***
День, как и всегда, начинался обычно, за исключением того, что многих знакомых лиц уже не было. После начала войны деревня заметно опустела. Веселье покинуло эти края. Детей на улице уже почти никто не встречал (и мы опустим тот момент, что Сину всего 8 лет), зачастую там были женщины, да старики. На плечи мальчика стала ложиться ответственность по хозяйству, ведь отца он почти не видел, поскольку тот стал часто уходить на ночную охоту, тем самым сбросив на него почти все свои обязанности. Мать говорила, что это не безопасно и сильно ругалась, но отец явно её не слушал. Эти разговоры происходили довольно часто, буквально каждый вечер, но нужного эффекта не оказывали. В один из многочисленных дней, когда отец пришёл с ночной охоты. Сказать, что мама была очень взволнована, это ничего не сказать. Его правая рука была залита кровью, причем не чужой, а своей собственной. На этом же плече находилась небольшая тушка животного, придерживаемая целой рукой. Быстро усадив мужчину на сидушку, она отправила Сина за лекарством. Сразу же, после того как он «исчез» за поворотом, послышалась шипящая и недовольная ругань. Так уж матушка выражала свою заботу. Ускоряясь в некоторых местах и надеясь не растянуться на поворотах, мальчик быстро принес нужные средства. После чего его завуалированно отправили «погулять». Он вышел на улицу и пошёл. Куда? Это был хороший вопрос, ответ на который не был найден. Поэтому тот и шёл на тихоходной скорости. [ — И что это собственно было?] — спросила та, но получила лишь глубокий вздох. — Ты у меня спрашиваешь? — глупый вопрос, который Син спросил, не задумываясь. [ — Нет, у стены…] — сделав паузу и видимо размышляя над тем, добавить ли что-то колкое, она продолжила — [Конечно у тебя, так что это было?] — Ну наверно не очень удачная охота — предположил он, ведь со всей этой беготней и не зацикливался на ране. [ — Не очень удачная?! У него порез сквозной!] — в этот момент у Сина произошла загрузка информации. Сквозной порез? — Прости, не всматривался, меня быстро прогнали — тихо прокомментировал тот, дернув плечами, но после быстро добавил — Ни о чем не жалею, ни о чем… [ — Кто бы сомневался, кстати есл… Стой, остановись!] — порой Сюи была, ну не самым лучшим «ангелом хранителем». Син это услышал, но, очевидно, не успел обдумать и врезался в стену одного из домов, которая больно приветливо махала ему вспышками перед глазами. [ — Блять, не успела] — только и выдавила та — [Я знала, что ты глухой, но чтобы ещё и слепой. Ты превзошёл все мои ожидания] — с особой саркастичностью пролепетала та, остерегаясь чего-то. — Ой, иди-ка ты, я просто не заметил — грубо ответил мальчик, отказываясь воспринимать критику. [ — Ты не заметил стену дома? Ты недоразвитый что ли?] — насмешливый тон Сюи, буквально, выбивал возмущенный возглас из груди. — Нет, я просто задумался… Стоп, ты меня щас недоразвитым назвала? — обдумав её слова, с обидой поинтересовался тот. [ —А о чём это мы задумались?] — очередной вопрос без ответа от неё. А она не меняется. — Да просто стало интересно, что это за зверь такой, который смог покалечить отца — более не играя в убитого, он спокойно шагал по улице, задумчиво приложив палец к губе —Фактически он самый сильный человек, которого я встречал в этом мире. [ — Если честно, я не знаю. Тут всё зверьё слабое, а может просто твой отец не смог с ним совладать?] — с подозрением выдала та, ну, а Син находил лишь больше поводов дуться на неё. Она не была на том месте четыре года назад. Она не знает. — Да, то есть демоническую тварь он победить смог, а против какой-то мелкотни не устоял — с усмешкой выдал он, просвящаяя подругу. [ — Не, ну тогда не знаю…] — лучший ответ, по мнению редакции, «а не пойти ли мне...» Наступила раздражающая и несколько гнетущая тишина в их разговоре, и пока Син шёл до леса, никто не сказал ни слова. Молчаливой чащоба никогда не была, она всегда шумела. Трещали кузнечики, кричали какие-то маленькие птички и жужжали под ухом эти ебаные комары, в принципе, как и всегда. Началась война, а лес остался всё тем же. Не зря ведь говорят, что законы природы недвижимы. Возвращался он домой поздно, ароматы исходящие из леса убаюкивали и позволяли расслабиться, он сам того не заметил, как уснул. Открыла глаза наша спящая красавица, когда уже стало темнеть и пошла домой понимая, что сейчас получит нагоняй. А если серьёзно, он просто понимал, что вопросы ему начнут задавать с порога. Ведь Син не только шатался, незнамо где, но ещё пропустил обед с ужином. Уже на подходе к дому он заметил, что там было как-то… оживленно. Такой обстановки не было давно, ведь война как никак. В доме мальчик не заметил ни одного знакомого лица, кроме родительских. Зато громкие голоса, хорошо слышались даже на улице. За столом сидело четверо мужчин, активно жевавших пищу. Они постоянно переговаривались на непонятном ему языке, а потом на ломаном, известном ему, просили им с чем-то помочь. С одной стороны лица родителей выражали радость, ведь нечасто увидишь гостей в такой глуши, но она была показной. За свою жизни с ними, он изучил их привычки и притворства, в том числе и эмоции. В глазах родителей читалось беспокойство с плескающейся тревогой. За что именно, он не знал. — Хозяющка, ай да вкусная у тебя каща — ответил один из мужчин на языке, с явным акцентом. — Да, да, а мащно ли ещо? — спросил другой, с более сильным искривлением слов. Только сейчас Син заметил, что на них была боевая одежда и очевидно амуниция, хорошо спрятанная под одеждой, не заметить её было бы позором, особенно если учитывать, что Син знает каждый выступ какой-либо вещи (как говорится, спасибо родителям). Мать, увидев того в проходе, подошла к нему и с ноткой сомнения в голосе сказала ему уйти в свою комнату. Он беспрекословно повиновался.***
Почему-то вечером, когда он укладывался спать, Сюи отчего-то сильно беспокоилась и приказывала ему быть начеку, уж больно ей не нравятся эти люди. «Шестерёнки поехали, сестрица» он, конечно же, не упустил момента её подколоть, но она ничего не ответила. Наконец решив отбросить шутки, он всё-таки прислушался к ней, те люди также его беспокоили. Уж слишком подозрительные. * * * Ночью его разбудил звук тлеющего дерева, крики людей, неприятный запах, который он ранее никогда не встречал, и голос, кричавший в его голове… Это была Сюи. [ — Про…проснись б-быстрее…быс. быстрее] — теперь он больше походил не на привычный, почти механический, а на голос зарёванного ребёнка. В этот момент в комнату Сина вбежала мама. Растрепанные каштановые волосы, приобретшие такой вид то ли от бега, то ли от недавнего сна, который как рукой смело. Определить было сложно, она судрожно глотала воздух и явно спешила, пытаясь отдышаться, как недавний утопленник. Её беглый взгляд прошелся сначала по Сину, ища повреждения и уже не найдя их, женщина стала спешно подходить к нему. — Син, мальчик мой. Будь хорошим, послушай меня… Подожди здесь и не шуми, ладно… — её голос был не таким как обычно, но одновременно пропитанный нежностью и волнением, отчего та сбивалась, но продолжала свой монолог. Она протянула ему в руки амулет, буквально, вдавлия в кисти маленьких рук. Родители очень бережно и с трепетом относились к этому предмету, и были против, когда Син, просто играючись, забирал у взрослых. Отчего же она сейчас так настойчива? Син как обычно не знал… Женщина, взяв его на руки, посадила в шкаф и сказала сидеть тихо. Хоть и было темно, но мальчик видел движение на щеке женщины, она плакала? Поцеловав Сина, та закрыла шкаф. — Мама? — его приглушенный голосок звучал слишком жалко за закрытой дверью. Пусть его не замечали, но он то слышал и видел всё: как звучал ключ, закрывающий замок, как в комнату ворвались люди, те самые, которые сегодня вечером ели за их столом и звук…когда обнажается меч. Его он запомнил, как сигнал опасности, смерти, ведь так он и оказался в этом мире. Плохо дело. Меч обнажился и сразу за ним последовал истошный крик его матери… Она никогда не плакала, не то что бы кричала. Но сейчас всё была иначе, тонкое отверстие для ключа не давало достаточного обзора, но сейчас он всё прекрачно понимал. — Нет, нет, Нет! — приближающаясь волна паники получала ещё больше питания от его страха. Хотелось рыдать, сильно и громко, он ведь только обрёл семью, он не мог, не хотел её терять. А тем временем система пыталась успокоить потерявшее надежду сознание. Её голос впервые обрёл человеческую интонацию, он стал спокойным, хотя его дрожь выдавала с поличным. [ — Тише все х-хорошо.] — Что хорошего?! Нет, все плохо, ужасно, я не хочу! Не буду! Почему, почему опять со мной?— на краях глаз появилась предательская влага, что потихоньку стекала по щекам. Его голос в голове предательски дрожал, он понимал. Понимал, но… [ — Будь хорошим мальчиком и слушай меня, не шуми, я хочу как лучше] — она всегда действовала только из лучших побуждений. Солёные дорожки уже исчертили его кожу, но будто и не думали останавливаться. Зажав рот свободной ладонью, он не издал ни единого звука, тем самым не выдав себя, как того и просила мама. Он смотрел на людей через щель шкафа с ненавистью и пренебрежением. Он был уверен, что мама бы не хотела такой кончины сына. Он ещё отомстит этим выблядкам. Родители постоянно говорили, что месть это удел слабых, но он не мог этого не сделать. Точнее не хотел, таков его характер. После короткого и агрессивного разговора на непонятном ему языке, шаги из его комнаты стали удаляться, но он ещё долго сидел и молчал… Сидел тихо, но в голове был бурный поток мыслей. Отдельные фразы, которые Син пытался обработать… Сюи какое-то время пыталась дозваться до него, но все было тщетно, он не отвечал, смотря все время в одну точку. [ — Я пока отключусь, побудь один.] — это была её последняя сказанная фраза, а после всё утихло, давая свободу сдерживаемым чувствам…***
Утро было непривычно тихим. Все закончилось ещё вчера, когда от перенапряжения и усталости Син вырубился, а может Сюи помогла. Была слишком темно и страшно, особенно после вчерашней ночи. Оказывается стенки шкафа не отличаются особой прочностью, ведь одна упала, когда он особенно сильно ударил её ногой, руки у него были слишком слабыми. За ней развалилась и остальная его конструкция. [— Закрой глаза как выйдешь] — очевидно, запись от Сюи. Непонятно почему, но он хотел ей повиноваться и прикрыл глаза ладонью. Опираясь о стену дома, которая по ощущениям сместилась от своего изначального места, тот мелкими шажками к выходу. И зачем только старался? Он был зол. На людей, которые напали на деревню, за свою трусость, за то, что не смог спасти маму и отца. Такие родные и одновременно далекие слова. Для кого-то любимые и единственный, а он упускает свой шанс уже второй раз. Опять. Опять... Его чувства, как и перед смертью смешались в один большой круговорот — в спектор эмоций, которые Син не мог понять или прочитать. К его великому сожалению, времени засиживаться у него не было, убийцы могли вернуться в любой момент. Он начал собирать комплект одежды и необходимых вещей, которые ему бы понадобились, ведь оставаться в деревне более было не безопасно. Тем более атмосфера здесь давила тяжким грузом. Он хотел скорее уйти с места, где больше никогда не увидит таких родных людей. Избавиться от этих крох, что он так усердно собирал, от этого липкого чувства. Он надел удобную одежду серых оттенков с дзяпао, руки на сгибе кистей он подвязал чёрными лентами, в которые засунул по небольшому кинжалу. Он надел ханьфу и подвязал кушаком. На ногах штаны, а на ступни удобную обувь, которую он подвязал таким же чёрными лентами, чтобы штаны не испачкались. Волосы он крепко собрал в хвост, а после закрепил цзю. Из вещей, кроме кинжалов, которые он взял, Син также подвязал на пояс небольшой амулет, данный матерью. Ещё также пару скляночек и бумажек против нечисти, тот засунул под пояс ханьфу, так, на всякий случай. Внутренние карманы ханьфу были достаточно вместительные, и он решил в один из них сложить вещи первой помощи, такие как: бинты, иглы с нитками и пару мешочков с травами, имеющими разные эффекты. С данным набором он вышел из дома. С собой он прихватил небольшую табличку, которую после кинул в раскалённые угли. Зачем? А это не важно. Вокруг стояла разруха, немногие дома выстояли после пожара. Выйдя из дома он немного впал в ступор. Здание накренилось градусов так на тридцать, если не больше, и теперь больше походило на то что скоро обрушится. Сюи так и не подключилась к нему, ещё с утра от неё не было не слуха не духа, поэтому куда идти он не знал. После недолгих раздумий Син решил идти вглубь леса, ведь он не бесконечный и очевидно, что куда-то да выйдет. С этим решением он и выдвинулся в путь. Идти тот решил по тем местам, которые некогда проходил с отцом на охоте. [ — Я отключилась на одну ночь. Нет, даже на семь часов, ты, скорость наша недоделанная, куда прёшься?] — видимо, пытаясь сгладить обстановку шутила та. — Иду в лес, он же не бесконечный — опустошенно ответил он. Это было бы умное заключение, если бы Син знал куда он идёт. [ — М-м и как ты выживать собираешься?] — они уже давно перестали разговаривать в официальном обращении, поэтому их можно было назвать, друзьями? — Если ты забыла, то я могу охотится и довольно проворный для разной деятельности — приводил примеры тот, пригибаясь под низкой веткой. [ — А нечисть, ты о ней подумал?] — в противовес его словам, выдала та. — У меня есть амулеты против них - тихо говорил он, чувствуя надвигающююся бурю. [ —В размере пяти штук?!] — Не, ну а что ты предлагаешь? — это был важный вопрос. [ —Как вариант научиться теневому искусству, так ты хотя бы нечисть избегать сможешь] — ох, если бы Син знал что это такое. — Это же займёт уйму времени [ — А ты у нас как-будто спешишь, и тем более, как я помню, твоя скорость запоминания не такая уж и маленькаяОт автора: отсылка к первой главе. ] — что верно, то верно. — Ну хорошо, будь моим наставником, сестрица — даже не смотря на лицо мальчишки, можно было понять, что он улыбается. На такое «счастливой» ноте он стал обучаться теневому искусству «полёта» по деревьям.***
Через три недели
[ —Ногу выстави вперёд, оболдуй, а то не допрыгнешь] — очередное начало «весёлого» дня. — А я как-будто и не знаю. [ —Напомни, кто вчера упал раз так десять?] — Сюи будет стебать его этими провалами, ещё много дней. Нет, много лет. — Не знаю о ком вы говорите [ —Балбес, смотри вперёд, я не хочу, чтобы ты потерялся где-то в лесу] — довольно странно использовать в предложении слова «балбес» и «потерялся», если речь идёт о Сине. За эти несколько недель Син и правда получил некоторые знания «полётов». Устраивая себе тренировки с клинками, он не редко ранился, отчего в последнее время был раздражителен, пусть и старался скрывать это. Он ведь сильный, он сможет это преодолеть. Благодаря тому, что он никогда не забывал про запасы, с едой у него проблем не было. Жалко было только птичек, которые пролетали над ним… Один точный бросок ножа и птица падает. Так и сейчас, солнце стояло в зените, а Син сидел на поляне и чистил от перьев какую-то птицу. Наконец общипав её, он решил отложить обед на потом, так как сейчас есть не хотелось, поэтому сложил уже очищенную тушку в мешочек, который закреплялся у него на поясе. — Сюи, а Сюи, куда мы теперь пойдём? — у Сина был просто колоссальный запас энергии. [ —У тебя там ядро с энергии? Мы уже километров двадцать за сегодня прошли, остановись, передохни] — Ну не хочешь как хочешь, тут такое приятное солнце — он немного подумал и лёг на спину, прикрыв глаза. Солнце, по правде говоря, слегка припекало, ведь был июнь, но как не странно ему не было жарко в одежде. За все время нахождения в лесу его кожа загорела, а глаза стали более глубокого синего цвета. Кстати, он так и не смог понять причину данного явления. Может ли ультрафиолет менять цвет глаз? Хрясь Син резко вскочил и обернулся на источник шума, там стояли трое взрослых мужчин в одинаковых одеждах…