Призрачная хризантема

-Ради человека, которого я люблю. -... – чувствуя себя не лучше выпотрошенной рыбины, взирающей на своего палача помутневшими мëртвыми глазами, Цзян Ваньинь ядовито процедил сквозь стиснутые от боли зубы. – Любишь? Не думал, что твои бесконечные эксперименты над чувствами окружающих когда-нибудь дорастут до столь непостижимой отметки. Хотя плевать. Ничего больше не хочу знать про тебя и твои гуевы откровения. Хватит! Выметайся вон из моей жизни! И больше никогда, ты слышишь меня, никогда не смей приближаться ко мне ближе, чем на тысячу ли! -А-Чэн... -Забудь моë имя. Вырви его вместе со всеми воспоминаниями, что связывали нас когда-то, – сняв с пальца Цзыдянь, Цзян Ваньинь до побелевших костяшек сжал его в подрагивающей от напряжения руке. – Ты с такой лëгкостью обесценивал все мои жертвы, что я, наконец, понял, насколько бессмысленными они были. Насколько я сам был бессмысленным. И пусть мне никогда не вырвать тебя из своей груди, я отказываюсь использовать энергию твоего золотого ядра и продолжать корчить из себя великого заклинателя. Родители отомщены, Пристань Лотоса восстановлена, А-Лин уже достиг того возраста, когда может постоять за себя сам. Мне больше не нужно притворяться, опасаясь, что кто-нибудь разглядит за сверкающим фасадом увечного калеку, не имеющего порой достаточно сил для того, чтобы оторвать голову от подушки. Я давно уже жалею о том, что не сгорел вместе со всеми в ту злополучную ночь. По крайней мере, тогда бы мне не пришлось сейчас находиться с тобой в одной комнате. -... – Вэй У Сянь молчал, судорожно пытаясь отыскать хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Ещё чуть меньше кэ назад Цзян Чэн трогательно волновался о судьбе его ошпаренных ног, а теперь сожалеет о том, что приходится дышать с ним одним воздухом. Но какова причина столь резкого отчуждения? Размышления тëмного заклинателя прервал срывающийся каркающий голос Чоу Лэнданя, всë это время нервно переминающегося с ноги на ногу рядом с кроватью. -Господин Цзян, вы позволите мне осмотреть вас? -В этом нет нужды. -Но вы не должны пренебрегать лечением, иначе процесс восстановления может затянуться. -Не думаю, что это каким-то образом вас касается, – рыкнул Цзян Ваньинь, заставляя лекаря попятиться к двери. – Покиньте мои покои. Оба. -... – быстро шмыгнув в коридор, старик со скоростью подслеповатого кота скрылся за поворотом. -Я непонятно выразился? Выметайся отсюда вон! -Никуда я не уйду, пока не пойму, что с тобой творится! – заорал Вэй У Сянь, с нарастающей тревогой взглядываясь в потухшие фиалковые глаза. Он уже видел однажды нечто подобное, когда приволок еле живого шиди в Илин, после того, как ублюдок Вэнь Чжао вдоволь над ним покуражился, лишив золотого ядра и оставив на теле свыше двух десятков незаживающих отметин от дисциплинарного кнута. Но тогда хотя бы для подобного взгляда была причина, а сейчас... Тоже, наверно, была... – А-Чэн, это из-за меня? -Убирайся, если не хочешь, чтобы уже к утру в Храме предков семьи Цзян появилась табличка с моим именем. -Я уйду, – прошептал тëмный заклинатель, ощущая, как тьма своими мерзкими щупальцами безжалостно сдавливает грудь. – Только разреши хотя бы кому-нибудь остаться подле себя. -Позови Хуайсана. Вяло кивнув головой, Вэй У Сянь покорно поплëлся в сторону двери. Он всегда очень тонко чувствовал энергию своего шиди, чтобы не заметить, в каком хаосе она сейчас пребывала. А учитывая состояние, в котором Цзян Чэн находился после операции, это было более чем опасно. Подождав, когда шаги тëмного заклинателя растворятся в тишине каменного коридора, Цзян Ваньинь несколько раз с силой приложился затылком об изголовье. «Ради человека, которого я люблю. Ради человека, которого я люблю. Ради человека, которого я люблю. Ради человека, которого я люблю. РАДИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО Я ЛЮБЛЮ. РАДИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО Я ЛЮБЛЮ. РАДИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО Я ЛЮБЛЮ. РАДИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО Я ЛЮБЛЮ». Боль нарастающая внутри, словно звон небесного колокола, была подобна предсмертной агонии. «Почему ты не выбрал меня? Почему? Почему? Почему?» Сквозь оглушающие ненавистные мысли не пробивались ни торопливые звуки шагов, ни лëгкое поскрипывание дверных петель, ни шуршание шëлковых одежд, ни бархатный голос Не Хуайсана, беспокойно звучащий где-то на краю сознания. Зато пробивались прикосновения, которые впитывались в истосковавшуюся по теплу кожу, подобно солнечным лучам в самом начале весны. -Почему это снова не я? – по-детски обиженно спросил Цзян Ваньинь, то ли у себя, то ли у своего давнего друга. -Ошибаешься, Цзян-сюн. Это всегда был только ты. Просто дай ему время. *** Кое-как добравшись до своих покоев, тëмный заклинатель обессиленно рухнул спиной на кровать. Он знал, что Не Хуайсан в состоянии позаботиться о Цзян Чэне. Однако липкий ужас, пробравшийся под кожу со словами «если не хочешь, чтобы уже к утру в Храме предков семьи Цзян появилась табличка с моим именем», никак не хотел отпускать. Когда Вэй У Сянь тринадцать лет назад отдавал мертвецам свой последний приказ, страха не было. Не появилось его и в последствии, когда он безобидным призраком слонялся по земле, прислушиваясь к доносящимся из пивных разговорам. «Пристань Лотоса наконец-то полностью восстановлена». «Стараниями молодого главы Цзян орден не просто достиг былого величия, но и практически сравнялся в своëм могуществе с орденом Ланьлин Цзинь». «Цзян Ваньинь чуть не разнëс башню Кои, узнав, что его племянника пытались отравить. Теперь молодой господин Цзинь до совершеннолетия будет жить в Юньмэне». Новости об успехах шиди всегда вызывали у него на губах настолько яркую и живую улыбку, что в такие мгновения его призрачное тело становилось практически осязаемым. Конечно, он мог бы и сам следить за успехами молодого главы Цзян, но неизменно довольствовался тем, что рассказывали другие. Даже оставив шиди одного, Вэй У Сянь не испытывал страха, потому что сделал для его безопасности всë, что только мог. Да и сам Цзян Чэн был далеко не беспомощным. Но сейчас тëмный заклинатель под напором первобытного неконтролируемого страха понемногу сходил с ума, что было весьма некстати ввиду запланированой ночной вылазки в Юньмэн. Решив переключиться на дела насущные, Вэй У Сянь поднялся с кровати и, сняв с себя грязные одежды, направился к бочке с водой, над которой стелились густые клубы ароматного пара. Апельсин с нотками сычуаньского перца. Взяв со стоящего рядом стула мягкую тряпицу, тëмный заклинатель намочил еë в бочке и, натерев куском мыльного корня, принялся намыливать своë тело, избегая касаться обожжённых участков. Затем, также аккуратно смыв с себя пену и промокнув полотенцем влажную сияющую кожу, Вэй У Сянь, ничуть не стесняясь собственной наготы, прошëл к сваленным в кучу грязным одеждам и, выудив из мешочка цянькунь баночку с мазью и стопку чистых бинтов, плюхнулся голым задом на кровать. Ноги выглядели ещё хуже, чем в начале, однако особого беспокойства не вызывали из-за слабой восприимчивости к боли, что было, мягко говоря, преимуществом весьма сомнительным. Щедро смазав ожоги мазью и умело скрыв эту «красоту» под несколькими слоями бинтов, тëмный заклинатель достал из сундука свежий комплект серых мужских одежд, украшенных пляшущими на рукавах языками пламени, и красную ленту – неизменные атрибуты трагично оборванной прошлой жизни – и уже спустя пол палочки благовоний в полной боевой готовности покинул комнату. Попетляв немного по извилистым коридорам, Вэй У Сянь нашëл нужную дверь и совершенно бесцеремонно ввалился в покои Цзинь Лина, который мирно посапывал на полу, подложив под голову сложенные ладони. «Вылитый А-Чэн. Он тоже частенько засыпал на полу после того, как я спихивал его с кровати». -А-Лин, просыпайся, а не то пропустишь всë веселье. -Дядя Вэй?! – резко приняв сидячее положение, Цзинь Лин с укором посмотрел на тëмного заклинателя. – Ты как сюда попал? -Очевидно, что через дверь, – с коварной улыбкой отозвался Вэй У Сянь, глядя на разрумяненное ото сна лицо племянника. -А стучать тебя не учили? -Практически всë, чему меня учили, в жизни оказалось совершенно бесполезным. Поэтому не очень-то полагайся на правила хорошего тона и честного боя, потому что чаще всего эти правила не действуют за пределами тренировочной площадки. -Да знаю я. Как там дядя? -Если говорить начистоту, то после встречи со мной у твоего дяди едва не случилось искажение Ци. -Вас что, одних вообще нельзя оставлять?! – возмутился Цзинь Лин, с беспокойством поглядывая на дверь. -С ним сейчас Не-сюн, так что можешь особо не переживать. -Я не понимаю. Он так торопился на встречу с тобой, что мы чуть лошадей не загнали... -Вот и я не понимаю. Когда он проснулся, всë было в порядке. Мы общались друг с другом почти как прежде. А потом пришёл лекарь, наговорил про Ян-Яна кучу гадостей. Я не сдержался и сказал ему пару ласковых, после чего А-Чэн выставил лекаря из покоев и довëл себя в считанные мяо чуть ли не до искажения Ци. -Ну и что ты такого сказал этому лекарю? -Хочешь услышать вкратце или дословно. -Если дядю взбесило именно это, то каждое слово может иметь значение, – задумчиво протянул Цзинь Лин, откидывая с лица выбившуюся из причëски прядь. Пересказав племяннику подробное содержание беседы, тëмный заклинатель рассеянно коснулся пальцами красной кисточки, свисающей с одного конца призрачной флейты. -Как ты вообще мог сказать, что любишь этого психа?! – воскликнул Цзинь Лин, гневно сверкая золотисто-карими глазами. -А почему я не должен был этого говорить? -Да потому что дядя тебя любит!