусть она меня вылечит от этой напасти! Затычки какие-нибудь наколдует, или что-то в этом ро… Что-то прошуршало совсем близко от меня. Я открыла глаза и громко ойкнула. – Пан Жданек! Старый магистр амулетов и талисманов стоял у письменного стола, напротив входа, и печально смотрел на меня. Его полупрозрачное тело, окутанное белёсым свечением, чуть заметно колыхалось. Как ни странно, я была даже рада его видеть. После пережитого призрак пана Жданека показался чуть ли не родным. Да и давненько он не показывался. Кажется, последний раз я его видела, когда мучилась с левой рукой. – Вы что-то хотели? Магистр медленно склонил голову набок и поднял обе руки вверх. Потом так же плавно опустил их, вытянув ладони параллельно полу. Описал пару кругов. Магда шустро сбежала по лестнице и подскочила к нему. Тихо, даже нежно, замурлыкала и задрала хвост вопросительным знаком, остановившись напротив. Села на пол, глядя на него в ожидании. Пан Жданек грустно посмотрел на неё и наклонился вперёд, будто желая погладить свою любимицу, но так и замер в полупоклоне. Словно вспомнил, что прикосновение к нему может причинить кошке боль. – Магда… – тихо позвала я и скривилась: гул решил напомнить о себе особенно громкой руладой. Призрак магистра вздрогнул. Его тело содрогнулось от ряби, всколыхнувшей все его очертания. Он вновь поднял на меня глаза и медленно истаял в воздухе. Кошка не двинулась с места. Она так и осталась сидеть, уставившись в пустоту перед собой. Но настырный гул наконец-то утих. – Спокойной ночи, – невесть, зачем пожелала я Магде, но она даже ухом не повела. Я словно перестала для неё существовать. – И вам, пан Жданек, тоже спокойной ночи, – вздохнула я, – где бы вы сейчас ни находились. Интересно, вдруг подумалось мне, если бы призрак магистра мог говорить, что он рассказал бы о Той Стороне?***
Наутро я спустилась в столовую на завтрак. На лестнице стояли Стефан, пан Людвиг и мама. Белая Сова о чём-то рассуждала, а магистр боевой магии и Людвиг молча внимали. Последний казался озадаченным, а Штайн – холодно-отстранённым. Конечно. Типичное выражение лица Стефана. – Вот удача! – радостно воскликнула я, подойдя к ним, – именно вы мне и нужны. Совещание прекратилось. Все коллеги недоумённо посмотрели на меня, и только на лице мамы тут же появилась тёплая улыбка. – Агнесса! – обрадовалась она, – отдыхаешь сегодня? – Ага, – небрежно кивнула я и тут же нетерпеливо замахала руками, – но сейчас не об этом. Что это так гудело полночи? В Совятнике трубы чистили? Ужасно спать мешало! По озадаченности, с которой они переглянулись друг с другом, я поняла, что что-то здесь не так. – Не совсем понимаю вас, панна Мёдвиг, – осторожно сказал пан Людвиг, – ночью было тихо. – он посмотрел на других и добавил, – ну, или, по крайней мере, я ничего не слышал. – Как это? – такого ответа я никак не ожидала, – может, наши комнаты слишком далеко друг от друга… пан Штайн! Ма… э-э… госпожа директор! И тут Людвиг вдруг спросил: – Какого рода был гул? Стефан посмотрел на него с неодобрением, но промолчал. Я прищурилась, вспоминая. – Он был неровный, то утихал, то опять становился громче. Как будто летая кругами. И с надеждой посмотрела на Людвига. Но тот только сочувственно покачал головой и развёл руками. – Агнесса, я тоже ничего не слышал, – сухо сказал Стефан, словно ставя жирную точку в обсуждении этой темы, а мама поддакнула: – Это не могло тебе померещиться? Может, ты слишком заработалась? Замечательно. Я возмущенно выдохнула. Опять начинается знакомая песня. Видимо, почувствовав моё недовольство, Белая Сова мягко положила руку мне на плечо. – Лети в Рощу, – участливо посоветовала она, – развейся. Я думаю, ты просто ещё не до конца пришла в себя после пережитого. Хочешь, возьми завтра ещё один выходной? Панна Криштина тебя подменит, а ты опять куда-нибудь прогуляться отправишься. Прозвучало соблазнительно. Мигом представились шпили старинной ратуши на главной площади Гражомберока – города, куда я давно хотела выбраться, музей древних свитков в Дольних Кубинах… В груди приятно защемило, но я не стала сразу поддаваться искушению. – Спасибо за предложение, госпожа директор. Я подумаю и приму решение, когда вернусь. Есть какие-нибудь новости о Маришке? По резко погрустневшим лицам я обреченно поняла: нет, на новости рассчитывать не придётся. Понятно. Значит, попробую поискать сама. Попрощавшись со всеми, я направилась в столовую, но, сделав пару шагов вниз, почувствовала, как что-то будто толкнуло в спину. Стремительно обернулась. Мама, Стефан и пан Людвиг по-прежнему стояли на лестнице и пристально смотрели мне вслед. Поймав мой взгляд, они торопливо отвернулись и поспешили прочь.