Blood

Наруто смотрит на потрепанную команду раздраженно, в глаза изредка мелькают искры искренней кусачей злости, которую он старательно пытается спрятать где-то в глубине. Узумаки стоит над ними, скрестив руки на груди и старательно вспоминает цензурные слова, которые могли бы ему помочь выразить всю степень своей ярости. — Я. Сказал. Вам. Не лезть, — все же решает необходимым озвучить очевидное, — если бы только это было реальное задание оно было бы провалено, а вы, полудурки, или в плену, или мертвы. Вы осознаете какую вообще глупость совершили?! Думаете если это тренировка, это игрушки, вашу мать?! Нет, это проверка, проверка на профпригодность можно ли вам доверить серьезные задания, или вы только и можете, что кошек по деревни ловить и огороды вспахивать. Я не закончил, Сенджу, я еще даже не начинал, поэтому рты закрыли и слушаем. Хотя я продолжать не хочу. Вы самая отвратительная команда из возможных. Столько косяков за раз, ослушаться приказа командира, ввязаться в заранее проигрышную схватку, не отличить джонинов от генинов, провалить задание, это как вообще?! И называться при этом наследниками великих кланов. Корона никому на голову не давит часом?! Узумаки все же психует. Они не дети. Этот выпуск старше выпуска Наруто на два года. В пятнадцать Наруто уже знал, что такое убивать и терять. Узумаки устало трет переносицу, думая о том, что Шодай сильно ошибся в своей мечте. Возможно, выживать и стало легче, но в целом поколение слабее, наивнее и тупее. У тех же Мадары с Изуной и Хаширамы с Тобирамой не было права на высокомерие и слабость. Успокойся, ну. Вам стоит закончить это чертово задание. А тебе лучше контролировать свои приступы, если не хочешь, чтобы тебе задавали лишние ненужные вопросы. Тц. Я себя контролирую, просто я не ожидал. Не от них. Не такой глупости. Ты сам виноват в этом. Ты слишком молодой и неопытный командир, мальчишка. Ты слишком переоцениваешь их, не имея для этого никаких оснований. Ты забыл о новичке, даже не подумал о том, что он здесь делает, решив, что его присутствие ничего не меняет. Ты внушил себе, что кланы должны сделать их сильнее, потому что они вроде как кажутся чуть сильнее того, к чему ты привык. Твое разочарование закономерный результат твоей же ошибки. А теперь возвращайся в реальность. Наруто шипит сквозь зубы. Злость клокочет внутри, разрастаясь огромным комом. Смотрит и думает, неужели у него действительно были завышенные ожидания. Узумаки склоняет голову, ищет что-то в чужих лицах. Что-то мутное, далекое, почти стертое из памяти, то, на чем держалась его внутренняя уверенность. Ищет, и не находит. Выходит, Князь прав, он правда их переоценил, он действительно так себе командир. Я сказал: молодой и неопытный. Это не одно и тоже. — Теперь ты, Сенджу. Молодец, сучонок, почти справился, с одной стороны, а с другой — знатно так облажался, — цедит Узумаки холодно, смотря прямо в медовые глаза, краем глаза замечая две пары удивленных глаз, — что вы смотрите? Это очевидно также, как дважды два четыре. Он с самого начала вносил смуту и раздор в команду: сначала не дал тебе примерить на себя роль капитана, потом оставлял подсказки кротам из других команд, потом подбил вас на заведомо проигрышный бой, сыграв на клановой гордости и завышенном чувстве собственной важности. Браво, просто браво. Задание наставников ты, конечно, проварил, молодец. Для команды, ты — предатель, которому нельзя доверять. Выше всяких похвал. Прекрасный пример того, что, пытаясь сидеть на двух стульях, упадешь с грохотом. Это была твоя последняя выходка. Все, разбор полетов окончен, слышать больше ничего не хочу. У вас три часа на отдых, после отправляемся в башню. Наруто скрывается в кронах дерева, выбирая ветку, с которой хорошо видно команду. Пусть он никого не чувствовал в опасной близости к ним, это не означало, что им не прилетит очередной сюрприз от организаторов. Три часа пролетают незаметно. Наруто мягко приземляется на траву, поднимает команду. Они выдвигаются в сторону башни, собираясь закончить это изматывающее испытание. Наруто двигается впереди, остро чувствуя чужое навязанное внимание. Та вспышка гневна явна дорого ему обойдется. Они добираются до башни к рассвету. Наруто долго стоит перед входом, провалившись в свои воспоминания. Легкое касание приводит его в чувство, он скашивает взгляд в сторону Хинаты, инстинктивно делая шаг в сторону. Они заходят внутрь.

***

Из леса они выбираются в компании слишком задумчивого Какаши-сенсея после полудня и отправляются в сторону закрепленного за командой полигона. Хатаке представляет им четвертого члена команды, излагает план тренировок на ближайшую неделю и приковывает все свое внимание к Наруто. Узумаки смотрит прямо в глаза сенсею, ожидая какой-нибудь гадости. — Наруто-кун, ты ничего не хочешь сказать? — Нет, — Узумаки фыркает, смотря за едва уловимыми изменениями в чужих глазах, — Какаши-сенсей, давайте не будем. — Как хочешь, — слишком быстро сдается Хатаке. Слишком просто. Узумаки, несмотря на молчащие инстинкты и интуицию, напрягается, проходит сенсорной техникой по ближайшей местности, но посторонних не чувствует. Он внимательно рассматривает немного сонного, явно уставшего Какаши. И снова проваливается в воспоминания. flashback. Наруто стучит, грустно улыбаясь в память о тех временах, когда мог открывать эту дверь с ноги и обращаться к Хокаге пренебрежительным, но теплым: баа-чан. Тихое «войдите», вырывает Узумаки из грустных мыслей. Он открывает дверь проходя в освещенный кабинет. Инстинктивно перемещается в угол, сопровождаемый грустным понимающим смешком. — И куда делся тот шумный непоседливый подросток? — спрашивает Хатаке у потолка, пока Наруто пересиливая себя устраивается на диване. Он не отвечает на вопрос, рассматривая слишком бледное лицо, заметные синяки под глазами и скованное напряжением тело. Шиноби уровня Хатаке, со званием Анбу а анамнезе очень тяжело сидеть на самом видном месте. Он видит, что сенсей, уставший измученный, доведенной до нервозности. Слишком дерганый, нервный. Словно чужак, нацепивший чужую личину, отчаянно пытающийся не спалиться. Узумаки никак не может отделать от ощущения, что эта должность состарила сенсея лет на тридцать. — Ощущение, словно на мне огромная мишень, — голос тихий, хрипловатый. Наруто нечего ему ответить. Суть шиноби — хаос, жизнь шиноби — война. Вечная война за право прожить еще один день. — Сенсей, вы не думали исчезнуть? Пропасть и скитаться по миру отшельником, убивая, чтобы выживать? Хатаке усмехается как-то грустно. — Нельзя вечно бегать, Наруто. У тебя ведь есть отличный пример перед глазами. Тсунаде-химе, Джирайя-доно, Орочимару, Итачи-кун и Саске. Разве хоть у кого из них получилось убежать? Вот видишь. Можно отказаться от почетной должности, но нельзя просто стоять и смотреть как разрушают твой дом. — Воля огня и все такое, я помню… Кабинет окутывает мрачная атмосфера. Хатаке смотрит на своего ученика, думая о том, что перемены произошедшие с Наруто его пугают. — Почему ты не с ними? Сейчас нет никакой необходимости в постоянном присутствии в деревни шиноби твоего уровня. — Сенсей, третий, как известно, лишний. Не хочу им мешать, хотя считаю, что Саске не стоило давать Сакуре никаких надежд и обещаний. — Почему? — Хатаке удивляется, он считал, что Наруто был искренне рад за них. — Сенсей, я знаю Саске, лучше, чем кто-либо. Он, конечно, всегда относился к ней по-особенному, но не думаю, что мы с ним вообще умеем любить. Знаете, я думал, что мне будет тяжело сказать Хинате, что я никогда ее не полюблю, что у нас ничего не выйдет, что нам не стоит даже пытаться. Но это оказалось легко. А когда она меня спросила: это из-за моих чувств к Сакуре? Я так легко сказал нет, что мне стало страшно, потому что я понял, что не вру. Я несколько дней думал обо всем этом и понял: что и я, и Сакура влюбились в красивую придуманную нами картинку. Разница в том, что Сакура умеет любить, знает, что это за чувство. А я — нет. У меня бы хорошо получилось бы ненавидеть или делать больно. Хатаке не знает, что ответить на эти откровения, поэтому он решает просто предложить Наруто горячего крепкого чая, надеясь хоть немного развеять мрачный осадок их разговора. the end flashback. Узумаки склоняет голову в бок, теряясь под искрами чужого раздражения. Что он пропустил? Он оглядывается, понимая, что сенсея здесь уже нет. Наруто поднимается с земли, потягивается, разминая уставшие мышцы. Он только сейчас понимает, что толком не спал эти три дня. — У нас тренировка, ты не можешь просто взять и уйти. Весь разбор полетов витал в облаках, а теперь бросаешь нас. — Сенджу выглядит неожиданно обиженным, — вот, сказать тебе нечего. — Тренируйтесь, — звучит как разрешение, — я у меня есть занятия поинтересней. — Но! Мы же… — Сенджу замолкает под острым взглядом темно-синих сапфиров. — Я тебе все еще в лесу сказал, Кирито. Мне в целом все равно. Хотите тренируйтесь, хотите нет. Мне нет дело. Это, — он указывает рукой на капитанскую эмблему на рукаве формы, — формальность. А вот сейчас ты сильно не прав. Это — обязанность. Ты не можешь пренебрегать ими, только потому что боишься привязаться или боишься того, что они привяжутся. Нравится тебе или нет, но ты отвечаешь за них. Узумаки молчит, понимая, что князь прав. Но внутри поднимется волна едкой кусачей злости. Почему я вечно кому-то что должен?! Там я был должен сначала спасти мир, потом стать его гарантом. Здесь я должен возиться и беспокоиться о кучке подростков с завышенным чувством собственной важности. Кицуне молчит. Человек стал слишком часто истерить, теряя над собой контроль. У тебя нет выбора. Нравится тебе это или нет. Тебе придется мериться с текущей реальностью. Изо рта Узумаки вырывается тихий злой рык. Наруто требуется несколько долгих минут, чтобы вернуть себе самообладание. — Отдохните лучше, — произносит, скользя взглядом по растерявшимся генинам, — это были выматывающие дни. От тренировки сейчас ничего кроме истощения не получите. Встретимся завтра. Наруто исчезает с полигона шуншином. Несмотря на усталость ему совершенно не хочется домой, поэтому он просто бродит по деревни, думая о прошлом, которое помнит расплывчатыми кусками. — Это твое интересное занятие, Наруто-кун? — голос рядом заставляет вздрогнуть, дернуться испугано, выдергивая из ножен на предплечье кинжал. Хатаке фыркает, в глаза секунду мелькает приправленное удовлетворением веселье. — Не за чем так пугать, — ворчливо, совсем не по-юношески, но право слово, никто не знает каким должен быть здешний Наруто Намикадзе, поэтому он не станет притворяться, — устроите допрос? — Зачем? Ничего уникального в этом нет. Никто не осуждает тебя за нежелание демонстрировать свои истинные способности. У меня не мало примеров редкого ума и уникальной гениальности, которую пытались скрыть. У тебя была идеальная маска: от неудачника особо ничего не ждешь. Если бы не обстоятельства, ты бы долго водил всех за нос. В сухом же остатке теперь старшие на тебя смотрят как на интересную головоломку, — Наруто смотрит на Хатаке, не скрывая искр удивления, — ты поразителен. Знаешь, я всегда списывал твои редкие проблески на удачу и везение. Если бы ты меня слушал, Наруто-кун, ты бы знал, что команда первая в рейтинге. Это твоя заслуга, ты единственный, кто разгадал все части испытания. Знатно повеселил наблюдателей, издеваясь над другими командами. Отчитал товарищей, словно нашкодивших котят. Короче, ты неплохо себя показал. — И? — Я предлагаю тебе индивидуальные занятия. Мне есть чему тебя научить. Наруто хочет отказаться, но что-то внутри не дает. Какая-то неведомая сила заставляет его согласиться. — Отлично, детали обсудим чуть позже. Мне пора. — Стойте, — кричит ловко, взлетая на крышу, — я с вами. Хатаке хмурится, хочет отказать, в его глазах так и читается противно-горькое: тебе там не место. Узумаки смотрит упрямо прямо в глаза. Это борьба взглядов длиться несколько минут, спустя которые Хатаке сдается, кивает. — Переоденься и маску нацепи, остальное по дороге объясню, — Наруто удивительно воодушевленно кивает. Ну и зачем ты туда лезешь? Ты же слышал все эти тревожные слухи о беспорядках. Лучше ночь на границе в патруле, чем очередной кошмар. Они двигаются к точке сбора. По пути, как и было обещано, Хатаке монотонно диктует вводные. На месте, игнорируя удивленные, недоуменные взгляды подчиненных, демонстрирует хорошо знакомые жесты, которые Наруто послушно повторяет, выдает сигнальные ракеты, объясняя какая для чего. Шиноби искоса поглядывают на сына Четвертого, которому тут явно делать нечего, но свое мнение все же держат при себе. Какаши делит команду на двойки, распределяет участки и дает команду разойтись. Пары исчезают с точки сбора один за другой. Последними перемещаются в свой кусок при помощи шуншина Наруто с Какаши. Отдалившись на небольшое расстояние, они приступают к патрулированию своего куска пограничных территорий. Наруто использует сенсорную технику, начиная в фоновом режиме сканировать местность. Сюрпризы ему тут не нужны, да и подставлять сенсея он не собирается. Патруль для него привычная рутина. В своем мире они так делали для галочки, чтобы навыки не растерять, а не потому, что ожидали реального нападения. Пусть Наруто не особо верит в наглую стычку на границе, хотя помнится однажды Кумо пытались похить принцессу Хьюго во время дипломатического визита. Короче, недооценивать идиотизм потенциального врага не стоит. Так проходит половина патрульной смены. В приятной ночной тишине. Они подходят к довольно опасному насколько помнит из объяснений Наруто участку. Узумаки хмурится, пусть в сенсорном поле никого кроме своих, но вокруг слишком тихо. Наруто касается печати на кофте, крепит появившиеся ножны с нагинатой и танто. Хатаке жестом спрашивает: в чем дело? Наруто также жестами отвечает, что слишком тихо. Несмотря на обострившуюся паранойю остаток ночи не происходит никаких столкновений. Они сдают смену следующей команде, такой же немного прихуевшей от присутствия Узумаки среди патрульных и возвращаются в деревни. Вопреки ожиданиям, несмотря на попытки отказаться Хатаке тащит Наруто в таверну завтракать. В тишине они пьют горячий красный чай и едят нежнейший омлет. Наруто чувствует волны накатывающей усталости и думает, что на тренировке стоит попробовать немного вздремнуть. — Ты же не собираешься спать на тренировке, — осуждающе спрашивает Хатаке. — Немного, я достаточно вымотан. Сенсееей, не надо про сработаться. Чтобы с кем-то сработаться, нужно примерно одинаково смотреть на вещи, я не считать себя непобедимым наследником великого клана. Давайте не будем. — Почему нагината, чем тебе обычная катана не угодила? — Знаете, кто-то когда-то сказал: не ты выбираешь оружие, а оружие выбирает тебя. Мы, кстати, опаздываем. — Тренируем самостоятельность. Поэтому, ты отправляешь на полигон, а я к Хокаге с отчетом. До встречи в обед, Наруто-кун. Узумаки кивает, доедая остатки омлета. Ему не очень хочется проводить время в компании наследников трех великих кланов. На тренировку Наруто опаздывает на полтора часа. С удивлением замечает, что команда действительно собралась и действительно тренируется. Что удивительно молча. Каждый занят отработкой своей техники. Наруто хмыкает, вспоминая слова Князя об ответственности. Исчезает шуншином, на десять километром к дереву с огромными корнями, достает из кармана колоду обычных карт таро, не тех, которыми пользуется, а тех, что продаются в каждом городе во множестве лавок, и прячет под ними. — Ты опозд… — Цыц, Сенджу, не раздражай, ты все еще в немилости. Хината-химе, я тут где-то случайно обронил колоду своих карт. Все утро не могу найти. Ты не могла бы сделать одолжение и поискать их? Кирито подавился собственным негодованием, Саске просто переводил взгляд с одного товарища на другую, ожидая продолжения. Хьюго же смотрела на Узумаки с… недоверием, но все же кивнула, соглашаясь. Наруто не стал скрывать удивление, рассматривая спину скрывшейся аз деревнями девушки. Он ожидал споров, возмущений и негодования от насмешливого обращения, игнорирования, но никак ни того, что девушка согласиться. Догадалась ли она, что это просто тренировка. Вряд ли. Наруто решил, что странное поведение этой девушки обдумает позже. — А вы мальчики, развлечете себя как-нибудь сами. «Сенсей будет здесь в обед», —произнеся это, Узумаки подошел к одному из приглянувшихся еще в прошлый раз деревьев. Он забрался в кроны одного из деревьев и, удобно устроившись, собирался вздремнуть, очень надеясь на то, что никто не рискнет ему помешать.