Моря и травы

      Нетейам был в шатре один, рылся в вещах. Правда, всё аккуратно складывая на место. Слишком много вещей, отец из-за этих небесных людей стал барахольщиком. Нави носят всё своё на себе, не считая утвари и некоторой одёжки, хранящихся в углах общего гамака или подвешенных на ветках рядом. А тут коробка на мешке, сумка на контейнере, ужас.       Нетейам вспоминая все, и материнские и отцовские, ругательства, перекладывал баулы с места на место. Когда всё это уже кончится, проклятые небесные свалят и половина барахла вернётся обратно на базу и в лабораторию? Нетейама в лаборатории, как сестру с братом, не тянуло.       - Нетейам, ну ты куда делся? - подбегает Кири, выжимая волосы.        Брат отвлекается от занятия лишь на миг, чтоб повернуться, улыбнуться, поднять приветственно ладонь, и снова продолжил рыться.       - О, подставляешь Ло’ака. Без меня.       - Отмазываю, - кладёт ящик на место брат.       - Что ищешь?       - Муунг. Я должен был взять её с собой, уверен был, что привязал мешочек к седлу, но там ничего. Может, отвязался… Вот ищу, вдруг или к другим вещам кинул или кто-то взял. Голова просто разрывается.       - Перегрелся? – кладёт руки ему на плечи сестра.       - Может… Так ты не брала? Сомневаюсь, что эта трава растёт поблизости.       Судя по рассказам отца и общению с учёными, небесный народ даром, что преодолел пол космоса и настроил себе машин, а так кволый кволого. То у них болит, это у них болит, всем подряд пичкаются. Нави начинали, как правило, сбоить, только получив камнем по башке, потому такого ассортимента лекарственных зелий у них не было. Сам Джейк тоже как танк, и видимо в его «модель» уже добавили правки, и он стал устойчивый даже к пищевому отравлению, в то время как Ло’ак постоянно что-то срыгивал, а у Нетейама часто болела голова – то не выспался, то поспал дольше обычного, то жарко, то нервно. Муунг-трава ему в помощь, и как же он мог её не взять?       Примерно о том же сейчас думала Кири. Лечила она его нещиплющей корой, а о том, что надо было взять ему подстраховку, не подумала. Коры тут, кстати, тоже не было.       - Полежи.       - Пока все будут постигать путь воды? – улыбается и пытается не морщиться Нетейам. – К тому же, пока вы следите за Тук, я слежу за вами, - стучит он по виску.       - А кто приглядит за тобой? – с силой давит Кири ему на плечи, заставляя завалиться на спину. – Ты должен отдыхать, - гладит она его по голове. – Вода тут была и до нас, и будет после нас, никуда от нас не убежит. Я присмотрю за тобой, а Цирея за Ло’аком.       - А Тук?       - За ними двумя. Лежи молча, - закрывает она ладонями ему лицо и глаза. Пять пальцев расточительно, но удобно. Нетейам кладёт свою четырёхпалую сверху. Кири перепрыгивает через него и устраивается сзади, прижавшись к спине. Если поплотнее прижаться ниже плеча, то слышно, как бьётся сердце.       Ротксо пошёл искать их, и найдя заснувших в тени и прохладе шатра, посмеялся со слабеньких лесных, и пошёл обратно.       Когда Нейтири вернулась, то тоже не стала их будить, а ещё и рядом с Кири улеглась. Явившийся ещё позже Джейк почему-то первым делом решил, что кое-кто нашёл местную «огненную воду» и залил свою, в буквальном смысле, зелёную тоску.       - И мне не оставили.       - А? – моментально вскакивают Нейтири с Нетейамом, от их движения открывает глаза и Кири, зевая:       - Уже утро?       На следующий день Кири снова отлучилась от других, изучая морское дно самостоятельно. Там тоже растёт трава.       Девочка проводит рукой по густым, бледно-зелёным зарослям, и те колышутся, как на ветру, лоснятся, как шкуры земных животных, о которых сначала рассказывал отец, а потом показывал Норм в компьютере. Говорит, что на Земле их уже и не осталось, редкие популяции выведены, точнее, возрождены, чисто благодаря учёным-генетикам. Джейк однажды ночью указал на звезду, сказав, что примерно оттуда он явился. Ещё он сказал, что хорошо, что до туда так далеко, и никто отсюда не видит всего уродства.       Ло’ак больше всех любил слушать отцовские рассказы о земном мире, Нетейам их слушал, всегда нахмурившись, стараясь чем-то заняться – готовить, плести украшение и чинить стрелы, словно максимально пытался ощутить где он, что он дома, в своём мире, а то блёклое подобие мира, о котором вещал отец, действительно далеко и не коснётся их никогда. А оно не просто коснулось, оно заехало с ноги и прищемило хвост.       Кири относилась к этим историям по-разному, какие-то было интересно слушать, какие-то нет, но большая часть вызывала страх. И вместе с ним ненависть и одновременно безмерную жалость к небесным людям. И судя по рассказам учёных, с небесными было плохо ещё почти на его заре, предположительно с момента появления сельского хозяйства. Будто земля с реками и так мало им давали.       Море тоже не жадничало.       Трава была похожа больше на серо-голубые веточки с пушистыми наростами того же цвета. Нарвав, Кири спешит на поверхность. Сушить траву на солнце возле жилища было негде, по дорожкам постоянно ходят, выходит только у жаровни. Нейтири увидев пучки, чуть не сожгла их, думая, что дети принесли для растопки.       Когда через пару дней трава иссохла, скрутившись спиралью, Кири растёрла её в порошок. Вокруг собрались все сиблинги и водные, сев как обычно кругом.       - Что ты делаешь? - недоумевал Ротксо.       - Лекарство.       - От чего?       - Лучше пусть скажет, откуда она знает, что этот порошок будет лекарством от хоть чего-нибудь, - чешет колено Аонунг.       - Цирея сказала.       - Я?!       - Ты показала сплетённые из неё веревки. Они так же пахнут, как муунг, - суёт пиалу с зеленовато-серебристым порошком под нос старшему брату.       - Да, - берёт он пиалу и водит пальцами в ней, разрушая холмик.       - Отголоски леса есть в море, и отголоски моря – в лесах, - берёт их обоих за руки Цирея. Нетейам удивляется столь неожиданному касанию, чуть не выронив пиалу. Он спешно опускает её на камни себе под ноги.       Вот их ладони лежат на её. Её руки широкие и мощные, с виду мягкие, а на деле жёсткие плавники переходили от локтей до самых мизинцев. И вот руки лесных, отличающиеся от её и друг от друга: одна ладонь узкая и четырёхпалая, вторая шире и с пятерней. Чистокровные нави-меткайины, чистокровная дочь аватар, и три полукровки от нави-оматикайя и аватара.       - Какими бы разными мы ни были, мы все дети Эйвы, связанные и корнями, - смотрит она на Ло’ака и Тук, - и морем, - переводит взгляд на Аонунга и Ротксо. Им не нужен Турук Макто, чтоб объединиться. Разве они не видят, РАЗВЕ ОНИ НЕ ВИДЯТ?       Ротксо неуверенно тянется к свободной руке Кири и к руке Аонунга, сидящего рядом по другую сторону. Кири косится на руку, которая ещё недавно уничижительно показывала на её хвост и количество пальцев. Но все же решается обхватить в ответ. Тук радостно хватает обоих братьев за руки. Дело осталось лишь за Ло’аком и Аонунгом, напряженно смотрящих друг на друга.       - Не больно-то и хоте….       - На этот раз, пятипалый, я делаю это искренне, - сын водного вождя обхватывает запястье лесного. Ло’ак оторопел, но потом поворачивает кисть, чтоб тоже ухватить за руку водника.       - На этот раз мне открытая вода всё равно уже и не страшна.       - Не могу сказать, что перестал считать тебя уродцем, конечно, но трусом я не считал тебя никогда.       - Хорошо, что мы держимся за руки, и никто не может никому заехать по лицу, - вздыхает Кири.       - Надо чаще так делать, - понимающе кивает Цирея, приходя к выводу, что они все безнадёжны.       Вечером Нетейам аккуратно пересыпал порошок из пиалы в мешочек.       - Надо показать родителям.       В тот раз голова у Нетейама действительно прошла, а Нейтири достала из мешка, до которого сын так и не дошёл, нужные травы, которые она прихватила. Но их запас не бесконечен, находка Кири была бы кстати.       - Это предположение, понимаешь же? Я думаю, что твою боль успокаивает её запах, но вдруг в ней что-то ещё?       - Если ты сказала, что дело в запахе, то значит дело в нём, - треплет её по коротким волосам Нетейам.       - Я серьёзно, если соврёшь – узнаю. И тогда надо будет найти что-то другое…       - Я никогда тебе не вру, - серьёзно отвечает брат. – А ты никогда не ошибалась в выборе снадобий.       - Это не лес.       - Тебе это не преграда, у тебя скоро жабры вырастут.       - Хоть бы плавник.       - Если без шуток… Кири, мы меняемся. Мы забываем старую жизнь, лес, полёты, клан… Теперь только море и песок, - выуживает одну из песчинок в плетении пола Нетейам. – Всё так… бессмысленно. Мы рождаемся дважды, Кири. Второй раз, когда племя принимает нас. Навсегда, понимаешь? А мы своё покинули, тоже навсегда.       Кири не знает, что ответить. Открывает рот и закрывает, как выброшенная на берег рыба. А брат впервые в жизни даёт себе волю, не думая о последствиях, не думая о других.       - Папа сказал, что теперь тут наш дом, но, кажется, сам не понимает, что за такими словами стоит…. Мама ожидает битвы с небесными, чтоб потом вернуться в лес. Не думаю, что нас оставят в покое, они придут, даже тут не безопасно, рано или поздно этот гром грянет. Только вот не думаю и того, что мы сможем вернуться. Такими же, какими уходили. Если это затянется на годы, то Тук вырастит ныряльщицей или рыболовкой, она не полетит на икране. Я сам почти всё время на илу, если бы не мама, то я бы не летал уже месяц. Когда-то это могло бы быть наказанием, теперь скорее меня напугаешь тем, что надо находиться на берегу. Вдали от воды, - смотрит он поверх плеча сестры на синюю гладь. – А я даже и в половину не так привязан к морю, как вы с Ло’аком. Я ещё смогу уйти, не оглядываясь, я помню охоту, кроны деревьев…Я помню это, каково иметь крылья.       - Я тоже их помню. И горы, и цветы, и животных, - хватается она за его руку. – И полёты…       - И ты сможешь уйти? Честно.       Кири застывает, понимая, что не может ответить и самой себе даже.       - Ты тоже мне не врёшь, - хлопает он её по тыльной стороне ладони, - А Ло’ак не уйдёт теперь из-за Циреи.       - Значит, будешь его навещать, - лицо Кири освещается улыбкой. А ведь всё так просто. Это отец не мог, просто никак, жить на два мира, на мир нави и мир небесных людей. Но она может, жить в мире леса и мире океана. Между Нетейамом и Ло’аком, а Тук сделает свой выбор в последствие. Они ещё не рождались во второй раз. Весь мир сошёл с ума, не только одна она. Даже если ей нельзя быть в двух кланах, то океан не принадлежит клану, клан его защищает, а Кири не угроза.       - Не. Хоть отдохну, - смеётся Нетейам. Ему как будто чуть стало легче.       Кири пересаживается ближе к брату, чтоб обнять:       - Не важно, где мы, не важно икран у нас или илу, и что вокруг, и сколько раз нам придётся рождаться и к каким племенам примыкать, лишь бы быть всем вместе.       - Ты говоришь, как отец.       - Ты же говоришь, как мама, - поднимает та на Нетейама глаза.       - Будет очень страшно, если Ло’ак заговорит, как Мо’ат.       - Лишь бы не Тук как Норм.       - Рыбы они и есть рыбы, - отзывается Нетейам, когда он с Циреей, Кири и Аонунгом шли по мостику. Ло’ак опять где-то пропадал, а Ротксо ушёл рыбачить с другими.       - Вообще-то, илу животные, а вот икраны произошли от рыб.       - Вечно ты умничаешь, - чуть задевает Кири плечом Аонунг.       - А ведут себя как птицы, - не унимался Нетейам.       - Илу? – удивилась Цирея.       - Нет, икраны.       - Да что ты! – ехидничает сын вождя.       - Я не об умении летать. Икраны, как и птицы, имеют прекрасное чувство времени, наверное, точнее, чем у нас. А илу… - вздыхает парень, начиная подзывать животных.       - У вас связь с икранами не такая, как у нас с илу. Вы лесные собственники, - укоризненно качает головой Цирея. – Вы их не просто подчиняете, а привязывается к себе. Делаете их своими… Впариваете часть себя, и потом они и предугадывают ваши намеренья.       - Как-как? Впариваем? – чуть ли не сваливается с седла Нетейам. – Это тебя Ло’ак научил?       - А что?       - Прозвучало грубовато. Ло’ак никогда не доводит дело до конца, - качает головой старший брат.       - Но… она права, - призадумывается Кири.       - Скажи это тсуракам, - нависает над ней Нетейам. – Они тоже одного всадника носят. Но у икранов есть чувство времени, а не только чувства к нам.       - А накой оно им? Иногда думаю, накой оно нам? Это всё усложняет, - передёргивает плечами Аонунг.       Сегодня они не охотятся, а скорее рыбачат, прикармливая рыб недалеко от берега, вооружившись не стрелами, а сетью.       Икраны с каждым днём отлетали всё дальше. Они, как выяснилось, прекрасно охотятся в воде, ныряя на небольшую глубину и вылавливая рыбку по размеру, на акул они ходили лишь с Нейтири, так что не голод заставлял их искать других мест. Одна лишь Эрерэ не покидала рифов, потому что всадница не покидала её.       Перед затмением всё семейство собралось на берегу вместе с икранами, обмазывая их тела и крылья глиной, тем самым вычищая кожу от паразитов. Если Эрерэ и Каяйлан вели себя смирно, даже ласково, упираясь зубастой мордой в ездоков, то другие икраны шипели и время от времени распрямляли крылья.       - Тихо я сказал! – прикрикивал Джейк.       - Тсс, я понимаю, понимаю, всё не просто, - обнимала Кири за шею Уктх. – Так вышло, - и теперь она сама стояла перемазанная глиной.       Икран же Ло’ака пытался тяпнуть.       - Мне тебе морду и второй раз связать?!       Зря он это сказал.       Боднув головой, зверюга сбивает мальчишку с ног.       - Ло’ак!       - Всё в порядке, всё в порядке! – поднимает руку вверх тот, пытаясь подняться. Тук кинулась к нему, но Нетейам уже стоял рядом и тащил брата за руку, и как бы заслоняя от икрана. – Да нормально всё…. Когда ты пересел на турука, Буц вёл себя так же?       - Нет.       - Видимо, они просто не уважают рыбин, - невесело смеётся Ло’ак.       - Илу не рыбы, - упрямо повторяет Кири.       - От этого не легче.       - На илу не сражаются, илу – не друзья воинов, они даже не участвуют в охоте, просто привозят к её месту - впервые за всё время подаёт голос Нейтири. Она припасла ещё пару слов, но решила повременить до момента, когда они не начали счищаться обратно глину с летающих рыбо-ящеров. – Вы должны снять с них сёдла.       - Чего?       - Отпустите их, это не их дом, а вы все их покинули. Им тут плохо. Они вернутся, когда почувствуют, что нужны, когда придёт время.       Время и чувство. Нетейам упирается лицом в шею Каяйлана. Он ему нужен, он его друг. Среди илу у него даже нет своего, каждый седлает того, кто первым подплывёт. Да, конечно, уже появились любимицы, как среди лютоконей, но это не то.       Лютокони… Помнит ли он ещё скачки на них, силу их ног, обнимающий ветер? Как бегать по толстым ветвям-стволам, как перепрыгивать по камням в Парящих Горах? Шум водопадов, сияние листвы? Вспоминая свой лес, он раз за разом думает, как их лес похож на морское дно. Океаны и моря древнее лесов, так всегда говорили научники. Ну и ну, он даже за ними по своему скучал. Потому что их мир был и его миром, лес был их общим домом, они были… своими. Как далеко.       Нетейам чувствует, как по щекам текут слёзы. Ничего не говоря, он тянется к седлу…и схватившись за переднюю луку, взбирается на него, делая связь. Икран тут же встаёт на дыбы, взмахивая распрямленными крыльями. Тсураку такие и не снились.       Издав крик, Каяйлан собирается взлетать. Невысохшая кожа вторит сиянию люминесцентных узоров.       - Нетейам, - подбегает Тук. – Куда ты?       Брат смотрит на неё, в глазах всё ещё мутно от слёз. Кем она вырастит? Она оседлала илу, быстрее всего одолеет и тсурака, иное было бы странно ожидать от дочери Нейтири, дочери Салли. Но на икране ей не летать быстрее всего никогда.       Нетейам свешивается, протягивая ей руку.       - Полетаем, Тук-турук?       - Да!!!       Только она уселась перед ним, как Каяйлан взмыл в вечернее небо.       - Смотри на звёзды, сестрёнка, - прижимает он её к себе, страхуя. Девочка держалась за шею икрана, пытаясь усесться как настоящая охотница.       - Идём, идём, - кладут руку на грудь Джейка Нейтири, толкая к икрану. Кири уже шла на взлёт, следом Ло’ак, издавая победный клич.       Все пять икранов несутся вверх, и поток дугой вниз, словно обнимая деревню кольцом. Так низко летала лишь Нейтири, и то, уже давно этого не делала. Слыша волнения, Цирея с Аонунгом выбегают посмотреть.       - Лесные, ну чтоб вас! – смеётся парень. Неподалёку свистит летунам Ротксо. Почти вся деревня собралась, наблюдая, как эти сумасшедшие лесные резвятся над водой, играя в догонялки. То пикируя почти под прямым углом в воду, то проносясь над её гладью с таким наклоном, что крыло разрезало тёмное, мерцающее полотно.       - Ладно, может быть, в этом что-то и есть, - пожимает плечами Аонунг, глядя, как высоко взмывают икраны. Тсураки так далеко от воды отрываться не любят, максимум выпрыгнуть, но чтоб так подолгу парить в небе?       Цирея бежит к берегу, брат за ней. Когда они добегают до свободной полосы берега, Ло’ак спускает:       - Хочешь со мной? Давай, - наклоняет он голову в сторону воздушного простора. – Верни тебя домой вовремя.       Цирея смеётся, прикрывая пальцами рот. Пальцев было недостаточно, чтоб скрыть ямочки, глядя на которых Ло’ак из всех сил старался не заулыбаться сам как идиот. Наконец девушка протягивает ему руку, и парень затаскивает её в седло.       Тоновари смеётся, чуть присев.       - Молодец, пар… - он осекается, глядя на убийственный взгляд жены. – То есть, я с ним разберусь. Ну, когда они вернутся. Да, разберусь с обоими…       Понимая, что даже если можно обмануть цахик, жену-то точно не удастся, он меняет тактику:       - Вспомни, мы с тобой тоже не у берега барахтались.       Теперь взгляд стал настолько уничтожающим, что Тоновари самому захотелось улететь, осознав ошибку своих слов и её последствие.       Тем временем, желающих полетать прибавилось.       - Эй! – машет Ротксо, пролетающей над его мостиком Кири.       - Не думаю, что у тебя что-то выйдет, - зависает над ним девушка, и «холостые» взмахи крыльев Уктх заставляют парня прижаться к мостику, - с твоим-то развитым хвостом.       - Ой, ладно.       И тут Кири резко идёт вниз, и Ротксо успевает заскочить в седло за спину наездницы.       - Держись покрепче, водный мальчик.       И икран летит вверх, прямо как стрела. Ротксо еле успел вцепиться за Кири в последний момент, чтоб не свалиться. Теперь они покажут им свою территорию.       - Отлично, - разочаровано взмахнул руками Аонунг, оставшись один. Море плескалось и хлюпало у самых его ног, пока воздух наполнялся криками банши и кличем лесных.       - Что, один остался? - возвращается Нетейам.       - Это вы там одни.       Тук показывает ему язык, сидя в тени брата, который думал, удержит ли икран двух с половиной?       - Давай её мне, - долетает до них Джейк. Икраны зависают друг перед другом, чуть ли не хватаясь лапами, кружась в воздухе. Не успел кто-то что-то ответить, как Тук вскочила, влезла вверх по шеи икрана и перепрыгнула на Буцефала. Если бы нави седели, то Джейк с Нетейамом сейчас бы вмиг посерели за те пару секунд, что девчушка была в прыжке, рискуя в случае неудачи юхнутся метров так на пятнадцать вниз.       - Полетели, полетели! – подгоняла отца Тук. Когда у Джейка глаза обратно в орбиты влезли, он направил икрана вслед за Эрерэ с Нейтири.       Нетейам же переключился на Аонунга.       - Высоты не боишься?       - Я смотрю ты смелый мне хамить, откуда до тебя не достать. Спускайся, я тебе покажу, смелость, лесной, - сгибает пальцы сын вождя в подзывающем жесте. Нетейам заулыбался, по обыкновению смотря куда-то в сторону, и пошёл на снижение. Аонунг ловко запрыгивает.       - Держись крепко, это не илу, падать будет больно.       - Тогда чего после первых уроков вы с братом были похожи на побитых детей?       Нетейам лишь хмыкнул, а потом заставил икрана вильнуть так, что Аонунг чуть не вылетел.       - Так ты и его водишь так же отвратительно!       - Ты, видимо, можешь лучше?       - Да на отвали!       - Тогда, может, не к Скалам Близнецам, а сразу в наши Парящие Горы, оседлаешь своего икрана? Ты же уже взрослый мальчик, да?       - Полетели, только потом сильно не расстраивайся, когда возьму самого большого.       - Может, тогда сразу за туруком? А, взрослый мальчик?       Ясным дело, до лесов они не полетели, но умчались за край, что и не увидишь.       - Ну вот, Аонунг присмотрит за Циреей, - успокаивающе начал Тоновари, глядя, как икраны с их детьми растворяются в ночной дымке.       - А кто присмотрит за Аонунгом?       - Лишь бы не Ло’ак.       Джейк подлетает к Нетейаму.       - Уже поздно, надо возвращать их домой.       Но по его взгляду, то как он опускает подбородок, сын понимает о чём речь на самом деле. Для новых и старых друзей нужно своё время.       - Да, - поворачивает он.       - Эй, мы что, дети, чтоб нас возвращать? – возмущается Аонунг.       - Давай приземлимся и я всё скажу. Не хочу кричать.       Они приземляются на песок, чуть осторонь деревни. Меткайины, видя то, как всё семейство распределилось так, чтоб между ними было большое расстояние, напряглись.       - Что происходит? – мотает головой Ротксо.       - Мы пока не пойдём с вами, ещё полетаем, - поправляет седло Кири, стараясь не смотреть на мальчишку.       - А не свалитесь? Поздно уже.       - Нет, не свалимся. Таронью никогда не падает со своего икрана.       - Ты не охотница, - улыбается Ротксо, но получив грозный взгляд от Кири, понимает, что шутка не оценилась. – Так почему это не может подождать до утра? Вы вроде с ними так часто не летаете.       - Именно. Именно в этом и проблема! – Кири кладёт предплечье на седло и упирается лбом, пытаясь не заплакать.       - Э-э-эй… что такое? – Ротксо неуверенно кладёт руки ей на плечи, но девушка скидывает.       - Икраны… Мы отпускаем их. Сегодня. Это последний наш с ними полёт. Они возвращаются домой.       - Потому что ваш дом – теперь здесь.       - И не здесь, и нигде, - качает головой Кири. Всё слова, что она говорила Нетейаму, всё мысли, что крутила в своей голове, все развеялось, осталась пустота, вместо надежды. Она слышит Эйву, но та не даёт ответа на вопросы. Что ей делать, что будет? Они всё ещё плавают во тьме.       - Нет, здесь, - хватает Ротксо её под локоть. – Вы пришли сюда, прося принять вас, вы пришли найти новый дом.       - Это не так просто.       - Нам тоже, круговорот нашей жизни не меняется, в него ничего не вмешивалось. А потом пришли вы, другие. Ваша кожа, глаза, хвосты…       - Давай, скажи это, - ощерилась Кири, но Ротксо ничего не смог сказать про пальцы, просто потупился, но потом продолжил:       - Вы другие. Но мы приняли вас, мы готовы стать вам братьями и сёстрами, и разделить с вами море. Здесь может быть ваш дом.       Кири не успевает ответить – издали уже Ротксо окликают Цирея с Аонунгом, а потом уже и Ло’ак на Калонге завис над ними:       - Кири, ты идёшь?       Девушка запрыгивает в седло, и, не прощаясь, взлетает.       Икраны связаны со своими наездниками, ради них они готовы лететь на край света. Каждый из этих икранов выбрал их, поделился частью себя и принял часть их. Данного уже не забрать, эта связь останется навсегда, лишь это верование сейчас и поддерживало.       - Ты почувствуешь, когда будет время прилететь, - обнимает Каяйлана Нетейам.       Все сняли сёдла, кроме Нейтири.       - Второй раз я не потеряю свою сестру, - обхватывает она руку старшего сына.       - Пока, приятель. Ещё свидимся, - виновато гладит Джейк зверя по морде.        Икран больше, чем отголоски древних верований. У народа Пандоры нет просто эха и привычки, есть бесконечная цепочка жизни и переплетение взаимосвязей. И что же Джейк Салли сейчас делает и на что в конечном итоге подтолкнул свою семью? Он не хочет нарушать обычаи водного клана, но за это надо нарушить обычаи лесного, того, который принял его. Не как Турук Макто, не как военачальника, а как потерянного в лесу парня без клана, без знаний. Оматикайя дали ему всё, дали больше, чем могли себе позволить. Он покинул их, забрав с собой часть их, а теперь дал, как ножом, отрезать последние нити. Связь.       Освобождённые от сёдел, они взмывают ввысь, в рассветное, розовое небо, во главе с Эрерэ, которая ещё вернётся снова и снова, а эти улетят так далеко, что до моря не дойти по траве и не увидеть с самого высокого дерева.       - Простите меня.       - Мне не в первой, - говорит Нейтири. Боль за детей, боль за икранов, боль за своё племя, боль за то, что ей и Джейку приходится идти на такие чудовищные решения в надежде преуменьшить другую боль… Всё это превращается не в крик и слёзы, а разгорающуюся в душе ненависть в небесным людям. Она всегда там была, но сейчас это было нечто особенное, более осознанное и всецело личное, раньше она была смешана с чувством народа, общая трагедия, общие страдания, страх за своих людей. Сейчас же остались лишь небесные и её семья. Она даст Джейку набраться сил, а после не станет слушать ничего.       Семья возвращается к поселению. Родители отдельно, дети отдельно.       - Папа знал Буца на год дольше, чем тебя, - легонько бьёт кулаком брата в плечо Ло’ак. – Больше, чем наши жизни… А мы своих пару лет знали, если подумать.       - И тебе от этого легче?       - Нет.       Джейк шёл далеко позади них, опустив голову, а Нейтири упиралась лбом в его плечо.       Нетейам думал, что отец всё же не всё до конца понимал в мире, всё равно видел вещи, как не то чтоб небесный, а как некогда небесный человек. Но теперь Нетейаму стыдно за свои мысли. Может, отец думал как небесные, чувствовал он как нави. И ему больно, с самого начала этого нового пути было больно, как и им всем.       Цирея, Аонунг и Ротксо уже ждали их.       - Как вы?       - Крылья потеряли, - старается придать голову равнодушный тон Ло’ак.       - Не расстраивайтесь, у вас будут плавники, - кладёт руку ему на плечо Цирея.