Вторая вода

      ‒ Шеф, Малфоя взяли! – влетел в кабинет Юан Аберкромби, самый молодой мракоборец из тех, кто работал под началом Поттера. Парнишка, который в своё время испугался «бесноватого» героя едва ли не до мокрых штанов, впервые увидев его на хогвартском распределении, стал прекрасным аналитиком и незаменимым стратегом, без его непосредственного участия не обходилось планирование ни одной операции их отдела.       ‒ Вот же гадство! За что? – вскочил Гарри из-за стола, отгребая с пути материалы по контрабандистам, которые к завтрашнему утру должны были превратиться в отчёт.       ‒ Официально – за драку с Роном Уизли на Косой аллее! – выпалил Юан.       Гарри на миг показалось, что он вернулся в своё развесёлое детство, когда все они были учениками школы магии и волшебства: соперничали факультетами, играли в квиддич, искали себе на жопу приключений. Но он осознавал, что если Рона, скорее всего, просто подержат пару часов в аврорате и потом отпустят с извинениями, как одного из героев войны, то Драко едва ли может рассчитывать на подобную снисходительность. К тому же, он, Поттер, как персональный инспектор по пробации, прямо несёт ответственность за поведение своего поднадзорного.              ‒ Сектор пробации? – выдохнул Гарри. Юан утвердительно кивнул. Поттер уже давно собирался поговорить с Симусом, чтобы объяснить, почему Малфоя ‒ единственного среди всех освобождённых Пожирателей ‒ перевели под его личный надзор. Поговорить всё никак не получалось: то работа брала за горло, то Джинни вдруг требовала внимания, то надо было навестить Драко. Финниган же явно стал избегать Гарри. Если раньше они изредка пересекались в буфете или курилке и обменивались парой-тройкой ничего не значащих фраз, то теперь казалось, что Симус даже не появлялся там, где потенциально мог бы возникнуть Поттер. Так данное самому себе невыполненное обещание вернулось к Гарри смущающим бумерангом. Несмотря на то, что разговор, скорее всего, предстоял неприятный, оттягивать его было бессмысленно, и Гарри решительно покинул собственный небольшой кабинет, чтобы постучать в дверь номер 826.              Дверь никто не открыл, хотя обычно хозяин кабинета был в это время на рабочем месте. Гарри постучал снова, и снова в ответ тишина… «Заглушающее!» ‒ сообразил Поттер. Воровато оглянувшись и убедившись, что в коридоре кроме него никого нет, он направил магическую энергию в ладонь, отважно дернул на себя витую металлическую ручку и нырнул в кабинет.              На массивном письменном столе лежал распластанный Малфой, накрытый тучным телом Финнигана, форменные брюки которого вместе с бельем болтались в районе лодыжек. Одной рукой он удерживал над головой Малфоя его руки, скованные антимагическими наручниками, а другой старался содрать штаны с его тощей задницы. Драко молча и зло отбивался, извиваясь всем телом, несмотря на то, что скованные руки явно мешали, а другие повреждения, судя по прокушенным окровавленным губам, причиняли нешуточную боль. Щёгольской костюм был изгваздан, один из рукавов держался на честном слове, в прорези проглядывала окровавленная рубашка: видимо Драко словил Секо.       Первым порывом Поттера было желание подскочить к охамевшему Финнигану и отодрать его от бьющегося как рыба об лед Драко, а потом врезать по бесстыжей жирной роже, но Гарри сдержался. «Спокойно! Думай, «герой»! Думай!» ‒ дал он сам себе мысленную оплеуху. На одной воле Гарри сотворил Дезиллюминационное и так же тихо вышел из кабинета, как до этого вошёл. Резко выдохнул, поминая всех магических тварей и их предков, и уже из коридора послал патронус Долишу:       ‒ Срочно! ЧП в секторе пробации!       Долиш был старым служакой, собственный мозг ему давно заменил Устав аврората. Благодаря умению работать с любым начальством и страсти к регламентации абсолютно всех действий и процессов, он быстро сделал карьеру: стал заместителем начальника аврората в послевоенной неразберихе. Именно эта его дотошность и фанатичное следование «букве закона» можно было использовать, чтобы проучить зарвавшегося ирландца.       Джон Долиш появился буквально через минуту в сопровождении двух авроров.       ‒ Ну что тут у вас снова, Поттер? – угрюмо спросил он.       ‒ Сами смотрите! – ответил Гарри и гостеприимно распахнул дверь в кабинет начальника сектора пробации.       За время недолгого отсутствия Гарри мизансцена в кабинете почти не изменилась: Финниган так же задушено пыхтел, а Драко всё так же пытался вывернуться из хватки мясистых пальцев.       ‒ Отставить аврор Финниган! – пролаял Долиш. Бывший гриффиндорец вздрогнул от неожиданности и разжал руки.       Авроры оттащили Симуса, и Драко, лишённый опоры, бессильно рухнул под стол. Гарри кинулся было к нему, но Малфой так дёрнулся в сторону, что попал головой прямо в одну из массивных ножек стола и тихо застонал.       ‒ Объяснитесь, что здесь происходит! – продолжил напирать Долиш, брезгливо разглядывая то, как судорожно Финниган натягивает спущенные штаны. Лицо Симуса было свёкольно-красным, дышал он так часто и поверхностно, что казалось, ещё немного ‒ и ему обеспечен сердечный приступ. Когда поганец наконец поднял голову, мазнув взглядом по лицу Поттера, из глаз его полыхнуло такой застарелой ненавистью, что Гарри невольно отшатнулся, однако почти сразу же выражение лица Симуса сменилось на обиженно-оскорблённое.       ‒ Господин заместитель начальника аврората, это всё Малфой! – выпалил ирландец, с каким-то дурным вызовом глядя на Гарри. – Он предложил мне «замять» дело о нарушении общественной безопасности, расплатившись собственной задницей! Каков наглец?! – Драко при этих словах изумлённо распахнул глаза, порываясь что-то сказать, но так и не снятое Силенцио не позволило ему это сделать.        Гарри мысленно застонал… Всё было не просто плохо, а очень, очень плохо. Билль «О защите общественной безопасности» (в просторечии «Билль Макнейра») был принят  два года назад в дополнение к «Основному Статуту Визенгамота» ‒ базовому документу, определяющему нормы магического уголовного права. Основанием стал чудовищный по своим последствиям теракт: Макнейр, со скандалом восстановившийся в прежней должности после Азкабана, пронёс в министерство темнейший артефакт ‒ Пепел Смерти ‒ и активировал его в лифте. Магический заряд распространялся неравномерно: кабинеты и коридоры, граничащие с шахтой лифта, превратились в выжженную пустыню, засыпанную пеплом, при этом отдалённые от лифта помещения почти не пострадали. Гарри хорошо помнил этот день, так как именно тогда он и стал начальником отдела.       По этому новому закону любое выраженное недовольство политикой министерства, будь то несанкционированные шествия, песни, стихи или даже громкие разговоры в общественных местах рассматривались как реальная угроза безопасности. Санкции в законе предусматривались просто драконовские: от 300 до 500 галлеонов при первичном нарушении, при повторном – от 500 до 1000 галлеонов и, наконец, в случае неоднократного или однократного, но грубого нарушения – срок в Азкабане от трёх лет до пожизненного, в зависимости от смягчающих или отягчающих обстоятельств. Освободившихся Пожирателей и сочувствующих всегда судили пристрастно: так Грегори Гойл из-за пьяного дебоша получил новый десятилетний срок и сейчас отбывал наказание в Азкабане.       Похоже, Драко был в курсе изменений магического законодательства, так как он побледнел до синевы и стиснул зубы так сильно, что чуть подсохшие ранки прокушенных губ снова закровили.              ‒ Не держите нас за идиотов, аврор Финниган! Ваш коварный соблазнитель полностью одет, а вот вы встретили нас без важных деталей гардероба, – фыркнул Долиш. ‒ Поэтому сейчас мы приватно побеседуем здесь с вами, а аврор Поттер отведёт мистера Малфоя в свой кабинет и тоже побеседует с ним под протокол.       Долиш развернулся в сторону Гарри и отрывисто спросил:       – Аврор Поттер, задача ясна?       ‒ Так точно, замнач аврората!       ‒ Приступайте!       Поттер подхватил Драко под руку и со скоростью крейсерского линкора потащил его в направлении своего кабинета. Малфой не пытался вырваться, его тело пробивала мелкая дрожь. Было ли тому причиной омерзение от поступка Финнигана, остаточный адреналин после силового задержания и магической схватки или пугающие судебные перспективы, Гарри так и не решился спросить.       Поттер вломился в собственный кабинет, наколдовал Малфою удобное кресло, так как у него стояли жёсткие «венские» стулья, чтобы посетители не рассиживались с праздными разговорами. Он выставил на стол перед Драко два пузырька с зельями: Кровоостанавливающим и Обезболивающим. Драко молча выпил сначала первое, потом второе, закашлялся. Аврор протянул ему только что трансфигурированный из карандашницы стакан, наполненный водой. Тот благодарно кивнул и опустошил его несколькими крупными глотками.       ‒ После опроса мы обязательно отправимся в Мунго, – успокоил Малфоя Гарри, пристально вглядываясь в него. Несмотря на занимаемую должность, Гарри ни разу в своей бурной жизни не сталкивался с таким неприкрытым сексуальным насилием и был шокирован до глубины своей гриффиндорской души. – Ты же знаешь буквоедство Долиша, так что, чем быстрее расскажешь, что произошло, тем быстрее мы освободимся, – немного виновато произнёс Поттер, доставая бланк протокола, шустро заполняя шапку. Руки у него слегка подрагивали, несмотря на то, что он выглядел собранным и деловым.       Драко несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, а потом начал говорить несколько замедленно, сухим, казённым языком:       ‒ Сегодня, пятнадцатого сентября, в десять часов утра я отправился на Косую Аллею в магазин «Твилфитт и Таттинг», чтобы купить повседневную мантию, что может подтвердить мистер Таттинг, который меня обслуживал. Я провёл в магазине около часа и купил мантию стоимостью в двадцать галлеонов. После того как я вышел из магазина, на тротуаре неожиданно столкнулся с Роном Биллиусом Уизли, который начал меня оскорблять, называя «поганым Пожирателем», «слизеринской змеёй» и «наглым хорьком». Он потребовал от меня, чтобы я публично принёс ему извинения, хотя столкновение и не было преднамеренным. На мой отказ это сделать, он выхватил палочку и применил против меня Жалящие чары и несколько Петрификусов. Мне удалось прикрыться щитом.       ‒ Как я понимаю, всё это происходило в общественном месте и угрожало случайным прохожим, находящимся там в это время? – уточнил Поттер.       ‒ Да, всё так и было, ‒ подтвердил Малфой. ‒ Сначала я пытался урезонить мистера Уизли и сказал ему, что на мою палочку наложены ограничения, и я не могу применять атакующих заклинаний, а лимит защитных чар уже исчерпан. В ответ он начал атаковать меня Секо. От части из них удалось увернуться, но одно из них задело мне руку по касательной.       ‒ Ты хочешь сказать, что, фактически, Рон Уизли атаковал тебя безоружного? – Гарри едва смог это выговорить. Поведение лучшего друга выбило его из колеи. «Это же Рон! Рон, который протянул ему руку дружбы, который пошёл с ним в Тайную комнату на втором курсе, который скитался с ним по лесам, бежал из Малфой-мэнора, взламывал сейф Лестрейнджей и сражался в битве за Хогвартс... Что должно было с ним случиться, чтобы так?» - видимо последнее предложение Гарри невольно проговорил вслух.       ‒ Мне сложно судить о мотивах мистера Уизли, но дальше он применял исключительно боевые заклинания. Потом кто-то из свидетелей нашей стычки вызвал наряд авроров, которые обезоружили меня и со слов мистера Уизли обвинили в нарушении общественной безопасности. Дальше меня доставили в аврорат, и дежурный, который помнил, что я приходил в сектор пробации, сказал, что мной должен заниматься Финниган. Авроры отвели меня в его кабинет, а потом… ‒ Драко замолчал, покрываясь некрасивыми красными пятнами, и рвано задышал… ‒ Потом...       ‒ Драко, пожалуйста, соберись, это важно! ‒ подбодрил Малфоя Поттер, продолжая записывать. Рука Гарри, в которой он держал перо, побелела, так сильно он его сжимал.       ‒ Потом он сказал, что давно мечтал поставить меня на место, что я слишком полагаюсь на покровительство «бывшего Героя», что он не привык отказывать себе в удовольствиях, особенно столь доступных. Наложил Силенцио и Заглушающее, навалился на меня всей тушей, пытаясь взять силой, а потом ворвались авроры во главе с Долишем… Ну, вот и всё, собственно…       «Слава Мерлину, он не заметил, как я заходил и выходил из кабинета!» ‒ подумал Поттер, продолжая строчить в протоколе. Строчки перед глазами прыгали и расплывались, в глазах темнело от бешенства: тяжёлого, тягучего, необузданного, пугающего и восхитительного в своей первобытной силе. Даже в отношении Волдеморта Гарри не испытывал такой остроты эмоций.       ‒ Прочитай, пожалуйста, и распишись, если всё верно, ‒ Гарри протянул Малфою полностью заполненный бланк.       Драко проглядел текст, в конце скривился и поставил размашистую подпись.       По внутренней связи Гарри вызвал Аберкромби, раз уж тот с самого начала ввязался в это дело, и попросил его посидеть с Малфоем, пока он не отнесёт протокол заместителю начальника аврората.       Авроры стояли рядом с кабинетом Финнигана, значит, Долиш всё ещё был внутри. Один из них, кого Гарри помнил ещё по битве за Хогвартс, улыбчивый, голубоглазый О’Рейли постучал в дверь и приоткрыл её после короткого:       ‒ Войдите!       Перед Долишем тоже лежал полностью заполненный протокол, за столом напротив располагался Финниган, вернувший себе самообладание и прежний апломб. Гарри положил свой протокол перед Долишем, тот бегло его просмотрел, пару мест даже перечитал.       ‒ Вы никогда не смягчаете формулировок! – с некоторым неудовольствием выговорил Долиш, обращаясь к Поттеру.       ‒ Извините, замнач аврората, смягчать не приучен! – ответил Гарри и исподлобья посмотрел на начальство.       ‒ Наслышан! – рубанул Долиш и вернул своё внимание Финнигану: – Как я вижу, ситуация довольно очевидная, поэтому, аврор Симус Шон Финниган, в отношении вас будет проведено служебное расследование, по результатам которого будет принято решение о возможности или невозможности продолжения вами службы в рядах британского аврората. До окончания расследования сдайте палочку и аврорскую мантию. Кроме того, вам запрещается покидать место вашего постоянного проживания до назначения даты разбирательства, а также общаться с кем-либо из ваших бывших коллег. Вас проводят!       Симус как-то сразу обмяк, сдулся, ссутулился. Он достал из крепления на запястье палочку и дрожащей рукой выложил на стол перед Долишем. Неловко пыхтя, стянул с себя форменную мантию и яростно кинул прямо в лицо Поттера небрежным комком. Благодаря реакции ловца тот поймал её обеими руками и тоже опустил на стол. Желваки на лице Финнигана ходили ходуном, но он не издал ни звука, повернулся круглой спиной и тяжело потопал к двери. Гарри, было, потянулся за ним, но Долиш обернулся в его сторону и вкрадчиво произнёс:       ‒ Поттер! А вас я попрошу остаться! – и радушно показал на место, освобождённое Симусом.       Гарри плюхнулся в нагретое телом Финнигана кресло и приготовился к начальственному разносу.

***

      Поттер вернулся от Долиша в свой кабинет с жуткой головной болью и желанием придушить Финнигана. Какой бы дрянью ни был Симус, аврором он оказался хорошим: в течение двух месяцев скрупулёзно фиксировал все промахи Драко и даже оформил протокол о нарушении общественной безопасности. И просто так забыть обо всём этом не получится. На слушаниях все факты будут обнародованы, а значит, свобода Драко снова под угрозой.       Аберкромби, увидев шефа, радостно подскочил, передавая ему пост. Малфой выглядел неважно: то ли зелья на него подействовали слабо, то ли повреждения оказались куда серьёзнее, чем предполагал Гарри.              ‒ Сейчас мы аварийным порт-ключом переместимся в Мунго! – пообещал аврор, доставая из кармана связку разноцветных круглых брелоков.       ‒ Может, не надо в Мунго? Лучше в Малфой-мэнор, отлежусь, всё пройдёт, – неуверенно возразил Драко.       ‒ Ну что ты как маленький… Я же вижу, что тебе стало хуже. Не спорь, пожалуйста. Считай, что так мне будет спокойнее, я ведь за тебя отвечаю, – Поттер знал, что манипулирует чувством долга Драко, но если по-другому не получается затащить его в больницу, то это ведь того стоит?       В конце концов, он крепко зажал в пальцах кругляш фосфоресцирующе-зелёного цвета, легонько приобнял Драко за плечи и произнёс:       ‒ Мунго!       Их вынесло в приёмный покой. Сигнальные чары сработали, как и положено. Практически одновременно со звуком сигнальных чар раздался хлопок аппартации, и в приёмном покое появился главный целитель госпиталя Св. Мунго – встревоженный Гиппократ Сметвик.       ‒ Здравствуйте, господин главный целитель! – вежливо поздоровался Гарри.       ‒ Здравствуйте, господин аврор! Ну, что у нас плохого? – с грустной иронией спросил Сметвик.       ‒ Мой подопечный попал под Секо. Я дал Кровоостанавливающее и Обезболивающее, но, по-моему, ему становится только хуже.       После аппартации Малфой ещё сильнее побледнел, на лбу выступила испарина, взгляд стал мутным. Сметвик бросил острый взгляд на потенциального пациента, словно просвечивая того рентгеном, поджал губы, сощурился и активизировался:       ‒ Поттер, уложите пациента на кушетку, – скомандовал Сметвик. Гарри бережно подвёл Драко к медицинской кушетке, помог ему присесть. При попытке снять пиджак он, видимо, растревожил рану, и Драко зашипел как рассерженный кот. ‒ Снимите ботинки, пиджак пока не трогайте, он диагностике не помешает, – сказал целитель. ‒ Вы будете присутствовать? Мистер Малфой, что скажете? – обратился он к Драко.       ‒ Мне всё равно, – почти прошептал Драко.       Как только он вытянулся во весь рост, Сметвик взмахнул своей простой еловой палочкой, и жёлто-зелёные магические световые ленты как бы окутали тело Малфоя с ног до головы. Большая часть из них не поменяла свой цвет, однако часть стала выцветать, а потом несколько лент в районе груди стали ярко-красными, ещё одна лента в районе живота приобрела глубокий фиолетовый цвет. Повинуясь движениям волшебной палочки, световая проекция тела уменьшилась, перетекла к столу с раскрытой амбулаторной картой и впиталась в неё.       ‒ Так, а теперь посмотрим магическое ядро, – предвкушающе сказал главный целитель. Палочка прорисовала затейливый узор, в котором угадывалась комбинация рун старшего футарка Ингуз и Дагаз. Вылетевшие из палочки ленты были теперь бело-голубыми и также оплели тело Драко. Проявившаяся проекция магического ядра едва светилась, свет был прерывистым, словно большое лучистое сердце билось не в ритм. Лицо Сметвика помрачнело. ‒ А если так? – азартно прищурился он. Ещё одна рунная цепочка: Уруз, Феу, Эйваз и Альгиз. Проекция взорвалась сияющим ослепительным светом, магическое ядро перестало пульсировать и как бы подернулось дымкой, несколько витых сине-белых лент потянулись к Гарри, взъерошили ему волосы, обласкали плечи и зависли прямо пред ним, легко касаясь солнечного сплетения. Драко в ответ на манипуляции Сметвика жалобно застонал и потерял сознание.       Гарри бросился к нему, несмотря на вопли целителя о том, что он не успел зафиксировать результаты диагностики. Стоило Поттеру коснуться руки Драко, как потускневшее магическое ядро стало наливаться светом, а ленты расступились, пропуская Гарри в это подобие кокона.       ‒ Интересненько! – потер руки Сметвик. ‒ Никогда такого не видел!       ‒ Господин главный целитель, может быть, обо всех странностях вы подумаете позже, а сейчас всё-таки окажете пациенту квалифицированную колдомедицинскую помощь? – язвительно спросил Поттер.       ‒ Конечно, конечно, ‒ заторможено произнёс Сметвик, подходя к кушетке. – Энервейт!       Малфой открыл глаза и попытался было спустить ноги на пол.       ‒ Лежите, лежите. Вам лучше сейчас не двигаться, сломанные рёбра ‒ это крайне неприятно и болезненно, ‒ сказал он, обращаясь к Малфою, накладывая фиксирующую повязку. ‒ Что касается лечения, то вы, аврор Поттер, как представитель власти, который, как я понимаю, курирует мистера Малфоя, и должны принять окончательное решение, – обратился он уже к Гарри. ‒ Вот, внимательно просмотрите документы! – протянул он врачебное заключение на фирменной мунговской зеленоватой бумаге со своей магической подписью и личной магической печатью врача.       Гарри читал заключение, и волосы на голове у него едва ли не шевелились: «Дистрофия! Ну, это понятно, он и сам что-то такое подозревал, отсюда проблемы с желудком и поджелудочной. Перелом двух рёбер! Видимо, авроры не церемонились при задержании. Магическое истощение! Не удивительно: сегодня Драко много колдовал! К тому же ограничения на использование заклинаний тормозили восстановление магического ядра. И, наконец, бесплодие! Но как? Почему?" - он помнил, что Сириус и Бэлла не могли иметь детей после Азкабана, но тогда-то Азкабан охранялся дементорами!       В недоумении Гарри посмотрел на Сметвика. Тот терпеливо ждал, когда он закончит чтение, сложив свои большие руки на стол.              ‒ Как? Почему? Ведь сейчас Азкабан охраняется людьми, не дементорами? ‒ недоумевающе озвучил Гарри свои мысли.       Сметвик сразу понял, что именно последний абзац его заключения произвёл на Поттера неизгладимое впечатление.       ‒ Вы совершенно верно подметили, господин аврор, людьми. Не леченные должным образом венерические заболевания могут приводить к подобным печальным последствиям.       ‒ Драко? – Поттер снова метнулся к кушетке. Малфой лежал в той же позе.       ‒ Поттер, не будь идиотом! Ты же всё понял! Не заставляй меня вспоминать и озвучивать всю эту мерзость, – резко сказал он. – Или ты думал, что Финниган единственная сволочь во всем аврорате? И нет, я этого не хотел!       Мир Гарри, такой уютный, понятный, простой, стеклянным крошевом осыпался на глазах. Сначала Финниган, потом Рон с его бессмысленной жестокостью, и вот теперь выясняется, что и в Азкабане, вместо того, чтобы соблюдать закон, его беззастенчиво нарушали, пользуясь уязвимым положением заключённых.       ‒ Аврор Поттер, аврор Поттер! – слышал Гарри как сквозь толщу воды. – Энервейт! Агуаменти! ‒ в губы ткнулся холодный гладкий край, зубы клацнули о стекло.       ‒ Что теперь делать? – растерянно спросил он Сметвика, глядя на него снизу вверх.       ‒ Ну, во-первых, если вы собираетесь что-то предпринять, а зная вашу неугомонную натуру, вы точно собираетесь, необходимо медицинское заключение независимых экспертов. Лучше не британских. Я могу это устроить, скажем, в конце недели. Заодно и пообщаюсь со своими коллегами с континента.       ‒ А как же лечение?       ‒ Восстановлением рёбер и заживлением ран от Секо следует заняться немедленно, и это как раз, во-вторых. Настоятельно рекомендую делать это в условиях стационара, так как одновременно необходимо скорректировать диету и разобраться с причинами недостатка веса. И, наконец, последнее: с репродуктивной функцией и магическим ядром вашего подопечного явные проблемы, и пока я даже не знаю, как к этому подступиться… ‒ когда Сметвик безапелляционным тоном разложил всё по полочкам, Гарри стало легче дышать. Ведь как говорил Лао-Цзы: «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага».       Гарри неуверенно сел, пытаясь поймать взгляд Драко. Стыд, неверие, раздражение промелькнули и схлынули, лицо Малфоя замкнулось привычно-холодной маской. Поттер его понимал: об информации, которую он узнал сегодня, вряд ли гордый слизеринец планировал распространяться, если бы не сложившиеся обстоятельства...       ‒ Есть ещё один момент, – смущённо и деликатно добавил целитель. ‒ Лечение магических травм бесплатно, но вот всё остальное…       ‒ Сколько? ‒ спросил Гарри. Сметвик показал открытую ладонь, намекая на пятизначную сумму.       ‒ Надо ли вам дать время, чтобы обсудить всё с вашим подопечным в приватной обстановке?       ‒ Нет! – сказал Гарри.       ‒ Да! – произнёс Драко.       ‒ Тогда оставлю вас на несколько минут, ‒ резюмировал Сметвик.       Поттер, которого возражение Малфоя взбодрило не хуже порции отличного зелья, наколдовал себе стул, почему-то тоже белый, как и вся мебель в кабинете, и пододвинул его к кушетке, на которой лежал Драко.       ‒ Поэтому Гринграссы разорвали помолвку? Ну, из-за бесплодия? – спросил он, робея.       ‒ Да, это было основной причиной, но ещё и слухи… Знаешь, магический аристократический мирок Британии слишком тесен, скрыть здесь что-либо практически невозможно, так что… ‒ невесело ответил Драко. Он отвёл взгляд и закусил губу, которая сразу же вновь закровила, а потом решительно поднял на него глаза: ‒ Гарри, я знаю, что ты сейчас готов наносить справедливость и причинять добро направо и налево, ‒ продолжил Малфой. ‒ Но подумай, как я буду после всего этого жить? Смотреть в лицо людям? Сейчас они хотя бы шепчутся за моей спиной, и можно сделать вид, что это меня не касается. Но что будет, если ты начнёшь процесс? Особенно сейчас, перед выборами.       ‒ Насрать на выборы! Неужели ты не хочешь, чтобы все эти ублюдки ответили по закону?!       ‒ Я просто хочу, чтобы они ответили… Ведь, как выяснилось, я не слишком-то законопослушный гражданин… А закон и справедливость – совершенно разные вещи...       ‒ Обещаю, вместе мы обязательно что-нибудь придумаем! – Гарри невольно потянулся к тонкой, изящной кисти Драко, но увидев, как закаменело его тело, положил свою смуглую руку с сильными пальцами на кушетку в дюйме от его ладони. В воздухе сверкнуло синим, и запахло озоном.