Пятница, пятница.
Повеселимся в пятницу.
Rebecca Black — Friday
Баффи устроилась на краю кровати Уильяма, пока он был занят разжиганием огня. Камин согревал комнату уютным светом, и не было необходимости зажигать газовые лампы в ней. Он снял с плеч пиджак и повесил его в шкаф, предварительно выпрямив рукава и поправив край сорочки. Повернувшись, чтобы посмотреть на нее, он нервно улыбнулся и начал дергать себя за волосы. Каким бы смелым он ни был в библиотеке, сейчас мужчина начал проявлять свою робость, и она твердо решила не допустить этого. —Хватит, Уильям, — терпеливо сказала она. —Что случилось? Ты завис. Ты хочешь что-то сказать, но не говоришь. —Сейчас ты говоришь иначе, Элизабет. —Мне больше не нужно притворяться кем-то другим. Ты не можешь представить себе, какое это облегчение - не думать все время о словах. Просто иметь возможность говорить. Может быть, ты тоже попробуешь? Он подошел к ней и остановился, протягивая руку, чтобы взять ее ладонь в свою, в его глазах появилось более серьезное выражение. —Элизабет, я знаю, что есть много вещей, о которых ты не можешь рассказать, но есть кое-что, что я просто обязан знать. —Вот что я тебе скажу. Ты давай, спрашивай, и если это что-то, на что я, возможно, смогу ответить, я отвечу. Она улыбнулась и ободряюще сжала его руку. —Ты говорила об «ужасных» вещах, которые произойдут. Я должен знать… причинили ли эти события тебе вред? Я причинил тебе вред? —Нет, точнее, да. Но в основном - нет. —А наши отношения? Мы были женаты, Элизабет? Была ли у нас близость друг с другом? —Мы были любовниками, да. Но мы не были женаты, Уильям. Правильный викторианский джентльмен в нем выглядел опечаленным этим. Он поджал губы и посмотрел на стену, пытаясь разгадать чужой мир, к которому он будет принадлежать, но пока остается таким далеким от его понимания. Вспомнив заклинание Уиллоу «Да будет воля моя», она попыталась успокоить его потревоженное чувство благопристойности. —Ты подарил мне кольцо. Одно время мы планировали свадьбу. —Есть очень многое, что необходимо учитывать во всем этом. Пытаюсь представить себе это другое существо, которым я стану, этого Спайка, — он вздохнул, —ты вообще видишь его во мне? —Да. Но на самом деле, Уильям, теперь, когда я знаю тебя, я вижу, что ты был в нем с самого начала, — она провела большим пальцем по тыльной стороне его ладони. Он кивнул и прочистил горло. Небольшая внутренняя борьба, казалось, разыгралась в его голове, пока тишина нарастала, отдаляя их друг от друга. —Уильям? Ты нервничаешь? Он рассмеялся. —Нет, я нисколько не нервничаю. —Хммм. Помнишь, ты обещал мне, что всегда будешь честен со мной? —Что ж, тогда я в ужасе,— он взглянул на нее пристально и серьезно. Она встала и положила ему руку на подбородок, наклоняя его лицо ниже, пока их лбы не соприкоснулись и они не встретились глазами. Это было интимно, но в тоже время немного неуклюже, и она рассмеялась. —Поговори со мной, Уильям. —Я хочу… доставить тебе удовольствие, Элизабет. Именно поэтому я приобрел книги по анатомии и другие эротические издания. Я хочу знать, как действовать правильно. Не, не «правильные» вещи… а… Она засмеялась и обняла его за шею. —Я поняла твою мысль, Уильям. —Я чувствую, что… Иными словами, я испытываю большой трепет из-за того, что… что я… что ты имеешь опыт в этих вопросах, а я - нет. Ты знаешь, как поступать в таких обстоятельствах. —Но большинство моих «обстоятельств» были связаны с тобой. С тобой, Уильям. С твоим телом, с твоими губами. Он отвернулся от нее, его брови сосредоточенно нахмурились, он явно не купился на это. —Твоя очередь следовать за мной, — сказала она мягко. Взяв его руку в свою, она повела его через комнату к креслу у окна. Когда она жестом предложила сесть, он выполнил просьбу, недоумевающе глядя на нее. Она улыбнулась и устроилась у него на коленях, обняв за плечи. —Уильям, когда я с тобой, я с тобой. Я думаю о тебе. Не о другой версии тебя из другого мира. Ты должен доверять мне в этом. Это твоих прикосновений я жажду. Я вспоминаю, как ты выглядел здесь, в этом кресле. Она провела кончиками пальцев по его губам. —Что бы ты ни сделал, это будет прекрасно. До сих пор так и было. Он наклонился вперед, чтобы завладеть ее губами для глубокого поцелуя. Его язык поглаживал уголок ее рта и нежно облизывал губы, а его руки прокладывали себе путь вверх по ее телу, вырисовывая маленькие восьмерки на талии. Она запустила пальцы в его волосы, притягивая ближе к себе. Когда она отстранилась, чтобы вздохнуть, он покрыл нежными поцелуями ее шею, остановившись лишь тогда, когда дошел до пуговицы на воротнике. После этого он отстранился и вопросительно посмотрел на нее, прикусив нижнюю губу. Могу я…? Но она лишь приподняла брови и улыбнулась ему. Что ты об этом думаешь? Можешь ли ты? Он вернул ей улыбку своей широкой ухмылкой. Он отвлекся от поглаживания ее тела, чтобы осторожно расстегнуть верхнюю пуговицу ее платья и нежно поцеловал обнажившуюся кожу. Затем он расстегнул еще одну, а потом еще одну, награждая маленькими поцелуями каждый раз, как только открывался новый участок кожи. Она извивалась на его коленях и провела кончиком пальца по ушной раковине, что заставило его ответить на ее движения своими. Она потянулась, чтобы освободить его от рубашки; ее подход был более утилитарным, чем у ценителя Уильяма. Ловко расстегнув пуговицы, она побудила его выпрямиться и сняла сначала рубашку, а затем исподнюю сорочку. Ночь была безлунной, но свет от камина скользил по его крепкой мускулистой груди, искушая ее пальцы прикоснуться к ней. Она чертила узоры на его грудных мышцах, а он наблюдал на ней, голубые глаза пылали, губы были слегка приоткрыты. Он потянулся пальцами к следующей пуговице на ее платье, но замер - внутри него разразилась очередная буря - она видела, как шквал эмоций разыгрался на его лице, пока он обдумывал свои действия. Она положила ладони на его грудь и наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо. —Ты уже видел меня без одежды, Уильям. Когда я была больна. Я помню это очень отчётливо. —Я думал, что потеряю тебя тогда, — его тон стал более серьезным, а выражение лица - отстраненным, когда он вспоминал те страшные дни. —Возможно, это поможет стереть эти воспоминания, — предложила она, поднимая его руки обратно к своему платью. —Тебе не нужно беспокоиться о том, какие шаги следуют предпринять. Я подскажу тебе. И мое тело подскажет тебе. Мое тело сейчас говорит тебе что-то, не так ли? Она еще немного поерзала на его коленях, чтобы доказать свою точку зрения. Он продолжил расстегивать пуговицы на ее платье. Когда он расстегнул его до пояса, она встала и сняла с себя платье вместе с нижней юбкой, туфлями и чулками. Он наблюдал за ней с серьезным выражением лица, обеими руками крепко ухватившись за подлокотники кресла. Одетая только в сорочку и панталоны, она вернулась к нему так быстро, как только могла, устроилась у него на коленях и подарила ему «добро пожаловать обратно» поцелуй в лоб. Он сам выразил ей свое «добро пожаловать обратно»; она почувствовала, как его эрекция уперлась ей в попу, когда расположилась у него на коленях. Он тихо застонал, когда она заерзала, чтобы устроилась поудобнее. Проведя кончиком пальца по его щеке, она увидела знакомый мускульный рефлекс на его челюсти. Она запустила пальцы в его кудри, он вздохнул и склонил голову к ее шее, покрывая поцелуями линию вдоль кружевного верхнего края сорочки. Его смелые пальцы поглаживали ее живот и делали осторожные попытки погладить контуры ее груди. Она поощряла его, наклонившись, чтобы посасывать и покусывать его шею и прямо за ухом, наслаждаясь теплым пряным ароматом его кожи и возбужденным биением его пульса под своими губами. Взявшись за талию обеими руками, он подвинул ее ближе к себе на коленях, проводя своей эрекцией по всей поверхности ее ягодиц. Его рот был расположен прямо напротив ее груди и он поцеловал кончик ее соска через тонкую ткань. Это его дразнящая игра заводила ее, как заводят тугую часовую пружину. Она резко двинула бедрами, прижимаясь попкой к его возбуждению. Наклонившись, он нежно поцеловал ее вторую грудь через ткань. О-Уильям-давай-я-сейчас-взорвусь-здесь. Она потянула его за волосы и стала вертеть бедрами, целенаправленно прижимаясь к его эрекции. Она отстранилась и посмотрела вниз, чтобы увидеть, как он дьявольски ухмыляется, глядя на нее между грудей. —Ты права. Я действительно понимаю твое тело. Оно говори мне, что тебе это нравится и что ты хотела бы немного больше. —Больше… поцелуев… грудь… . —Ты ужасно красноречива, когда возбуждена, моя Элизабет. Я должен найти способ воспользоваться этим в своих интересах. Очевидно, что слова не были хорошей идеей. Она улыбнулась ему и двумя руками собрала его волосы в кулаки, прижав к своей груди лицо мужчины. Он перестал приглушенно смеяться, когда она начала покачивать бедрами на его коленях. —В твою игру могут играть двое, Уильям, — пригрозила она. —Боже, я очень надеюсь на это, — последовал его приглушенный ответ. Она с улыбкой отстранилась и быстро стянула свою сорочку через голову. Теперь выражение его лица не было таким нахальным, и он смотрел на нее с некоторым благоговением. —Ты прекрасная, любимая. Лучше, чем твои пикантные открытки? — поддразнила она. —Насколько ты далека от Йоркшира, настолько же велика разница между тобой и этими открытками, — усмехнулся он. Он слегка провел кончиками пальцев по ее набухшей груди, не покусывая и пробуя на вкус, как она надеялась, а нежно исследуя. Она была для него прекрасным вином, и он собирался попробовать букет, покрутив жидкость в своем бокале. Уильям наклонился, чтобы поцеловать ее грудь, его язык скользил, дразня и облизывая сосок, а рука обхватила вторую близняшку, поглаживая большим пальцем чувствительный кончик. Она извивалась в ответ. Давление его эрекции на ее задницу приносило восхитительное облегчение ее нарастающего желания. Ее викторианское нижнее белье почти не защищало от влаги, образовавшейся между бедер. Его поцелуи стали глубже; губы и язык дразнили твердую вершинку ее соска. Когда его зубы присоединились, чтобы покусывать и посасывать ее чувствительную плоть, она воскликнула «О!» Он тут же остановился и отстранился, его дыханием стало сбивчивым. —Я… я сделал тебе больно? — серьезно и с широко открытыми глазами. Она погладила его по щеке. —Нет, Уильям. Это был… стон удовольствия. Ты прекрасно справляешься. Более чем прекрасно. —Ага, не стон страдания. Это очень сложно понять, Элизабет. Она не могла допустить, чтобы ее реакция его смущала, но она также не могла быть уверена, что сможет вести себя тихо, когда он делает такие восхитительные вещи с ее телом. —Уильям, когда ты стремишься доставить мне удовольствие, мне нравится все, что ты делаешь. Все виды прикосновений восхитительны. Даже самые грубые. Небольшая боль тоже может быть приятной. Но чтобы ты чувствовал себя более комфортно, как насчет того, чтобы у нас было стоп-слово? —Стоп-слово? —Конечно. Слово, которое означает «Прекрати то, что ты делаешь». Все остальное, что я могу сказать в пылу страсти, означает, что ты все делаешь прекрасно. Но если я скажу стоп-слово, и только стоп-слово, то ты будешь знать, что я хочу, чтобы ты остановился. Он прикусил губу и на мгновение задумался. —Мне очень нравится эта идея. Что мы будем использовать в качестве стоп-слова? Ей нужно слово, которое она никогда не использует. Что-то, что было полной противоположностью сексуального удовольствия, и первое, что пришло на ум, было… —Директор Снайдер. Он решительно кивнул. —Итак, если ты говоришь «директор Снайдер», это означает, что я должен прекратить то, что я делаю, правильно? —Правильно, — с энтузиазмом сказала она, целуя его в щеку. —И если ты станешь слишком жестокой в своих любовных ласках, я сделаю то же самое, — предупредил он ее с дьявольской ухмылкой. Она провела кончиками пальцев по ее груди. Наклонившись, она сначала очень нежно поцеловала его плоский сосок, после чего приступила к серии страстных покусываний и облизываний, которые заставили его качнуть бедрами вверх. —Твои поцелуи вызывают у меня определенную реакцию, — простонал он. —Я знаю, — пробормотала она, устраиваясь на его коленях так, чтобы иметь возможность провести пальцем по ткани брюк, обводя его эрекцию. Он закрыл глаза и издал стон. —Ты тоже вызываешь во мне реакцию. Ты знаешь об этом, Уильям. Ты же читал об этом. Она положила его руку на внутреннюю часть своего бедра. Кончики его пальцев касались кожи там, где начиналась та часть панталон с открытой промежностью. Похоже, это было все, в чем он нуждался. Его ищущие пальцы начали пробираться внутрь ее нижнего белья, надавливая и исследуя все выше и выше, к вершине ее бедер. Она слезла с его колен, пальцы ее были на шнурке, когда он поднял руку, чтобы остановить ее. —Не могла бы ты… оставить их? Острый угол его скул покраснел, и он часто дышал. О, так у застенчивого Уильяма было пристрастие к панталонам, да? Как будто она этого не подозревала. Она начала садиться обратно к нему на колени, но он удержал ее. —Мне будет очень приятно, если ты… —Не стесняйся. Покажи мне, чего ты хочешь. Она улыбнулась ему, бросая вызов, положив руки на бедра. —Очень хорошо. Я хочу этого! Он быстро встал, подхватил ее на руки и бросил на кровать. Она упала на мягкое одеяло с восторженным визгом. —Уильям? — рассмеялась она. —Ты не сказала «Директор Снайдер», — усмехнулся он и лег рядом с ней, положив голову ей на бедро. Она представляла, что он застенчив и робок в своих любовных ласках, но их новые близкие отношения открыли в нем ту беззаботную сторону, которую она раньше видела лишь мельком. У Спайка эта энергия вылилась в вульгарную сексуальность, грубую физическую силу и колючие слова. У Уильяма это проявилось как игривость и отказ от приличий. Скользнув кончиками пальцев в прорезь ее нижнего белья, он продолжил выводить мягкие щекочущие узоры на ее бедрах. К счастью, к его рукам быстро присоединились теплые губы и язык. Он начал целовать внутреннюю часть бедра, чуть выше колена, и неуклонно продвигался вверх. Во время своих поцелуев и покусываний он натягивал материал ее панталон на промежность, что подчеркивало и дразнило ее во всех нужных местах. Он мягко развел ее колени шире и раздвинул материал ее нижнего белья, чтобы обеспечить себе лучший доступ, продолжая целовать ее, облизывая и прижимаясь к ней своим проворным языком. Ее бедра изогнулись в предвкушении, когда он остановился и опустил голову вниз, прямо к месту их соединения, прижавшись ртом к ее кудрявым волоскам. —Я слышал, что женщина похожа на цветок, но… даже не представлял, — его голос был полон удивления. —Я думал, что дело, возможно, в аромате. Я был таким наивным. Но дело вовсе не в запахе. Это ты так выглядишь. Ты прекрасна, Элизабет. Ярко-розовая и такая восхитительная. Как нежные лепестки розы. Она в досаде сжала кулаки. Он собирается перейти к поэзии сейчас? Она обожала его, но боялась, что если он начнет монолог о ее клиторе, она может просто взорваться. Первая жертва «нереализованного потенциального оргазма». —Уильям, ты же не собираешься цитировать Шекспира моей вагине? —О, моя Любовь, как красная, красная роза, только что распустившаяся в июне. Он ухмыльнулся, глядя на нее, голубые глаза сверкали, когда он хитро приподнял брови. —Это Роберт Бернс. Не Шекспир. И ты не должна торопить меня, любимая. Я хочу насладиться лучшей ночью в моей жизни. Откинувшись обратно на кровать, она засмеялась и удовлетворенно вздохнула. —Ты говоришь восхитительные вещи, но сейчас я могу придумать множество других применений твоему языку. —Давай посмотрим, что у меня получится, — сказал он, устраиваясь между ее ног и приступая к более детальному исследованию. Он очень нежно провел кончиком пальца по ее влажным половым губам, а затем поднес его к губам, чтобы попробовать на вкус. Выражение его лица было исследовательским, как у ученого, изучающего результаты тонкого эксперимента. Он начал дразнить ее складочки, осторожно раздвигая их кончиками пальцев, затем вылизывая их, с энтузиазмом проводя языком по тем местам, где она отвечала стонами и движением бедер. Быстро найдя ее самое чувствительное место, он начал водить языком по ее нежному бутону, каждым прикосновением посылая электрические разряды по всему телу. Его ищущие пальцы осторожно нащупали ее вход и начали исследовать это отверстие. Аккуратно он ввел палец в ее влажное лоно. Сдерживаться при этом было невозможно. Она чувствовала, как туго закрученная пружина внутри нее начинает заводиться и раскручиваться одновременно, как стенки ее влагалища сжимаются вокруг его пальца в спазмах, как ее бедра начинают выгибаться в поисках разрядки. Она кончила в долгом и ошеломляющем взрыве. Как раз в тот момент, когда Баффи спускалась с пика, его прекрасный рот сомкнулся вокруг ее клитора и начал сосать, поднимая ее на еще большую высоту, пока она не достигла кульминации, не с криком, но со стоном «Уильям». Бескостная и измученная, она была абсолютно не в состоянии двигаться. Он пополз вверх по ее телу, прижимаясь к ней, его голова оказалась под ее подбородком, а руки крепко обхватили талию. —Ты назвала мое имя, — самодовольно сказал он. —Да, ты обошел директора Снайдера, но лишь на волосок. —Это было чудесно, Элизабет, — его голос внезапно приобрел более серьезный тон. —Спасибо. —Ты благодаришь меня за то, что подарил мне восхитительный оргазм? Что-то в этом есть такое неправильное… Он рассмеялся. —Ты знаешь, что я хотел сказать. Понимание, что я смог довести тебя до этой точки. Это очень напомнило мне то время, когда я был мальчиком и учился играть на лютне. Однажды я наблюдал за мастером, его пальцы перебирали струны правильными прикосновениями, что порождало приятнейшие звуки. И только что я был мастером, а ты - моим инструментом. Он поднял голову и нежно поцеловал ее. —Я снова слишком поэтичен, не так ли? —Не совсем, но если ты не возражаешь… я бы хотела вернуться. —Вернуться? Она вывернулась из-под него и указала на зеленое кресло. —Просто с той ночи, когда я наблюдала за тобой в лунном свете, у меня появилась фантазия, и я надеюсь, что ты не будешь против… —Против? — ошеломленно спросил он, когда она подвела его к креслу. —Теперь посмотрите, у кого закончился запас слов, — сказала она с ухмылкой, расстёгивая его брюки. Медленное продвижение могло быть стилем Уильяма, но это не входило в ее словарный запас. Она расстегнула его брюки и развязала шнурок его нижнего белья, словно устанавливая викторианский рекорд по скорости раздевания. Она стянула их, и они упали к его ступням. —Эй, ты все еще в ботинках и носках, — заметила она. —Ну, если ты дашь мне минутку, я смогу их снять. —Черта с два, — проворчала она, толкая его в кресло и располагаясь между его колен. Он смотрел на нее, приоткрыв губы и тяжело вздымая грудь. Уильям приложил одну руку к сердцу - тот странный жест, который она видела в ту ночь, когда наблюдала за его мастурбацией. Что-то в этом жесте, в нежном выражении его лица, слегка замедлило ее движения. Возможно, есть что-то хорошее в том, чтобы наслаждаться вином. Возможно, следует насладиться Пино Нуар раз в жизни. Она вспомнила еще одну вещь, которую он сделал в лунном свете. Прежде чем довести себя до кульминации, он дразнил себя, проводя краем ткани по своему члену. Она положила голову на его бедро и посмотрела на него, подражая его взгляду, которым он одарил ее ранее. Он вернул ей взгляд с благоговейным обожанием. Она оставила его эрекцию в покое - пока. Вместо этого она выводила маленькие узоры на его бедре, пока он с восторгом наблюдал за ней. Взяв прядь своих волос, она медленно провела ей по верхушке его члена. Она непроизвольно дернулась, когда Уильям издал протяжный стон. Баффи взглянула на него, но его глаза были закрыты, голова лежала на спинке кресла, челюсть крепко сжата. —Уильям? Я хочу, чтобы ты смотрел. —Элизабет? Ты знаешь… как я отношусь… к твоим волосам… —Смотри. Он посмотрел. Она встряхнула волосами и они упали на его член, как занавес. Уильям снова застонал, но продолжал смотреть. Она обернула их вокруг его члена - маленький подарок, завернутый так, что только головка выглядывала наружу. Когда Баффи медленно подняла голову, ее волосы размотались, скользнув по его эрекции, и он издал сдавленный стон. —О, Боже милостивый, Элизабет. Понятия не имею… Не могу… Чувствую себя дураком. Не хочу терять контроль, но могу не выдержать. —Ты можешь выдержать, — успокоила она его. Она снова опустила занавес из волос на его член и провела указательным пальцем по ним мягкую линию от основания до кончика. Сердцебиение издавало ровный звук «бум-бум-бум», который заполнил ее голову. —О, Святой Иисус! — он застонал, и она увидела, как кончики его пальцев впились в подлокотники. —Эти ощущения… мой Бог… мой дядя! —Твой дядя? —Мой дядя! — прошипел он хриплым шепотом, вытягивая шею, чтобы посмотреть сквозь шторы в окно. —О, твою мать, кровавый ад, дерьмо, проклятье! Он здесь. Он на парадной лестнице. Сейчас! Со своего места на полу она выглянула из-под портьер, чтобы посмотреть на ступеньки крыльца. Ну, конечно. Там был человек в черном костюме, в черной шляпе, который барабанил в парадную дверь. Бум-бум-бум. —Боже, уже прошло две недели. Сегодня пятница, не так ли? Уильям сглотнул, его лицо побледнело. Баффи кивнула. —Элизабет, я… о, святой Боже. К стуку в дверь присоединился настойчивый и раздражённый голос. —Уильям? Уильям застыл на месте - глаза огромные, как обеденные тарелки, не мигая, и без штанов. Она наклонилась и нежно поцеловала его, чтобы вывести из оцепенения. —Уильям! Все будет хорошо! Просто оденься сейчас! Она встала и начала поспешно осматривать пол в поисках места, куда упала ее сорочка. Этого было достаточно, чтобы вывести его из ступора, и он начал поспешно одеваться. Снизу снова донеслось «бум-бум-бум». И снова крик: «Уильям? Ты здесь, мальчик?» Он натянул штаны. Не надевая нижнюю сорочку, он быстро облачился в рубашку, застегивая пуговицы дрожащими пальцами. —По крайней мере, твои ботинки все еще на тебе. Это позволило выиграть минуту! Она натянула платье через голову. —Мне очень жаль, Элизабет, — он смотрел на нее опечаленно и растерянно. —Все в порядке, Уильям. Мы можем еще немного подождать. Она быстро поцеловала его щеку. Бум-бум. —Уильям? Мальчик? Она собрала чулки и туфли в одну руку и бросилась по коридору в свою комнату, оставив дверь чуть приоткрытой. Уильям последовал за ней и бросился вниз по лестнице. Баффи услышала звук открывающейся двери, за которым быстро последовал басистый голос, полный снисходительности. —Я уже подумывал потревожить констебля. Почему ты так долго? Разве ты не получил мою недавнюю корреспонденцию о моем приезде? —Я получил. Прошу прощения… — голос Уильяма снова стал кротким и тихим. —Твой внешний вид, мальчик! Ты выглядишь так, как будто сражался с первобытными людьми. Если Уильям и ответил на это, то слишком тихо, чтобы она могла разобрать слова. —Где твоя девочка? — прогремел дядя. —Моя девочка? —Твоя служанка. Бесси, или Несси, или как там ее зовут. Моя комната подготовлена? —Она была больна. Я могу поухаживать за тобой. —О, она больна? Ты уверен, что она не притворяется больной, мальчик? Нанятые слуги снова используют тебя в своих интересах. Интересно, что бы ты позволил им делать, если бы я не приехал, чтобы как следует за ними проследить. —Ты просто проследуешь за мной. Комната для гостей должна быть подготовлена. —Будем надеяться, что твои слуги хотя бы об этом позаботились. Ты позволяешь людям водить тебя за нос, Уильям. Мои сумки на крыльце, возьми их.