***
Дни шли привычной чередой забот: работа, работа, работа. И, на самом деле, именно сейчас Антон был безумно рад своему сложившемуся графику, потому что дела отвлекали, и у него вовсе не было времени думать о плохом. Работа помогла забыться в этом потоке и полностью отключиться от внешних мыслей. Антон понимал, что ему нужно просто отвлечься, просто выкинуть человека из своей головы, потому что по вечерам, когда он уставший возвращался домой, всё снова накатывало по новой. Грусть, обида, тоска, безнадёга. От них нужно было избавляться. Очередной четверг, предпоследний в этом месяце, неожиданно выдался очень загруженным. У Антона даже не было времени выйти в зал, потому что он вымученно сидел над кучей бумаг и никак не видел им конца. Ребята даже заносили ему еду, переживая, что он как пришёл на работу и засел в своём кабине, так за всё это время ни разу оттуда не выходил. Антон потерялся во времени, он не знал уже, который час, сколько времени он уже так сидит, он просто машинально выполнял свалившуюся на него работу и не смел жаловаться. Знал, что ребята обязательно придут за ним, когда рабочий день закончится. Знал, что не оставят его голодным, и это безумно радовало. Как же хорошо, когда рядом были люди, на которых можно рассчитывать. Когда в дверь постучали, Антон не обратил на это внимания, полностью сосредоточенный на бухгалтерском отчёте. Сотрудники всегда стучали, прежде чем войти, потому что уважали его личное пространство. Однако когда дверь отворилась и послышался такой родной голос, Антон сразу же поднял голову и неверяще уставился на вошедшего. — Привет, – тихо произнёс Арсений, растерянно бегая глазами по кабинету. — Извини, если помешал. Антон почувствовал, как внутри что-то с треском разбилось. Та стеклянная стена, которую он начал выстраивать в надежде забыть Арсения и полностью отгородиться от него, дала трещину. Потому что невозможно разлюбить его, когда он стоит перед тобой весь такой скромный, неуверенный и явно переживающий. Невозможно смотреть на него и не чувствовать ничего. Потому что Антон чувствовал всё: чувствовал в этот момент запах яблок, с которым у него всегда ассоциировался Арсений, чувствовал сильно бьющееся в груди своё сердце, чувствовал теплоту, растекающуюся внутри. Он любил Арсения до чёртиков, и это уже не изменить, как бы сильно он ни пытался его забыть. Внутри так и крутилось радостное: "Он пришёл, он здесь". — Ничего, – скромно улыбнулся Антон, стараясь не выдавать своей радости, которая так и сочилась из каждой клеточки его тела. Арсений здесь, значит, он ему нужен, значит, он ему не безразличен, и у них есть шанс хотя бы наладить контакт и косвенно присутствовать в жизнях друг друга. — Я принёс вторую часть оплаты, – куда-то в пустоту произнёс Арсений, а Антон понял, что его только что жестоко обвели вокруг пальца. Былой свет в глазах опять погас, а сердце треснуло от досады. Ну, конечно, а он, дурак, поверил. Наивный. — Хорошо, – максимально сухой ответ. Антон никогда не позволял своим эмоциям отразиться на взаимодействии с клиентами. Он всё-таки был профессионалом и умел держать лицо. Одно простое правило – всегда улыбайся клиентам и будь с ними вежливым, несмотря на любую личную неприязнь. Но в отношении Арсения он всегда был слаб и никогда не умел скрывать свои эмоции перед ним. Хотел быть искренним. Подсознательно верил ему. Арсений вымученно улыбнулся и полез в рюкзак за пачкой денег. Странно, что для этого пришёл не сам Александр, их начальник, но Антону сейчас было настолько всё равно, что он даже об этом не думал. — Всё, – тщательно пересчитав деньги и убрав их в сейф, произнёс Антон. Так и хотелось добавить: "А теперь уходи. Просто прошу тебя, поскорее уходи. Не мучай меня". Видеть Арсения сейчас хотелось меньше всего на свете. — А ещё я хотел поговорить, – тихо добавил Попов, нервно теребя край кофты в своих руках. — О чём? — Обо всём... – Арсений сделал небольшую паузу, как будто собираясь с силами, а затем тихо продолжил, стараясь смотреть везде, кроме Антона. — Я был не прав тогда, прости. Я просто не ожидал тебя увидеть, и всё это так резко навалилось, что я растерялся. Но потом я пережил с этой мыслью и понял, что поступил как последний мудак. И теперь я просто хочу поговорить. Расскажи хоть, как ты... Как у тебя дела? Антон замер, пытаясь переварить услышанные слова. Растерялся? А кто бы не растерялся, встретившись так неожиданно после стольких лет. Он и сам растерялся. Но внутри всё равно сидел этот неприятный осадок. Арсений ведь мог тогда просто сказать ему, что пока не готов, что не сейчас. Антон бы подождал столько, сколько нужно, а в итоге получилось так, что он все эти дни провёл в тщетной попытке Арсения из себя вытащить, хотя мог избежать всех этих страданий и загонов. — Вроде нормально... Не сказал бы, что отлично, особенно в последние дни, но и ответ "плохо" здесь тоже не подойдёт. — Согласен, – Арсений кивнул несколько раз, о чём-то явно задумавшись. — Знаешь, – после небольшой паузы произнёс он тихо. Он вообще сегодня почему-то говорил невозможно тихо. То ли не хотел, чтобы их кто-то посторонний услышал, то ли сам не был уверен в том, что делал правильные вещи, в каждую пониженную нотку вкладывая собственную задумчивость, — я вчера должен был возвращаться в Питер, но понял, что не могу уехать, так и не поговорив с тобой. Так что у тебя есть примерно два часа, – и улыбка. Такая родная, немного хитрая улыбка, от которой непроизвольно собственная появлялась на лице. — В Питер? — Да, я там работаю, – Арсений, явно расслабившись, присел на диван у стены, вальяжно облокотился на спинку и поднял глаза к потолку. — Расскажешь? – осторожно поинтересовался Антон. Он не хотел давить и пытался сделать интонацию как можно мягче, чтобы в ней не чувствовалось то дикое желание узнать у Арсения обо всём. Антон хотел, чтобы Арсений сам захотел всё ему рассказать и потом не пожалел об этом. Чтобы он открылся ему по своему собственному осознанному желанию. — Про работу? А что про неё рассказывать? – выдохнул Попов. — Я, возможно, поступил слишком необдуманно, но всё равно о своём решении не жалею. Мне срочно нужна была работа, так как я сдуру взял кредит на квартиру, а потом вылетел с прошлого места работы. Но зато у меня есть квартира в Москве, тоже своего рода плюс. Один мой знакомый из университета как раз увольнялся и предложил начальнику мою кандидатуру вместо него. Так мы и сошлись. Сначала я работал в Москве, но потом произошли определённые обстоятельства, из-за которых я согласился поехать в Питер. Неинтересная история, говорил же. Антон хотел возмутиться, что ему вообще-то интересно всё, что касается Арсения, но он почему-то не решился произнести этого вслух. Как-то слишком лично что ли... Не для того уровня взаимоотношений, который у них был сейчас. — Я не пойму одного, – Антон не сводил своего взгляда с Арсения. Такой он был невозможно красивый и грациозный. Как самое настоящее искусство, — почему ты работаешь в этой компании? Ты же... — Творческая личность? – перебил его Арсений, усмехнувшись. — Именно. — Потому что всё слишком сложно, Антош, – это родное "Антош" послало табун мурашек по телу Антона. Так правильно эта форма имени звучала именно из уст этого человека. — Потому что личность я, может, и творческая, но, как выяснилось, нифига не талантливая. — Эй, – рассерженно возмутился Антон. — Не смей так говорить. Арсений грустно усмехнулся и перевёл на него свой усталый взгляд. — Какой смысл это отрицать, если это правда? — Прекрати, Арс, – Антон начинал закипать. Он не понимал, как Арсений мог говорить подобные вещи, почему он сам не верил в себя. Потому что Антон видел в нём невероятно талантливого и абсолютно чудесного по всем параметрам человека. — Не говори так про себя. Это неправда. Арсений снова грустно усмехнулся и опустил взгляд в пол, печально улыбнулся и сделал глубокий вдох – задумался о чём-то своём. — Почему? – Антон задал вопрос, который уже давно его мучал. "Что с тобой произошло? Что тебя так сломало?" Он помнил Арсения, который был заряжен мечтами, который всегда чётко знал свои цели на жизнь и мог говорить о них часами. Арсения, который столько времени тратил на то, чтобы достигнуть своей цели, который каждый день трудился ради своей мечты. Теперь он видел лишь сломанного человека, который разочаровался в своей жизни и перестал мечтать. Смирился с серой реальностью. — Всё началось с того, что я не прошёл на бюджет в театральный, а мои родители не смогли бы потянуть платное обучение, тем более в Москве. Но, слава богу, они когда-то заставили меня всегда всё изначально делать с двумя исходными вариантами, так что я одновременно подавался в экономический. Туда я, собственно, на бюджет и прошёл. Мне пришлось смириться с тем, что придётся получать финансовое образование. На следующий год я всё же перепоступил в театральный и прошёл на бюджетку, наконец-то. Кое-как совмещал два университета и подработку. Арсений говорил так плавно и размеренно, что Антон просто слушал его голос как завороженный. Реальность уплывала от него всё дальше, оставляя только этот кабинет, где они сидели вдвоём. Антон мог бы слушать Арсения целую вечность не только потому, что ему невозможно сильно нравился его голос, но ещё и потому, что ему было интересно всё, что касалось Арсения. Каждая его мысль, каждая деталь, каждая прожитая минута. — А когда дело дошло до поиска работы, я попал в тупик. Снова и снова меня отказывались брать в кино. Я снялся пару раз в массовке и, в конце концов, просто сдался. Устал слышать постоянное: "Мы вам перезвоним", а потом получать в ответ тишину. Я пытался, у меня не вышло. И я просто устал... Антону было физически больно слышать это, потому что он всегда верил в Арсения. Верил в него до сих пор. — Значит, режиссёры просто полнейшие дураки, – подытожил он. — А? – Арсений выглядел таким растерянным и удивлённым, что Антон не выдержал и в минутном порыве встал со своего места, быстро сократил расстояние между ними и присел перед Арсением на корточки. Взял осторожно его руки в свои и заглянул снизу вверх в голубые глаза. Он чувствовал, знал, что Арсению сейчас была нужна поддержка, и разве он мог ему её не дать? — Говорю, что эти твои режиссёры дураки, раз не хотят брать тебя в свои фильмы. Потому что ты невероятно талантливый. Ты – самый талантливый человек из всех, кого я знал когда-либо. А они все просто не доросли ещё до этого искусства, и дело тут вовсе не в тебе, слышишь? Ты же сам знаешь, как в киносфере всё работает: не тот типаж именно для этой роли, не такая длина волос, не тот голос. Здесь проблема не в твоём таланте и не в твоих способностях, проблема в них. Поэтому даже не смей звучать так, словно ты разочарован в себе и упрекаешь в том, что когда-то решился идти вслед за своими мечтами. Нет. Арсений слушал его со слегка приоткрытым ртом и таким осознанным и одновременно неверящим взглядом, что жутко хотелось его обнять. Всё тело буквально сковывало от того, что он был так близко. Антон держал его ладонь в своей и не хотел её отпускать. Он хотел держать ладонь Арсения в своей вечно, хотел слышать его голос вечно, быть так рядом, слышать родное "Антоша". Он так чертовски по нему скучал, и ему так невозможно сильно его не хватало. — Спасибо, – одними губами произнёс Арсений. — Наверное, ты единственный в меня веришь. Арсений ушёл, как и обещал, через два часа. Поехал на вокзал, чтобы уехать в другой город, отнимая у Антона возможность вновь его увидеть пусть даже случайно где-нибудь в парке или просто на улице. Может, они могли бы встретиться, пока он стоял в пробке. Или в кофейне в воскресное утро, где они могли бы радостно поздороваться, приятно удивляясь внезапной встрече, и обменяться парой фраз. Может, они бы даже могли немного прогуляться по улице. Может, им бы пришлось бежать, смеясь, от дождя и прятаться в ближайшей арке или ютиться под козырьком. Может, они могли бы потерять счёт времени, просто разговаривая обо всём, перескакивая с одной темы на другую и внимательно слушая друг друга. Может, может, может... Но всё это были глупые мысли, которым не суждено было сбыться. Антон был здесь, в Москве, а Арсений там, в Питере, и им никак случайно не пересечься на улице одного города. Но, может, они могли бы думать друг о друге одновременно, прогуливаясь по Невскому и Арбату. Может, могли бы вспомнить о другом человеке в воскресное утро в кофейне, да так задуматься, что не сразу откликнуться на своё имя из уст баристы. Может, они могли бы подумать друг о друге, заприметив уличных музыкантов и найдя тень другого человека в словах песен. Антон хотел бы в это верить, но, к сожалению, он не умел читать мысли и совершенно точно не мог наверняка знать, что творится у Арсения в голове. Мог только догадываться. Интересно, а их теперь можно считать друзьями? Или они просто обычные знакомые, которые когда-то знали друг о друге всё и были самыми близкими людьми? Они проболтали тогда в итоге все два часа, просто делясь какими-то моментами из жизни. Антон рассказал Арсению о своей жизни в Англии, о том, с какими трудностями столкнулся в другой стране, о разнице в менталитете и забавных ситуациях. Арсений рассказывал ему о любимых местах в Питере, ссылаясь на то, что этот город будет получше всех этих Лондонов. Они разговаривали о поверхностных вещах, не углубляясь в сокровенные тайны. Никто не пытался даже затронуть тему того, что произошло после их "расставания", никто не трогал какие-либо темы о семье, отношениях, друзьях, мечтах и так далее. Наверное, они ещё были не на том уровне доверия, чтобы делиться друг с другом всем. Да и неизвестно, будут ли когда-нибудь. Антон не хотел Арсения отпускать, хоть и не смел сказать ему об этом. Время, проведённое с ним рядом, пролетало настолько незаметно, что это навевало тоску. Антон понимал, что начинает скучать от одной только мысли, что Арсений сейчас уедет, и ему не нравилось это чувство. Они не поднимали вопросы их взаимоотношений, не пытались даже трогать эту тему, хотя Антону так сильно хотелось спросить, могут ли они увидеться ещё раз. С Арсением хотелось быть рядом, с ним хотелось разговаривать, его хотелось слушать, с ним хотелось просто гулять и делить приятные моменты. Но он так и не решился спросить. Наверное, боялся услышать категоричное "нет". Боялся, что Арсений усмехнётся и скажет, что это была одноразовая акция и на большее он может даже не рассчитывать. Боялся потерять хоть тонкую нить надежды на то, что это не последняя их встреча. Арсений тогда просто ушёл, кинув напоследок нежное: "Пока, Антоша". Исчез за дверью, не оставив от себя ни следа. Ни номера телефона, ни какой-либо возможности его найти. Антон лишь надеялся, что Арсений услышал брошенное ему в самом конце: "Заходи, если что. Я буду рад". Может, зайдёт, а может, и не зайдёт, но теперь хотя бы на душе стало гораздо легче. Они смогли поговорить, они уже были не теми пятничными незнакомцами, которые не могли найти точку соприкосновения. Антон был рад. Рад просто оттого, что Арсений был в его жизни. Пусть так, пусть мимолётно, но был.***
С каждой неделей становилось всё сложнее. Если поначалу Антон был просто рад, что они с Арсением смогли нормально поговорить и это, вроде как, значило, что они друг другу не чужие люди, то потом накатила тоска. Опять эта чёртова тоска, которая заставляла грустить по тому уровню близости, что был у них раньше. Антон перестал слепо быть мечтателем, который живёт в радужном мире и верит, что всё просто и легко. Он стал реалистом и прекрасно понимал, что для того, чтобы им с Арсением хотя бы приблизиться к бывалому уровню взаимоотношений, нужно провести огромную работу. Сближаться по чуть-чуть, открываться друг другу всё больше. Нужно заново учиться доверять, заново доказывать, что тебе можно верить. Теперь они не те дети, у которых всё было легко. Теперь у них расписанные жизни, график, свои заботы и проблемы. Теперь они не могут просто целыми днями гулять и узнавать друг друга всё ближе. Сейчас всё гораздо сложнее, но эти сложности не пугали. Антону нужен был Арсений, и он понимал это настолько чётко, что сам же себя загонял в пучину сомнений, а взаимно ли это чувство. Антон хотел иметь хотя бы возможность быть для Арсения просто близким человеком, которому он мог рассказать всё, что его мучало, к которому мог прийти за поддержкой и на которого всегда смог бы рассчитывать. Он любил его, но прекрасно осознавал, что это больше чувство к тому, прошлому Арсению, чем к настоящему, хотя бы по той причине, что он его практически не знал. Однако спустя две недели что-то внутри снова перемкнуло. Реальность того, что у них совершенно разные жизни, в которых, скорее всего, нет места друг для друга. И как бы больно ни было это осознавать, это факт, который нужно просто принять. Они могли попытаться хотя бы, но как можно пытаться, когда они буквально разделены городами, а Арсений даже свой номер не оставил, чтобы была хоть какая-то возможность с ним связаться. Тупо ждать, когда он вновь приедет в Москву и, может быть, когда-нибудь снова заглянет к Антону на два часика, чтобы поболтать? Да, Антон не будет лгать, он готов был ждать этого сколько угодно, если бы у него была хоть какая-то гарантия, что это точно произойдёт. Из того же, что он видел сейчас, вероятность того, что Арсений вернётся, практически равна нулю. Антон хотел верить в то, что всё ещё знает Арсения и знает его отношение ко многим вещам, знает привычки и разные заскоки в голове. Арсений всегда цеплялся за нужного ему человека. Когда-то давно он так же вцепился в Антона, буквально везде заставляя того таскаться за собой. И Антон всегда мог понять по отношению Арсения к людям, какую важность они для него представляли. Так что вывод напрашивался один – если бы общение с Антоном, его присутствие в его жизни Арсению было бы нужно, он бы сделал всё, будь то спам сообщений и постоянные звонки или вечные приходы, но не пропадал бы на несколько недель. Антону всегда казалось, что он не переменчивый, что если он твёрдо что-то решил для себя, то будет этому следовать. Однако он так же всегда знал, что слаб перед Арсением и своими чувствами к нему, и все его решения относительно того никогда не имели смысла хотя бы потому, что стоит Попову объявиться, как он сразу же забудет все свои былые мысли и бросится в омут с головой. Просто он, кажется, совсем не мог без Арсения и поэтому хватался за любую возможность.***
— Тох, ты где? – Диму в трубке было плохо слышно из-за громкой музыки на фоне, которая неприятно резала по ушам. — Дим, я не слышу тебя почти. 5 минут, и я на месте. Антон сбросил трубку в надежде, что друг его услышал или хотя бы догадается выйти на улицу и перезвонить, чтобы поговорить нормально. Дима, как всегда, вытащил его в субботу вечером в бар, ссылаясь на то, что тот и так много работает и не живёт жизнь. Антон знал, что Позов в душе всё надеялся когда-нибудь его с кем-нибудь свести, потому что искренне верил, что другу не хватало именно любви. Что отсюда и вся озабоченность работой, и некая замкнутость от чужих людей. Дима был хорошим другом – он никогда не лез не в своё дело, никогда не нагнетал со своими идеями и не пытался вбить Антону что-то в голову. Если его спрашивали совет, он спокойно отвечал, но если его мнения не просили, то он и не стремился его вставлять. За это Антон его очень сильно любил. С Димой он всегда чувствовал себя спокойно и не сомневался в том, что время, проведённое с ним, пройдёт хорошо. Антон вышел из такси и, внимательно оглядевшись вокруг на случай, если друг всё-таки выйдет на улицу, чтобы встретить его, грустно вздохнул и пошёл ко входу в бар. Внутри, как обычно, было невозможно шумно и толпилось много народу. Бар, в целом, больше напоминал клуб, только со столиками. Однако традиция ходить сюда вдвоём по выходным, чтобы повеселиться и наверстать всё упущенное в жизни друг друга, появилась уже давно и до сих крепко держалась. Найти Диму оказалось проще простого, хоть Антон и переживал поначалу, что будет трудно из-за большого количества людей. — Здорово, Поз, – здороваясь с другом, произнёс Антон. Перекричать музыку, конечно, было сложно, но, слава богу, возле бара было потише. — Приветик, – Дима сидел за барной стойкой и до того, как Антон подошёл к нему, увлечённо разговаривал с каким-то мужчиной. Тот сразу же встал со своего места и, попрощавшись, поспешил уйти, явно не желая мешать. — Ты давно здесь уже, что ли? – присаживаясь на стул и быстро заказав у бармена пиво, спросил Антон. — Уже вон успел с кем-то познакомиться. — А чего мне сидеть и молчать, когда можно с кем-то попиздеть? — Тоже верно. Как только перед ним оказался долгожданный стакан с холодным пивом, Антон с удовольствием отпил его, наслаждаясь тем, как холодная жидкость остужала всё внутри. Голова немного гудела из-за нехватки сна и переживаний по поводу работы, но Антон попытался запихнуть все эти неприятные ощущения как можно глубже и просто отдохнуть в хорошей компании. — Мм, – Дима вдруг поднял палец вверх, резко вспомнив что-то. — Я, кстати, что предложить хотел. Мы с Катей хотели на следующих выходных компанию собрать и на какой-нибудь квест сгонять. Ты с нами? Антон очень сильно любил Позовых и посиделки с ними, но он же прекрасно знал, чем всё обернётся в очередной раз - все снова придут семьями, а он будет один. Как бы сильно он ни был рад за чужое счастье, внутри всё равно всегда сидел неприятный осадок. Он ведь тоже хотел так же – чтобы была своя семья, чтобы рядом всегда был человек, на которого он мог положиться, чтобы можно было вместе ходить на такие дружеские семейные посиделки, а не ходить как последний неудачник в одиночестве, пока все обнимаются и держатся за ручки. Тем более сейчас, когда внутри всё ещё не зажила рана, оставленная возвращением Арсения. — Нет, прости, Поз, – отказываться было неудобно, но Антон всегда знал, что друг его поймёт. Дима был в курсе всего и всегда его поддерживал, и это, наверное, самая важная ценность любой дружбы. — Да ладно тебе, мы же все свои, – это была правда, и Антон понимал, что в любой другой компании чувствовал бы себя куда некомфортнее, но, тем не менее, этот факт вовсе не исключал того, что ему всё равно больно смотреть на счастливые семейные парочки и понимать, что у него такого никогда не будет. Хотя бы по той причине, что он отдал своё сердце одному единственному человеку и не видел рядом с собой никого, кроме него. — Дело не в этом, Дим. Просто... Просто всё очень сложно. — Как хочешь. Я не буду настаивать, но просто знай, что если ты передумаешь, то мы всегда будем только рады. — Спасибо, Дим, – и всё-таки друзья у него были самые лучшие. Когда алкоголь начал давать в голову и развязывать язык, наружу полился чуть ли не непрекращающийся поток слов, который практически невозможно было остановить. И Антон совсем упустил эту нить, и не понял, как они от разговоров о Диминых планах на лето плавно перешли к тому, что он начал рассказывать ему о встрече с Арсением. Может, виной просто алкоголь и нехватка интересных жизненных историй, которыми можно было бы поделиться. А может, всё дело просто в том, что как бы Антон ни пытался это отрицать, все его мысли и действия всегда плавно перетекали в Арсения так или иначе. Это какой-то грёбаный замкнутый круг, из которого невозможно выбраться. Убеждай, не убеждай себя в том, что человека нужно просто отпустить, всё равно ничего не выходит. — Стоп, стоп, стоп, – перебил его Дима посреди рассказа. — Что ты только что сказал? — Я смотрю, а там Арсений, представляешь? – произносить это вслух оказалось странно, потому что одно дело, когда это крутится у тебя в голове, и совсем другое, когда ты облачаешь эти мысли в слова. История начинает казаться реальной, хотя до этого всё ещё была покрыта внутренней пеленой сомнений. До сих пор поверить в то, что это всё, правда, произошло с ним, было очень сложно. — Ты уверен, что это был он? – на пьяную голову искренне удивился Дима. — Ну, я же не тупой, Поз. — И то верно... И что потом? — А потом он просто ушёл, но потом он пришёл, и мы поговорили, и он опять ушёл. — Объяснил как боженька. Антон знал Диму очень давно. Они стали лучшими друзьями, ещё когда Поз перевёлся в его класс. Им тогда было по четырнадцать, и они настолько хорошо спелись, что буквально всё свободное время проводили вместе. Дима был там тогда – приезжал к Антону в деревню в гости на неделю. Он видел всё, знал всё и тогда ещё спрашивал у Антона, понимает ли он, что происходит и как тяжело будет позже. Тогда Антону казалось, что у него ещё столько времени до отъезда, что и забивать себе этим голову не имело смысла, а в итоге потом плакал Диме в футболку в Москве, потому что было невыносимо больно. Дима прошёл с ним через всё это, и поэтому прекрасно понимал, что сейчас чувствовал его друг. — И что теперь? — А что теперь? – вздохнув, переспросил Шастун. — Ничего. — Но ты же... Ну, любишь его всё ещё? – Дима спрашивал очень осторожно, боясь случайно задеть чувства Антона, но и не спросить он тоже не мог. Его другу нужна была поддержка, и он сейчас единственный, кто мог ему её дать. — Не поверишь, сначала я решил, что нет. Но я всегда буду его любить, Поз. — Я знаю, – тихо добавил он. — Но тогда почему ты не пытаешься бороться? Просто общаться, быть рядом. Кто знает, что может из этого получиться. — Потому что я не хочу навязываться. Представь себе, у него была своя жизнь, может, у него даже жена и дети есть, откуда мне знать, а тут я врываюсь и пытаюсь что-то ему доказать, потому что когда-то что-то у нас было. Я не хочу рушить его жизнь. По крайней мере, пока он сам не покажет, что хочет, чтобы я присутствовал в его, а он чётко дал понять, что на данный момент ему это не нужно. — С одной стороны, ты прав, и я безумно уважаю твоё решение не рушить чужую семью, если она имеется, чего ты не знаешь. Но, с другой стороны, никто же не говорит, что общаться вы с ним можете только в романтическом плане. Можно же просто быть хотя бы друзьями. Я же знаю тебя, Антош. И знаю, что ты настолько отчаялся за эти годы, что сейчас тебе просто нужен этот человек рядом. Дима был прав. Абсолютно прав. И Антон соврал бы, если бы сказал, что не думал об этом ни разу. Он думал, думал очень много раз. Он просто хотел иметь возможность быть с Арсением рядом – это лучше, чем вообще без него. Да, это будет больно. Да, его будет буквально резать ножом от невозможности к Арсению прикоснуться, но после одиннадцати лет, в течение которых он каждый день скучал по нему, даже возможность просто быть рядом уже сделала бы его счастливым. — Я боюсь, что он скажет мне, что не хочет иметь со мной ничего общего. Не знаю, как смогу с этой информацией жить. — Но ведь ты не узнаешь, если не попробуешь. Дима был прав, но внутри сидело так много сомнений на этот счёт, что они терзали его и не давали решиться. Просто... — У тебя телефон светится, – вдруг произнёс Дима, возвращая его из мира собственных мыслей в реальность. Мама. Прислала какую-то фотографию. Антон открыл приложение и улыбнулся изображению своих родителей на горнолыжном курорте. Что может быть лучше, чем видеть своих родителей счастливыми? Он уже хотел убрать телефон подальше, как сверху высветилось новое входящее сообщение от неизвестного абонента. 22:15 Привет, Антош, что делаешь? Так написать ему мог только один человек. — Нужен, – произнёс вслух Антон, отчего Дима удивлённо нахмурился, пытаясь понять, к чему друг это сказал. Но Антону уже было всё равно. Он просто искренне улыбался и чувствовал себя невозможно счастливым.