***
— Как думаешь, ты могла бы не ходить на работу? — лениво поинтересовался Деймон. — Мм? — Елена подняла на него рассеянный взгляд. — Куда? Лежа почти поперек кровати, она устроила голову на животе Деймона, и его пальцы мягко поглаживали ее затылок. От этих незатейливых рассеянных движений ее мысли становились легче перышка, поднимались куда-то ввысь и таяли без следа. — На работу. То есть вообще. Потому что ты уходишь, и тогда мне тоже приходится работать. А я, честно говоря, лучше бы проводил это время в постели. Елена тихонько рассмеялась. — Во-первых, нам будет нечего есть. И если прежде меня бы это не слишком напугало, то теперь ты меня избаловал, а значит, сам во всем виноват. — Проклятье, — тихонько ругнулся Деймон. Елена фыркнула. — А во-вторых, ты любишь свою работу, — она взяла Деймона за вторую руку и переплела их пальцы, — да и я тоже. — Быть с тобой мне нравится куда больше, — заметил он задумчиво, заставляя ее улыбнуться. — Знаешь, мы могли бы отправиться в отпуск, — помолчав, сказал Деймон. — В тот же Нью-Йорк или, например, в Мистик Фоллс. — Необычный выбор, — заметила Елена, чуть нахмурившись и села на кровати, скрестив ноги по-турецки. Деймон посмотрел на тонкий, отчетливо вырисовывавшийся на фоне окна профиль. — Вообще-то отец уже давно отправляет нас со Стефаном разобраться с домом, — сказал он. — Его нужно привести в порядок и решить, что делать дальше. — Дальше? Деймон закинул руки за голову и кивнул. — Да. Его можно продать, сдать в аренду или оставить в покое, позволив умереть естественной смертью. Елена вздохнула, мельком на него глянув. — Звучит печально. Деймон пожал плечами. — Это естественный ход вещей. Если о чем-то не заботиться, оно умирает, — он сощурился, вглядываясь в ее лицо. — Возможно, тебе тоже стоило бы показаться в Мистик Фоллс и встретиться с близкими, по которым ты очевидно скучаешь. Хотя изо всех сил делаешь вид, что это не так. Елена вспыхнула, поднялась на ноги, подошла к окну. В первое мгновение ей хотелось ответить резкостью, но она сдержала себя. Выглянула в окно на залитый солнцем двор: в прозрачном дневном свете влажный газон казался перламутровым. Зима закончилась, едва начавшись. — Ну а ты сам? — она обернулась и спокойно посмотрела на него. — Ты готов уехать? Готов оставить ее? Взгляд Деймона потяжелел. Он поднялся одним сильным размашистым движением и подошел к Елене. — Я больше ничего ей не должен, — бросил он. — Это не значит, что я готов оставить ее без помощи, но мой братец уже обо всем позаботился. Елена молчала, вглядываясь в его лицо, в затвердевшую линию подбородка, глаза цвета предгрозового неба. Уже знакомая мука сжала ее сердце. Должно быть, Деймон заметил что-то. Его глаза потеплели. Он забрал лицо Елены в ладони и, наклонившись, поцеловал долгим поцелуем, не размыкая губ. Сжал ладонями плечи. — Я бы все равно пришел, — хрипло проговорил он. — Даже если бы не узнал всего… я бы все равно пришел. «Но я бы не сумела тебя принять», — подумала Елена, но не сказала этого, просто обняв его и спрятавшись в этих объятиях от всего. — Кстати о моем брате, — сказал Деймон, когда они уже спустились вниз и занялись завтраком, который с легкостью мог бы считаться обедом. Поскольку вечером Елена заступала на дежурство, это утро они честно поделили между сном, душем и сексом. И сексом в душе. — Он хочет с тобой познакомиться. Елена повернулась вместе со стулом. Она сидела, поджав под себя ногу, наподобие цапли, а кончики пальцев второй ноги едва касались пола. Волосы были забраны в высокий пучок, оголяя длинную шею, и Деймону немедленно захотелось коснуться ее губами. — Да? — она замерла с тостом в одной руке и ножом в другой. — Что ж, я с удовольствием… — она запнулась и хихикнула, потому что Деймон все-таки не сдержался, губами пересчитывая округлые холмики позвонков. — У меня, кстати, холодное оружие в руках. — А у меня джем, — сказал он, вынимая из-за спины банку. — Твоя взяла, — выдохнула она ему в губы. — И да, я бы тоже хотела познакомиться с твоим братом. Какой он? — спросила Елена, когда они сумели оторваться друг от друга и устроились рядышком с чашками в руках. — Ну… — Деймон ненадолго задумался. В его голове промелькнуло несколько остроумных ответов, но в итоге он нехотя признался: — Вы с ним, пожалуй, похожи. — Похожи? — Елена озадаченно склонила голову набок. — И чем же? — Этой вашей рациональностью, разумностью, внимательностью к деталям, — скучающе заявил он, и Елена легонько пихнула его в плечо. — Да, определенно похожи, — задумчиво прибавил он. — Только у тебя ноги красивее. Елена расхохоталась. — Ты не можешь быть объективен! — заявила она. Его ладонь легла на ее колено и принялась двигаться выше, к самому краю коротеньких шорт. — Определенно, — пробормотал Деймон, прежде чем сдернуть ее со стула и нетерпеливо прижать к себе. Позднее, проводив Елену на дежурство, Деймон налил себе очередную чашку кофе и устроился с ноутбуком на кухне. Это было его любимое помещение в доме: просторное, светлое, с большими окнами, выходящими на задний двор. Не считая спальни, конечно же. О да, лучше спальни определенно ничего не было, и то, сколько времени они проводили в ней, вызывало у Деймона тихий восторг. А порой и весьма громкий, если углубляться в детали. Елена оказалась очень темпераментной, открытой, требовательной и щедрой одновременно. «Как же мне этого не хватало», — выдохнула она в тот самый вечер, когда они, презрев ужин, предпочли ему иного рода удовольствия. «Меня?» — уточнил он. Елена улыбнулась и повернулась на бок. Погладила его по щеке, заглядывая в глаза — в такие минуты ему казалось, что она видит его насквозь, и это было равно тревожное и желанное чувство. «И тебя тоже». Он тогда закатил глаза и прицокнул. «А я-то думал, вы серьезная леди, доктор Гилберт». В ответ Елена фыркнула и перевернулась, оказываясь сверху. «Да неужели? — томно прошептала она ему прямо в губы. — Что ж… — она немного поелозила, устраиваясь поудобнее, — очень… — губы мазнули по мочке уха, — жаль… — легкое, щекочущее дыхание на шее отозвалось мурашками по спине, — вас, — кончик языка легонько коснулся скулы, — разочаровывать». Поцелуй в уголок губ стал последней каплей, и Деймон с первобытным рыком опрокинул и подмял смеющуюся Елену под себя. Теперь уже он заглянул ей в глаза. «Ты никогда меня не разочаруешь», — само собой сорвалось с языка, и ему было почти не стыдно за эту сентиментальщину. Ее улыбка померкла. «Ты не можешь этого знать». «Я и не знаю. Но я так чувствую». «Что ж… — она неуверенно улыбнулась, — мне тоже хочется в это верить». Он не стал продолжать разговор. Просто любил ее долго, горячо, жадно, выплескивая накопившееся желание, утоляя свой и ее голод. Но и тогда, и сейчас он чувствовал, что в ее душе оставалось место сомнению. Да и как могло быть иначе? Теперь все зависело только от него, и идея с поездкой, не так давно пришедшая ему в голову, показалась в этом свете особенно удачной. Гораздо более удачной, чем предполагаемое знакомство со Стефаном. Но рано или поздно эти двое все равно встретились бы, и будет лучше, если это произойдет у него на глазах. Сам он виделся со Стефаном несколько дней назад — в небольшой кофейне неподалеку от отцовского дома. — А в школе мы водили сюда девчонок, — заметил Деймон, опускаясь за столик, где уже стояло блюдце с его любимым тирамису и черный кофе. — Это, брат мой, называется старость, — хмыкнул Стефан, приветствуя его на манер отца крепким рукопожатием. Они немного поболтали о пустяках. О школьных подружках, о том, что сладкое раньше было слаще, о новостях. Проходная, ничего не значащая болтовня, которой между ними не случалось больше года. — Дата уже известна? — первым поднял тему Деймон, когда в разговоре повисла короткая, ни к чему не обязывающая пауза. — Шестнадцатое февраля. Сейчас они готовят ее, стараются привести какие-то показатели к норме… Я не слишком разбираюсь, сам понимаешь. Но доктор Шнейдер говорит, что больше тянуть нельзя. Деймон отрывисто кивнул. Посмотрел на брата. — Что-то еще, что я должен знать? — А что ты хочешь знать? Деймон пожал плечами. — Так я и думал, — кивнул Стефан. — Знаешь, медсестры волнуются, что тебя так долго нет. Спрашивают, все ли с тобой в порядке. Деймон дернул уголком губ и сделал глоток почти остывшего кофе. — Более чем. — Что ж… тогда, наверное, это все, — сказал Стефан, заставляя Деймона пытливо взглянуть на него. — Это не значит, что я отказываюсь от взятых на себя обязательств, — сухо сказал он. — С этим тоже решено, — Стефан махнул официантке, жестами попросив повторить свой заказ — большой капучино на соевом молоке. — Все дальнейшие счета, в том числе за операцию, будут приходить на мое имя. Деймон скривился, словно у него во рту стало кисло. — Решил согласиться на щедрое предложение, если с операцией выгорит? — съязвил он и осекся под взглядом брата. Стефан смотрел почти спокойно, без злости, но в его взгляде было столько искреннего, глубокого недоумения и горечи, что Деймон едва не поперхнулся ими. Словно он заглянул брату в голову или даже стал им на пару мгновений. Пожалуй, впервые за все эти месяцы с Катериной и без нее, Деймон так явно устыдился содеянного. Он схватился за стакан с водой, чувствуя себя совершенно беспомощным. — Если это все, то я, пожалуй, возьму кофе с собой, — брат отодвинулся, так что ножки стула визгливо скрипнули по плиточному полу. — Стефан… Стефан, прости, — полузадушено сказал Деймон, заставляя того замереть. — Серьезно. За все. Стефан долго молчал, глядя в окно, где неспешно прогуливались скучающие матери с колясками, а работники офисов, огибая их по широкой дуге, спешили на бизнес-ланчи и встречи. Но попыток уйти больше не предпринимал. Потом все-таки посмотрел на брата все с тем же невысказанным вопросом в глазах. Деймон знал, что это за вопрос. «Почему, Деймон?» Именно этот вопрос братишка задавал с завидной регулярностью с самого детства. «Почему ты съел все мои конфеты?», «Почему мама уехала?», «Почему папа все время занят?», «Почему ты бросил меня, а сам ушел с той девчонкой?». Не «Зачем?» и не «Как ты мог?». Почему. Черт, Стеф, да потому что! Вот что он частенько говорил тогда и вот что мог бы сказать сейчас. Да и как еще можно ответить на вопрос: «Почему ты, мой брат, мой самый близкий и родной человек, увел у меня ту, которую я так сильно, так искренне полюбил?» Были, конечно, варианты вроде: «Потому что сам был одержим ею» или «Потому что я мудак, и всегда беру то, что хочу», но ни в одном из них не было всей правды до конца. Потому что этой правды, понял вдруг Деймон с какой-то темной, неизъяснимой тоской, не знал даже он сам. Но Стефан задал совершенно другой вопрос: — Почему ты скрывал от меня письма матери? Деймон испытал облегчение. Неловкое, если задуматься, но все-таки облегчение. К тому же ответ на этот вопрос у него был. — А почему ты не сказал мне о том разговоре с Кэтрин? — Не уверен, что это сравнимые ситуации, — нахмурился брат. — Все же это было мне решать и… — Стефан усмехнулся. — Верно. — Верно, — Деймон немного помолчал. — Знаешь, одно время ты был просто невыносим. Постоянно задавал вопросы. И «Почему мама уехала?» был не самым сложным из них. И вот когда ты немного успокоился, мне случайно попало на глаза одно из этих писем, и я так… — он запнулся, стиснув руку с кулак. — Разозлился? — подсказал Стефан. — Именно, — Деймон хмыкнул. — Разозлился. Так что… выбирай на свой вкус: я хотел защититься тебя, опасаясь за твою нежную психику, или я послушался в очередной раз отца, а может, просто решил, что знаю, как будет лучше для нас обоих. — Ну, в любом случае, твои опасения были напрасными, — сказал Стефан, откидываясь на спинку стула. — Я рад, что увиделся и поговорил с матерью, пусть это был и непростой разговор. — С ложью всегда так, — кивнул Деймон, — никогда не узнаешь, был ли в ней смысл, пока правда не выплывет наружу. Но это не значит, что мы перестанем лгать. — Даже себе? Деймон ухмыльнулся. — Даже себе, — согласился он. — И нет, Стефан, я не поеду знакомиться с мамочкой. — Я ничего не сказал, — заметил брат. — Это написано у тебя на лбу. Но это ты у нас ангел прощения, это ты готов понимать и прощать всех подряд, я — нет. Единственное, чего я никак не возьму в толк, почему Кэтрин не поняла этого… — Ну, — Стефан кивком поблагодарил официантку, принимая из ее рук чашку, — во-первых, никто не говорит о прощении. Или даже о понимании. Не все поступки можно понять и простить, но… — Туше, — тихо хмыкнул Деймон. — Но это не значит, что единственный выход — отрезать и вышвырнуть на помойку кусок самого себя, — невозмутимо продолжил Стефан. — Я не знаю больше никого, кто так рьяно зарекался бы никогда не бывать в Италии, и в ком ее было бы так много, как в тебе. — Ты слишком умен для младшенького, — ворчливо заметил Деймон, заставляя Стефана фыркнуть. Он слишком хорошо знал брата и понимал, что это просто способ отвлечь его. — Знаешь, у вас с Кларой, нашей сестрой, даже уловки общие, — заметил он и вздохнул, заметив, как Деймон упрямо поджал губы. — Ну а что касается Катерины, — приглушенно добавил он, — я не думаю, что она хотела быть прощенной. Они помолчали. Следующий вопрос Стефана заставил Деймона слегка вздрогнуть. — Они действительно так похожи? — В голосе брата звучало обыкновенное любопытство, но отчего-то по спине пробежал неприятный холодок. — Я имею в виду твоего нового «друга»… отец сказал, что спутал их, а еще я в прошлый раз заметил, что ты убрал из дома все фотографии, — и, не делая никаких переходов, спросил: — Познакомишь нас?Глава 21
2 ноября 2023 г. в 14:34
— Хей, — Деймон отстранился, понимая, что еще немного, и он окончательно потеряет над собой контроль. — Я приготовил ужин, — хрипло сказал он, кончиками пальцев очерчивая овал лица Елены, касаясь большим пальцем губ.
Она шумно выдохнула, поднимая на него затуманенный взгляд. Он не сдержался, вновь наклоняясь и покрывая ее лицо короткими, торопливыми поцелуями. Коснулся губ и сорвался в головокружительное пике, прижимая Елену к стене, стискивая ладонями талию. Прикосновение к теплой коже окатило новой волной возбуждения. С глухим стоном он скользнул ладонями вверх.
— Ужин — это хорошо… да, — пробормотала Елена, откидывая голову назад, пока он жадно ласкал ее шею.
Пальцы Деймона нащупали тонкое кружево, поглаживая, дразня, задевая соски, каждое новое прикосновение было смелее, откровеннее предыдущего. Елена застонала, и Деймон усилил напор, заставляя ее кусать в нетерпении губы.
— Дей… Деймон, — она выставила вперед ладонь, вовсе не уверенная в том, что хочет прекращать.
Но вихрь обрушившихся на нее ощущений был слишком силен, и ей требовалась пара мгновений, чтобы вспомнить себя, осознать происходящее.
Не сразу, но Деймон заставил себя остановиться.
— Я бы поужинала, — срывающимся голосом сказала Елена.
— Что ж, отлично, — он тоже пытался перевести дух, — потому что у нас есть лазанья. Ты ведь любишь лазанью?
— Да… да, конечно, — она оторвалась от стены, делая первый шаг на ослабевших ногах.
Когда они зашли в гостиную, Елена восхищенно вздохнула. Деймон умел все делать с размахом. Множество свечных огоньков сбивались в стайки и мерцали по всей гостиной, подобно светлячкам над темными водами. Их неровный, подрагивающий свет причудливо преломлялся в стекле и фарфоре. По белоснежной скатерти гуляли желтоватые блики. Свежий запах цветов смешивался с густыми, аппетитными ароматами, идущими с кухни.
— Вау… это просто вау, — сказала Елена, поворачиваясь к Деймону.
— Рад, что тебе нравится, — улыбнулся он. — Кстати, помимо лазаньи сегодня в меню виттело тоннато, капрезе, а на десерт нежнейшая панна-котта. Садись, а я пока принесу вино… И не смотри на меня так, иначе ты рискуешь получить свой ужин холодным.
Пока он говорил, Елена не сводила с него сияющих глаз. Все это время она не позволяла себе любоваться им, думать о том, как он хорош или как здорово было бы оказаться с ним в одной постели. Не то чтобы эти мысли не приходили ей в голову, но они были запрещенными, постыдными, заслуживающими всяческого порицания. Но сейчас… Да к черту все! Сколько можно ждать и просчитывать каждый свой шаг?
— Деймон, — окликнула она его и улыбнулась медленной дразнящей улыбкой. — Кажется, я ничего не имею против холодной лазаньи. А еще, кажется, я действительно очень, очень голодна…
— О господи, Елена, — он оказался возле нее с какой-то невероятной, почти нечеловеческой скоростью и подхватил на руки.
Она тихо рассмеялась и обвила его шею руками.
— У тебя ведь ничего не стоит в духовке?
Деймон мотнул головой.
— Но здесь и без того будет очень жарко, — пробормотал он и накрыл ее губы своими, почти на ощупь отыскивая путь на второй этаж.