***
Резкий звон прерывает мои размышления, так же как и резкий шум вокруг. Занимая позицию наблюдателя иногда ненароком удивляешься насколько подростки в нынешнее время активно (не скажу, что здорово и классно, все же мне не понять их восторга) живут. Кто-то ахуительно потрахался вчера, у кого-то новая наркота (конечно же невъебенно классная и вообще отхода от нее не ловишь, так же как и зависимость. Инфа 100%, пацаны, отвечаю, ну емае), какой-то кастинг в городе, на который захотели все девки разом, ведь «ох, там режиссер из Москвы, стану актрисой и все мне будут ноги целовать» и неважно сколько грязи в мире кинематографии. Не считаю себя пессимистом, скорее реалистом, видящего суть.***
Выходя в коридор, наблюдаю картину (впринципе уже вполне привычную), состоящую из Анжелы и Мела. Мел (по-моему скромному мнению)-довольно романтичный и поэтичный.—в лёгких много дыма.
этот день закончится, когда ты уснёшь.
Хороший парень, но со стороны прекрасно видно, как тот любит страдать, потому что все видят отношение Анжелы к нему, да и что уж, он и сам его видит. Но его натура романтика решила посмеяться над Егором и сделала эту девушку смыслом его жизни, музой. Таким людям как он всегда нужны «эмоциональные качели», отношения на грани зависимости, одержимости, ведь именно это дает им жизнь. Никто не в праве его осуждать, все же это выбор Мела, не глупый, чтоб не понимать. Хотя все же мне кажется, что зря он растрачивает свои нервы и любовь на нее, ведь она очень редко слышит и слушает его. Если честно, то иногда, слыша обрывки его монологов, мне становится интересно с ним поговорить. Но я остаюсь невидимкой, как для себя, так и для всех. Это был последний урок, можно спокойно уходить. Боже, блять, как же я заебалась. Прекрасно знаю, что меня ждет дома, так что иду в абсолютно противоположную сторону.—ты в пустой квартире.
истекаешь болью на полу в луже слёз.
***
Впрочем, даже мое знание не спасет меня. Мать-психичка и бесхребетный отчим сильно давят на мозги.—скажи мне всё как есть.
сядем в пустой вагон.
Вяло покачиваю ногами на самолетном крыле, глядя на уходящее солнце. Это место всегда обладало особой атмосферой, особенно на закате. Легкий, но это этого не менее холодный, ветер, трепал мои короткие, когда-то обрезанных в приступе агрессии, а после уже нормально подстриженных, пусть и коротко (как считает моя наилюбимейшая мать:"абсолютно, блять, отвратительно.кто тебя такую, сука, замуж возьмет?! ты хоть думаешь о последствиях? Впрочем, когда меня в последний раз ебало ее мнение?)волосы, но мне очень нравится. Выбритые виски и прическа «шторки», ну а так же довольно «унисекс» стиль, делали меня очень похожей на парня, что как раз очень сильно задевает мать.—я тоже не в курсе куда едет поезд.
узнаем потом.
По ее словам «слишком похожа на отца», а я снова радуюсь этому сравнению, ведь отец всегда был и будет мне ближе всех, как долго мы бы не виделись. Он уехал в свой любимый Питер и я, честно, за него счастлива. Больше нет давления от маман, любимый город и новая жизнь. Правда всегда, когда папа мне звонит, то мягко сокрушается, что редко есть возможность мне приехать к нему. И я тоже вместе с ним поддаюсь грусти, пусть и мимолетной. Все же я скучаю.—сколько в тебе любви?
хватит нам на проезд.
Достаю зажигалку и пачку из кармана, (очередное сходство с моим батей), и слабо чиркаю зажигалкой, прикрывая огонек рукой, чтоб не потух, и подкуриваю. Сигареты всегда давали мне особое успокоение и эстетику мгновения. То как легко кольца дыма растворяются в воздухе, оставляя после себя лишь воспоминание и горечь на языке. То как кончик сигареты становится ярко-оранжевым и вновь тусклым. В сигаретах есть особая романтика, пусть это не для каждого так.—мои карманы совсем пусты.
даже любви в них не место.
***
Слышу пока еще тихие, но эмоциональные голоса, направляющиеся ближе ко мне. Не сложно догадаться, что это компашка Кисы, Мела и Хэнка. Они довольно часто тут тусуются, ну а я в противовес довольно редко, так что обычно мы не сталкивались. Видимо сегодня не мой день. — О, ебать, Шеф. Какими судьбами? –ха, первым меня замечает Киса. Удивил, видимо сегодня он в хорошем настроении. — Да так, прогуляться решила.—вяло махаю рукой, ведь 2 дня голода все же дают о себе знать и сил особо двигаться не имеется. Вторым здоровается Мел, а после уже Хэнк. –Приветсвую, Евгения.— Егор в своем репертуаре, еще и мягко улыбнулся (а в глазах грусть, как забавно). Впрочем, ему не стоит знать, что конкретно эта форма моего имени для меня отвратительна. — Йоу, Жека.—пон, Хэнк комфортик. Устало улыбаюсь и осторожно киваю, разболевшаяся голова, не дает совершать резких движений.—это так больно.
это так больно.
Иногда удивляюсь как такие разные люди могут так хорошо дружить. Даже если взять в пример Хэнка и Кису. Совсем разные. Да и к тому же барыга и сын мента. Славное сочетание.—это так больно.
это так больно.
Улыбаюсь чуть шире, от своих мыслей от чего только недавно проколотая губа отдает резкой болью. Не ожидав этого, тихо шикаю, ловя странный взгляд Вани. Плохо разбираюсь в эмоциях, надо будет как-нибудь прочесть еще психологического… — Новый прокол? Круто смотрится, Шеф.—почему-то Киса обожает эту кличку и ее мягко растягивать, будто пробуя. Удивлена, что он вообще заметил, да и вообще спросил. Обычно мои проколы скидывают на то, что раньше не замечали. — Да, маман конечно накричала, но как-то абсолютно поебать… Киса широко усмехается сверкая почти черными глазами и снова продолжая путь к сараю вместе с Хэном, который кинув на меня взгляд, удаляется вслед за другом. Сегодня у всех фетиш на странные взгляды? — Тебе идет, Жек! — вздрагиваю от неожиданного громкого возгласа, слыша смех Кисы за спиной, видимо увидевшего мой шок напоследок. Наблюдаю за Егором который почему-то решил не уходить, а наоборот обогнув самолет, стал на него взбираться и через пару минут уже сидел рядом со мной, которая аккуратно сдергивала рукава обратно вниз, чтоб не показывать вновь окровавленные руки, с которых уже долгое время не сходят порезы. Не стоит показывать свою слабость.—свет любви наполнил цвет твоих глаз.
это магия внутри нас.
Парень молчит, а я молчу вместе с ним. На удивление его компания меня не угнетает, а наоборот дает почувствовать момент. Мы вместе смотрим на уходящее солнце, что за время разговора почти скрылось, но еще оставляя последние оранжевые лучи, что были так похожи на тлеющий огонек сигареты. Вновь чиркаю зажигалкой, слыша тихий треск распаляемого табака и с той же тишиной протягиваю рядом сидящему парню пачку. Тот не отказывается, осторожно доставая одну и принимая с моих рук жигу. В удивлении приподнимает брови глядя на фирму, но ничего не говорит.—магия внутри нас.
звёзды воссияли прямо сейчас.
это магия внутри нас, ма-а-агия.
Так мы и сидим в тиши, пока Мел не нарушает идиллию пустоты, высказыванием: — Погибнет рыжая лиса, настанет черная весна…— он говорил тихим, вкрадчивым голосом, от которого в сумме с фразой пошли легкие мурашки. — Довольно утопично и как-то…атмосферно… Даже не знаю как объяснить…–ненадолго замолкаю, пытаясь подобрать слова.–…типо, навевает, наверное, ассоциации. У меня это фраза ассоциируется с осенней меланхолией, пусть в ней и говорится о весне… Человек написавший это будто находится на дне и только это выражение себя помогает ему осознавать что он есть в реальности, находясь на краю… Меленин смотрит на меня в удивлении, что видно боковым зрением, а я все так же смотрю вдаль.—что нам остаётся?
догорать под солнцем.
Это впервые когда мы говорим не об уроках или приветственные фразы. Видимо все же судил книгу по обложке, смотря на меня. Хотя, я не удивлена, сама бы не подумала, глядя на себя в зеркало, что в моей голове есть хоть что-то. Но иногда так хочется, чтоб кто-то видел глубже. —Наверное соглашусь с твоими последними словами, но лично меня эта фраза привела в восторг своей краткостью, но большим смыслом…—он продолжил свои размышления, а я внимательно его слушая, находила неприличный уют в этот миг.—отрезать шипы, чтобы не уколоться.
капли крови льются, льются, льются.
Сигарета медленно тлела, тихо треща от новой затяжки и это уединение останется у меня в голове надолго.—умирать нам от любви придётся.
умираем от любви.
***
Ушла я, как на горизонте показался местный проповедник и, коротко кивнув на прощанье Мелу, спрыгиваю с крыла и ухожу в сторону пути домой. Тот вновь улыбается, но уже не так пусто, как полчаса назад, и в глазах уже нет такой тянущей на дно тоски. Слышу обрывок фразы: «…твой город это Питер, чувак. Там…», дальше уже не расслышала, но тихо усмехаюсь, мысленно соглашаясь. К сожалению этот день не сможет окончиться так же хорошо, как этот вечер, ведь сейчас я приду домой. Тихий вздох вырывается сам собой.