Ты — моя неприятность

      Каори просыпается от вибрации телефона под ухом. Поначалу ей кажется, что она всё ещё спит, а потому открывать глаза не спешит. Когда телефон затыкается, она тут же пытается подняться. Выходит у неё, мягко говоря, не очень — в глаза словно песок насыпали. Тогда она решительно настроена, чтобы повернуться на другой бок. Но и тут провал — голова при резких движениях предательски гудит. Противное чувство безысходности побеждает её, и она, несмотря на сильную жажду, продолжает лежать в первоначальном виде.       Пока Каори собирается с силами, чтобы встать, её уже опережает новый входящий звонок и ей не остаётся ничего, кроме как вслепую нащупать свой телефон и так же слепо кликнуть куда-то в сторону — принять вызов.       — Да?       — Каори, привет.       Голос ей кажется совершенно незнакомым и она чуть хмурится, но говорит лишь хриплое:       — Привет.       — Слушай, ты вчера забыла свой телефон у Нацуми, куда я могу его занести?       Так, стоп. Может, это всё же сон?       — Подожди, — она трёт глаза рукой, пытаясь прийти в себя. — Что значит, мой телефон, как я тогда сейчас разговариваю?       — Ты что, ещё не проснулась? — присвистнули в трубке. — Это телефон Бачиры.       Так, теперь точно стоп.       Она приподнимается на локтях и через силу открывает глаза. Сон моментально снимает как рукой, потому что перед собой она видит не привычную пустую стену, а окно. И занавески не её. Она с трудом смотрит по сторонам и понимает, что это вообще не её комната. Разные версии происходящего, как змея, подбираются к сознанию, и ни одна не устраивает Каори. Она трёт глаза руками и опускает взгляд на себя.       «— Вот же ебанный пиздец», — словно на таблоиде высвечивается в голове у Каори.       Она не в своей одежде — это точно. Но даже этот факт её пугает не столько, сколько то, что шорты и футболка, которые на ней сейчас явно не женские. Благо, всё нижнее бельё на своем месте.       — Ты ещё здесь?       — Да-да, напомни, кто ты?       По ту сторону вызова слышится смешок.       — Я Микаге Рео, заново знакомиться будем?       Каори готова взвыть, воспоминания с того вечера очень отрывочны. Она едва может восстановить в своей голове последствия происходившего, но хоть Рео вспоминает.       События вчерашнего вечера пазлами складываются в одну картину. Пока достаточно смутную, но Каори уверена, что это дело времени.       Но вот незадача — она помнит, как засыпала у Нацуми, но, как оказалась здесь, она совсем не помнит.       — О, нет, Рео, я тебе перезвоню, ладно?       — Ты скажи, куда вещи занести.       — Если бы я знала, где я сейчас.       — Очевидно, у Бачиры.       — Очевидно, — нервно соглашается девушка, сев на кровати.       — Ты не знаешь адрес? — удивляется собеседник.       — Я сейчас вообще ничего не знаю, дай мне пять минут.       Она сбрасывает трубку и, сжимая телефон в руках, тяжело садится на кровати. Похлопав себя по щекам, она превозмогает желание скорчиться от головной боли и стойко идет к единственной двери в комнате.       Разобравшись с ручкой, она выходит и оказывается в коридоре. Интерьер ей знаком, но этот коридор она видит впервые. Желание спать моментально улетучивается и уступает царствование волнению. Ещё немного, и она начнёт паниковать ни на шутку. Единственная зацепка сейчас — это звук радио и аппетитный запах блинов, которые доносятся с первого этажа.       Осторожно спустившись по лестнице, она думает, что же ей говорить и как себя вести. Вдруг она забыла нечто важное?       Каори почти что на цыпочках подкрадывается к дверному проему, откуда доносится звук радио, и она видит воистину удивительную картину.       Бачира Мегуру стоит возле плиты в фартуке, с забавным хвостом на макушке, и подпевает Шакире, чья песня доносится из динамиков старого радио. Каори хмурится, но, видя, что он собирается обернуться, быстро прячется за стену.       Проходит секунда, две, и она твердо настроена сделать вид, что она только проснулась и спокойно спросить, что вчера произошло. И вот, она делает сонное лицо, притворно шагает, будто только спустилась с лестницы, заходит на кухню, и не видит Бачиры.       Она тупо смотрит на плиту перед ней. Не мог же он испариться? Поворот головы налево — никого, поворот головы направо — ....       — Бу!       — Блять!       Стоит ей повернуть голову налево, как она видит его с блином в виде рожицы на лице. Реакция оказалась моментальной — она тут же отскакивает чуть ли не на метр, ощущая, как сильно бьется сердце от испуга. Как только Бачира убирает блин с лица и слышится его смех, она морщится от головной боли. Резкие движения и громкие звуки явно ещё даются ей с большим трудом.       — Ладно тебе, Мидзи, — он заканчивает смеяться и подходит к плите, раскладывая блины по тарелкам. — Садись завтракать.       Мидзуно злобно смотрит в сторону юноши, который опять напевает одну из популярных песен Шакиры. Дело совсем не в том, что она не любит Шакиру... дело в том, что ей не нравится мгла неизведанности, которой оказывается окутан конец вчерашней вечеринки в её памяти.       — Звонил Рео, — она медленно движется в сторону барной стойки. — Скинь ему адрес, пожалуйста.       — Зачем? — на удивление равнодушно спрашивает Мегуру.       Мидзуно хмурится и осторожно опускается на стул, стараясь не делать резких движений.       — У него мой телефон, — она поднимает тремя пальцами телефон Бачиры и мотает им перед собой.       Каори, еле стоящая все это время, осторожно садится на барный стул. Но не проходит и секунды, как она чувствует острую потребность в том, чтобы её шея хоть на секунду расслабилась. Она прокатывает телефон Бачиры по столешнице и роняет голову на сложенные руки, что-то неразборчиво мыча.       — Что-что? — певучим голосом спрашивает Мегуру, громко ставя тарелку перед Каори.       Мидзуно в очередной раз морщится, но все же поднимает голову. Благо, она замечает, что Бачира все же берет свой телефон в руки. Остаётся лишь надеяться, что он отправил адрес Микаге.       — Выруби радио, голова трещит.       — Ну так не удивительно, Каори-чан, — говорит он будничным тоном и послушно выключает радио. — Вчера ты всех удивила.       Каори вопросительно смотрит на него, но замечает слева от себя стакан с водой и две таблетки. Мегуру ставит на стол ещё одну порцию, судя по всему уже для себя, и замечает жадный взгляд Мидзуно на стакан с водой.       — Это тебе мама оставила, — говорит он, снимая фартук и аккуратно вешая его на крючок возле окна. — Сказала, чтобы ты выпила, как проснешься.       Если бы Каори сейчас хоть что-то помогло, то она бы без промедлений это выпила. Однако все же надо подойти к делу ответственно.       — Что за таблетки? — спрашивает она у Мегуру, сидящего напротив.       — Против головной боли, тошноты, — он пожимает плечами и внимательно выдавливает сироп на свою стопку блинов. Много сиропа. — В общем, как она сказала, от похмелья помогает на ура.       Каори морщится и закидывает таблетки в рот, запивая их водой. Как только стакан пустеет, она со звоном ставит его на стол, морщится от своей же резкости движений, и упрямо смотрит на Бачиру.       — Да уж, Мидзи, — не прожевав, говорит Мегуру, ставя одну ногу на стул и с аппетитом уплетая блины. — Ты оторвалась на славу.       — Я...       — Что именно ты не помнишь? — отвечает он, не отрываясь от блинов.       — С того момента, как уснула — белый лист, — она находит на своем запястье резинку и туго подвязывает свои волосы, чтобы приступить к трапезе.       Бачира странно усмехается, и в ту же секунду голубые глаза Каори цепляются за эту усмешку.       — Тогда лучше тебе не помнить дальше.       — Бачира! — возмущенно восклицает она. — Я хочу знать!       Мегуру откладывает вилку, цепляя ее за край тарелки, и заговорчески складывает руки под подбородком.       — Ты мне кое-что обещала.       Каори зеркалит его позу.       — Да? И что же я тебе обещала?       — Очень жаль, что ты помнишь, — он притворно вздыхает. — Ты обещала сходить со мной на свидание.       Каори фыркает.       — Не может такого быть.       — Может, — упрямо заявляет он.       — И когда же я могла тебе такое обещать? — она еле сдерживает себя, чтобы не закатить глаза.       — Вчера.       — Ложь.       — Разве могу я врать?       Глядя в эти наиграно невинные глаза, Каори точно может заверить любого — он лжет. Причём даже не прикладывает никаких усилий, чтобы скрыть это. Что ж, в эту игру могут играть двое.       — Ладно, я тебе верю. Но, знаешь, я до сих пор не знаю, как я очутилась здесь. Может, ты меня силком сюда привел?       Мозг начинает соображать быстрее, и Каори готова идти в контрнаступление. Как жаль, что у врага есть преимущество в виде более раннего пробуждения.       — Хочешь, чтобы я рассказал?       Каори непонимающе хмурится. К чему такие очевидные вопросы?       — Разумеется.       — Ну что ж. Вчера ты уснула у Нацуми дома, — он вновь принимается за свою порцию блинов. — А после я позвонил маме и попросил забрать нас. Вот и всё.       Каори чувствует стыд, перемешанный со смущением. Она надеется, что всю дорогу просто спала и ничего не наговорила Ю. Да и Мегуру.       С пару мгновений она просто молчит и нервно постукивает ногой по ножке стула. Но вовремя она замечает, как Мегуру теряет интерес к этому диалогу, переключаясь на блинчики. Не тут-то было — Мидзуно такой информации не достаточно.       А это значит, что настало время блиц-опроса.       — На мне твоя одежда?       — Да.       — Почему я в твоей одежде?       Диалог больше напоминает допрос подозреваемого, обвиняемого в мелком преступлении.       — В кардигане не очень удобно спать, а юбка была вся в твоём ужине.       Каори щурится и откидывается на спинку стула. Пока ответы вполне разумные, да и Бачира, видно, не задумывается над ними. Уж слишком блины аппетитные.       — Я спала в твоей комнате?       — Ага.       — А где спал ты?       — В своей комнате.       Логично, не поспоришь.       — Рядом со мной?       Наконец он отрывается от еды, но только для того, чтобы послать ей такую ухмылку, от которой щеки Каори мгновенно покрываются румянцем.       Но, вопреки всем ожиданиям, он отвечает:       — На диване, в гостиной.       Каори не сдерживает смешка. Она не совсем верит в его слова, но больше версий нет. Никто из них не замечает, как атмосфера, царившая на кухне плавно перешла из домашней в накалённую.       — Какой благородный.       — Ещё и хозяйственный.       — Ещё и болтал бы поменьше.       Неожиданно со стороны прихожей слышится дверной звонок. Она в немом вопросе смотрит на Мегуру, но тот лишь жмёт плечами.       — Сходи проверь, это, наверное, Рео.       Каори послушно отодвигается от стола и плетётся в сторону прихожей. Взглянув в глазок, она без особого удивления обнаруживает стоящего там Рео.       Еле разобравшись с замком, она все же открывает дверь.       В отличие от неё, Рео выглядит очень свежо. Темные очки и идеально выглаженный костюм-двойка создают достойный образ, будто человек впринципе не имеет понятия, что такое вредные привычки. А вот Каори выглядит диаметрально: помятая, сонная, с гнездом на голове и одежде на размер-два больше её.       Завидя такую забавную картину, Микаге лишь усмехается.       — Доброе утро?       В ответ Каори может лишь бросить недовольный взгляд.       — Держи, — он тут же передаёт ей небольшой подарочный пакет, который обычно используют при покупке ювелирных украшений. Её телефон лежит на дне этого пакета, и она несказанно рада вновь его увидеть.       — Спасибо большое.       — Ну как я мог бросить тебя? — он наклоняет голову так, чтобы Каори видела его глаза, и подмигивает ей. Выпендрёжник.       — Да-да, — качает головой Мидзуно. — Родители «на ковёр» вызвали?       Она смотрит на машину позади Рео, которая создает впечатление, будто кто-то в достаточной мере влиятельный снизошел до среднестатистического района. Впрочем, с одной стороны это является правдой.       На переднем сиденье она различает высокого водителя, который, кажется, едва ли не касается макушкой крыши автомобиля.       Рео следит за взглядом Каори и еле слышно вздыхает.       — Ты лучше бы о себе побеспокоилась.       — Всмысле?       — Проверь телефон, — его взгляд её нисколько не устраивает. — Если понадоблюсь, звони, а я пойду, пожалуй. Иначе нас и впрямь сведут.       Каори успевает лишь в замешательстве кивнуть перед тем, как она наблюдает удаляющуюся спину Рео. Она молча закрывает входную дверь и вытаскивает из пакета свой телефон.       Нажимать кнопку включения страшно. Очень. Но если она не нажмет, тогда она труп вдвойне.       Палец осторожно нажимает на заветную кнопку и Каори видит… Ничего. На часах час дня, а от родителей ни звонка, ни сообщения.       Хотя, чего она ожидала? Беспокойства? Ну уж нет. Это точно не про Сэцуко и Исаму.       Но ей до ужаса интересно, почему же Рео сказал ей проверить телефон. Раз звонков от родителей нету, то стоит заглянуть в контакты.       «— Ни дня без сюрпризов», — думает она перед тем, как взмахом руки разблокировать телефон.       Ничего необычного она не замечает, но стоит ей зайти в контакты, то видит новый контакт «Рео». Иронично лишь то, что он отмечен вторым контактом в экстренных вызовах. Каори на такую проделку закатывает глаза и думает о том, что ей уже давно стоит поставить хоть какую-то защиту на телефон.       Вздохнув, она плетется обратно в сторону кухни, но уже не заходит, а просто выглядывает из проема.       — Где моя одежда, напомни?       Бачира в это время моет посуду, но стоит ему услышать Каори, он тут же поворачивается:       — На стуле, в комнате.       Каори благодарно кивает и уходит обратно в комнату, в которой проснулась.       Она уже ощущает, как таблетки начали действовать и чувствует себя гораздо лучше, чем после пробуждения. Но от продолжительного сна и пары дней отдыха она все ещё бы не отказалась.       Каори находит свою одежду чистой и аккуратно сложенной на стуле возле кровати. Конечно, кто так поухаживал за ней, остаётся загадкой, но все же создаётся впечатление, что это был точно не Мегуру.       Когда она полностью оделась, в комнате раздаётся звук её рингтона. С опаской взглянув на его экран, Каори едва не стонет от отчаяться. На экране высвечивается простое, но ужасающее «Сэцуко».       Каори морщится, но все же отвечает на звонок.       — Да?       — Ты где? Дома?       — Нет, не совсем, но…       — Мне звонил отец Юко. Мистер Ито, кажется? Она ждёт тебя на катке уже полчаса.       В голосе матери, который по обращению к Каори всегда звучал либо равнодушно, либо с недовольством, сейчас сквозит нескрываемая злость. Сэцуко на дочь злилась редко, но метко.       Каори тут же отрывает телефон от уха и вспоминает, что сама назначила тренировку на льду сегодня. Испытывая стыд, Мидзуно изо всех сил старается сохранить спокойный голос.       — Что ты ему сказала?       — А что я ему могла сказать? — недовольное фырканье матери почти что обрывает её фразу. — Я сказала, что ты сейчас же приедешь. Я уже подъезжаю к дому Нацуми, чтобы забрать тебя. Ты бы знала, чего мне стоило раздобыть адрес.       Лицо Каори, которое от природы обладает бледной кожей, белеет ещё сильнее обычного. Именно такого исхода она и боялась.       — Н-не надо, мама, — из её попыток сделать тон ровным ничего не вышло, а потому она пугается ещё больше, боясь быть пойманной.       — Почему не надо?       — Я сама дойду, хочу прогуляться, — наконец у Каори получается взять себя в руки и говорить ровным тоном.       — У тебя нет времени, — Сэцуко отступать тоже не планирует, настаивая на своем. — Ты хочешь меня подвести?       Комнату заполняет тяжелый вздох.       — Нет, мама.       — Тогда иди собирайся, я буду через несколько минут.       Каори буквально может почувствовать, как драгоценное время ускользает от неё. Если она сейчас ничего не сделает, то потом расплатится за это в полном размере.       Сжав свободную руку в кулак, она твердо намерена избежать раскрытия.       — Мама.       — Каори.       — Я сама дойду, — тон твердый и ровный — максимум на что сейчас она способна. — Обещаю, что буду быстрой и позвоню, когда буду в комплексе.       По ту сторону трубки раздается оглушающее молчание.       — Ну, раз ты того желаешь, — тянет Сэцуко, не стараясь скрыть скользившие в голосе недовольство и подозрение.       — Спасибо, мама. Увидимся вечером.       Каори судорожно нажимает отбой и крепко сжимает телефон в руке.       Врать и обманывать она особо никогда не любила, но с такими родителями как Исаму и Сэцуко порой приходится идти на определённые хитрости. Она по сей день помнит, как пошла на свидание с одноклассником в тринадцать лет, и чем это самое свидание закончилось.       В канадской школе дела у Каори обстояли всегда лучше, чем в Японии. Многие с ней общались, хотели дружить, звали на прогулки. И, конечно, за ней в тринадцатилетнем возрасте ухаживал мальчик.       Его звали Лиам. Самое трагичное в этой истории, пожалуй, тот факт, что Лиам никогда не нравился Каори. Но, когда он пригласил её погулять, она сразу согласилась. Почему? Тут все просто — у её сверстниц как раз начали появляться парни, и Каори тоже желала не отставать от них и быть в их числе.       Однако, найти время для прогулки можно было с большим трудом, в связи с усиленными тренировками. Поэтому пришлось пойти на обман и прогулять тренировку. Каори никогда не питала особой любви к хореографии, и потому выбор пал именно на неё.       Сказав родителям, что она собирается на хореографию, Каори взяла сумку из-под коньков, в которую положила косметику и свое любимое летнее платье, и под предлогом тренировки вышла из дома. Краситься (благо, навык краситься приобретается на соревнованиях смолоду) и одеваться пришлось в ближайшие торговом центре, в туалете. Сумку она решила спрятать под кустом в парке, недалеко от дома.       По окончанию всех махинаций у неё оставалось несколько минут до встречи и чуть больше часа, чтобы вернуться домой. Во время прогулки Каори была разочарована и поняла, что её ожидания совершенно точно не были оправданы. Она сама не совсем понимала с чем это связано, но раздражение в ней достигло своего апогея, когда в самом конце он попытался её поцеловать. И настолько наглым образом, что Каори даже не успела увернуться, как к её губам прижались холодные и полные слюней губы Лиама.       По дороге обратно она отплевывалась как могла.       Возвращалась Каори в ужасном настроении — сумку с вещами, в которых она изначально была, украли, Лиам чуть не изнасиловал её рот, родители были обмануты. В общем, день не задался. От слез её сдерживало лишь то, что на улице она плакать не привыкла. Сейчас придет домой, умоется, и даст волю эмоциям в полной красе.       Ну а пока возникла другая проблема — как проникнуть в дом незамеченной? Она знала, что папа на работе, а вот у мамы выходной. И тут стоило надеяться только на свою удачу.       Поэтому открывая входную дверь, Каори пыталась прислушаться к происходящему в квартире. И к своему сожалению, услышала голос матери.       — Вернулась?       — Д-да, мам.       Прикрыв дверь за собой, она моментально стянула туфли, которые она предварительно одолжила у более старшей подруги. Ещё секунда, две, и она оказалась бы замеченной Сэцуко, но Каори повезло, что планировка дома была очень удобная для таких вылазок и её комната была ближайшей по коридору.       Как позже выяснилось, Сэцуко всё же видела, в каком наряде она пришла, но решила ничего не узнавать. Зато рассказала отцу, и тот посадил её на полный домашний арест длиною в три месяца. От решеток на окнах был всего один шаг.       Быстро собравшись, она вновь спускается по лестнице вниз, чтобы уйти на тренировку, но вместо Бачиры на кухне застает его мать, сидящую за графическим планшетом.       — Бачира-сан, доброе утро.       Каори здоровается с ней бегло, лишь из-за элементарной вежливости.       — Доброе утро, Каори, — Ю вмиг отрывает свое внимание от планшета и приковывает его к девушке напротив. — Спешишь?       — Да, очень. Так что я, наверное, пойду.       Ю тут же снисходительно улыбается и спрашивает:       — Подвезти?       В голове Каори проносится небольшое сомнение, но бежать до комплекса ей не очень хочется, и потому она с радостью принимает предложение женщины.       Когда они идут к машине, Каори решает поинтересоваться:       — А где Мегуру?       — Он тебе ничего не сказал? — пока Мидзуно удобно устраивается на заднем сиденье, Ю уже понемногу отъезжает с парковочного места. — Он убежал на поле с Исаги.       Каори чувствует небольшой укол обиды, но быстро забывает о ней. Все же ей, как спортсмену, понятно стремление Бачиры к футболу. Тогда почему же от чувства, что о ней забыли, так неприятно?       Все дальнейшие попытки завести разговор со стороны Ю, Каори профессионально пресекает на корню своими односложными ответами. Такой навык всегда полезен, если настроения вести разговор нет, а тебя так и норовят вытащить на диалог. Ну уж нет, ничего не выйдет.       Когда Ю подъезжает к комплексу, Каори коротко её благодарит и бежит к железным дверям.       Конечно, тот факт, что коньков у неё с собой не имеется, наковальней сваливается ей на голову прямо в холле возле охранной стойки.       Все, что ей остаётся делать — это подниматься на второй этаж к ворчливой старухе, которая работала тут на должности завхоза.       Каори помнит завхоза еще с тех времен, когда она занималась в комплексе до переезда в Канаду. Как-то раз Ватанабэ, тренер Каори, сказал маленькой Мидзуно зайти к старухе в подсобку, чтобы взять коньки, когда она забыла их дома. По его словам, она могла просто прийти и забрать их, потому что несколько пар там всегда было отложено специально для таких случаев. Но, как только она забрала коньки и хотела выйти, в подсобку зашла старуха. Каори она показалась неприятной с самого начала, но, когда она открыла свои сморщенные узкие губы и начала кричать, мнение о ней стало ещё хуже. Мидзуно послушно ответила на все её вопросы по поводу её местонахождения здесь. Но даже тогда старуха смогла отчитать её за невежество, которое выражалось, по её словам, в том, что она смела зайти в её подсобку без тренера. После её успели ложно обвинить в воровстве, но, благо, Ватанабэ решил, что Каори слишком долго ходит за коньками и забрал девочку от назойливой старухи. Больше коньки она старалась не забывать       Эта ситуация по сей день вызывает у Каори стойкое чувство несправедливости и даже некой злости на старуху. Поэтому она вежливо стучится, прежде чем войти в подсобку. И, к счастью, изнутри доносится глухое «войдите».       — Здравствуйте, — без какой либо эмоциональной окраски говорит Каори, замирая на пороге открытой двери.       Старуха отрывается от бумаг, расположенных на своем хлипком рабочем столе и интересуется:       — Зачем пришла?       От проявленной грубости Каори не робеет и отвечает:       — Мне нужны коньки.       Старуха лишь пожимает плечами и разрешает забрать одну пару из шкафа.       Каори мысленно радуется своей маленькой победе и быстро мчится в раздевалку.       Каори врывается на лед в воистину забавном виде: распущенные темные волосы превратились в гнездо, на ней старая форма, которую ей пришлось выпросить у Ватанабэ, поношенные кожаные коньки дополняли её образ.       Глазами она тут же ищет Юко и находит её, одиноко сидящей на первом ряду трибун. Юко со скучающим видом смотрит в свой телефон, и неудивительно — ведь прошло уже около получаса от назначенного времени.       Каори почти что молниеносно подходит к девочке. Мидзуно очень стыдно перед своей маленькой ученицей за опоздание. Но она настойчиво успокаивает себя той мыслью, что для насыщенного графика Юко время ожидания Каори можно приравнивать к своеобразному отдыху и передышке.       — Долго ждала?       Юко отрывается от телефона и бодро подскакивает:       — Совсем нет!       На такой жест Каори лишь снисходительно улыбается и говорит, что они могут начать тренировку.       Если Юко быстро выскальзывает на лёд, то Каори не спешит. На коньках она не стояла достаточно давно. Была пара неудачных попыток выйти на общественный каток, но они так и оставались попытками, потому что лёд после травмы вызывал в Каори грусть и острое чувство своей непричастности к фигурному катанию.       Когда одна нога брюнетки осторожно касается льда, она чувствует, как сильно бьется сердце. Вторая нога так же несмело опускается на лёд, и чувство искренней радости наполняет Каори. Вот, что значит для неё счастье — иметь возможность вновь почувствовать себя единой со льдом. Вновь почувствовать себя нужной.       Но Каори пытается не зацикливаться на своей радости и обещает себе провести сегодня побольше времени в комплексе.       Она дает Юко десять минут на разминку, и за это время Каори старается вспомнить несколько простых элементов. На удивление, мышцы до сих пор помнят некоторые вращения и перекидной прыжок. Со скольжением проблем так же не возникает, но она чувствует, сколько придется работать над восстановлением прыжков.       Пока Каори пытается вспомнить свою последнюю короткую программу и исполнить её в упрощённом варианте, она чувствует как приятное, тёплое чувство разливается в её груди. Любовь. Вот, как называется это чувство. Она любит лёд, любит атмосферу соревнований, адреналин, который ключом бьет во время отката программы на чемпионатах, волнение — все это было смыслом её жизни раньше.       Но получится ли у неё вновь сделать фигурное катание смыслом жизни? Или стоит оставить всё былое в прошлом и продолжать двигаться вперед? Эти вопросы так и треплются на задворках сознания, но сейчас не хочется об этом думать.       Сейчас есть только лёд, коньки, и она.       Позади себя она тут же слышит крик с другого конца катка:       — Каори-сенсей, я готова начать!