Вторая вода

      Драко сидел на восстановленной террасе перед искусственным прудом, вода была почти скрыта разросшейся тёмно-зелёной ряской. Последние дни августа выдались теплыми и сухими. Нежась в лучах заходящего солнца, мягко золотившего немногочисленные фруктовые деревья и зеленые холмы позади пруда, впервые за много лет он был почти счастлив.              Отсидевшему семь лет в Азкабане Драко сложно было доверять людям, а уж довериться своему куратору по пробации, даже если это сам Поттер, представлялось делом почти невозможным. Подсознательно он всё ждал какого-то подвоха, насмешки, подставы и всякий раз напрягался, когда Гарри приходил к нему камином или аппартацией.       Как два кота на чужой территории, они принюхивались, присматривались друг к другу, стараясь не преступить невидимых границ. У них нашлись общие интересы: оба любили квиддич, с удовольствием обсуждали прочитанные книги и даже ‒ о, ужас! – говорили о разведении роз. Единственное, что они не вспоминали и никогда не обсуждали – прошедшую войну.       Благодаря заступничеству Поттера, полагающееся Драко пособие было назначено и выплачено в кратчайшие сроки. Более того, недополученные пособия за два месяца выплатили разом. Вместе с мамиными получилось 50 галеонов, так что неделю Драко чувствовал себя Крёзом. Он смог купить себе приличный костюм, несколько сорочек и пару галстуков. Возможно, кто-то другой посчитал бы эти траты неразумными, но одежда для Драко выполняла функцию доспехов: она защищала от презрения, которого он так боялся, по ней встречали, по ней в аристократической среде оценивали всё – от благополучия до душевного состояния.       Настроение Малфоя омрачало только одно: безуспешные попытки устроиться на работу. Теперь, когда Драко находился под надзором Поттера, ему не отказывали прямо, но и найти что-нибудь стоящее не получалось. Закон «О пробации» запрещал таким, как он, занимать должности в государственных учреждениях из-за «неблагонадежности». Поэтому даже низовые посты в Министерстве Магии, Отделе Тайн и госпитале Св. Мунго оказались недосягаемы. Частный бизнес тоже не горел желанием брать на работу «бывших Пожирателей» ‒ с ними гарантировалось пристальное внимание магических правоохранительных органов и многочисленные проверки.       Поттер оказался невероятно полезен: вместе с Грейнджер они едва ли не поминутно сняли хронометраж дня Драко и посчитали количество заклинаний, которые тот хотел бы использовать, если бы не ограничения. Конечно, их оказалось не десять, а, в среднем, около пятидесяти. Это стало основанием для пересмотра нормы заклинаний для тех, кто находился на пробации. Лимит ограничений был увеличен до тридцати заклинаний в день. Драко вздохнул свободнее, мэнор начал быстрее накапливать магию.       С самого детства Драко знал, что магические усадьбы – это не просто стены и окна, блестящие паркетные полы или суровые донжоны, оплетённые плющом. Они обладают, если не собственным разумом, то чем-то очень похожим, поскольку способны накапливать магию своих обитателей и самовосстанавливаться. Конечно, их нельзя было сравнивать с домовиками или волшебными портретами, но чувства симпатии или антипатии волшебные дома могли выражать вполне материально. В первом случае они делали пребывание в доме невероятно комфортным, а во втором ‒ буквально выживали ненавистных им людей. Чужой сильный маг мог «прогнуть» мэнор под себя, как в своё время это сделал Волдеморт, но волшебный дом в этом случае будет подчиняться неохотно, искать лазейки и тихо гадить – достаточно вспомнить люстру, эпично упавшую во время побега «золотого трио».       Каждый раз, когда Поттер появлялся в мэноре (а было это не реже двух раз в неделю), дом радостно материализовал для него кресла и диваны там, где они никогда не стояли; в дождливые дни согревал теплом неожиданно вспыхивающего камина, в жару приоткрывал сдвижные английские окна. Если бы это не звучало дико по отношению к зданию, казалось, что при виде Поттера мэнор улыбался: сиял уцелевшими окнами, звенел латунными ручками, словом, всячески демонстрировал ему своё глубочайшее расположение.        Сам Драко думал, что это от того, что он лично пригласил Поттера быть его гостем. Однако наконец-то заговоривший портрет Абраксаса Малфоя, со скепсисом наблюдавший за Поттером в малой гостиной, пристально рассмотрел своего внука, весь засиял, как если бы выиграл на бирже несколько миллионов, и сказал:        «Общее Дело, Слёзы и Кровь,       Общая Битва, Смерть и Любовь,       Общая палочка, Магии Свет       Объединит до скончания лет».              Драко передёрнуло. Любитель магических исторических хроник, он знал, что это четверостишье прямо касалось магического побратимства Салазара Слизерина и Годрика Гриффиндора и было из той же серии легенд и преданий, что «Сказание о Сэре Гавейне и Зелёном рыцаре» или «Поэма о Тристане и Изольде».       Слишком много условий надо было соблюсти, чтобы Магия посчитала связь своих детей неразрывной. Во-первых, они должны были обменяться кровью; во-вторых, «преломить хлеб» или магически поддержать друг друга в трудную минуту; в-третьих, обменяться волшебными палочками; в-четвертых, они должны были сражаться против общего врага или в общей битве, и, наконец, последнее – они должны были взаимно спасти друг другу жизнь в «час кровавый». Магическое побратимство давало почти неограниченные возможности в зельеварении, артефакторике, боевой магии и ритуалистике благодаря объединению светлого и тёмного векторов силы.       Несмотря ни на что, Драко хотелось надеяться на несбыточное, и он попробовал вспомнить события прошлого, хоть сколько-нибудь подходящие под жёсткие условия магического побратимства.       Со «спасением жизни» всё было понятно: Драко «не узнал» Поттера в поместье, когда его с Грейнджер и Уизли приволокли егеря, а Гарри, в свою очередь, вытащил его из Адского Пламени Выручай-комнаты. Но всё остальное?       «Общая кровь» ‒ ну разве возможно, чтобы он, сын Пожирателя, и Святой Поттер могли бы обменяться кровью? И вдруг! Шестой курс, когда он совершенно потерянный бродил по Хогвартсу, замирая от страха за маму и стыда за отца, упиваясь собственной слабостью. Стычка с Поттером в туалете стала возможностью выплеснуть, наконец, все негативные эмоции, копившиеся с начала года. Сектумсемпра Поттера была воспринята как благословение свыше. Лежа на холодных мраморных плитах в луже воды, смешавшейся с его кровью, Драко плакал от того, что так глупо умирает… В глазах всё расплывалось, но в этом кровавом мареве он видел, как Поттер бухнулся перед ним на колени, отчаянно завыл, попытался его приподнять и неосторожно провёз запястьем руки по осколкам разлетевшейся мраморной раковины. Багряные капли сорвались вниз… Точно! «Слёзы и Кровь!»       Хлеб они преломили совсем недавно, когда Драко так несвоевременно упал в обморок в коридоре Аврората.       Про «общую битву» тоже не понятно, ведь в битве за Хогвартс они сражались на противоположных сторонах. А про обмен палочками – вообще бред какой-то! Да, Поттер вернул ему палочку после Битвы, когда он кинул её Гарри в бою, но ведь Драко палочкой Поттера никогда не пользовался… К тому же он не чувствовал единения магии, которое должно было сопровождать магическое побратимство, так что на слова Абраксаса Малфоя Драко только грустно усмехнулся и запретил себе об этом думать, чтобы не расстраиваться ещё больше.

***

      Несмотря на почти полное отсутствие манер, Поттер оказался удивительно деликатен: заранее сообщал о своих визитах совой или Патронусом, если хотел прийти по камину, вежливо стучал, уважая право на частную жизнь. Обычно он аппартировал с негромким хлопком, чтобы предупредить хозяина поместья о появлении на его территории, но в этот раз Драко услышал только нервный хруст гравия, и это означало, что Гарри пришёл к нему в эмоциональном раздрае.       ‒ Привет! – сказал Поттер, входя в беседку. Он был в неизменных джинсах и чёрной футболке, а значит, успел побывать дома и переодеться. Было видно, что он чем-то расстроен, но пытается делать невозмутимый вид. Однако его выдавали слишком плотно сжатые губы и чуть подрагивающие пальцы рук.       ‒ Привет! Все хорошо? – спросил Драко, встал с плетёного кресла, привычно принимая руку в рукопожатие и всматриваясь в зеленые, тусклые сегодня, глаза.       ‒ Да! Хорошо! – кивнул Гарри и сразу же виновато посмотрел на Драко. – Кого я обманываю? Нет, не хорошо. Джинни опять устроила мне скандал из-за того, что я не хочу принимать род Блэков.       Драко замер и посмотрел на Поттера с неподдельным удивлением:       ‒ Прости, а она знает, к каким последствиям для неё это приведёт?       ‒ Что ты имеешь в виду? – насторожился Поттер.       ‒ Сейчас я скажу то, что тебе не понравится. Ты точно готов это услышать?              Поттер неуверенно кивнул, и Драко продолжил, подбирая слова:       ‒ Если род Блэк признает тебя пусть даже не Лордом, а хотя бы Наследником, то брак с Джинни фактически будет аннулирован. Семейный кодекс Блэков – один из самых строгих в стране касательно брачных отношений. Брак возможен только с чистокровной ведьмой, не обременённой семейными проклятиями, и никак иначе. Похоже ты забыл о том, что Джинни, прости ещё раз, но продолжу, из семьи Предателей Крови. Ты можешь жить хоть с дриадой, хоть с кентаврессой, но жениться обязан так, как это прописано в Родовом Кодексе.       ‒ Но мы с Джинни женаты!       ‒ Министерский брак Магией во внимание не принимается. Министерский брак НИКОГДА не превратится в магический, сколько бы лет вы вместе не прожили. Магический брак – это ритуал, в котором жена перед родовым алтарем своего мужа приносит клятвы и жертвует свою магию роду супруга. И только потом предки решают, может ли эта конкретная женщина претендовать на часть родовой магии.       ‒ А что, были случаи, когда магия Рода не принимала невесту?       ‒ К сожалению, да. Если новобрачная хотела от брака исключительно материальных выгод, если до свадьбы у неё были сексуальные отношения, если родовая магия новобрачной была отвергнута.       ‒ Такое тоже возможно? Ну, когда отвергнута?       ‒ Редко, но возможно. Например, артефакторика прекрасно сочетается с зельеварением, нумерологией, боевой магией и даже гербологией, но абсолютно не сочетается с ритуалистикой.       ‒ То есть ты хочешь сказать, что договорные браки аристократов имеют под собой смысл? – удивленно воскликнул Гарри.       ‒ Бинго, господин аврор! И смысл, и цель, – сказал Драко. ‒ Никто не хочет, чтобы невеста из новобрачной стала новопреставленной. Так что приходится выбирать очень долго и тщательно.       ‒ И у тебя так? Ну, Гринграссы тоже были выбраны поэтому?       Драко посмурнел и как-то сразу потух, но ответил:       ‒ Да, поэтому, но теперь это уже не важно. И это не та тема, которую я хотел бы сейчас с тобой обсуждать.       ‒ Хорошо, хорошо. Извини, что спросил, ‒ торопливо сказал Гарри. – Пойдём в Лондон, поужинаем? И больше никаких воспоминаний сегодня. Просто поесть, просто выпить, просто пятница. Так что давай, Драко, шевелись, а то опять в очереди будем стоять.       Малфою понадобилось всего несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Гарри одобрительно его оглядел:       ‒ Новый костюм? Тебе идёт, – веско заметил Поттер. Скулы Драко порозовели.

***

      Они всегда обедали у маглов, в разных ресторанчиках и кафе, которые Поттер выбирал на свой вкус, ведь он и платил за обоих. Обычно это была сытная английская кухня. Но в этот раз Поттер потащил его в центр Лондона – на Гилфорд стрит в гриль-бар «Гелвин», расположенный, как и подавляющее большинство заведений общественного питания Лондона, на нулевом этаже жилого дома. Там тоже подавали английскую кухню, но с претензией: ростбиф на овсяных лепешках, говядину Веллингтон в море картофельного пюре, жаренную треску под грибным соусом с картофельными крокетами, ‒ в общем, всё, на что хватило извращённой фантазии шеф-повара. Напитки там тоже подавались вполне себе приличные. Из-за этих самых напитков всё, собственно, и произошло…       Поттер в растрёпанных чувствах представлял собой зрелище одновременно жалкое и пугающее. С одной стороны, он хотел утопиться в вине, с другой ‒ в присутствии опального аристократа продолжал «держать лицо». Поэтому к рыбе и салатам заказал не что-нибудь, а Шабли. Шабли! Кто может спорить с Избранным? Уж точно не Драко. Официант, почуяв возможные щедрые чаевые, разливался соловьем: «Вино категории Гран Крю, производитель Жан Марк Брокар. Освежающее и насыщенное!» Он ловко откупорил бутылку и предложил оценить качество разрекламированного напитка. Сам виноват, никто его не заставлял…       Сомнения у Драко вызвал уже внешний вид бутылки: этикетка на вид была сухой, хрусткой, края её отошли и слегка загнулись. Пробка тоже была какой-то нестандартной, как будто слегка деформированной.       Драко пододвинул бокал, услужливый официант плеснул вино. Цвет не порадовал: он был заметно темнее подобных вин, хранившихся в подвалах мэнора. И всё же Драко решил дать вину шанс: несколько вращений бокала... В воздухе отчетливо и резко запахло уксусом.              ‒ Вино испорчено, ‒ даже не взглянув на официанта, констатировал Драко.       ‒ Но, сэр, вы его даже не попробовали!       ‒ Не нужно пробовать то, что даже не пахнет вином. Впрочем, ‒ Драко пододвинул свой бокал официанту, ‒ вы можете убедиться в этом сами.       Молодой человек храбро отпил из бокала Драко и тут же скривился.       ‒ Извините, сейчас поменяю бутылку.       ‒ Ничего страшного, принесите другую. Нам, вероятно, просто не повезло.              Официант растворился в глубине ресторана. Поттер замер в недоуменном ожидании, хорошо, что не буянил. Рыба остывала, салат нагревался.              Официант обернулся довольно быстро и пришёл уже не только с новой бутылкой вина, но и с метрдотелем.       ‒ Вот, сэр, не открытая, как вы и просили, ‒ сказал он, протягивая бутылку Драко и в то же время подавая метрдотелю знак бровями.              Эта бутылка была нисколько не лучше, чем предыдущая. Хотя этикетка и была на месте, было видно, что держится она на честном слове. Наклонив бутылку, так чтобы видна была пробка, Драко издал разочарованный вздох: нижняя часть пробки была темноватой, и это означало, что процесс окисления идёт уже давно.       ‒ Сожалею, господа, можно сказать, что Шабли у вас больше нет.       ‒ Да как такое возможно? Почему? – воскликнул уже метрдотель.       ‒ Так бывает, если вино слишком долго находилось в тепле или довольно продолжительное время подвергалось воздействию солнечных лучей.       ‒ Насколько продолжительное? ‒ сглотнув, спросил вдруг официант.       ‒ Если это произошло летом, то достаточно было и половины дня, если осенью – неделя-полторы примерно, ‒ ответил Драко.       ‒ Стефан, ты что-то об этом знаешь? – строго спросил метрдотель официанта.       ‒ Может быть не здесь? – робко пробормотал, как оказалось, Стефан.       ‒ Ну уж нет, если вы виноваты в таком вопиющем безобразии, которое портит отдых нашим гостям, то будьте добры рассказать всё в их присутствии.       ‒ Помните, два месяца назад наш ресторан затопило из-за прорыва коммуникаций в доме? Вы как раз были в отпуске на Родосе. Вода попала в подвал, в котором находится винный погреб. К счастью, она его не затопила полностью, но сбегая по стене, намочила полки с Шабли. А замещающий вас мистер Мёрфи сказал, что ничего страшного не произойдет, если бутылки вытереть и просто просушить на солнце. Мы так и сделали…       Несчастный метрдотель, казалось, готов был взорваться от полноты чувств: он резко побледнел, потом так же резко начал заливаться краской с широкой шеи к лицу и гладкой полированной лысине. Только со второй попытки ему удалось судорожно открыть рот:       ‒ Сколько?! Сколько времени вы держали вино на солнце?!       ‒ Ну, не так уж и долго, всего два дня, пока этикетки полностью не просохли. Оно дорогое, его редко заказывают. С того времени ни разу никто не заказывал, ‒ виновато пробормотал Стефан.       ‒ Так, сейчас вы, Стефан, отправитесь в комнату для персонала и будете ждать меня там. Я сам обслужу гостей. Вы меня поняли? – судя по командным нотам, прорезавшимся в голосе метрдотеля, когда-то он имел отношение к армии Её Величества.       В Драко неожиданно для него самого проснулось сочувствие к неудачнику-официанту, который без специального обучения действительно не мог знать всех тонкостей обращения с капризным вином.       ‒ Не увольняйте его, пожалуйста, он ведь только выполнял приказ вышестоящего начальства, ‒ заступился Драко, поймав удивлённый взгляд Поттера.       ‒ Ну что вы, теперь и он, и мой заместитель и ещё несколько официантов, которые дружно «сушили» вино, обеспечены работой, по крайней мере, до тех пор, пока не компенсируют убытки ресторана.       ‒ А это вообще законно? – встрепенулся бдительный аврор Поттер.       ‒ Да, вполне. Соединенное Королевство – правовое государство, – заверил его метрдотель.       ‒ А теперь позвольте мне освежить вам блюда и угостить вином на свой вкус.       Вкус у метрдотеля оказался отменным: Рислинг из Рейнгау прекрасно подошёл как к рыбе Драко, так и к запечённой свинине, заказанной Гарри. Его дурной эмоциональный заряд сдулся на фоне нелепого ресторанного происшествия, невероятно вкусной еды и приятного вина.       Малфой и Поттер, сытые и слегка опьяневшие, наговорились до звона в ушах. Гарри подозвал многострадального Стефана, который вернулся в зал, для того чтобы рассчитать гостей. Вместе со счётом вышел и метрдотель.       ‒ Извините, может быть это немного неуместно сейчас, ‒ обратился он к Драко. ‒ Вы не могли бы посмотреть, только посмотреть, ‒ воскликнул он и энергично всплеснул руками, ‒ насколько правильно у нас в ресторане хранятся вина и нет ли среди них вин с изъяном. Для вас, как я вижу, это дело привычное. Понимаете, у нас здесь бывают очень, очень известные люди, так что повторение подобной ситуации крайне нежелательно.       Сказать, что Драко удивился, значит, не сказать ничего… Он даже подумать не мог, что знания о вине, естественным образом впитанные с детства, могут быть востребованы в мире маглов.       Заметив, что Драко колеблется, метрдотель продолжил:       ‒ Потраченное вами время, безусловно, будет компенсировано. Знаете, сейчас очень трудно найти специалиста-практика. Приходят люди с дипломами винных академий, но стоит только их привести на слепую дегустацию, как выясняется, что они не могут отличить пино от шардоне. Что само по себе абсурд! Как вы смотрите на то, чтобы начать завтра?       На последних словах Поттер удивленно выпучил глаза. Благо стоял он за спиной метрдотеля, и тот не мог видеть эту пантомиму.       ‒ Я с радостью принимаю ваше предложение. В какое время мне лучше подойти? – вежливо спросил Драко, замирая от затеплившейся надежды.       ‒ Думаю, часам к двенадцати будет вполне уместно. Вы сможете ознакомиться с нашим винным ассортиментом и проверить правильность хранения вин, – решительно сказал метрдотель.        ‒ Спасибо за прекрасный вечер! – Драко кивнул метрдотелю и направился к выходу. - До свидания!       Ступив за двери ресторана в прохладную августовскую ночь, пройдя порядка восьми ярдов, Поттер внезапно остановился у раскидистой магнолии и резко развернулся к Драко.       ‒ Чего я ещё не знаю о тебе Малфой? Откуда вдруг такие познания? – Поттер подозрительно сверкал глазами.       ‒ Винная культура ‒ это часть воспитания аристократов. Ведь когда устраивают приёмы, именно хозяин мэнора решает какое вино к каким блюдам следует подавать.       ‒ Прости меня, Драко, я идиот!‒ эмоционально вскинулся Поттер.       ‒ Ерунда. Спасибо за обед и за то, что заказал Шабли. Иначе не видать бы мне этой работы. Да, кстати, почему именно Шабли? – Драко с любопытством взглянул на Поттера       ‒ Ну, честно говоря, это единственное название крутого вина, которое я знаю, ‒ смущенно сказал Гарри.       Драко неверяще посмотрел ему в глаза, а потом от души расхохотался.