Утерянный трактат о Демонах

"Вы просто не можете его убить!" Верчусь на кровати и сбиваю простыни, пытаясь избавиться от этих слов, но они все равно словно мухи назойливо жужжат над ухом и упорно не хотят исчезать в глубине сознания. Я не могу так больше, это невыносимо, хватит. В ярости отбрасываю от себя сбившееся одеяло и ищу снотворное. Я не собираюсь поддаваться глупым желаниям, эта тварь недостойна даже толики тепла. Наконец-то, заветная бутылочка, выпиваю залпом, даже не замечая отвратительного вкуса, а после, полный успокоения, ложусь обратно, чтобы упасть в объятья морфея, но вместо этого попадаю в кошмар. Темная камера, по середине которой свисают массивные цепи, держащие металлический обруч. В нем находится человеческое тело, маленькое и грязное, без рук и ног, голова скорбно опущена на грудь, и занавес сальных волос закрывает лицо. Весь его вид настолько жалок, будто кричит: "Добей меня, сделай мне еще больнее". Улыбаюсь, этот достопочтенный ученик с радостью исполнит желание своего ненавистного учителя. Руки сами собой тянутся к лицу, отодвигаю волосы, желая увидеть страх в оставшемся глазе, но все, что предстает моему взору - это пустая глазница, из которой падают черви. Что? И вот уже эта сцена словно катализатор запускает целый механизм изменений, и бледная кожа становится зеленоватой с синюшно-фиолетовыми пятнами в местах, где тело терлось о цепь*, скривившийся в ухмылке рот превращается в отражение предсмертного хрипа, а аромат чернил становится гнилым запахом разложившейся плоти. Нет, нет, нееет. Рывком подскакиваю с кровати, сердце колотится как бешеное, лихорадночно разгоняю кровь, а глаза застилает холодный пот, но мне все равно, я и так ничего не вижу кроме безжизенного омеги в темноте камеры. Цинцю. Срываюсь и в ночных одеждах несусь в подземелье, не замечая никого на своем пути, лишь бросаю приказ позвать главных лекарей и Ша Хуалин в мои покои. Поворот, поворот, извилистая дорожка, путь, который кажется нескончаемым, а желанная дверь все не появляется. Я одновременно и хочу, и страшусь ее увидеть, что если уже поздно? Вот она, на секунду замираю....и врываюсь внутрь, глаза лихорадочно шарят по камере, пытаясь найти учителя, и спустя долгие мгновения натыкаются на полуклубочек у стены. Цинцю… страх, животный страх окутывает все мое тело, на негнущихся ногах иду к омеге. - Цинцю- уже, не замечая, как зову его вслух. Рука касается холодной кожи, колени подламываются, и я падаю на ледяной пол. – Цинцю. Наклоняюсь к его лицу и с облегчение выдыхаю, когда кожи касается слабое дыхание. Цинцю. Рывком снимаю с себя нижний халат, оставаясь в одних штанах, и бережно укутываю это маленькое существо, поднимая на руки истощенное тело. Он совсем легкий, будто и вовсе ничего не весит, снова накатывает паника, но тут же растворяется в слабом дыхании у моей шеи. Прижимаю его к себе. Цинцю. Я иду очень медленно, боясь навредить еще больше, хотя, казалось, что предел уже достигнут, но мне явно слышится хруст костей при каждом резком движении. Страшно осознавать, что скажут лекари, я не хочу его терять. Корю себя последними словами, я идиот, настолько запутался в своих чувствах, что причинил боль самому дорогому существу, теперь я точно уверен, что не желаю его мучений. Надеюсь, еще не слишком поздно, неосознанно прижимаю его ближе. Какой же он худой, одна моя рука почти смыкается на его талии, а вторая поддерживает ослабевшую шею, такую хрупкую, что в моей голове на минуту мелькает мысль, что если надавить чуть сильнее, то я услышу, как ломаются шейные позвонки. Хрусть, хрусть…Но мысль тут же исчезает в глубине сознания, словно змея, затаиваясь на время. Вхожу в свои покои, все уже собрались, испуганно озираются и пытаются понять, в чем провинились. Возможно, раньше я бы посмеялся над этим зрелищем, но сейчас мне абсолютно нет до них никакого дела, все, что сейчас меня заботит – это учитель. Сперва аккуратно перекладываю свою ношу на кровать, не замечая их поклонов и приветствий, и только после обращаюсь к собравшимся. - Господа лекари, прошу познакомиться - Шэнь Цинцю, мой учитель и дорогой гость, с этого дня вы все отвечаете за его жизнь головой. Мои глаза опасно сверкают, а печать разгорается красным, я серьезен и убью за неподчинение. Они нервно сглатывают. - Ша Хуалин, мне нужна вода, ароматические масла, мыло и все остальное, чтобы искупать этого омегу, у тебя полчаса. - Да, Император, - демоница, не задавая лишних вопросов кланяется и уходит. - Ну а теперь, господа лекари, слушайте внимательно. Ваша задача сделать так, чтобы этот омега восстановился и в будущем родил мне наследника. - Краска тут же спадает с их лиц. – Меня не интересуют средства и время, хочу лишь прояснить один момент. Вы должны лечить его, осознавая, что как только он восстановится, я верну ему конечности, а после - полностью присвою. - Только от осознания этого факта по телу проходит нервная дрожь - мой. Отхожу к углу кровати и пристально смотрю на них. - ну?- и вот уже шесть лекарей осматривают омегу под моим неусыпным взором, губы кривит жуткая ухмылка. - Цинцю, мне нравится, как звучит твое имя. Осматривают они его долго, шепчутся, кружат и ощупывают. Понимая, что их руки прикасаются к телу учителя, я ощущаю, как по спине ползут мурашки отвращения, хочется вырвать эти руки с корнем, но нельзя, не раньше, чем Цинцю поправится. Поэтому все, что я сейчас могу, это сцепить зубы и смотреть, подмечая, кто не выживет после этого осмотра. Двое уже покойники, мне наплевать, насколько они хорошие лекари, но, если они не заинтересованы в пациенте, то какой от них смысл? Они даже не пытаются скрыть отвращение, прикасаясь к его коже. Он кажется им грязным и недостойным, они обречены. А вот инкуба я, пожалуй, назначу главным из оставшейся четверки, его прикосновения бережны, а осмотр тщателен. - Господин. - обращается ко мне этот старик, - позволит ли Ваше Величество осмотреть гениталии этого омеги? - Осматривайте,- делаю отмашку рукой, на большее меня просто не хватает, все свои силы я трачу на то, чтобы не потерять лицо перед этими чертовыми слугами, когда они трогают растерзанную хризантему моего пленника. Меня тошнит, но это не отвращение, а осознание, что все происходящее - моих рук дело. Но я лишь сильнее стискиваю зубы и терплю, я не могу отвести глаз, эти демоны слишком опасны. Спустя час осмотр закончен, наставления даны, и я понимаю, что все еще хуже, чем я себе представлял. Переломы, ушибы органов, разорванная плоть, сотрясение и инфицированные раны - это лишь малая часть, о состоянии психики лекари даже не заикаются. Все и так понимают, что дела очень и очень плохи. Однако меня радует, что при должном уходе надежда есть, заклинателем он никогда не станет, но жить как обычный болезненный смертный сможет, большего мне и не нужно. Как бы мне не хотелось это осознавать, но так будет даже лучше, слабый учитель, будет полностью зависим от меня, он не сможет уйти. К концу наставлений лекарей и озвучивания длинного списка лекарств, бочка с водой уже готова, поэтому отпускаю всех, оставляя только инкуба, он должен помочь мне аккуратно вымыть истерзанный анус учителя. Бережно поднимаю хрупкое тело с кровати и сажаю в бочку, она не слишком глубокая, так что, облокотившись на стенку, он вполне может сидеть самостоятельно. Вода тут же окрашивается в серый, и меня коробит от осознания, насколько же он грязный. Если в таком состоянии тело, что же я буду делать с волосами, а самое страшное, как такой чистоплотный человек как Шэнь Цинцю выносил такую грязь. Пока мои руки скользят по коже, мягко оттирая засохшие комья кала, пыли и земли, я невольно вспоминаю прошлое....это был мой самый первый день ученичества, и я должен был заварить чай учителю. Помню, как впервые в жизни увидел чайный набор, я абсолютно не знал, что с ним делать, поэтому, даже не вскипятив воду, просто мелко порезал чайные листья и залил их холодной водой. Чаем это было назвать сложно, однако учитель принял это месиво из моих рук и даже отпил глоток, не скривившись, чем поразил мое детское сердце. Тогда я видел перед собой небожителя, правда в следующее же мгновение этот небожитель вылил чай мне на голову, даже не дав представится. А мне, стоя на коленях перед этим божеством, хотелось только плакать, не зная, как проходит обряд, я подумал, что меня отвергли и схватился за тонкую кисть учителя со слезами на глазах. Учитель, умоляю. - прошептал я сквозь слезы, смотря на лицо заклинателя словно побитая собака, тогда я и увидел в первый раз отвращение в фирменном исполнении Горного Лорда. О, это было незабываемо, он чуть ли не шипел на меня, отчаянно пытаясь отдернуть руку, а комнату заволакивал густой аромат чая и чернил. Спустя время я понял, что тогда он брезговал, такая грязная свинья трогала его кожу. Когда я выныриваю из воспоминаний, окунаясь в ужасную действительность, вода становится уже мутно-черной, поэтому все, что мне остается, это смириться с тем фактом, что даже первый слой грязи я так и не смыл, и приказать наполнить купальни. -Сая Льян, подержи Цинцю на руках. Лекарь тут же подходит и тянет руки к моему омеге, вынимая мокрое тело из воды. – Ты же понимаешь, что за любое неверное движение я сделаю так, что смерть покажется тебе раем? – рычу, глаза опасно сверкают алым, и я даже не представляю, как выгляжу со стороны, но мне это не особо интересно, этот бета -демон, поэтому, как и все остальные для слабого и незаклейменного человека, он- угроза. - Милорд, этот ничтожный слуга все понимает. – что ж, его трясущееся тело меня немного успокаивает. - Следуй за мной. - Приказываю я и, быстро раздеваясь, иду в купальни. - Пока я буду мыть своего омегу, прикажи прибраться в покоях, и как только я позову, приходи, нужно обработать хризантему. Осматривать его будешь лично, дальше уже разбирайтесь, как его лечить. - Да, Ваше Императорское величество. - он отдает мое сокровище, низко кланяется и уходит, наконец-то мы одни, меня воротит, когда я вижу их оценивающие взгляды. Этот омега только мой, и скоро все об этом узнают. Горячая вода приятно ласкает тело, расслабляя и окончательно смывая ужас сна. Я успокаиваюсь и даже слегка ослабляю руки на тонкой талии, Цинцю жив, со мной, и это главное. Как же хорошо. Тихий шум водопада, теплое дыхание в шею, все это дарует успокоение, однако лежать вечно времени нет, омега слаб, ему нужен уход и обработка ран. Поэтому, как только чувство реальности вернулось ко мне окончательно, я приступаю к мытью своего учителя. Сперва, когда лекари его осматривали, мне было страшно думать, как я буду мыть это бессознательное тело, но на самом деле все оказалось не так уж и сложно. Шэнь Цзю оказался очень легким, мне ничего не стоит одной рукой удерживать его за талию, а второй намыливать спину и обрубки. Когда мои руки касаются неаккуратных культей, в голове тут же всплывают воспоминания, как я отрывал конечности от этого тела, с силой, выкручивая нежные суставы и разрывая кожу на лоскуты. Чеерт, - Цинцю, - целую влажные волосы, как же мне хочется повернуть время вспять, он несомненно заслужил наказание, но явно не такое, ярость совсем затуманила мне рассудок. Перебираю мягкие прядки и сажусь на лесенку, спускающуюся в бассейн, прислоняя к своему животу спину пленника, только сейчас я понимаю, какой же он маленький, во времена ученичества Горный Лорд казался мне непоколебимым, сильным и никак не ассоциировался с хрупкими омежками вроде Нин Инъин. Но сейчас, держа его в своих руках, я четко понимаю, насколько велика между нами разница, даже сидя на одном уровне со мной, вода, доходящая мне до груди, ласкает его голые плечи. От такой картины я начинаю возбуждаться, но резко одергиваю себя и продолжаю омывать учителя. Монотонные движения успокаивают, и мне уже не так сильно хочется подмять под себя безмолвное тело. Это несложно: просто взять руками, сложенными лодочкой воды, полить волосы, еще раз и еще, пока они не станут тяжелыми и влажными, намылить руки и помассировать кожу головы, круговыми движениями, убирая присохшие корочки крови и грязи, смыть с волос грязную пену и повторять вновь и вновь, пока вода, стекающая струями по локонам, не станет чистой. После взять мыльный корень и массировать уже шею, плечи, спускаясь вниз по грудным мышцам и впалому животу, бока, бедра и пах. Дьявол, резко втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как мой член упирается прямо в нежную выемку на пояснице, но я не могу сорваться, не сейчас. Поэтому лишь прикусываю прядки около маленького ушка, зарываясь лицом в тонкую шею, и нежно мою корень Ян своего учителя. Кожа там мягкая и безумно бархатистая, тяжело сглатываю слюну, перекатывая маленькие яички в руках, дайте мне сил, какой же он. Как я мог не замечать этого, стоило мне повести себя немного более дальновидно, и сейчас этот человек запрокидывал бы голову на мое плечо, кусая пухлые губы, и царапал бы пальчиками ступени, извиваясь в моих руках от безумного наслаждения. Эта картина почти полностью срывает цепи моего контроля, чтоб вас. - Сая Льян, - голос охрип, но я этого не замечаю, все мои мысли сейчас направлены лишь на сдерживание собственных животных порывов. Лекарь появляется быстро, неся в руках кучу скляночек, он шепчет слова приветствия и заинтересованно смотрит на омегу в моих руках, сейчас отмытый и вкусно пахнущий он выглядит очень соблазнительно, от осознания этого в горле невольно зарождается рык. - Рррработай, - резко разворачиваюсь лицом к лекарю и раздвигаю бедра учителя, чтобы дать доступ к растерзанному анусу, - Ну, сколько нам еще ждать, - цзинь, цзинь, лекарства звенят в его трясущихся руках, морщинистые пальцы раздвигают ягодицы и открывают вид на хризантему, начинают скользить по складочкам, смывая все лишнее, наносят целебные мази и растворы. Эта картина одновременно завораживает и отталкивает, это должны быть мои руки, ласкать и касаться его там, анус должен напоминать не месиво развороченных мышц, а быть маленьким колечком, растягивающимся на моих костяшках. Ну ничего, скоро, скоро у меня будет все, и мой дорогой учитель будет скакать на моем члене, вынашивая моего наследника, нужно только немного терпения. -Ваше высочество, я закончил - низкий поклон, я медленно уношу Шэнь Цинцю в комнату, обтирая полотенцем, силой подсушиваю волосы и укутываю в одеяло словно в кокон. Ну вот, теперь спать, а мои паразиты восстановят все повреждения, пусть отдохнет. Сейчас, укрытый одеялом, он кажется мне очень милым, лицо, не выражающее раздражение или страх, на удивление молодое, кажется я могу вечно смотреть на эту картину. Я любуюсь им, впитывая каждую черточку, пока не замечаю мнущегося на периферии инкуба. - Что еще? - Ваше Высокопревосходительство, - мнется, ему страшно, - позвольте выразить свои пожелания, так как интимная обработка необходима будет несколько раз в день, я мог бы обучить Вас, чтобы ее проводили именно Вы, омега будет взволнован и напуган, Вы сделали ему больно, но в то же время являетесь знакомым, для расшатанной психики — это лучше, чем посторонняя помощь. – ухмылка неконтролируемо искажает губы. - Повышу. *Трупные пятна, появляются в местах сдавления тканей трупа.