«ты не прочувствовать не сможешь:
той боли жгучий, терпкий яд
тебя отрава не тревожит внутри
давно уж смерти мрак.»
Автор
***
— Пора вставать, балабол. — Патрик курил, прислонившись к подоконнику, свободной от сигареты рукой он легонько потрепал спящего юношу за волосы. Ричи резко сел на кровати, судорожно шаря рукой по тумбочке в поисках очков. — К-какого чёрта ты тут забыл? Как, твою мать, ты попал сюда?! — Очки наконец были найдены и водружены на нос. Тозиер проморгался, из окна ярко светило солнце, словно обрамляя тело, удивительным образом оказавшееся в доме. Хокстеттер улыбнулся, растерянность балабола прибавила ему хорошего настроения. — Я спрашиваю ещё раз: что блять ты делаешь здесь?! Нельзя было сказать, что Ричи паниковал, но определённую долю страха испытывал. Воспоминания о вчерашнем вечере вихрем влетели в голову, неприятно кольнув где-то в области сердца. — Поехали, покажу кое-что. — Патрик выбросил бычок в окно. Ричи не мог выдавить из себя ни слова. Все возможные датчики и компасы в его голове утомительно пискнули и окончательно перестали работать, когда брюнет, смотря сверху-вниз на сидящего в постели Тозиера, сначала просто дотронулся до его подбородка, а затем, уже по-хозяйски сжав, касаясь пальцами губ повторил: — Поехали. Словно повинуясь, Ричи поднялся. Он ждал, пока Хокстеттер выйдет из комнаты, чтобы переодеться, но скрещенные на груди руки и скучающее лицо парня дали ему понять, что делать он этого не собирается. Его глаза обрамляли почти незаметные синяки. Тозиер ужаснулся при мысли, что тот просто прокрался в дом следом за ним и всю ночь был внутри, наблюдая или может, «желая убить, расчленить и съесть его органы? Давай, балабол, повторим себе вместе ещё один раз: он не делает тебе ничего плохого, откуда это недоверие?». Произнесённая мантра работала на все сто. Тозиер надеялся, раздеваясь и оголяя неравномерно загоревшее тело, что они поболтают о чём-то. Нелепо пытаясь начать разговор, в ответ он слышал лишь шелест листьев от знойного ветра за окном. Патрик не стал ждать, пока тот закончит с утренним туалетом. Он чувствовал, что Ричи пойдет за ним сам. Стоит лишь поманить, как тот, пусть боязливо и недоверчиво, но будет следовать. Только вот откуда берется эта покорность? Он вышел на улицу, лениво потягиваясь стоя в лучах солнца. Где-то вдалеке собирались фиолетово-серые тучи. Тозиер появился через пару минут, взглянув на свой дом он решил, что, по всей видимости, замок сломан и поворотом ключей тут ситуацию не исправить. — Запрыгивай, малыш, — Патрик указал рукой на автомобиль. Ричи сделал несколько шагов, оглядывая стоящую перед ним красотку. Понтиак «Огненная птица» так и манил к себе, название было оправдано: у Ричи просто отвисла челюсть. Он видел её лишь издалека, тайно мечтая иметь такую же, а сейчас в его руках была возможность прокатиться, пусть и не за рулём. — Нравится, да? — Хокстеттер положил парню на бедро свою руку, снова выискивая сигареты, так как его собственные куда-то запропастились. Тозиер дёрнулся, но на этот раз не кричал и кисть не сбрасывал. — Очень нравится… Не дожидаясь очередного приглашения, балабол открыл дверцу в благоговейном трепете и аккуратно сел на переднее сиденье. Радости не было предела. В голове Патрика же в этот миг промелькнул образ мышеловки, пружина которой отпускает металлическую дугу и лишает грызуна возможности двигаться. Он ещё жив, но его дальнейшая судьба исключительно в руках человека. Хокстеттер постарался заменить животную улыбку чем-то менее пугающим и сел на водительское. Ричи предвкушал, как быстро перед ними будут проноситься дома, когда они тронутся, как зарычит двигатель, как плавно будет двигаться рулевое колесо под контролем Патрика. — Я хочу, чтобы ты надел это, дружок, — Он протянул балаболу кусок плотной черной ткани с резинкой. Некий аналог маски для сна, явно самодельной. — Не то испортишь себе сюрприз и всё будет напрасно. Напряжение, возникшее в этот момент, буквально ощущалось на коже. — Может, все же обойдемся без этого? — Ричи сглотнул, пытаясь успокоить нервы. — Я могу просто закрыть глаза. Обещаю, что не буду подглядывать! Хокстеттер лишь продолжал молча держать перед ним материю, сверля балабола взглядом. Тозиер не смог долго играть в гляделки, он сдался, беря маску, но пообещал себе, назло Патрику, одеть её так, чтобы видеть происходящее. — Опусти руки. — Маленькая щелка рядом с носом продемонстрировала, как Хокстеттер зафиксировав их, пристегнул. Затем ткань дернулась и Ричи оказался в абсолютной темноте. Несмотря на солнце, старательно пытавшееся показаться перед его глазами, видеть он мог ровным счетом ничего. Ощущения были пренеприятнейшие. — Как будто флорентийского монстра везешь. — Не беспокойся, это для твоего же блага. Тозиер мог радоваться: уши ему никто не затыкал и хотя бы звук авто ощутить он смог. Но слишком уж смазанными были ощущения от движения. Конечно, Ричи без проблем мог достать руки из-под ремня безопасности, снять глазную повязку и потребовать остановить машину. Только вот если с первыми двумя пунктами проблем, может быть, и не будет, то как на счет последнего? Разве Патрик позволит ему уйти? Почему-то привычные убеждения уже не работали. Балабол стал паниковать. Шестое чувство просто вопило о том, что происходит что-то не то, что Патрик просто излучает опасность. Хотя… Может быть Тозиер и едет сейчас в одной машине с Хокстеттером именно из-за неё. Из-за опасности. Ребята, несомненно, классные друзья. С ними почти никогда не скучно, они найдут чем заняться. Только вот никто из них не одобрял идей, что пульсировали в голове у балабола каждый день. Переночевать в лесу? «Ричи, — заявляет рассудительный голос Стэна, — ты помнишь, что было с братом Билли. Это опасно!». Взобраться на водонапорную башню? «Рич, мы никак не вылезем оттуда, если провалимся. Будем плавать в чане с водой и абсолютно гладкими стенами, прока не утонем» — закатывает глаза Бэн. Залезем в дом на Нейболт? «Бип-Бип, Ричи, подцепим СПИД и будем гнить вместе с этим домом. А может нас просто убьют бомжи, облюбовавшие эту развалину!» — негодует Эдди. И сколько бы не было предложений с целью сделать что-нибудь этакое от Ричи, столько раз друзья находили причины, по которым эти предложения так и оставались отвергнутыми. Поэтому, когда рука Патрика легла ему на коленку, а ощущения подсказали, что стрелка спидометра постепенно пробирается вправо, Тозиер лишь улыбнулся. Он не был адреналиновым маньяком, но решил, что хотя бы раз пойти против устанавливаемых другими людьми правил можно. — Кстати, малыш, ты ничего не заметил? — Хокстеттер аккуратно провел кончиками пальцев на пару сантиметров выше от коленки, чем вызвал демографический взрыв рождаемости мурашек на теле балабола. Он не понял, о чем тот говорил. — Я не помню, что бы убирался вчера… — Я не об этом, но да, за роль домохозяйки ты мог бы меня отблагодарить. — Пальцы поднялись ещё выше, нежно касаясь внутренней стороны бедра. Ричи таял. Подозрительность к персоне, сидящий рядом пропала. Тозиер сомневался, но теперь убедился в том, что Патрик просто испытывает к нему симпатию. Наверняка маска нужна была лишь затем, чтобы Ричи не увидел смущения на лице единомышленника. Балабол, уже в который раз находясь рядом с Хокстеттером не мог ничего сказать. Он не понимал до конца в чем дело: в желании слушать или в кисти, что приблизилась к Рейнской области на его теле. Ричи, в большей степени инстинктивно, чуть двинул бёдрами ей навстречу. Уже последние, туго соображавшие нейроны на экстренном совещании среди воющий внутри кучерявой головы сирены, приняли решение о переносе размышлений о чувствах к кому бы то ни было на следующий раз. — Будет ли ещё предположение? — Патрик чуть огладив неприкрытую шортами кожу на мгновение убрал руку, наблюдая за острой реакцией своего спутника на такое действие. Было трудно не заметить как старательно он пытался контролировать себя. Патрик тихо усмехнулся, накрывая ладонью самое недовольное место на теле Ричи. Тозиер испустил полувздох полустон, стараясь сильнее сблизиться с чужой рукой. От невозможности видеть, тактильные ощущения стали намного острее. — Н-нет, — голос дрожал, выдавая с потрохами своего хозяина. Тонкие и аккуратные, словно предназначенные для игры на арфе пальцы Хокстеттера за несколько секунд справились с металлической пуговицей и молнией на неприлично коротких джинсовых шортах. Голова абсолютно затуманилась. Ричи из последних сил приподнял бедра, чтобы помочь сильной руке избавить пульсирующий орган от скрывающей его одежды. — Очень жаль, — выдохнул Хокстеттер, — а я надеялся, что ты заметил, как сам загнал себя в ловушку. Широкая ладонь медленно накрыла член, а большой палец, чуть надавливая, размазал выделившуюся смазку по головке. Тозиер сначала потерял контроль над своим дыханием, а потом и сердцебиением, когда ощутил, как ускоряется машина. Его нижняя губа уже кровила в нескольких местах, но он не на секунду не выпускал её, кусая. Патрик облизнулся. Балабол попытался было высвободить руки, но попытка была тут же пересечена. Чувство вязкого наслаждения пропало, а локоть болезненно уткнулся в кадык, пригвождая голову к сидению. Над ухом, шевеля дыханием волосы на виске, раздался низкий и властный голос: — Не смей даже пытаться. Ричи судорожно затряс головой, соглашаясь на предложенные условия. Когда поступлению кислорода в лёгкие перестало что-либо препятствовать, он шумно втянул в себя воздух, выгибая спину и сильнее разводя ноги. Хокстеттер чуть помедлил, прежде чем вернул руку на привлекающее к себе место. Вид разгоряченного парня на пассажирском почти сводил его с ума. Он напоминал себе внимательнее следить за дорогой, но мысли о том, как же легко сломать тонкую шею, сжать кадык под тонкой кожей, что так часто поднимается и опускается. Каким же ярким вмиг станет бледное тело, если сыграть на нем мозолистыми костяшками какую нибудь польку. Как же испуганно откроется сладкий ротик, извиваясь от неожиданной боли и пытаясь вырваться - просто кипятили кровь. «Ещё не время» — сухо сообщил один из голосов в голове. И Патрик, вновь прикасаясь к возбужденной плоти, сильнее нажал ногой на правую педаль. Он постепенно наращивал темп, то сильнее, то слабее вращая запястьем вокруг члена Ричи. Тот, казалось, находился в абсолютно неописуемом состоянии, стараясь самостоятельно толкаться в доставляющую такие сладостные ощущения руку. Тяжелое дыхание, чередующееся со стонами, идеально вписывалось в рев мотора «жар-птицы». Ноги вибрировали, а пах намекал на то, что совсем скоро освободится от подступающего семени. Когда Ричи перестал дышать, а полуоткрытые под маской веки обнажили глазные белки, готовясь к судороге наслаждения, Патрик, предчувствуя это, убрал руку. — Мы приехали, котенок. — Он сорвал с пассажира маску. Свет, пусть и чуть скрываемый облаками, ослепил. Ощущение обиды накрыло юношу с головой, а постепенно уходящее на нет возбуждение лишь подкрепляло это чувство. Вокруг лишь дорога и лес, раскинувшийся во все видимые направления по обе стороны от неё. — Ну и местечко, — голос Ричи всё ещё походил на скулеж. — Куда ты нас завез? — Хочу открыть тебе маленькую тайну, — глаза Патрика странно блеснули диким огнем, скрывающимся где-то внутри. — Ты очень много не замечаешь, балабол. Особой тайной для Тозиера эта новость не являлась, поэтому он предпочел записать высказывание в колонку оскорблений, нежели секретов. Хокстеттер, уверено перешагнув через упавшее дерево, направился прочь от дороги. Желание нашкодить (конечно же Ричи всё ещё называл его «желанием сотворить что-нибудь этакое» в своей голове) затмило здравый смысл и тот ни на секунду не усомнившись в своих действиях, последовал за новым другом. Идти, по мере продвижения вглубь леса, становилось все труднее. Тозиер по большей части смотрел себе под ноги, чтобы не споткнуться об одну из бесконечных сломанных веток. — Ну и что ты хотел мне показать? — Ричи остановился и поднял голову, чтобы осмотреться, когда понял, что Хокстеттера нигде нет. Сумрак, что царил здесь из-за густой растительности, старательно пытавшейся впитать в себя все возможные лучи солнца, неприятно давил, создавая ощущение пустоты. — Патрик? — Неуверенно позвал балабол. Ветка позади хрустнула и прежде чем он смог осознать происходящее, руки оказались крепко зафиксированы за спиной кисть-к-локтю. Ричи взвизгнул, стараясь вывернуться из хватки, затягивающей вощеную веревку, что резала запястья, но ничего не вышло. Стиснув зубы он кое-как пытался развернулся, локтем целясь в нападающего. От осознания, что это его сопровождающий, вдруг изменивший планы на день, легче не стало, но сожалеть было некогда. Он все ещё старался высвободить руки не осознавая, что лишь крепче затягивает узел. Колено больно ткнуло его в поясницу, толкая наземь. Ухватиться было не за что и Ричи шлепнулся на прелые листья. В рот, нескончаемо сыпавший проклятья, набилась грязь. Колени и локти саднило, ухо больно пульсировало, а в голове словно ударили в гонг. Очки жалобно треснули: мостик сломался пополам. Патрик склонился над ним, протягивая руки, но Тозиер успел перевернуться на спину. Мышцы предплечий завыли, и, собрав последние силы, Ричи на долю секунды прижал к груди ноги, выбрасывая их вперед в попытке попасть хоть куда-нибудь. Левая ступня достигла своей цели, выбив из легких Хокстеттера воздух ударом в солнечное сплетение. Тот отшатнулся, но безумная улыбка лишь сильнее взыграла на его губах. — Ты слишком невнимательный, малыш, — Он снова рванул к нему, заходя сбоку. Ричи попытался перекатиться, но не успел и был схвачен за грудки. Он пинал коленями нависшее над ним тело, но, казалось, что Патрик не чувствовал абсолютно ничего. Хокстеттер намотал ворот футболки на кулак, свободной же рукой он приложился к скуле жертвы. В глазах поплыло ещё сильнее, а тело невольно обмякло. Он не смог сопротивляться, когда Патрик грубо перевернул его, утыкая носом в землю, не смог сопротивляться, когда его дернули за пояс назад, заставляя поднять бедра, но когда он услышал, как звякнула бляшка чужого ремня то понял, что это его последний шанс. Резко рванув вперед он смог подняться. В голове разрывались динамитные шашки от резкого движения, но он заставил свое тело побежать. Мысль о том, что он смог спастись уже робко постучалась в дверцы его сознания, когда он споткнулся обо что-то, неуклюже падая. Промелькнула мысль об очередном упавшем дереве, но оно было слишком коротким и маленьким чтобы быть стволом. Страх сковал его тело в тиски. Пазл всего дня сложился в голове, ужасая. Он надеялся, что сможет подняться ещё раз, но тут же ощутил давление на позвоночник. Хокстеттер стоял над ним, давя подошвой ботинка на ребра и хохоча. Ричи лежал, уткнувшись щекой в прелую листву, не в силах отвести глаз. Рядом с ним лежал труп. Возможности разглядеть хозяина тела не было, ровным счетом как и возможности высвободиться из цепких рук. Смех постепенно улегся где-то глубоко внутри Хокстеттера. Ричи не знал, что так Патрик смеялся третий раз в своей жизни. Первый раз был когда тело малыша Эйвери перестало дергаться под подушкой, мешающей проникновению воздуха в легкие. Пятилетний Патрик ещё не осознавал сделанного до конца, но настолько возбудился, что обмочился от переизбытка чувств. Второй раз — когда он увидел, как мучается животное во время удушья. Хокстеттер нашел на свалке старый ржавый холодильник, и, радуясь тому, что дверца закрывается плотно, поместил внутрь свежепойманного котёнка. Слыша жалобные визги и скреб изнутри, он лишь на мгновение представил, какого будет человеку, окажись он там и мгновенно кончил от собственной фантазии. Холодильник стал защитой от всего внешнего мира, ровно до тех пор, пока компашка Бауэрса не «подобрала» его. Правильнее было бы сказать, что это Патрик позволил им находиться в своем обществе. Никто не признавал, что бразды правления были в скором времени переданы парню, на первый взгляд худого и хилого, но жилистого телосложения. Пусть в силе удара он немного и уступал Генри, но у него было то, чем не обладал ни один из них: мозги и хладнокровие. Пальцы проскользнули под задравшиеся шорты, впиваясь в мягкую и нежную кожу, сжимая её и немного царапая. Маленькая соленая капелька скатилась по щеке, оставляя тонкую дорожку среди налипшей пыли и грязи. — Пожалуйста, — пошептал Ричи щуря глаза, избегая взглядов на обездвиженное рядом тело. — Пожалуйста, не надо, — плечи сотрясли беззвучные рыдания. Патрик натянул футболку Тозиера на его же голову, открывая себе вид на рвано вздымающиеся ребра. Он провел большим пальцем по нижним позвонкам, с силой нажимая. Ричи неестественно выгнулся, словно специально подставляя бедра. — Не бойся, малыш, — выдохнул он в поясницу, аккуратно касаясь языком фарфора, натянутого поверх костей, мышц и сухожилий. Царапая короткими ногтями живот, он нащупал маленькую розовую бисеринку соска и сжал её в пальцах. Тело под ним дернулось, а кучерявая голова окончательно поникла. — Я же вижу, что тебе нравится, — Патрик резко стянул вниз шорты вместе с боксерами, невольно облизываясь при виде розового, чуть окруженного светлыми курчавыми волосами анального колечка. Юноша взял в руку вялый и мягкий член Ричи, абсолютно не заинтересованный в происходящем до данного момента. — З-зачем ты делаешь это… — Патрик не видел, но был уверен, что лицо подростка пылало алым. — Просто хочу, чтобы ты тоже получал удовольствие, котенок. Он замахнулся правой рукой, звонко ударяя по ягодице. Контур красно-розового отпечатка моментально расплылся по коже. Член Хокстеттера мечтательно дёрнулся в полуспущенных брюках, когда сфинктер сжался, а все тело вздрогнуло. Тозиер вкладывал все силы в то, чтобы не издавать ни звука. Он не мог позволить завязывающемуся в пахе узлу взять верх, демонстрируя собственную слабость. Он снова услышал звук ремня, но в этот раз решил не сопротивляться. Он надеялся, что чем быстрее Патрик приступит к желаемому, тем быстрее и закончит. Как же все это было отвратительно. Он не мог разжать глаз, зная, что сразу наткнется на бездыханный силуэт. «Поздравляю, балабол, твой первый раз происходит в черт знает скольки милях от дома, по принуждению, с парнем, а рядом с тобой валяется труп. Ты просто ебаный любимец фортуны». Мысль дернула какой-то рычаг внутри, слезы потекли ручьем. Патрик убрал руку от чужого члена, раздвигая в разные стороны бедра. Собрав слюну, он плюнул на дырочку, вызывая лишь новый приступ плача. — Замолчи. — Он снова ударил по ягодице, в то же место, но уже с большей силой. Всхлипы не прекратились. — Ты очень расстраиваешь меня, балабол. — Сказал он ледяным тоном направляя очередной шлепок с филигранной точностью. Ричи взвизгнул и попытался заткнуться. Какими же красками расцветет синяк на следующий день, а может уже сегодня. Патрик решил, что просто обязан увидеть результат. Для подкрепления он ударил ещё раз. Собственный член болезненно пульсировал, требуя внимания. Осознавая, что эта девственно-чистая задница ещё ни разу не видавшая внутри члена не пропустит его внутрь сразу, он не церемонясь, со злобой ввел указательный палец. Ричи почти бесшумно всхлипывал. — Как чертовски прекрасно ты узок… — полу-прошипел, полу-пропел он, меняясь в настроении. — Прошу тебя, прекрати… — просьба осталась проигнорирована. Медленно сгибая и разгибая палец внутри он дождался, пока колечко разожмется, добавив второй. Он старался не порвать балабола, ведь иначе и сам он не сможет полностью вкусить прелести этого тела. Вдруг Ричи дернулся сильнее, чем обычно. Патрик ухмыльнулся, нащупав незначительно выпиравший маленький комок внутри. Он специально надавил на него, наблюдая, как Ричи давится воздухом, инстинктивно насаживаясь на пальцы. Сил терпеть почти не осталось, из-за чего Патрик, наплевав на всё, ещё раз смочил слюной сфинктер, пристраиваясь к нему членом. Ричи затаил дыхание. Собственный половой орган стоял так же твердо как тот, что на удивление аккуратно сейчас протискивался внутрь. Ощущение наполненности, более красочное, чем от пальцев вернулось, выбивая из Тозиера тихий стон, который, впрочем, не ускользнул от внимания Патрика. — Всё ещё жаждешь, что бы прекратил? — Самодовольно уточнил Хокстеттер, останавливаясь ненадолго, чтобы дать балаболу привыкнуть к размеру. Он резко вышел, затем снова входя на всю длину, чем вызвал уже более однозначный всхлип. Руки Патрика, казалось, были везде и сразу: он щипал за соски, слушая стоны Ричи, крепко держал за бедра, насаживая с новой силой податливую плоть, тянул за волосы, саркастически спрашивая сбивчиво дышащего Тозиера о том, нравится ли ему происходящее. Ричи с ужасом понимал, что нравится. Ему нравится чувствовать себя во власти другого, нравится ощущать сильные руки на себе, нравится, как чужой член методично двигается в нём. Патрик немного изменил угол, под которым проникал в податливое тело, теперь задевая простату при каждом движении. Ричи не мог сдерживаться, открытые стоны сменились почти что криками с требованием продолжать и — — Развяжи мои чертовы руки, иначе я блять задохнусь сейчас! — Патрик, не слыша второй просьбы лишь взял рукой балабола за горло, подтягивая ближе к себе. Оба находились на пределе. Для Тозиера невозможность прикоснуться к себе и частичное кислородное голодание намешали гремучий коктейль, из-за которого прикосновения чужих рук и наполненность изнутри стали ярче. Хокстеттер всеми силами старался помешать Ричи. В его голове укрепилась идея о том, что кончить тот должен только после него самого. Издевательски царапая бледную кожу, пережимая чужой член у основания и до крови кусая чужое плечо Хокстеттер мучил свою жертву. Наконец чувствуя, что он на пике Патрик вонзил ногти под кожу на бедре Ричи, оставляя следы-полумесяцы. Волна наслаждения поднялась от кончиков пальцев, толчками изливаясь внутрь Ричи. Через несколько секунд Тозиер излился на собственный живот, позорно не коснувшись себя ни разу. Голова гудела, боль и отрезвление разом навалились на Ричи. Его руки не чувствовали абсолютно ничего, лишь холодя отсутствием циркуляции крови кожу на спине, которой касались. Он бессильно упал на бок в попытке отдышаться. Презрение смешалось со странным чувством собственности, которой он сам ощущал себя. Плечи отдавали болью, словно них выстрелили дробью из охотничьего ружья. Ватность тех частей тела, что не отдавали болью намекала на то, что он вот-вот потеряет сознание. Патрик неторопливо встал, отряхиваясь. Ричи слышал, как он натянул брюки и застегнул ремень. Краем уха он слышал, как шаги тяжелых берц отдаляются прочь, слышал копошение. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Хокстеттер сел рядом с ним, сначала натянув на него нижнее белье вместе с шортами, а затем небрежно развязывая руки. Вокруг паха было неприятно мокро. Ричи чуть не вывернуло от боли, когда обессиленные руки освобождённо упали по обе стороны от его туловища. Патрик с силой повернул голову балабола, заставляя того упереться взглядом в элемент пейзажа, что игнорировался усерднее остальных. — Думаю, что тебе это понравится. — Держа Ричи за горло, тот приставил одну из линз к его правому глазу. Тозиер быстро проморгался. «Теперь я точно умру» — промелькнуло в его голове, прежде чем сознание покинуло его.