Брак по расчёту: Пока смерть не разлучит нас

       Несмотря на то, что комментарий Томоэ о том, что он будет целовать её до конца дня, показался ему нелепым, они целовались ещё некоторое время. Но дальше медленных и сладких поцелуев дело не пошло, и в конце концов они растянулись на траве, при этом Томоэ лёг на спину, чтобы не испачкать кимоно, о чём он постоянно повторял. Завершив поцелуй, он напомнил, что день ещё только начинается, и Нанами с неохотой сняла цветочную корону, после чего они ушли.        Оттуда на другом корабле они отправились в другую часть Такамагахары, где гуляли среди райских садов и заглядывали в магазины. Всё здесь было намного ярче, намного прекраснее, чем на земле, и Нанами оценила возможность увидеть, как устроена жизнь на этой плоскости. Здесь было так спокойно, так безмятежно, и на душе у Нанами стало легче, чем когда-либо за долгое время.        Когда день начал заканчиваться, и солнце позднего вечера сменило цвета с огненно-оранжевых и жёлтых на нежно-розовые и фиолетовые, Томоэ проводил девушку в ресторан с видом на реку, где они расположились в па́тио, в окружении цветущей сакуры, ветви которой образовывали навес над головой. Они заказали несколько блюд, чтобы попробовать их вместе, а когда принесли еду, официантка запечатала специальный барьер вокруг их столика, чтобы они могли уединиться, создавая иллюзию, что они остались одни на патио.        — Эта еда слишком красива, чтобы её есть, — сказала Нанами, разглядывая стоящие перед ними блюда: фрукты, нарезанные в изысканных формах, гарниры, напоминающие кружева и ленты, съедобные цветы, разложенные в сложных композициях. — Я никогда не видела ничего подобного, — с любопытством она посмотрела на Томоэ. — А ты?        — Я никогда не ел райской пищи, но она похожа на то, что подают в ресторане Оокунинуши, — заметил он, осторожно поднимая кусок сашими и некоторое время разглядывая его, прежде чем положить в рот.        — Ты ел раньше в ресторане Оокунинуши? — спросила Нанами, последовав примеру Томоэ и начав с рыбы, не желая пока портить композицию из цветов и фруктов.        — Я не очень люблю есть, — Томоэ сделал паузу, чтобы отпить саке. — Так что нет, не ел.        Мысль о том, что он не любит еду, была для Нанами чуждой. Она смотрела, как он медленно, деликатно откусывает ещё один кусочек, его манеры были безупречны. Трудно представить его диким лисом, когда он ведёт себя так изящно, подумала она. Когда кто-то говорил, что он дикий, она представляла себе человека беспечного, буйного, неотёсанного. Но Томоэ не был похож ни на кого из них. Если в нём и было что-то дикое, так это то, что он иногда бывал агрессивным или грубым. Но когда он хотел, то мог быть и утончённым — даже божественным.        Должно быть, она слишком долго смотрела на него, погрузившись в раздумья, потому что он поднял на неё глаза с невозмутимым выражением лица. — Что? — спросил он, сделав ещё один глоток саке. — Не нравится еда?        — А? О, нет, дело не в этом, — оторвавшись от своих мыслей, с лёгким смешком ответила Нанами. — Я просто задумалась, — лицо её порозовело, и она быстро отправила в рот кусочек гёдза, прежде чем успела сказать какую-нибудь глупость.        Обычно Нанами более импульсивна в своих высказываниях, подумал Томоэ, наблюдая за ней. Теперь ему стало ещё любопытнее. — О чём? — спросил он. — Если ты собираешься пялиться на меня, то должна быть готова поделиться своими мыслями.        Теперь она видела, как дикий лис вырывается наружу. Нахмурившись, она легонько пнула его под столом. — Не смейся надо мной, — она надулась.        — Я и не смеюсь, — несмотря на это, Томоэ не смог сдержать лёгкой улыбки, которая тронула его губы, и он на мгновение прикрыл рот, наслаждаясь детским выражением её лица. — О, Нанами. Тебя так легко прочитать — он невозмутимо продолжил есть.        — И что это значит? — Нанами бросила в его сторону дерзкий взгляд, но тут же пожалела об этом. «Он что, смотрит на меня влюблёнными глазами в такой момент?» - задалась она вопросом, пылая лицом, не в силах оторвать пристального взгляда от полуприкрытых глаз Томоэ.        Как легко её дразнить, подумал Томоэ с ухмылкой, оценив, как порозовели её щёки и как взволнованно дёрнулся её рот. — Я просто имел в виду, что легко понять, когда ты думаешь обо мне, — сказал он, наслаждаясь тем, как она спрятала лицо в ладонях. — Ну что? Ты ведь думала, не так ли? — он промурлыкал последнюю фразу, наклоняясь ближе, поставив локти на стол и подперев подбородок ладонями.        Нанами сквозь пальцы смотрела на ухмылку Томоэ, и сердце её учащённо забилось. Он так на меня смотрит, словно хочет съесть заживо, подумала она. — Вообще-то я думала о том, что твои манеры слишком хороши, чтобы быть дикими, но потом ты выкинул вот это, — она охнула, уронив руки на колени.        — Хм, понятно, — Томоэ продолжал ухмыляться, прижимая одну руку к своей щеке, а другую протягивая через стол, чтобы взять её за руку. Он поднес её к губам и поцеловал костяшки пальцев. — И всё же это тебя возбуждает, не так ли? — он прикусил кончики её пальцев, в его глазах блеснуло что-то озорное, возможно, даже шаловливое.        Нанами уже не думала, что её лицо может стать ещё горячее. Одного этого незначительного намёка было достаточно, чтобы ей захотелось растаять прямо здесь. Вытащив свою руку из его руки, она села ровно, взяв себя в руки. — Томоэ, не здесь.        — Я не имею ни малейшего представления, о чём ты говоришь, — ухмылка Томоэ усилилась, но он вернулся в исходное положение, бросив на неё лукавый взгляд и съев кусочек фрукта.        Он специально всё это делает, подумала Нанами, всё ещё краснея, и замолчала, доедая рис. Не было смысла так переживать из-за его подколов, он только забавлялся её смущением.        Пожалуй, пора завязывать. Смягчив взгляд, Томоэ протянул руку через стол, чтобы заправить непокорную прядь волос Нанами за ухо. Кончики его пальцев прикоснулись к её щеке, притягивая её взгляд к себе. На мгновение они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Несмотря на то, что она смотрела на него слишком пристально, Томоэ было трудно оторваться, даже когда он этого хотел.        «У него такие красивые глаза» — подумала она. «Глупо было бы говорить ему об этом… верно?» — она решила оставить это при себе.        Заметив, как она замерла, что снова перестала есть, Томоэ моргнул и первым снял с себя чары, размышляя, не околдовал ли он её невольно. Должно быть, так оно и было — она не сводила с него глаз, выглядела ошеломлённой и словно потерявшейся. Еда разрушит чары, решил он.        Подцепив палочками ещё один кусочек сашими, он протянул его ей. — Вот, попробуй, — она послушно открыла рот, и он накормил её. При этом они продолжали смотреть друг на друга. Он чувствовал себя странно, неописуемо. Он снова стал кормить её, на этот раз кусочком фрукта.        «Он так со мной обращается, а потом ждёт, что я не буду в него влюблена» — подумала Нанами, и лёгкий румянец залил её щёки. Трудно было представить, что всего пару месяцев назад она боялась встречи с ним, сторонилась его прикосновений, тревога боролась с чувством долга. А теперь она жаждала этого прикосновения, не в силах насытиться им.        К этому времени солнце уже полностью село, последние золотистые отблески угасали, как угли, превращаясь в пепел. Постепенно стали видны звёзды, ожившие, словно миллион сказочных огоньков на фоне тёмно-синего цвета. С неба звёздный свет кажется ярче, подумала Нанами, удивлённо глядя вверх. Мягкие, прерывистые вспышки золотистого света сияли прямо сверху, из-под навеса цветущей вишни; на деревьях сияли светлячки, более яркие, чем когда-либо, и их сияние освещало внутренний дворик.        — Ты когда-нибудь слышала легенду о светлячках? — спросил Томоэ, приостановившись, чтобы понаблюдать за ленивым полётом жучков.        Хмыкнув, Нанами подняла гёдза, чтобы накормить Томоэ, и он безропотно принял еду. Она подставила под кусочек руку, чтобы нечаянно не уронить его, и устремила взгляд на его губы. — Я не очень хорошо помню. Я знаю, что считается, что это души погибших солдат. Я слышала что-то о том, что они должны быть романтичными, но кроме того, что они красивые, я ничего не помню, — она слегка улыбнулась. — Может быть, мама и рассказывала, но это было так давно, — она скормила ему кусочек рыбы. — А что с ними?        Томоэ сделал паузу, чтобы прожевать еду, которую она ему дала, а затем сел, аккуратно положив палочки, и поднял чашку с саке. — Говорят, что они символизируют одновременно трагическое и романтическое событие, — начал он, погрузившись в размышления. — По легенде, жила-была принцесса светлячков, которую разочаровали многочисленные ухажёры. Тогда она сказала им, что тот, кто принесёт ей огонь, станет её мужем, — он потягивал саке, опустив глаза и смакуя его. — И хотя многие пытались это сделать, все они, как она и ожидала, сгорали заживо в своих погонях. И лишь принцу светлячков, узнавшему об этом испытании, удалось добиться успеха, — он отставил чашку и поднял глаза, встретившись с её взглядом, который был полуприкрыт. — Он привёл с собой целую армию светлячков, чтобы осветить весь дворец. Конечно, принцесса была потрясена этим жестом. После этого они поженились, — тут он поднёс её руку к губам и поцеловал. Затем он поднял палочками один из цветков и прижал его к её губам. — Говорят, что если влюблённые хотят добиться успеха, они должны принести возлюбленному огненное подношение, иначе рискуют потерять его навсегда.        Долгое время Нанами ничего не могла сказать, а только смотрела на него, приоткрыв губы, чтобы он положил цветок ей в рот. «О, Боже мой», — подумала она, и сердце её заколотилось. «Я уничтожена окончательно». Она никак не могла рассчитывать на меньшее, после того как он был так романтичен по отношению к ней. Ни одна сёдзё-манга не могла даже сравниться с этим. Она задумалась, реально ли всё это сейчас, и незаметно ущипнула себя за ногу под столом. Нет, она всё ещё находилась здесь. Она не могла оторвать взгляда от его глаз, и он тоже не отводил его, вместо этого подавая ей очередной кусок еды.        — Я не помню этой истории, — наконец сказала она, смущаясь и краснея. — Это очень мило, — она мягко улыбнулась, думая, не намекает ли он на то, что, пригласив её сюда сегодня вечером, он разжёг в ней огонь. И тогда она пролепетала: — Ты очень милый.        — Только когда я сам этого хочу, — Томоэ наклонил голову и слегка коснулся её щеки. — Но я хочу сохранить тебя, Нанами.        — Я уже у тебя есть, — Нанами прижалась к нему, опустив глаза. — Я твоя навсегда.        Навсегда. Давненько никто не произносил этого слова в его адрес. Томоэ вспомнил те давно минувшие дни с Акура-Оу, последним человеком, который обещал ему вечность. Их связь была иной, но всё равно глубокой и искренней. Он задавался вопросом, может ли кто-нибудь действительно сдержать столь высокое обещание. Но он не хотел портить момент своими сомнениями, поэтому ничего не сказал и снова поцеловал руку Нанами, после чего продолжил её кормить. Лучше не думать о прошлом, когда раны так глубоки. Пока же он наслаждался тем, что они вместе, и притворялся, что это не закончится когда-нибудь — когда бы этот день ни наступил.

***

       В завершение ужина они попробовали два разных десерта — дайфуку с клубникой и конфеты в форме цветов. После этого они ещё некоторое время отдыхали на террасе, молча наблюдая за небом. Вскоре настало время уходить, и Нанами вслед за Томоэ снова вышла на улицу.        — Сегодняшний день был прекрасен, — сказала она, держа Томоэ за руку и сияя от счастья. — Спасибо, что пригласил меня на прогулку.        — Мы ещё не закончили, — ответил он. — У меня есть для тебя ещё один сюрприз.        — Ещё один сюрприз? — Нанами моргнула. — Ты уже так много для меня сделал. Я не могу представить, что ещё ты можешь сделать.        Томоэ вздохнул. Он хотел, чтобы она не задавала вопросов. — Тебе понравится. Я обещаю.        Он вёл её по улицам, держа за руку, и мягкое сияние освещало им путь. Дорога вела их сквозь сплошное звёздное покрывало к высокому водопаду, который плавным каскадом спускался по многослойным облакам, образуя реку, по которой они шли ранее в тот день. Взмах руки — и из его рукава выпорхнул зачарованный листок, который ударился о барьер и поднял рябь в воздухе, как на воде. Длинный серебристый мост, словно мираж, мерцал, изгибаясь высоко в ночном небе и исчезая среди облаков. Оглянувшись через плечо, Томоэ убедился, что Нанами идёт рядом, и потащил её на мост, где каждая ступенька светилась под ними, словно тусклые звёзды, служившие им лестницей. Под ними небесный, похожий на сон город становился всё меньше, растворяясь в ветре. Было тихо, только ветерок, светлячки и лепестки плыли по невидимому потоку воздуха.        Глядя на небо, Нанами заметила растущую луну, лужицы серебристого света которой контрастировали с тенями облаков. Вдалеке слышалось нежное журчание воды о берег, успокаивающее и приветливое. Достигнув вершины моста, она окинула взглядом широкую серебристую реку, усеянную звёздами, которых было не счесть. На поверхности реки покачивался небольшой кораблик, похожий на тот, что был утром, — один, но не одинокий.        — Это наша последняя поездка на сегодня. На этом судне мы вернёмся в святилище Микагэ, — сказал Томоэ, увлекая её на край берега. Он слегка поклонился ожидавшему их оленю-фамильяру и протянул ему пропуска. На них снова была поставлена серебряная печать. Затем он потянул Нанами за руку, приглашая её следовать за ним внутрь.        В отличие от утренней поездки, на этом судне они были единственными пассажирами, отсек был полностью отгорожен и уединён. Подушки всех размеров и цветов устилали пол, широкие открытые окна украшали полупрозрачные шелковые занавески, развевающиеся на ветру.        Томоэ откинулся на подушки и протянул руку Нанами, приглашая её сесть с ним, а не напротив него. Нанами лишь на мгновение замешкалась, огляделась по сторонам и поняла, что они совершенно одни. С замиранием сердца она взяла его за руку и позволила ему притянуть себя к нему.        Прижавшись к его груди, Нанами смотрела в окно, наблюдая за рекой и звёздами, проплывающими мимо них сверху и снизу. Это просто нереально, подумала она. — Наверное, мы очень далеко от земли, — сказала она, пытаясь рационально осмыслить увиденное.        — Да, очень далеко, — Томоэ осторожно вынул палочку из её волос и провёл по ним пальцами, а другой рукой крепко обхватил её за талию. — Это Серебряная Река Небес.        Глаза Нанами расширились, и она села, уперев руки в грудь Томоэ. — Я знаю эту историю, — она посмотрела в глаза Томоэ. — Но нельзя же проехать по Млечному Пути. Это невозможно.        При этом Томоэ слегка хихикнул, коснувшись её макушки. — Тебе ещё многое предстоит узнать о мире богов. Там возможно всё. Это совсем не похоже на ваш мир, — он снова притянул её к себе, прижался щекой к её макушке, поглаживая волосы и спину.        Возможно, он прав, подумала она; возможно, обе версии могут быть правдой, поскольку мир духов находится над миром людей. Очарованная, она прижалась к нему, впитывая тепло его тела и глядя в окно, желая запомнить каждую секунду этого мгновения. Он тоже смотрел в окно, а его руки лениво проводили по её спине и бокам, нежно массируя их. Минут десять никто не разговаривал, предпочитая слушать шум воды о корпус корабля, ветер в шторах. А Нанами всё больше и больше захватывало, сердце билось слишком сильно, чувства становились всё сильнее.        Коснувшись его щеки, она отвлекла его внимание от окна. Затем она подняла голову и произнесла чуть слышным шёпотом. — Займись со мной любовью сегодня вечером. Когда мы вернёмся домой.        Глаза Томоэ слегка расширились, губы разошлись. После того, что Рекка сделал с ней, он не ожидал, что она попросит его об этом в ближайшее время. Вообще, он планировал какое-то время держаться подальше от этой темы. — Ты уверена?        — Да, — без колебаний ответила Нанами и прикоснулась губами к его губам. Затем, подумав, она чуть отстранилась, но всё ещё оставалась достаточно близко, чтобы чувствовать его дыхание, мягко падающее на её губы. — Если только ты не хочешь.        — Хочу, — ответил он. — Но ты уверена, что это тебя не пугает?        Она покачала головой. — В тот момент было страшно, но он не зашёл далеко. Так что я в порядке. Секс меня не пугает.        — Хорошо, но скажи мне, если тебе станет страшно. Я никогда не сделаю ничего плохого, — бровь Томоэ нахмурилась, и он заглянул в её глаза, обеспокоенный.        Прижавшись к нему носом, она прошептала: — Я знаю. Я доверяю тебе, — она мимолетно прикоснулась губами к его губам.        — Я рад, — получив её заверения, Томоэ сократил расстояние между ними, глубоко поцеловал её, запустив пальцы в её волосы.        Нанами прильнула к нему, и огонь внутри неё разгорался, пылал, умоляя выпустить его на свободу. Медленно откинувшись назад, она опустилась на подушки, увлекая его за собой. Его дыхание стало глубже, и она почувствовала, как он прикусил нижнюю губу и прижался к ней всем телом.        Когда его губы приникли к её шее, она не смогла сдержать реакции собственного тела: из неё вырвался лёгкий, сиплый стон, а спина выгнулась дугой. Он продолжал покусывать и посасывать то самое место, посылая мурашки по позвоночнику, от чего она вцепилась в его кимоно, прижимаясь к нему изо всех сил. Прошло слишком много времени с тех пор, как они в последний раз занимались этим. И она не собиралась этого делать.        Услышав эти звуки, Томоэ остановился, нависнув над ней, его тело дрожало, а сердце стучало в ушах. Он смотрел в её глаза, звёзды и луна, отражавшиеся в этих тёмных озёрах, завораживали его.        — Я не хочу ждать, — задыхаясь, пролепетала она, обнимая его за шею.        — Нам и не нужно, — пробормотал Томоэ, нежно целуя её губы. — Здесь нас никто не увидит.        Никогда прежде она не чувствовала себя такой слабой, как сейчас, такой увлечённой. По виду за окном она поняла, что вокруг нет ни души, что никто их не поймает. — Пожалуйста, — пробормотала она, закрывая глаза и краснея. — Я хочу заниматься с тобой любовью всю ночь.        В его горле заклокотал смех, и он ухмыльнулся, покусывая мочку её уха. «Будь осторожна в своих желаниях», — промурлыкал он ей на ухо. Он сомневался, что она будет чувствовать себя так же после того, как он удовлетворит её потребности, но всё равно эта мысль была отрадной.        Продолжая покрывать её шею поцелуями, он проворно расстегнул её оби, осторожно откинув слои кимоно. Провёл влажными поцелуями по ключицам и между грудей, по очереди припадая губами к каждой из них. Её живот напрягся, и по телу пробежала заметная дрожь; он проследил это движение пальцем, спустившись до самого подола нижнего белья.        Нанами уже чувствовала себя разгорячённой, боль между ног требовала внимания. Но Томоэ не торопился, медленно целуя её грудь и живот, изредка покусывая и посасывая кожу, его прохладные ладони скользили по её бокам, задевая лифчик. Как только его губы оказались на впадинах у её бёдер, она застонала, желая, чтобы он опустился ниже. Вместо этого он уделил особое внимание её бёдрам, прикусив нежную плоть, от чего у неё запульсировало между ног.        Томоэ пропустил те места, которые она хотела, чтобы он трогал, и вместо этого набросился губами на её бёдра, слегка посасывая кожу. Она запустила пальцы в его длинные волосы, прижимая его голову ближе, и в её горле заклокотали отчаянные хрипы, а бёдра затряслись.        — Томоэ, — застонала она. — Пожалуйста.        — Я слишком обделил тебя вниманием, да? — Томоэ бросил на неё мимолётный взгляд и провёл кончиком языка по сухожилию на бедре. Он выдохнул на влажный участок кожи, отчего по её ногам побежали мурашки. — Мои извинения; я не должен был нарушать обязанности твоего мужа. Позволь мне загладить свою вину перед тобой». Он нежно и медленно поцеловал её бедро, пальцы его скользнули к нижнему белью, спускаясь по бёдрам, пока он не снял его.        Нанами прикрыла рот рукой, подавляя рвущийся наружу стон и стараясь производить как можно меньше шума, чтобы управлявший лодкой олень не услышал её. Было что-то манящее и волнующее в том, чтобы ощущать прохладный воздух между ног, смотреть на открытую вселенную и звёзды. Она была так сосредоточена на окне и небе за ним, что не замечала, что делает Томоэ, пока что-то горячее и влажное не сомкнулось на её клиторе. Она зажала рот обеими руками и застонала, а внезапный всплеск удовольствия заставил её ноги задрожать. Опустив взгляд, она увидела, что Томоэ закрыл глаза и приник к её половым губам, выражая спокойствие и желание. Он проводил кончиком языка по её клитору, заставляя её извиваться и стонать в ладони.        По реакции Нанами Томоэ понял, что ей не нужно никакой дополнительной стимуляции, но сегодняшний день был для неё, и она уже несколько раз попросила его войти, так что он решил подшутить над ней. Положив руки на её бёдра, он раздвинул их шире, зарываясь лицом между ними, проникая языком внутрь, позволяя губам касаться её клитора. Она снова качнула бёдрами, и он переместил руки, чтобы остановить их, прижав её к подушкам. Он ласкал её медленно, глубоко, сильно, наслаждаясь тем, как она дёргается по его указке.        Это пытка, подумала Нанами, дыхание её стало быстрым и резким. Она уже чувствовала, как наслаждение нарастает внутри неё, достигая апогея, и понимала, что долго так не протянет. Но у неё не было сил попросить его остановиться, сдержаться, прежде чем он сможет оказаться на ней сверху.        Несмотря на то, что Томоэ удерживал её, Нанами всё равно пыталась тереться о его губы, не в силах сдержаться, в отчаянии.        Однако, он, пожалел её, потому что сосредоточился на её клиторе, а его руки скользнули дальше по бёдрам, так, что большие пальцы оказались прижаты к внутренней стороне, рядом с её входом. Задыхаясь, она крутила бёдрами, и от каждого посасывания у неё подрагивали ноги. Твёрдый язык пронёсся от её входа по складочкам, закончив у клитора. Он надавил на её клитор так, что по ногам пробежали электрические мурашки, а дыхание стало громким и смешалось с отчаянными стонами.        Возобновив посасывание её клитора, он стал чередовать их с небрежными поцелуями и ласками языком. Подушечки его больших пальцев сильнее надавили на её половые губы, и по ней пробежала шальная дрожь. Она была готова умереть. Это давление в сочетании с ласками его рта на её клиторе сделали своё дело, и она громко застонала, тяжело дыша через нос, выгнув спину и дрожа всем телом, когда оргазм захлестнул её. Он продолжал прижимать её к себе, посасывая и облизывая все сильнее, пока она не рухнула на подушки, содрогаясь.        Ухмыляясь, он поцеловал внутреннюю сторону каждого бедра, а затем поднял на неё глаза.        Первое, что сделала Нанами, как только смогла говорить, — убрала руки ото рта и пискнула: — Зачем ты это сделал?        — Сделал что? — Томоэ ухмыльнулся, наклонив голову, глаза блеснули в лунном свете.        — Заставил кончить меня, — её лицо стало горячим, и она слегка надулась. — Я хотела, чтобы ты вошёл в меня.        Посмотрев на неё боковым зрением, Томоэ без обиняков заявил: — Ты бы не выдержала, — на это она протестующе зашипела, а он ухмыльнулся ещё шире, поставил локти по обе стороны от её бёдер и, положив лицо на руки, лёг между её ног, подёргивая хвостом. — Терпение, Нанами. Я заставлю тебя кончить ещё раз. Ты получишь то, что хочешь.        — Ты… ты… — Нанами замялась, подыскивая нужное слово, слишком возбуждённая, чтобы соображать.        — Хорош? Да, я знаю, — Томоэ игриво откинул прядь волос с её лица, его улыбка превратилась во что-то ласковое и заботливое.        Нанами никак не отреагировала на это, лишь разочарованно пробурчала себе под нос. А Томоэ несколько минут просто наблюдал за ней, пока она приходила в себя.        — Ну что? Как ты себя чувствуешь? Это не вызвало ничего неприятного? — Томоэ изучал её лицо, хвост метался из стороны в сторону.        — Так вот почему ты это сделал? — Нанами уставилась на него.        — Частично, — он наклонил голову, ухмыляясь. — Мне также нравится заставлять тебя кричать, — в горле у неё застыл писк, но она всё равно захихикала, и он воспринял это как хороший знак. — Хочешь продолжить?        — Да, — она посмотрела на него снизу вверх. — Я в порядке. Мне понравилось.        — Хорошо. Что ж, останови меня, если будет слишком.        Он расстегнул поясок своего кимоно и распахнул его спереди. Не сводя с Нанами глаз, он лёг на неё и тихо выдохнул, когда их тела соприкоснулись, кожа к коже. Он поцеловал её висок, боковую часть челюсти, а его руки поползли вокруг, чтобы расстегнуть застежку бюстгальтера. Почувствовав, что бюстгальтер расстегнулся, он спустил его с её плеч, оставив бретельки на рукавах, а грудь свободной, выглядывающей из-под верхней части одежды.        — Всё в порядке? — пробормотал он ей на ухо, заметив, что она замолчала.        Проведя руками по его спине, Нанами отвела голову в сторону, предлагая ему свою шею. — Да, — прошептала она, и сердце заколотилось с новой силой от ощущения веса его тела на ней, его эрекции на внутренней стороне её бедра. Она застонала, когда он провёл языком по её челюсти, и его клыки заскребли по чувствительной коже. — Тебе не нужно сдерживаться. Я хочу тебя.        — Хорошо, — Томоэ сместился, прижимаясь к её входу и проталкивая головку внутрь. Как только он полностью вошёл в неё, он опустился на локти, заглянул ей в глаза и обхватил её лицо руками, тяжело дыша ей в губы.        Она схватила его за запястья и держала их, не сводя с него глаз, утопая в его взгляде. Прежде чем он успел спросить, всё ли с ней в порядке, она заговорила. — Я люблю тебя, — прошептала она, цепляясь за его руки и тяжело дыша.        Вместо ответа Томоэ поцеловал её в лоб, легко и нежно. Затем он коснулся её носа своими губами, оказавшись в дюйме от её губ, чтобы почувствовать влажный жар её вздоха. — Можно тебя поцеловать? — спросил он, проводя большими пальцами по уголкам её рта.        В ответ Нанами приподнялась и склонила голову, впиваясь в его губы. Она поцеловала его крепко и глубоко, а он запустил кончики пальцев в её волосы и провёл ладонями по её щекам. Он начал двигаться навстречу ей, каждое движение было медленным и глубоким, твёрдым. Задыхаясь и чувствуя головокружение, она зажмурила глаза, сосредоточившись на том, как его тело прижимается к ней, на биении его сердца, влажном жаре его рта, трении кожи о кожу. С каждым мгновением она чувствовала, как растет её любовь к нему и наслаждение. Она прижалась к его телу, и её жаждущие стоны заполнили его губы.        Они целовались до тех пор, пока им не стало трудно дышать. Томоэ с резким вздохом прервал поцелуй. Пытаясь отдышаться, он уткнулся в волосы Нанами, прижимая её к себе. Дрожь пробежала по его позвоночнику, когда она провела кончиками пальцев по его рукам, обхватывая его за шею. Он откинулся в её объятия, прижался щекой к подушке, зарылся лицом в её волосы и обнял её голову.        Оказавшись в объятиях Томоэ, под его телом, Нанами почувствовала, что расслабляется. Открыв глаза, она наблюдала за звёздами в окошке, прислушиваясь к тихим вдохам Томоэ. Она чувствовала себя так, как никогда не ожидала почувствовать во время секса — под его телом ей было безопасно, как никогда в жизни, словно она была защищена. Обняв его за плечи, она прильнула к нему, осыпая поцелуями ключицы и горло.        Прижавшись к его челюсти, она прошептала: — Я чувствую себя в такой безопасности, когда я с тобой, Томоэ.        Он не ожидал от неё таких чувств, но это значило для него больше, чем признание в любви. Он провёл пальцами по её волосам, стараясь не задеть когтями, и поцеловал кончик уха. Подняв голову, он заглянул ей в глаза и погладил её по щеке тыльной стороной пальцев. — Я всегда буду заботиться о тебе, — произнёс он, откинув уши назад и нежно глядя на неё. — Всегда.        — Я знаю, — ответила Нанами, проведя руками по его спине, и застонала, когда он придвинулся к ней. Как бы ей ни нравилось, когда он занимался с ней оральным сексом, в этом было что-то более интимное. Взявшись дрожащими руками за заднюю часть его кимоно, она чуть слышно прошептала: — Как же это приятно.        Улыбаясь, Томоэ поцеловал её в висок, намотав кончики волос на указательный палец. Он сильнее прижался к ней, прижимаясь бёдрами к её бёдрам, чтобы тереться о её клитор. Её задыхающийся стон в ответ на это движение вызвал восхитительную пульсацию удовольствия от затылка до основания позвоночника.        Ухмыльнувшись, он погладил её раковину уха, поддразнивая: — Не думаю, что я когда-либо чувствовал тебя такой мокрой, Нанами.        Покраснев, она уткнулась лицом в его плечо. Её тело снова дёрнулось, когда он потёрся тазом о её клитор, глубоко проникая в неё. — Это… это просто твоя слюна.        — Нелепость какая, — сказал Томоэ, но все равно усмехнулся. Томоэ замолчал, лишь вздохи и стоны вырывались из его уст, и он стал работать бёдрами чуть быстрее, кимоно спадало с его плеч.        Не удержавшись, Нанами тихонько хихикнула, с обожанием глядя на него. Она уже не была так возбуждена, как раньше, благодаря тому, что уже испытала оргазм. Глядя ему в глаза, она сказала: — Мне нужно больше…        — Скажи мне, что тебе нужно, — Томоэ опёрся на ладонь, другой рукой обхватил её щеку.        — Прикоснись ко мне, — прошептала Нанами, и её глаза на мгновение закрылись, когда Томоэ прикоснулся к её губам в лёгком поцелуе.        Переместив свой вес на колени, Томоэ откинулся назад. Он притянул бёдра Нанами ближе к себе и склонился над ней, положив одну руку на подушки, а другую — между их телами. Большим пальцем он нежно поглаживал её клитор, продолжая входить в неё. — Как тебе это?        — Хорошо, — вздохнула она, прижимаясь к его руке. Затем она протянула к нему руку, приглашая. — Ближе.        Он поправил её ноги на своих бёдрах и опустился на своё предплечье, нависая над её телом и оставляя между ними небольшой зазор; прохладный воздух коснулся его влажной от пота кожи. В ответ она обвила его шею руками, обняла и притянула к себе для поцелуя. Закрыв глаза, он ответил на поцелуй, сильнее прижав большой палец к её клитору. Похоже, это подействовало, подумал он с ухмылкой, когда она снова начала стонать ему в губы. Её свободная рука скользнула вниз от его щеки к шее, от шеи к груди. Он не мог удержаться от того, чтобы двигаться в ней всё сильнее и быстрее, ощущая, как внутри него нарастает покалывание от удовольствия. После стольких дразнящих ласк, стольких прикосновений он не думал, что сможет продержаться долго. К счастью, то, как её тело подёргивалось и реагировало на его прикосновения, давало ему уверенность в том, что она снова достигнет пика.        Как бы ни было хорошо от его прикосновений, Нанами скучала по весу его тела на себе. Поэтому, как только она почувствовала, что искры удовольствия усилились до такой степени, что электричество пошло по её ногам вниз, к ступням, она положила руку на его запястье, останавливая его движения. Оторвавшись от поцелуя, она выдохнула: — Ложись на меня снова. Я хочу быть ближе к тебе.        Повинуясь, Томоэ убрал руку c клитора и выполнил её просьбу, опустившись на неё сверху. Он издал протяжный вздох и, ухватившись одной рукой за её волосы, начал постепенно вбивать её в подушки, срывая с неё хрипы и стоны. Наверное, лучше предупредить её, подумал он. — Нанами, — задыхаясь, проговорил он, — я долго не выдержу.        Обхватив его руками, Нанами прижалась к нему — контакт и близость были для неё важнее, чем кончить с ним. — Всё в порядке. Тебе не нужно ждать, — она крепко прижалась к нему, закрыв глаза и слушая, как учащается его дыхание, как нарастают его стоны.        Стоило ей только сказать ему, что всё в порядке, и Томоэ перестал сдерживаться, взяв то, что ему было нужно. Стиснув зубы и застонав ещё громче, он прижимался к ней так сильно, как только мог, вдавливая её в подушки и вжимая её голову в подушки. Он зарылся лицом в её шею, тяжело дыша и впиваясь когтями в подушки, когда тугой клубок внутри него достиг болезненной точки. Потребовалось ещё несколько толчков, прежде чем ком разорвался, и он издал протяжный, бездыханный стон, а его тело подёргивалось от напряжения. Он продолжал входить в неё, пока не стал слишком чувствительным, чтобы продолжать, и это ощущение заставило его стиснуть зубы и выгнуть пальцы ног. Какое-то время он лежал неподвижно, пытаясь отдышаться, сердце громко стучало в ушах, руки дрожали и сжимали подушки.        Нанами не могла удержаться от того, чтобы не прижаться к нему бёдрами, сглатывая хныканье. Она провела рукой вниз и вверх по его спине, затем коснулась лица. — Тебе понравилось?        — Да, — задыхался Томоэ, всё его тело превратилось в желе. Он почувствовал, как она прижалась к нему, ощущая в ней ту же животную потребность. Повернув голову, он прикусил её палец, ухмыльнулся, глядя, как она грызет нижнюю губу, как блестят и разгораются её глаза. Он прикусил палец сильнее, пока она не застонала, а затем отпустил её, прикоснувшись губами к тому же месту.        — Томоэ, — прохрипела Нанами, делая ударение на последнем слоге, и снова покачала бёдрами, заставив его вздрогнуть.        — Я знаю. Я позабочусь о тебе, — Томоэ достал платок и протянул его под соединением их тел. — Мы же не хотим устроить беспорядок, — осторожно выйдя из неё, он вытер их обоих, а затем аккуратно сложил платок и убрал его в карман. Прежде чем пригласить её обратно в свои объятия, он поправил одежду и завязал поясок на талии, приведя себя в приличный вид.        Она села, а затем подползла к нему. Девушка пискнула, когда он обхватил её за талию и притянул к себе так, что она оказалась спиной к его груди. Он свернулся калачиком у неё за спиной, упираясь коленями в её спину, и обхватил руками её бока и бёдра. Прижавшись губами к её обнаженной шее и ключицам, он прикоснулся кончиками пальцев к её клитору, поглаживая его по кругу. Нанами хныкнула, выгибаясь навстречу его прикосновениям и тяжело дыша через нос. Положив свою руку на его, она переместила его прикосновения туда, где ей было нужнее всего, и он послушно подчинился.        Ощущение того, что она тает в его руках, пробудило в нём чувство гордости, и он прикусил её плечо зубами, вызвав у неё ещё один стон. Другой рукой он убрал её длинные волосы из зоны своего внимания, а затем раздвинул ткань её кимоно, обнажив плечо и верхнюю часть руки. — Я ведь могу тебя укусить?        Нанами почувствовала, как её лицо разгорелось, а тело задрожало в ответ на его голос у её уха. — Да, мне это очень нравится.        — Хорошо. Ты же помнишь стоп-слова?        — Да, — вздохнула она, извиваясь бёдрами, отчаянно желая, чтобы он продолжал. Хныча, она умоляла: — Пожалуйста, просто пометь меня. — В ответ он впился зубами в место соединения её плеча и шеи. На этот раз он присосался к её коже, оставив засос, и она застонала громче, выгнув спину навстречу ему. — Сильнее, — пролепетала она. Зубы его впились в её кожу ещё глубже. — Да, — задыхаясь, проговорила она, покачивая бёдрами.        Томоэ опасался, что это может зайти слишком далеко, но, похоже, ей это нравилось. И всё же он не мог перестать думать о том, что случилось с ней в Дзигоку, и решил, что сегодня не будет кусать её сильнее, даже если она сама попросит. Она продолжала извиваться и стонать в его руках, её движения становились всё более беспорядочными и неистовыми. В ответ он ускорил свои поглаживания, обращая внимание на реакцию её тела.        Двойное ощущение — когда он кусает её и ласкает клитор — довело её до предела. Она прижалась к нему, бормоча его имя, когда оргазм накатил во второй раз, более отчаянный и сильный, чем первый. Наконец он закончился, и она, задыхаясь, подняла одну руку назад, чтобы обхватить его голову, и стала тереться о его руку. Она продолжала двигаться до тех пор, пока усталость не лишила её всякой мотивации, и тогда она опустилась на подушки, положив руку на его руку, чтобы остановить его.        Выпустив её из клыков, Томоэ нежно поцеловал её в плечо и обхватил рукой за талию. Даже если в тот момент ему было приятно кусать её, он уловил слабый запах крови; трудно было сказать, но по запаху и по тому, что вкус был минимальным, он мог лишь предположить, что это от сосания её кожи. Чтобы убедиться в этом, он снова поцеловал её плечо, проводя губами и языком по израненной коже в поисках следов влаги. Не найдя таковых, он расслабился. И всё же он прижал её к себе, проводя губами по шее, челюсти, щеке, нежно прикасаясь к ней, делая каждое движение медленно и осторожно.        — Я сделал тебе больно? — спросил он через мгновение, снова проведя пальцами по её волосам.        Хотя в тот момент она не обратила на это особого внимания, теперь, когда они лежали неподвижно и она приходила в себя, она заметила, как горячо пульсирует её плечо. Она неуверенно прикоснулась к коже и слегка вздрогнула, когда прижала кончики пальцев к месту укуса. — Немного, — призналась она. Почувствовав, как он прижимается к её телу, словно пытаясь вобрать её в себя, она добавила: — Но всё в порядке. Я же просила тебя укусить меня посильнее.        Он на мгновение замолчал, положив одну руку ей на макушку, накручивая её волосы на пальцы и целуя каждую прядь, когда перебирал их. Другой рукой он обнял её за талию, прижимая к себе, и почувствовал, как участилось её дыхание, когда она успокоилась. — Тебя это напугало? — голос его был мягким, пробирающим до костей.        — Нет, — ответила Нанами, повернув голову, чтобы посмотреть на него, и как можно лучше разглядела его глаза в свете луны. — Я не боюсь. Он… не кусал меня, — она не могла заставить себя произнести его имя в такой момент. — Кроме того, я доверяю тебе.        Как опасно доверять дикому ёкаю, подумал Томоэ, и в его животе поселилось холодное, трезвое чувство. — Я разберусь с этим, когда мы вернёмся домой, — он в последний раз поцеловал её в плечо, а затем потянулся к одежде, чтобы застегнуть лифчик. — Нам стоит поговорить об этом позже, чтобы не попасть впросак. Я не смогу простить себе, если случайно причиню тебе боль, — он поцеловал её в щёку, стягивая с неё нижнее белье. Когда она извивалась в его объятиях, он прижался губами к её губам, руками нащупывая слои ткани и аккуратно откидывая их. Он отстранился в тот же момент, когда закончил стягивать её оби.        Перевернувшись лицом к нему, Нанами повторила его позу, прислонившись щекой к ладони. Переведя взгляд с его глаз на тело, она положила руку на его бок и ласково провела по нему ладонью. — Спасибо, что заботишься обо мне, — сказала она через мгновение, придвигаясь ближе к нему и слушая его довольный вздох. — Вот почему я тебе доверяю. Ты заботливый. Ты понимаешь свою силу.        — Я должен, — ответил Томоэ, потянулся к её волосам и, поднеся их к губам, поцеловал. — Ты человек; ты хрупкая. Будь ты ёкаем, я был бы с тобой гораздо грубее.        Нанами не знала, как это выглядело, но была рада, что он понимает, что она может, а что нет. Наклонившись, она поцеловала кончик его носа. — Спасибо, что так добр ко мне, — сказала она и прижалась к его груди, обнимая его. Он со вздохом перевернулся на спину, и она тоже переместилась в другое положение, положив голову ему на плечо и глядя в окно. Он ничего не ответил, но в этом и не было нужды: то, как он обнимал её и гладил по волосам, говорило обо всём. И у Нанами появилась надежда, что этот ёкай тоже влюбится в неё.