Недаром, видно, кто-то сказал, что разлука для любви то же,
что и ветер для огня: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает еще сильней.
Run Boy Run — Woodkid
Середина дня. Дети на прогулке, под заботливой опекой Кими. Чем можно заняться обычной девушке в свободное время? Танцами, уборкой дома, готовкой, собиранием цветов... Любой девушке, но не Мэй. У Мэй два дня назад был тяжелый день. А именно — тяжелый разговор. Ей сейчас точно не до готовки и не до цветов.Не могу больше
Еще подход. Через боль, усталость, гнев. Превозмогая все. Все, что скопилось внутри. Через боль и пот все выйдет.Как там Кадзу?
Злостно чертыхнулась, рыкнула. Еще подход — более быстрый и более агрессивный. Не жалея себя, свое тело. Слишком много непрошенных мыслей, они не должны ею завладеть, от них нужно избавиться. Тренировка поможет. Раньше помогала всегда.Что он чувствовал после разговора? А сейчас?
Задает вопросы внутренний голос, и куноити шикает в ответ. Но голова не слушается, она подкидывает все больше и больше мыслей о нем. Поэтому Мэй продолжает издеваться над своим телом. Стекающий пот не мешает, подрагивающие руки — тоже. Мэй вообще ни на что не обращает внимания. Ни на что, кроме него. Ни на что, кроме Кадзу, который стоит вдалеке. Кадзу, на которого вообще не хочется смотреть, о котором совсем не хочется думать. Ложь. Хочется, поэтому она это и делает последние несколько часов. А он не смотрит, занимается перекладыванием бревен с нечитаемым выражением лица. Кадзу безразлична Мэй? Раньше ведь они постоянно пересекались взглядами... Раньше ему, видимо, было интересно, чем она занимается. Сейчас он не смотрит. Ни разу не посмотрел.Тебе какое дело? Сама ему все высказала!
Снова ругается на себя девушка и заставляет свои руки согнуться еще раз. И еще... И еще... И еще... Пока не упадет, пока не останется последних сил. А когда их совсем не останется — начнет подход еще раз. Последний. И потом еще один. Мэй сосредоточилась на движении своих рук, стараясь не смотреть в сторону Кадзу. Кадзу, который с таким спокойствием перекладывает бревна, который небрежно отряхивает свои руки от опилок, который кивает мимо проходящему синоби, который разминает шею, мило морщась. Который ни разу на нее не посмотрел. Мэй поднялась на ноги, отряхивая руки. Пыталась ведь найти место для тренировки, где точно не увидит Кадзу. Пыталась. Не получилось. Он везде. В деревне, в голове, душе, в сердце. Не покидает ее никогда и никогда не покидал. Девушка зажмурилась и сжала руки в кулаки в безуспешной попытке отрезвить сознание. Так хочется, чтобы Кадзу на нее смотрел, чтобы ущипнул за щеку, назвал ее «усердной»... Какой это все бред. Мэй, постояв так около десяти секунд, шумно выдохнула и сорвалась с места. Побежала так быстро, как может. А может она очень быстро. Подальше от проблем, подальше от этого темного силуэта, который заставляет каждый раз ее сердце сжиматься до размера точки и биться с бешеной скоростью. Подальше от своих чувств. Она понеслась по лесу как одержимая, огибая деревья. Глаза начала застилать пелена слез от ветра или от эмоций... Не важно. Это не мешает ей бежать дальше. Мэй знает каждую ветку в этом лесу наизусть, так что она уверена, что не споткнется. Ей двадцать семь лет, а ведет себя как девушка, впервые мужчину увидевшая. От самой себя тошно. Мышцы до ужаса болят и ноют, но куноити продолжила бежать. Ветер пытается обхватить ее и успокоить, но тяжёлый набат из мыслей бьёт по самому затылку. Кадзу все эти два дня после их разговора ни разу не кинул невзначай взгляд на Мэй, ни разу не заговорил просто так. Только о чем-то важном, необходимом. Кажется, Мэй просила об этом, да? Просила не сближаться, не позволять ничего лишнего в общении... Она ведь так хотела, да? Ну так пусть наслаждается! Так ведь правильно, так ведь нужно! Радуйся, Мэй. Все ведь идет по твоему плану! Слезы все больше и больше начали застилать глаза и в последствии разбиваться об землю, но она их не замечала и продолжала бежать с каменным выражением лица. Шумно дыша от усталости, девушка заметила обрыв. Знала, что он до ужаса высокий, а внизу вода. Знала, но это ее не напугало. Секунда... две... пять... Свободное падение. Мэй стремглав бросилась с обрыва, не задумываясь ни о чем. Сердце на миг замерло. Куноити ощутила то самое чувство легкости, возникающее до сопротивления воздуха, до страха приземления, до осознания беды. Она даже не крикнула от страха — настолько ей было все равно. Девушка даже не позаботилась о том, что нужно снять одежду. Ей безразлично. Шумный всплеск воды разошелся громким эхом по лесу. Река оказалась холодной, ведь на улице уже не так жарко. Погода постепенно готовится к осени. Температура воды волнует Мэй в последнюю очередь. Куноити вынырнула и шумно вздохнула, жадно хватанув свежий воздух. Рукой вытерла влагу с глаз и зачесала мокрые волосы назад, дабы посмотреть на небо. Холодная вода действительно хорошо повлияла на поток мыслей, и куноити наконец стало чуть спокойнее. Она слегка улыбнулась и прикрыла глаза. Мэй справится, со всем справится, все решаемо. Все будет так, как надо. Выдохнула и запрокинула голову.Не заболеть бы.
***
За день до этого
На следующий день после не самого приятного разговора с неведьмой Кадзу увидел, как дети бегали вместе с Айко, пока Амайя за ними активно следила. Кадзу, не долго думая, предложил Морико и Шину провести время вместе. Девочка радостно согласилась, а вот сын, одарив мужчину хмурым взглядом, смело отвел его подальше на разговор, где сказал фразу, которая отпечаталась у синоби в памяти надолго... — Отцом я называть тебя не стану. Мужчина принял эту информацию смиренно, потому что... Кто он такой, чтобы Шин его так называл? Отец? Отец воспитывает, учит, защищает, находится рядом. Этого всего Кадзу сделать не успел, поэтому он для Шина — никто. Это справедливо. Однако мальчик сказал кое-что еще, заставляя Кадзу глубоко задуматься... — Потому что из-за тебя мама... — Шин нахмурился и отвел взгляд, обдумывая сказанное. — Ничего, — махнув рукой, пробормотал он и убежал обратно к Айко и сестре. Что из-за него мама? Что знает Шин, чего не знает Кадзу? У синоби слишком много вопросов, ответы на которые никто не дает. Что произошло с Мэй? Какая истинная причина того, почему Шин не воспринимает Кадзу как отца? Почему пушистая потеряла чувства к нему? Когда потеряла их? Зачем или почему она так много тренировалась, что стала такой рельефной? Дети, в большинстве своем, могут разболтать много чего, сами того не понимая. Поэтому синоби решил расспросить дочь. Он хотел поговорить с Морико, дабы узнать больше информации о том времени, пока его не было в клане. Это Кадзу и сделал. — Мама часто нас оставляла с Такао и Амайей, но я иногда убегала к Сатоши и Хонгу, — ответила на вопрос отца Морико, выводя узоры кистью на бумаге, сидя на лестнице возле нового дома Кадзу.И сегодня оставила.
— Почему она оставляла вас? — сложив руки на коленях, задал интересующий его вопрос мужчина, глядя вдаль. Девочка пожала плечами и, сосредоточенно нахмурившись и высунув кончик языка, начала выводить очередную линию. — Тренировалась, — беззаботно ответила девочка. По ее реакции стало понятно, что этот факт ее совсем не расстраивал. — Но она все равно мно-о-ого с нами времени проводила, — продолжила Морико, все также смотря в лист бумаги.Как пушистая все успевала?
Сильная.
Задал себе вопрос в мыслях Кадзу, переведя взгляд на дочь. — Я как-то услышала... — неторопливо начала она.Подслушала
Внутренне поправил ее отец, но все же промолчал. — ...что мама тренировалась часто ночью, — закончила Морико, поднимая лист бумаги на уровень глаз. — Зачем мама так много тренировалась? — наконец задал он самый интригующий его вопрос, заламывая свои пальцы до хруста. — Не знаю, — беззаботно пожала плечами девочка. — Мне Шин как-то сказал... — нахмурилась она, вспоминая, — ... что маме это нужно. Потому что она приходит после тренировок более радостная.Интересно. Значит, ей было худо? Находила в тренировках отдушину?
— Держи, — прервала мыслительный поток отца девочка, протягивая лист бумаги. Кадзу перевел взгляд вниз и обхватил его, внимательно рассматривая. — Подарок, — решила пояснить она. Мужчина, разглядывая рисунок дочери, невольно улыбнулся. Для ее возраста он был удивительно неплох. Во всяком случае потому, что он смог понять, что на нем изображено. — Это Шин, — Морико ткнула своим пальчиком вниз на нарисованного маленького человека с очень хмурым лицом. Она решила изобразить брата синим цветом. После она переместила палец чуть вбок. — Это я, — показала она на человечка, стоявшего рядом, такого же роста с широчайшей улыбкой на лице и длинными волосами. Себя она нарисовала оранжевой. — Это мама, — показала Морико на человека чуть выше ростом с длинными волосами и более сдержанной улыбкой. Ее девочка нарисовала красным цветом. — А это ты, — переместила она палец в противоположный конец на самого высокого человека. Он был нарисован черным цветом. На лице ни улыбки, ни грусти. Просто спокойствие. Кадзу успел внутренне удивиться. Как маленький ребенок так ловко изобразил характеры людей? Умелая. На рисунке все стоят, держась за руки, но Кадзу все же смутил один момент... Они не изображены с Мэй вместе. Девушка стоит, держа за руку Шина, который держит за руку Морико, а та держит Кадзу. Неужели дети действительно чувствуют, что они с пушистой сильно отделены друг от друга? Очевидно. — Красиво, — тихо сказал мужчина, посмотрев на дочь. Та просияла как начищенная монета и чуть не подскочила на месте. — Шин нарисовал был лучше, — в задумчивости пожевала Морико губы. — Он красиво рисует, но... — Но? — тихо подтолкнул ее отец. — Но он бы не нарисовал тебя, — недовольно нахмурилась девочка, надув смешно щеки. Кадзу как-то печально хмыкнул и успокаивающе погладил ее по голове, после чего та сразу удовлетворенно улыбнулась.Хорошая
Странно, что Морико нарисовала часто улыбающегося Шина таким хмурым, однако Кадзу догадался, почему девочка решила изобразить именно так. Шин всегда хмурый, когда Кадзу рядом. Мужчина перебирал черные волосы дочери, смотря на рисунок, пока кожей пальцев не наткнулся на маленький участок затылка, где волос у Морико не было совсем. Он в задумчивости вытянул шею, дабы посмотреть, не ошибся ли он.Шрам. Откуда?
— О! — снова прервала его мысли Морико, вскакивая с места. — Пойдем домой, у меня сто-о-олько игрушек! — Мама дома? — спросил он, скрещивая в задумчивости пальцы. Одобрит ли Мэй, что он будет бродить по дому без ее ведома? Недовольства точно не покажет. Как она говорила? Это твой дом. Все же, Кадзу так не считает. Морико активно повертела головой, выражая отрицательный ответ. — Мама на тренировке.Опять?
Оставив рисунок Морико у Кадзу дома, они быстро дошли до нужного места. Ну как дошли... Шел один Кадзу, ведь юная куноити снова сидела у отца на шее, плетя ему косички и рассказывая о том, какие местные ёкаи чудные. Подойдя к нужной двери, Кадзу опустил дочь, и та самостоятельно открыла перед ним тяжелую дверь. Морико после этого не медля протопала внутрь, напевая под нос непонятную песню. Остается надеяться, что не тюремную. Мужчина неторопливо пошел вслед за девочкой, задумчиво осматриваясь вокруг. Здесь многое изменилось. Стало больше цветов в вазах, много детских игрушек... Если раньше, когда он жил в этом доме один, здесь пахло какой-то мирной пустотой, то сейчас пахло семейным уютом. Вопреки такой спокойной и даже гостеприимной обстановке, Кадзу не ощущал себя уютно вовсе. Он почувствовал себя явно лишним в этой атмосфере семьи. Подтверждением этому стали отпечатки ладоней на стене рядом с обеденным столом. Мужчина сразу понял, что две ладони, расположенные чуть ниже, принадлежали Морико и Шину, а ладонь побольше, которая была расположена сверху, — Мэй. Кадзу грустно про себя усмехнулся. Его отпечатка на этой стене не будет никогда. — Пап, — перетянула внимание на себя дочь, дергая мужчину за руку. — Подожди меня в спальне мамы, — показала Морико пальчиком в нужном направлении. — Я хочу показать тебе кое-что, — Кадзу выгнул бровь, обозначая немой вопрос, и девочка, заговорщически улыбнувшись, пояснила: — Нельзя подглядывать. Мужчина спокойно кивнул, соглашаясь, и Морико, улыбнувшись краешком губ, поскакала в свою спальню исполнять задуманное. Кадзу же, еще раз кинув взгляд на стену, где были изображены ладони, слегка поспешно ушел в спальню Мэй, закрыв за собой дверь. Зайдя на порог комнаты, мужчина, даже толком не осмотревшись, почему-то сразу подошел к постели, сам не понимая зачем. Память сразу начала подкидывать все совместные моменты с Мэй, что они провели на этой кровати, и Кадзу, следуя какому-то внутреннему порыву, наклонился к подушке и с долей наслаждения втянул сладкий воздух носом. Чувствуя этот родной запах, синоби понял, что он его будоражит в точности так же, как и шесть лет назад. Пушистая всегда пахла цветами.Неугомонный
Ругнулся на себя синоби и сразу выпрямился. Надо прекратить думать о ней, все уже давно закончено. Кадзу решил осмотреть ранее свою комнату, и молниеносно цепкий взгляд заметил мужские вещи, сложенные аккуратной стопкой в ячейке. Мэй до сих пор хранит всю его одежду? Интересно.Надо забрать
Сейчас его одежда в этой идиллии семьи ощущалась как что-то лишнее, чужое. Пользы от их нахождения в этом доме совсем нет. Мужчина ведь уже не живет здесь давно. Очень давно. Вероятно, одежда уже мала ему, но забрать все же стоит. Кадзу неторопливо подошел к нужной ячейке и небрежным движением руки стянул сразу всю стопку своих брюк и курток. Острый слух сразу уловил какое-то непонятное шелестение, чем-то похожее на бумагу, и мужчина моментально опустил голову вниз, чувствуя неладное. Какие-то исписанные листы лежали прямо у его ног, видимо, они до этого покоились под его одеждой. Почему? По аккуратному почерку не сложно было догадаться, что писала Мэй. Письма? Кому? Почему не отправила?Не твое дело
Да, правда не его. Это, возможно, что-то личное, сокровенное. То, что его глаза совершенно не должны видеть. То, что к нему, возможно, совсем не относится. Интересно? Однозначно. Однако ему знать, что написано на этих листах, совершенно не обязательно. Они уже давно не считаются мужем и женой, и все, что касается Мэй — не его дело и не его забота. Теперь у нее началась жизнь совершенно другого толка, в которой Кадзу нет места. На первый взгляд, очень логичные рассуждения, которым нечего возразить. Но Кадзу талантлив. Он смог. Он — синоби, и узнавать как можно больше информации у него в крови. Вопреки доводам рассудка и гула остатков совести, ему хотелось прочесть. Вдруг в этих письмах что-то важное? Может, там написано то, что хоть частично ответит на его вопросы?Не лезь. Не твое дело.
И снова голос разума в голове. Да, все же это не его дело. Надо остановиться. Эти листы — однозначно письма, и они явно не для Кадзу, поэтому... Поэтому колкий взгляд все же мельком проскользнул по аккуратно написанным буквам на самом верхнем листе бумаги. Синоби успел прочитать только одно слово. Только одно слово, написанное в самом конце письма. Всего одному аккуратно написанному слову удалось перекрыть мужчине доступ к воздуху.«Неведьма»
Сердце споткнулось, прежде чем забиться в сто крат сильнее. Всю его выученную, вшитую в само тело и разум невозмутимость смело начисто. Прошла секунда и Кадзу сорвался. Он одним рывком поднял все листы и начал читать все. Стал внимать каждому слову, внутренне ругая себя за вольность. Он поступает непозволительно, неправильно. Кадзу нагло вторгается в чужую жизнь, но то, что мужчина прочел... Он соврет, если скажет, что сожалеет о содеянном.«Мне жаль, что мы так и не попрощались.»
У синоби дернулась щека.«Шин — кицунэ, пушистый. Превратился, когда Морико чуть не умерла... Ударилась головой, потеряла много крови.»
Вот откуда у нее шрам...
Мужчину охватил неизведанный шок от того, что сейчас он прикоснулся к разгадкам, к которым стремился все это время, из-за чего пришлось медленно опуститься на постель и схватиться за эти листы, как утопающий за соломинку.«Я не знаю, почему пишу тебе обо всех событиях. Может, потому что думаю, что ты все еще жив и прочтешь это?»
Догадливая.
С каждым прочитанным предложением очередного неотправленного письма Кадзу чувствовал, что его сердце все сильнее и сильнее трещит по швам. Воздух начал сгущаться настолько, что создавалось впечатление, что его можно резать. Мужчина более чем уверен, что является человеком сдержанным и много чего повидавшим, но к горлу подкатил ощутимый комок.«Я знаю, ты бы не хотел, чтобы я тосковала, но мне трудно быть счастливой без тебя.»
Кадзу с силой поджал губы и чуть смял лист от внутреннего напряжения.«Мне кажется, я буду любить тебя вечно.»
Конец. Мужчина прочитал все от корки до корки и только сейчас заметил, что, кажется, все это время не дышал. Кадзу прикрыл глаза и чуть запрокинул голову, ведя внутреннюю борьбу с чувствами. Шумно выдохнул. Сосредоточенность в миг вернулась вместе с контролем над ситуацией. Всего пару писем ответили на большое количество вопросов, но от этого не стало легче. Эти письма тоже навеяли вопросы. Надо сопоставить факты. Мэй страдала, мучилась и каждое утро вставала, чтобы воспитывать детей. Шла выполнять свои обязанности, невзирая на внутреннюю боль. Любила его, несмотря на ссору. Любила. Мужчина зарылся пальцами в волосы и опустил голову. Кадзу понял, почему Шин не называет его отцом. Синоби сразу заметил, что мальчик отличается очень живым умом и быстрым мышлением, что бывает относительно редко в таком юном возрасте. Исходя из слов сына и дочери можно понять, что Шин просто видел старания матери и как-то понял либо узнал, что она страдала из-за Кадзу. Похоже, именно из-за этого мальчик испытывает малоприятные чувства по отношению к мужчине. Мэй любила его долгие годы, невзирая на ссору, которая случилась в день, когда синоби вышел на заказ. Она не потеряла чувства, когда они были вместе. От этой мысли мужчина на миг невольно как-то печально улыбнулся. Любила, а сейчас... Следующая мысль заставила его встрепенуться.А правда ли не любит?
Глаза невольно начали бегать по комнате. Кадзу стал перебирать в голове все события, которые произошли с пушистой после его возвращения в клан. Стал вспоминать все. Все ее слова, все ее действия, решения, взгляды.Не вяжется.
Догадка пришла словно молотом по голове. Соврала или?.. — Пап! — голос дочери прерывает цепочку мыслей, возвращая Кадзу к реальности. Синоби быстро поднялся и положил все вещи в точности так, как они лежали до этого. Складка к складке, лист к листу.Почему отвергла?
— Ты скоро? — детский крик, доносящийся из другой комнаты, не мешает синоби двигаться в нужном направлении, не теряя нить мысли. — Иду.Она страдала.
— Смотри, что у меня есть! — улыбающаяся во все зубы девочка начала показывать все свои игрушки, как только мужчина появился в дверях детской комнаты. Кадзу присел рядом с дочерью на пол, рассматривая каждую.Считает меня предателем? Не то.
— Красивые, — улыбнулся краешком губ мужчина, разглядывая игрушки в виде лисят. Натренированная годами голова синоби позволяет Кадзу делать несколько вещей одновременно.Тренировалась, чтобы справиться с болью?
— Давай поиграем! — поголосила Морико и начала тянуться за другими игрушками, навалившись животом на постель.Может, и правда не любит уже? Надумываю чего?
— Давай, — поднялся на ноги синоби, дабы помочь дочери все достать. Следующая мысль вынудила Кадзу довольно, будто в предвкушении ухмыльнуться.Мэй хитрая.
***
Настоящее время
Девушке все же наконец помогла тренировка и купание в ледяной воде. Теперь она снова ощущала себя человеком с холодным разумом. Переодевшись дома в сухую одежду, Мэй решила поискать близнецов, дабы вместе пообедать.Да, их снова нигде не видно. Хоть в чем-то стабильность в этой жизни.
Девушка, проходя мимо сгоревшего дома, от которого остались только обугленные доски благодаря Морико, невольно поежилась. Все же, вопреки полному доверию каждому из клана, куноити кажется, что ее толкнули. Нарочно или случайно — неизвестно. Но... Разве такие случайности вообще возможны? От размышлений отвлек шелест кимоно позади и звук мягкой поступи. Кто-то точно хотел, чтобы его услышали. Будь оно иначе — шли бы крадучись и абсолютно бесшумно. Мэй неторопливо развернулась и, увидя обладателя звука, тепло улыбнулась. — Здравствуй. — Здравствуй, Мэй, — мужчина невзначай оглядел ее вид, подмечая про себя, что волосы девушки мокрые. — Купалась? Кицунэ усмехнулась. — Если это можно так назвать. Задорная улыбка сошла на нет, когда Мэй поняла, что Такао пришел к ней явно не просто так.Савада... Я даже и думать забыла о возможном нападении!
Это почти смешно. Самураи Императора, возможно, планируют наказать всю их деревню лишь за мнимую угрозу званию Ясухары, а девушка только и делает, что ежедневно думает об одном темноглазом господине с шелестящим голосом. Пора менять расстановку ценностей. — Есть информация? Дзёнин странно повел плечом, и девушка сразу почувствовала неладное. Будто чутье подсказывало, что хороших новостей ждать нет толку. — Пока никакой, кроме голода, — с присущим ему спокойствием проговорил дзенин, невзначай оглядывая просторы деревни, сцепив руки за спиной. Куноити настолько не поверила своим ушам, что буквы в слова собрать не получилось. Оставалось просто таращиться на Такао и ждать продолжение. Дзенин понял немой намек в виде округлившихся глаз девушки и решил ответить на неозвученные вопросы. — Ясухара поднял налоги до баснословных цен. Пошлины не разовые, а постоянные. Люди голодают, устраивают бунты... Деревни погибают. Оставаться на плаву и не погрязнуть в нищете — сейчас одна из главных задач жителей империи, — колдун с долей пренебрежения повел подбородком. — Нас это может тоже в скором времени коснуться, ведь если денег нет у людей...Нет заказов
— То нет и у нас. Между ними повисла минутная тишина. И пока Мэй пыталась справиться с бурлящей внутри злостью, Такао будто бы безразлично и бездумно оглядывал деревню. Казалось, его мало волновал голод, повышение налогов... На самом деле нет. Девушка знакома с колдуном достаточно долго, поэтому еще давно начала понимать эмоции на, казалось бы, совершенно спокойном лице. — Есть ли у тебя какие-то мысли? — спросил Такао, глядя на девушку, которая всеми способами пыталась скрыть ярость. Впрочем, от дзёнина мало что можно утаить. Мэй глубоко вдохнула и на выдохе строго нахмурила брови, сжав челюсти. Ее лицо стало жёстким и незнакомым. — Если Ясухара приложил к этому руку, то он останется без нее, — сквозь зубы процедила кицунэ. Яда было в её голосе столько, что укуси она себя за рыжий хвост — осталась бы навсегда бледной и холодной. Отведя взгляд от небесно-голубых глаз, будто бы невзначай кицунэ добавила: — Или без головы. — Из твоих уст это звучит особенно страшно, — спокойно хмыкнул Такао, но после сказанного резко нахмурился и перевел взгляд с деревни на кицунэ. Ему пришло понимание, что Мэй сказала это так, будто имела четкое намерение это сделать. — Ты... — с подозрением начал он. — Нет, — резко отрезала куноити, мгновенно возвращая себе непроницаемый вид. — Каждый платит за свои ошибки. И ему когда-то воздастся за это безрассудство и жажду денег, власти, — спокойно проговорила куноити, убирая лишние пряди волос за уши. Колдун со спокойной душой кивнул, понимая, что Мэй говорила не из желания отомстить. Да, это явно будет лишнее. Подходящих слов ещё не придумали, чтобы описать всё отвращение, которое она стала ощущать по отношению к Императору, но такова жизнь — приходится смириться. Они еще недолго побеседовали на этот счет и разошлись по своим делам. Такао — по делам клана, Мэй — с целью наконец найти своих детей. Они ведь как ветер. Сами не знают куда их в очередной раз занесёт. И она бы дальше продолжала сновать по всей территории клана, если бы не ругань, которая доносилась эхом с другой стороны деревни. Услышав знакомые голоса, девушка тут же насторожилась и двинулась в нужную сторону, надеясь, что крики все же принадлежат не кому-то из близнецов. Надежды снова не были оправданы. И ладно бы Морико просто в очередной раз ругалась с кем-то из соседских детей... Мэй еще на подходе увидела как ее дочь всеми силами сдерживается, чтобы не полезть с кулаками на Макото — яркого по характеру мальчишку, которому недавно исполнилось десять лет. Девочку не смущало, что по сравнению с ним она выглядела как младенец. Мальчика, видимо, тоже ничего не смущало, ведь вид у него был явно недоброжелательный. Скорее очень язвительный и насмехающийся. Что происходит? Куноити понимала, что до начала беды осталось совсем немного, поэтому ускорилась. Ей осталось пройти буквально десять шагов, как неизвестно откуда появился Шин и, закрывая собой сестру, толкнул Макото. Да так сильно, что тот пошатнулся и чуть не упал. По настрою Шина стало понятно, что это только начало. Мэй в этот момент остановилась и глупо захлопала глазами, пытаясь понять реальность это или сон.Он синоби. Их обучали бою. Когда они успели так повзрослеть?..
Вернув себе самообладание и холодный рассудок, девушка быстро оказалась рядом с детьми за секунду до того, как эти трое чуть не кинулись друг на друга словно изголодавшиеся звери на добычу. — Что происходит? — негромко, но строго спросила Мэй, разняв детей и вставая между ними. Макото и близнецы были явно в ярости и держались изо всех сил, чтобы не сорваться. Впрочем, из-за стоящей преграды в виде Мэй вряд ли бы им это удалось, поэтому оставалось только злостно пыхтеть и взглядом метать молнии друг в друга. Самый старший из них решил ответить первым. — Морико меня ударила, — исподлобья, не сводя взгляда с девочки, холодно бросил Макото.Да когда вы успеваете?!
— Он назвал меня животным! — немного капризно проголосила юная куноити, метая стрелы в Макото колким взглядом. Мэй тихо, но тяжко вздохнула, не зная, как приличными словами описать услышанное. Девушка уже хотела начать поучительную тираду о том, что бросаться с кулаками нельзя и можно все решить разговором, но резко вспомнила момент, когда ударила Сатоши лишь за то, что тот оскорбил ее. Ну хоть теперь ясно в кого Морико пошла своим пылким нравом. — Морико, ты правда это сделала? — слегка кивнув на Макото, спокойно спросила кицунэ, смотря на дочь. Прежде чем поймать предупреждающий взгляд брата, девочка взмахнула руками. — Нет, ну а что он вообще?! — вскрикнула она, явно возмутившись от того, что мама ее не защищает. Макото выпрямился и довольно улыбнулся словно кот, напившийся молока. Что ответить на этот железный аргумент Мэй не знала. Как говорил Сатоши: «Бей своих, чтобы чужие боялись». Да, видимо, слишком многому девочка научилась у этого нерадивого синоби. Мэй устало провела ладонью по волосам и взглянула на Шина, который все это время стоял совершенно невозмутимо.Заступился за сестру
Кицунэ сдержала безрассудный порыв гордо улыбнуться. Да, мать из нее точно никудышная. — Значит так... — начала девушка на выдохе, думая, как донести детям, которых ежедневно учишь бою, что диалог — лучшее решение в конфликте, но была резко перебита до мерзости знакомым голосом... — Да-а, Мэй, воспитывать детей явно не твое, — откровенно посмеивалась Касуми, вальяжно подходя ближе. Девушка сдержала порыв закатить глаза. Касуми — единственный человек, который излишне активно высказывался против проживания Мэй в клане. Когда кицунэ только начала жить в этой деревне, эта куноити совершенно несдержанно и излишне язвительно высказывалась об особенностях Мэй прямо ей в лицо. Даже Азуми с ней не сравнится, серьезно. Она ведь даже младше кицунэ на пару лет, но язык до невозможности острый. Правда, за последние несколько лет куноити все же успокоилась и не беспокоила Мэй своими комментариями. Сейчас, видимо, решила вспомнить былое.Вот прицепилась же...
Близнецы тут же нахмурились, уставившись на непрошеную гостью, видимо, уже готовясь защищать честь своей матери, а Макото, кинув безразличный взгляд на Касуми, хмыкнув, развернулся и ушел, потеряв интерес. Мэй поняла, что избавиться от этой язвительной личности не удастся, поэтому повернула голову к детям. Они явно не должны слышать весь словарный запас Касуми. Кицунэ как никто другой знала насколько он велик и точно не хотела, чтобы у детей были настолько глубокие познания бранных слов. — Позже поговорим. — Но мам! — Позже, — с нажимом потребовала Мэй и развернулась к близнецам спиной, давая понять, что разговор окончен. Морико еще буравила спину матери угрюмым взглядом, пока брат не увел ее подальше, мягко обхватив ту за локоть. — Очень интересное представление... — хмыкнула Касуми, становясь напротив Мэй, складывая руки на груди и сбрасывая свои волосы с плеч одним движением головы. Эта девушка почему-то всегда носила их распущенными. — За животными вообще наблюдать занятно.Да вы сговорились все что-ли? Прицепиться больше не к чему?
Кицунэ выдохнула и вопросительно подняла бровь, не меняя расслабленной позы. Ей достаточно секунды, чтобы ответить. — А тебе, я смотрю, весьма скучно. Попросить Такао, чтобы на заказ отправил? — спокойно, даже с некой усталостью в голосе спросила девушка, затягивая потуже свой высокий хвост. — Ну а кому на заказы выходить еще? — обнажила Касуми ряд зубов, словно готовясь укусить. — Не тебе же, ты мало с чем справляешься. Услышав эту глупую реплику, Мэй резко захотела рассмеяться, однако успешно сдержалась.Бессмертная?
— Осознаешь с кем разговариваешь? — заинтересованно, даже будто невинно склонила Мэй голову. И какой смысл этого диалога? Что Касуми вообще от нее нужно? Правда скучно? — Угу, — покивала она и в миг черты женского лица ожесточились, а карие глаза недобро блеснули. — С животиной безголовой, от которой одни проблемы, — выплюнула Касуми, дерзко задрав подбородок.Годы идут и ничего не меняется...
— Эта животина может сейчас тебя убить, не меняя позы, — безразлично произнесла она неоспоримый факт, смотря в глаза девушке. — Ещё одна колкость — и я продемонстрирую тебе это во всей красе, — окинула Мэй скучающим, с щепоткой лёгкой брезгливости взглядом Касуми, которая, казалось, готова вспыхнуть от злости, и, развернувшись на пятках, кинула через плечо: — Держи язык при себе и проблем меньше будет. Девушка просто начала уходить. Смысл этого разговора? Только время тратить. Однако, похоже, все же придется задержаться, ведь кицунэ услышала какой-то еле уловимый свист сзади. Будто что-то стремительно рассекает воздух. — Мама! — услышала Мэй испуганный вскрик Морико и резко пригнулась. Вовремя. Палка, до этого летевшая точно в голову девушки, приземлилась перед кицунэ.И правда, видимо, бессмертная.
Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, кто ее кинул и с какой целью. Мэй медленно поднялась и, неспешно подойдя к палке, подняла ее и опасно спокойно подкинула в руке, ловко поймав, не меняя положения тела. План мести уже начал быстро строиться в голове, пока девушке не пришла мысль о том, что за ней могут наблюдать Морико и Шин. Мэй окинула взглядом пространство, ища близнецов, но попытка потерпела поражение, ведь перед ней расстилались лишь пустая поляна. Казалось бы, иди и действуй, нет ведь никого! Но нет. То, что детей нет на виду, не значит, что они не спрятались где-то за кустом, активно подсматривая. Поэтому кицунэ ничего не остается, кроме как прикрыть глаза, сделать глубокий вдох и бросить палку на землю. Шину и Морико видеть ее жестокость совершенно ни к чему. Куноити открыла глаза и уже почувствовала как челюсти сжались от злости. Она обернулась и увидела такую же злую Касуми, подкидывающую очередную палку в руке. Дабы обуздать эмоции, пришлось сделать еще один вдох и протяжный выдох. Успокоиться не получилось. Ну что ж, не зря же она в прошлом была актрисой. Да и вообще, быть мягким, но жестоким, когда это необходимо — тоже наука, так говорил дедушка Чонган, поэтому... Кицунэ не могла так просто все оставить. Не могла просто взять и уйти, наплевав на эту несносную Касуми. Это не в ее характере. Поэтому Мэй пошла навстречу.Будь что будет. Пусть знает свое место.
Мэй шла к девушке, не сводя с нее янтарных глаз, которые, казалось, могли поджечь что угодно и кого угодно просто своим видом. Но стоило ей приблизиться на расстояние вытянутой руки, как откуда ни возьмись появился синоби, который загородил своей спиной Касуми. Ожидаемо. Рэйден — единственный друг этой обладательницы длинного языка. Внешне невыдающийся мужчина, но порой такой же импульсивный и резкий как его подруга. Мэй порой пребывала в шоке от того, как такой, можно сказать, ровный мужчина может общаться с... этой. Он всегда защищал Касуми, даже когда та была крайне не права. Наверное, на этом и заканчивается их дружба, потому что кицунэ даже представить не может как можно общаться с этой куноити. — Рэй, отойди, — спокойно выдала Мэй, смотря в потемневшие глаза синоби. Не нужно владеть искусством чтения лиц, чтобы понять — мужчина в ярости. Сумасбродная Касуми, стоявшая за его спиной, противно хохотнула, от чего мерзкое чувство оскорбленности разлилось по коже. Синоби ничего не ответил. Вместо этого мужчина сделал угрожающий шаг к Мэй, сжав свои челюсти и кулаки. С такого близкого расстояния не трудно было увидеть, как его желваки ходили ходуном под кожей. Только кицунэ подумала о том, что сейчас будет драться с Рэйденом, и, ведомая кричащим инстинктом самосохранения, она уже начала складывать пальцы в пасс, дабы напасть первой, как где-то на уровне ее макушки раздался голос. Какой-то осипший, жестокий, нечеловечески ледяной голос, способный сковать реки и заморозить жилы любого существа в этой империи. — Даже не думай. Не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто смог всего в три слова вложить столько угрозы. Всего одна брошенная фраза заставила Касуми и Рэйдена замереть. И как бы они ни старались держаться стойко, кицунэ увидела, как вся их спесь и уверенность ушли в небытие. И если двоих напротив стоящих метало от одних чувств к другим, то тело Мэй отреагировало однозначно — мурашки побежали по спине моментально, стоило почувствовать такую близость с Кадзу. И как бы сейчас синоби угрожающе ни выглядел, кицунэ была уверена — он сосредоточен и спокоен как всегда. Так, как этот мужчина умеет контролировать эмоции, практически читать мысли собеседников и при этом давить там, где необходимо, у нее никогда не получится. Кадзу, видимо, теряя терпение, вышел из-за спины Мэй, вставая рядом с ней, и Рэйден, кинув на них полный презрения взгляд, ушел, схватив Касуми за локоть. Бравада. Синоби расслабленно проводил эту пару своим цепким взором, пока Мэй неотрывно смотрела на него самого. Как-то слегка ошарашено и одновременно до невозможного грустно. Придет, защитит, несмотря ни на что. Несмотря на ссоры, на недавний разговор... В этот момент захотелось просто зарыться к нему в грудь и никогда не отпускать. Но отпустить все же нужно. — Не нужно было, — вместо благодарности как-то нервно промолвила кицунэ, силясь не удариться головой о ближайшую вишню за свою неблагодарность. — Нужно, — только и сказал мужчина и посмотрел на нее. Спокойно, без доли укора, понимающе. Синоби посмотрел на Мэй впервые за эти два дня и девушка снова не в силах отвести взгляд. Как заколдованная. С этого расстояния девушка заметила, как под красноватыми глазами Кадзу залегли темные круги. Тут же захотелось накрыть его щетинистую щёку тёплой ладонью, чтобы забрать хоть малую часть его усталости, и в Нараку все недомолвки. Синоби, посмотрев на Мэй всего пару секунд, просто развернулся и ушел, не обронив и слова. Такое поведение ему присуще, однако после того разговора все кажется таким... неправильным, натянутым. Сложным и странным. Кицунэ возможно справилась бы с этими двумя в одиночку, однако она соврет, если скажет, что тот факт, что Кадзу ее защитил, не грел ей душу, но и одновременно с этим его забота еще казалась пощёчиной по израсходованной в груди совести. Печально смотря на удаляющуюся мужскую спину, в голову Мэй пришла догадка, после которой она посмотрела на спину Кадзу совершенно другим взглядом.Может, он специально на меня не смотрит?
Силком выбивая ненужные мысли из головы, девушка направилась домой, надеясь, что найдет там близнецов, и все же ей удастся с ними поговорить. Удивительно, но так и произошло. Видимо, Морико и Шин сильно проголодались, иначе не объяснить почему они сидели за столом, уплетая за обе щеки неизвестно откуда взятую жареную рыбу, словно оголодавшие стервятники. Мэй молча присела рядом и стала ждать пока дети наедятся вдоволь, попутно выдергивая себя за шкирку из омута размышлений по поводу поведения Кадзу. Наевшись, близнецы уже хотели выбежать из дома как всегда творить бесчинства, как девушка остановила их. Стоило кицунэ сказать свое мнение насчет недавней ситуации с Макото, как Морико тут же взбунтовалась. Что ж, девушка была к этому готова. — Почему нельзя?! Он! Да... Да он! — активно начала возмущаться она на слова мамы, размахивая руками, пытаясь подобрать нужные слова, пока Шин непоколебимо, но угрюмо стоял рядом. — Вы кулаками ничего не докажете, — спокойно проговорила девушка, аккуратно садясь напротив детей на корточки, тепло заглядывая каждому в глаза. Шин неловко почесал затылок, а Морико недовольно насупилась, готовясь протестовать, смотря на мать с вызовом. И откуда в этом маленьком теле столько смелости и надменности? Мэй успокаивающе мягко улыбнулась и, обхватив две маленькие ладошки, продолжила... — Запомните: назвать уникальность уродством — признак страха. Нас боятся люди и это данность. Нет смысла каждому доказывать, что кицунэ — не бездумные звери. Тем более на кулаках, — девушка сделала небольшую паузу, чтобы набрать в грудь воздуха, и внутренне улыбнулась с того, что дети слушают ее очень внимательно. Погладив большим пальцем их ладошки, лежащие в ее руках, она продолжила: — Никогда не слушайте осуждения. Даже если вы начнёте ходить по воде — найдётся человек, который будет смеяться, что вы не умеете плавать. Удивительно, но слова матери подействовали на них. Конечно, нет смысла теплиться надеждам о том, что Шин и Морико перестанут драться, но... Мэй главнее то, что дети будут принимать свою сущность такой, какая она есть, а насчет драк можно будет разобраться чуть позже... Если это вообще будет необходимо.***
Прошло пару дней. С тех пор не было никаких вестей по поводу планов Императора, информаторы разводили руками, только и говоря о том, что пока что все тихо. Это раздражало и одновременно успокаивало. Странная смесь чувств, однако ей есть место быть, как бы того ни не хотелось. Кицунэ точно также проводила тренировки с детьми и про себя не забывала. Морико, как и говорили несколько лет назад, оказалась удивительно для своего возраста меткой девочкой, а Шин продолжал удивлять маму четкими ответами на ее загадки. Восхитительно умелые дети. Что насчет Кадзу... Ничего. Абсолютный штиль. Ни взглядов, ни слов. Ничего. Общается только с детьми. Точнее только с Морико, ведь Шин до сих пор не идет на контакт с Кадзу... Мэй продолжала засыпать и просыпаться мыслями о нем. Будто она вернулось в те годы, когда не могла смириться с его смертью. Это неистово раздражало, но она ничего не могла с этим поделать. Тренировки помогали притупить чувства, но только до того момента, пока мужчина не появится в поле зрения. Мало того, что кицунэ сама пытается бороться со своим мыслительным процессом, который только и делает, что издевается над ней в последнее время, так еще оказывается, что все остальные замечают ее отношение к Кадзу, хотя девушке казалось, что она выглядит всегда безразличной. Узнала она об этом день назад, когда к ней решил забежать Сатоши с целью в очередной раз испортить настроение... Мэй в тот день спокойно вытирала пыль, как входная дверь за спиной девушки открылась, впуская холодный ветер в прогретое помещение. Она поежилась, не оборачиваясь, и уже подумала о том, что что-то, видимо, стряслось, причем мировой важности, раз дети решили прийти домой аж в середине дня, как раздался голос... — Тряпка есть какая? — раздалось в шаге от нее. По звучанию голоса кицунэ поняла, что Сатоши вертел головой в поисках чего-то подходящего. Пора спасать все свои кимоно. — Твои манеры, как всегда, очаровательны, — скучающе бросила Мэй, не оборачиваясь, и продолжила монотонно протирать полки. Она кожей ощутила, как друг закатил глаза. — Кста-ати, — лукаво протянул он, и девушка замерла, сразу чувствуя, что разговор пойдет не в то русло. — Как ты относишься к Кадзу? Ей хватило секунды, чтобы успокоиться и уверенно развернуться к Сатоши лицом, подойдя ближе. — Хочешь, расскажу секрет? — поманила Мэй друга пальцем и с медленным придыханием, будто сейчас скажет, с кем проводит ночи император, прошептала: — Мне глубоко начхать. Сатоши отстранился и взглянул на девушку, будто он имеет дело с самым глупейшим человеком. — Ты думаешь, я страдаю приступами слепоты? — увидел гример намек в поднятой брови куноити и, самоуверенно облокотившись об дверной косяк, сложив руки на груди, пояснил: — Не обижайся, но все видят, как ты Кадзу глазами ешь. Мэй сразу сменила милость на гнев и резко нахмурилась, сжав челюсти. — Не обижайся, но пошёл вон, — выдала она и развернулась дальше протирать пыль. — А что в этом постыдного и странного? Чего ты от него шарахаешься? Вы же жена... — не успел Сатоши договорить, как быстро выбежал на улицу, потому что Мэй взяла в руки первую попавшуюся крупных габаритов вазу с намерением кинуть в него. Сейчас, когда уже солнце медленно катилось за горизонт, девушка в компании своих детей гуляла по окрестностям, внимательно слушая рассказы о видах червей и ящериц. Так бы и продолжалось дальше, если бы любопытные близнецы не уловили звуки боя. Звуки ударов оружия, какие-то вскрики — в общем, музыка для ушей. И девушка не обратила бы внимания на это, если бы не Морико и Шин, которые начали возбужденно тянуть маму за руки в сторону поля, где всегда проходили показательные бои, параллельно заваливая ее аргументами, почему жизненно необходимо туда пойти. И Мэй, смирившись с тем, что лечь пораньше спать сегодня не выйдет, двинулась на звуки ударов и на громкие разговоры толпы. В том, как девушка двигается, есть пронзительная грация и этого у Мэй никак не отнять. Близнецы шли по бокам мамы, словно её продолжение, с гордо поднятыми головами и ровными спинами как ствол бамбука, воображая из себя её личную охрану. Забавно, ведь охраной как раз являлась она для них. И так будет до тех пор, пока силы не покинут ее. Они подошли тихо, вставая возле дзёнина, который внимательно наблюдал за дерущимися синоби на поле. В связи с ситуацией с Императором, Такао всем порекомендовал увеличить объем тренировок. Видимо, сейчас хотел проверить результаты и указать на возможные ошибки. Двое парней дрались на боккэнах. Нобу и Шинджи, как знала Мэй, были подростками, только недавно прошедшими обряд инициации. И даже для столь юного возраста они искусно владели оружием и техникой боя.Ниндзя
Нобу больно упал на спину от подсечки Шинджи, после чего, не теряясь, сразу же перекатился от удара боккэна и вскочил с места, не используя рук.Отлично сложен
Шинджи тоже не останавливался и продолжал наступать. Он замахнулся ладонью в шею парня, в надежде нажать на нужную точку, но Нобу заблокировал выпад , пригибаясь, а затем выверенным ударом оглушил Шинджи одним движением. Секунда. Нож у шеи Шинджи. Победа Нобу. Кто-то начал хлопать в ладоши от радости, кто-то выкрикивать слова поддержки, даже Шин встрепенулся и начал смотреть на все с поистине детским восторгом.Да... Отличные детские развлечения.
Такао сдержанно кивнул парням, давая понять, что бой окончен и комментарии будут позже. Мэй краем глаза заметила, как колдун повернулся и бросил на Амайю непроницаемый взгляд. Та коротко и еле заметно кивнула, как будто понимая его безмолвное, загадочное послание. Впрочем, куноити мало волновали их загадочно-молчаливые игры. Сейчас ее больше волновали злые глаза, которые она никак не могла найти все это время в толпе. — Мэй, — позвал ее дзёнин, отвлекая от выискивания Кадзу. — Покажи детям пример, — Такао мягко показал на пустое поле, давая точный намек на схватку. Девушка удивилась и перевела вопросительный взгляд с поля на колдуна. Зачем ей выходить на поле? — Мам, давай! Пожалуйста! — начала активно дергать ее за руку Морико, чуть ли не умоляя. — Нам правда очень интересно посмотреть, — захлопал своими длинными ресницами Шин, вытянув нижнюю губу. Куноити выдохнула и сдалась. Кивнув дзёнину, Мэй, затянув покрепче высокий хвост, спустилась на поле, половину пути мягко проскользнув по склону. Перед тем как поклониться неизвестному ей человеку, который должен выйти позже, девушка быстро размяла шею, руки и ноги, дабы избежать возможных травм. Выдохнув, она, расслабленно сложив руки по бокам, поклонилась и стала ждать противника, попутно размышляя о планах Такао. Он не так прост, чтобы вызвать на поле боя Мэй без таковой на это причины.Наверное, заказ хочет на мои плечи положить. Но мне нельзя ведь выходить за территорию клана. Тогда иначе как объяснить, что он выбрал именно меня? Просто хочет посмотреть на возможные ошибки?
Ответ пришел быстро. Ответ пришел в виде противника, с кем ей придётся вести сегодня схватку. Одетый во все черное вышел из тени и, спокойно смотря в янтарные глаза девушки, невозмутимо поклонился ей, не сводя с нее взгляда, после чего по толпе пробежали возбужденные шепотки. У девушки сжались челюсти и она полоснула Такао медовыми глазами.Вот же сво... дник.
Мысленно проглотила она ругательство, ведь оскорбить Такао даже в голове не получается. Дзенин абсолютно невозмутим и отрешён, будто находился совсем не здесь. Амайя вообще от Мэй отвернулась, видимо, остерегаясь злого взгляда. Куноити заметила, как народу становилось все больше и больше. Видимо, все начали созывать соседей, чтобы посмотреть на эту схватку. Даже старики и дети не упустили шанса взглянуть на этот бой. Мэй считалась одной их лучших куноити клана, в то время как Кадзу — лучшим синоби, если не считать Такао. Так еще и в прошлом муж и жена. Интересное, должно быть, представление. Только вот куноити бы с удовольствием пропустила это зрелище. И как участник, и как зритель.Да вам чая не хватает!
Кадзу никогда не выходил на поле с женщиной. Потому что... какой смысл? Какой смысл быть в выигрыше спустя пару минут? И Мэй не поверит, что Такао вызвал её для того, чтобы проверить её способности. И ладно он, но Кадзу... Зачем ему это? Девушка знает, что он никогда не поднимет на нее руку. Тогда какой смысл? Первая их схватка была под бушующим небом. Тогда, когда Кадзу, которого лишили воспоминаний, решил незаметно понаблюдать за кланом. В этот день девушка пришла с заказа. Уставшая, чуть дезориентированная, промокшая, с вывихом на запястье. Сегодня же она была полна сил. Но... Хватит ли их, чтобы одержать победу? Кадзу непробиваемый. Нужна ли эта победа вообще? Для чего это все? Наконец куноити перевела взгляд на своего противника. Он мгновенно впивается глазами, она — в ответ: чёрная отточенная сталь против пылающего огня. Смотря в эти омуты, по которым неистово скучала, как бы это трудно ни было признавать, девушка пыталась понять намерения Кадзу. Зачем вышел? С Такао договорились или это только его желание? Просто интерес к схватке или что-то большее? — Правила? — спросила она, кивая на стол, где располагалось оружие. — Можешь всё, — коротко ответил мужчина, давая понять, что кицунэ может использовать и свою магию. Самоуверенно.Значит, можно играть нечестно. Тем более я в клане синоби — мы всегда бьем из-за спины.
Кадзу достал свой клинок, давая понять, что схватку можно начинать. Мэй тоже достала свой, несколько лет назад подаренный им же нож, бережно проводя пальцем по отточенной стали. Мужчина, увидев оружие девушки, еле заметно усмехнулся. Хранит его подарок. Кинув последний взгляд на Такао, который смотрел на нее все это время совершенно невозмутимо, девушка начала слегка вальяжно приближаться к Кадзу. Походка, словно у кошки перед атакующим прыжком. Мэй соврет, если скажет, что в этот момент не увидела, как черные глаза сверкнули задорным блеском, и мужчина соврет, если скажет, что не увидел такой же блеск в янтарных омутах. Что бы они там себе ни думали, все же их поглощали интерес и предвкушение. Мэй решила напасть первой. Что время тратить впустую? Она напала с фальшивым замахом, но в итоге ударила в другой бок, сразу ныряя ему за спину. Кадзу успел обернуться и резко потянулся, чтобы схватить ее руку с ножом. Кадзу выбил клинок из руки Мэй отточенным ударом, и она резко присела, ловя свое оружие за рукоять чуть ли не у земли, и сделала быстрый кувырок, уходя от очередного удара. Соперническое чувство вдруг обуяло ее, заставляя злиться. Прошло только пару минут, а он уже чуть не выбил ее нож! — Какой же ты иногда невыносимый, Наито Кадзу, — вырвалось у нее из уст, когда девушка уходила вбок от удара. — Стараюсь, Наито Мэй, — лукаво ухмыльнувшись, ответил он, уворачиваясь от удара девушки. Наверное, у неё было преимущество — Кадзу не знал технику ее боя. Раньше да, сейчас точно нет. Однако у него тоже было преимущество — мастерство, которое с годами никуда не делось, а только прокачалось. Мужчина подался влево, и тогда куноити дёрнулась вправо, провокационно хохоча. У нее получается держать с ним схватку! Или потому что он позволяет? — Зачем это все? — почти на ухо спросила Мэй, ловко и элегантно уходя от атаки. У Кадзу дернулся кадык. — Интерес, — коротко ответил синоби и замахнулся — куноити нырнула ему под руку, но он схватил её за плечо, резко развернул и легко ударил по рёбрам. Больше показательно, нежели с целью сделать больно. Показать, что не углядела, указать на ошибку. Мэй ругнулась про себя и высвободилась из крепкой хватки. Его ответ ее не устроил. — Интерес? — вопросительно подняла бровь она, медленно ходя вместе с мужчиной по кругу, ища слабые места. — Неведьма, интерес, — нахально усмехнувшись, ответил он, сверкнув лукавым взглядом. Девушка невольно ухмыльнулась на его уход от ответа. За напускным холодом и суровым безразличием скрывается такой пожар... Они оба знают какой. И что бы она себе ни надумывала, не переставала скрытно улыбаться от такого привычного и родного «неведьма». Мужчина сделал ей подсечку, и девушка ловко и быстро ушла от нее, напоследок клацнув зубами у Кадзу перед лицом, заставляя его убеждаться все больше и больше в своей догадке, к которой он пришел еще давно. Оба разгоряченные, но довольные, хотя никогда этого не покажут. Да это и не нужно, ведь Такао, Амайя, Хонг и Сатоши уже все поняли и все это время лукаво и многозначительно переглядывались.Пора заканчивать эти игры.
Подумала Мэй и выбила у него оружие, пока Кадзу почему-то отвернулся. На ее устах начала восседать победная усмешка, как девушке пришла мысль о том, что мужчина позволил ей выбить его нож. Кадзу, увидев секундную задумчивость девушки, резко, но не сильно толкнул ее в плечо руки с ножом, от чего она немного потерялась. Воспользовавшись заминкой куноити, мужчина, резко пригнувшись, быстро схватил ее за щиколотку и потянул на себя. Куноити, невольно ахнув, упала на мягкое место.Что он себе позволяет?!
Кадзу за это время успел схватить свой нож с земли. Потом он подтянул Мэй к себе, держа также за щиколотку и смотря на девушку сверху вниз. Ее волосы разметались по земле, а некоторые упали на лоб, щеки чуть зарумянились, воротник немного раскрылся, открывая вид на тонкую шею, губы приоткрыты, то ли от возмущения, то ли от шока. До чего красивая. Теперь она лежала и смотрела снизу вверх из-под опущенных ресниц на него, держащего ее ногу в вертикальном положении. На его лице только начала появляться усмешка, как она, мило улыбнувшись, превратилась в лису и, отбежав от мужчины на пару шагов, вернула себе человеческое обличие, победно смотря в черные омуты. Мэй смотрела на эту гордую мужскую улыбку и понимала, что очень хочет остаться, что очень скучала... Нужно заканчивать. Его общество явно плохо влияет на девушку, ведь чем больше Кадзу, тем больше мыслей о нем. Поэтому кицунэ, все также ходя с мужчиной по кругу, начала активно думать как закончить это все. Единственный шанс закончить схватку — победить. Либо ему, либо ей. Девушка уверена — у Кадзу нет цели победить. Как он говорил — им движет «интерес», и если бы хотел — уже давно бы закончил эту схватку. Значит, победить нужно куноити? Абсурд. Она знает, что это невозможно. Кадзу слишком силен и опытен. Непобедим. Будто он совсем не имеет слабых мест.Слабое место...
Вопреки разумным доводам, в голову пришла брошенная невзначай год назад фраза, после чего девушка еле сдержалась, чтобы не округлить глаза от разгадки. Раньше она не придавала такого большого значения этому, но сейчас...«Точно так же, как и у тебя, его слабое место — близкие люди.»
Слова Такао о Кадзу, которые он произнес год назад, стали оглушительным набатом греметь в сознании Мэй.Даже если не получится, я хоть попробую...
Именно в этот момент Кадзу решил нанести удар, и Мэй только сейчас пришла мысль о том, что он эти удары, похоже, делал лишь для вида. Что ж, пришло время заканчивать этот спектакль. И она подставилась прямо под его нож. Мужчина, ведомый тем, что этот удар не может никаким образом задеть Мэй, даже не сразу понял, что сделал именно это. Куртка для тренировок разрезалась идеально заточенной сталью в области ниже ключиц, немного задев кожу. Мэй увидела как Кадзу растерялся. Он. Растерялся. Это показалось настолько невозможным, что девушка чуть сама не потерялась, но вовремя взяла себя в руки. Это ее шанс. Куноити схватила свободной рукой запястье Кадзу и его клинок повалился на землю. Мужчина, быстро собравшись, хотел взять вторую руку девушки, но не успел. Она ловко и со всей силы ударила его в подколенную ямку, из-за чего мужчина чуть подкосился. Куноити хотела уже приставить нож тупой стороной к его шее, но из-за неразберихи и суматохи они вместе повалились на землю. Миг, и девушка уже сидит на животе Кадзу, приставляя нож к его горлу, тяжело дыша. У мужчины дернулся кадык и он, молниеносно отойдя от шока, посмотрел на Мэй так, будто впервые ее увидел. Такую гордость за человека он еще не испытывал никогда. Девушка, проморгавшись, только сейчас осознала, что она победила Кадзу в схватке. Все прекрасно видели, что мужчина не поддался. Это действительно победа над сильнейшим синоби клана Наито. Никому ранее это не удавалось. Она обошла самого дзенина! Даже у него никогда не получилось победить Кадзу — они всегда выходили с ним в ничью. Ей даже показалось, что в толпе люди, все как один, одновременно охнули. Как говорил Сатоши: «Если противник узнает твои слабости, непременно на них надавит». Слабостью Кадзу была Мэй. — Удивительная, — тихо произнес мужчина, с гордой, приятной улыбкой на лице. Девушка хотела как-то нервно усмехнуться и уже слезть с мужчины, как начало происходить то, чего она боялась больше всего. То, что раскроет ее самую большую тайну, которую она хранила несколько лет. Из-под растянутого во время схватки воротника вывалилась цепочка. Цепочка с обручальным кольцом, которая повисла прямо перед глазами Кадзу. Украшение увидел каждый.