Каждый день Марка после той фотосессии проходит одинаково. Он много фотографирует, много пьёт кофе и много думает о Саше.
Прервать бы это многоточие и недосказанность между ними, но какой-то страх управлял юношей. Марк набирал номер Трусовой и медленно стирал цифры. А желание услышать такой нужный голос никуда не исчезало.
Саша тоже не знала, куда деться с этими чувствами. Она знает адрес фотографа, знает его номер, но никогда ему не напишет и не придёт к нему вновь. Внутри скопились такие противоречивые чувства.
И хочется выговориться. Хочется излить свою больную душу кому-то. Но рядом лишь отец, убеждённый в том, что у дочери уже есть отношения и соперницы в спорте.
Девушка после очередной тренировки приходит домой. В этот раз девушка задержалась на катке до самой ночи. Спать не хотелось совсем.
Все в доме видели крепкие сны, кроме рыжей. Саша включила телефон и набрала номер, выученный наизусть. Девушка сама не понимала, что делала. Было простое желание избавиться от той ноющей пустоты внутри, а всё остальное было не важно.
Саша чувствует словно каждой клеточкой тела гудки, и сердце сжимается. Да, это глупо — звонить человеку в три часа ночи. Тем более, когда это человек, которого ты знаешь несколько недель. Но это очень нужно. Просто необходимо.
С губ срывается вздох, когда парень отвечает:
— Добрый вечер... — голос его сонный, видно, девушка его разбудила.
— Привет, Марк. Это я, Саша, — робко говорит она, боясь потревожить.
Парень резко распахнул глаза. Не ожидал он звонка от Саши в три часа ночи. Он вообще от неё звонков не ожидал.
Хоть и хотел, чтобы девушка набрала.
— Саша, что-то случилось?
Да. Случилось. Случилась любовь к тебе.
— Да нет... — отвечает Саша, голос её тихий. — Мне просто захотелось поговорить с тобой.
— Поговорить со мной? — переспрашивает Марк. — В три часа ночи? — он говорит это не с упрёком, а с неким удивлением.
— Извини. Я только что вернулась с тренировки. В моей жизни происходит такая странная ситуация, а я не знаю кому высказаться о наболевшем. Знаешь, просто у меня нет друзей и подруг. У меня есть только номер фотографа. И это ты, — на одном дыхании произносит рыжеволосая.
Марк сначала немного молчит, а потом отвечает:
— Знаешь, когда я занимался фигурным катанием я был таким же. Я не видел ничего, кроме катка. Моя травма убила во мне фигуриста, но оживила во мне человека. Я стал больше путешествовать, подружился с Женей и нашёл своё призвание по жизни.
— Значит, мне тоже нужно бросить фигурное катание? — как-то наивно спросила Саша.
Марк улыбнулся.
— Нет, Саша! У каждого же свой путь. Если тебе нравится кататься – зачем бросать?
— Даже не знаю. Но я определено подумаю о твоих словах.
На минуту повисло неловкое молчание. Каждый провалился в пучину своих беспорядочных мыслей ненадолго забывая про телефонный разговор.
— Саш, знаешь, — начал Марк, — я даже подумать не мог, что одна фотосессия может внести какие-то
(огромные) изменения в мою жизнь. Недавно я вообще не задумывался о том, что так беспокоит меня сейчас.
— Ах, это ты про годовщину родителей? Марк, дело в том, что отец хотел выдать меня как можно раньше замуж. А я этого не хотела. У нас с ним был договор, что если я меньше чем за месяц найду себе парня — папа не будет меня отдавать за другого мужчину. Прости меня, пожалуйста. Я обязательно что-то придумаю, — пыталась оправдаться Саша.
Да вот только Марк ничего не слышал. Он наслаждался сладким голосом, который лился из динамиков телефона. Саша так и не поняла, что именно её фотосессия изменила парня и его жизнь, перевернув с ног на голову.
— Да нет, Саша, всё нормально. Я всё понимаю, — кратко ответил Марк. В голосе его не было негативной эмоциональной окраски, ответ почти был безэмоциональным.
— Спасибо, Марк, за то что ты меня выслушал. И да, прости за такой ночной звонок. Я очень не хотела отнимать твоё время ото сна, но мне было необходимо выговориться.
— Всё хорошо, Саша, — улыбнулся Кондратюк. — Всё хорошо.
Звонок завершился. Внутри всё же осталась некая недосказанность. Будто даже в горле стоял ком из слов, которые он сказать так и не смог. Но все неприятные эмоции тут же улетучились и сменились счастьем от разговора с Сашей. Хотелось срочно кому-то рассказать о том, что его давнее желание сбылось. Выбор пал на Евгения.
Марк набрал номер друга один раз. Гудки и ничего более. Кондратюк набрал второй раз и Женя что-то неразборчиво пробурчал в трубку.
— Женя, ты чего? — серьезно спросил Марк.
— Ниче...го! — еле выговорил Евгений.
У Семененко, как у пьяного, язык заплетался. Марк в этих делах можно сказать «эксперт». Сколько ему пришлось людей, перебравших с алкоголем, фотографировать.
— Друг, ты пьян? — риторический вопрос.
— Я? — товарищ икает. — Нет!
— Понятно, всё с тобой, Женя, — Марк хмурит брови. — Завтра в девять на работу, как обычно. Меня не волнует, как ты туда прибудешь, но ты мне нужен утром трезвым.
Семененко напоследок недовольно что-то пробурчал, а Марк поспешил завершить диалог. Было известно одно — утро у фотографа будет весёлым.
Ни пьяный товарищ, ни куча работы не смогут забрать у Марка счастье от некой близости с Сашей. Они по-прежнему остаются незнакомцами друг для друга. Незнакомцами, которые знают друг о друге больше, чем их близкие.
***
Утро началось как обычно. Марк проснулся в семь. Через полчаса уже был готов ехать на работу. Только вот в голове вспыхнули отрывки прошлой ночи. Вдруг Евгений не явится на работу?
Так было принято решение ехать сразу к другу домой, а не в студию. Благо, Семененко жил не так далеко от дома Кондратюка, поэтому Марк уже совсем скоро оказался у двери товарища.
Постучал в дверь — тишина. Второй раз постучал — то же самое. На третий раз Кондратюк позвонил в звонок. Даже он не пробудил владельца квартиры.
Марку очень повезло, что давным-давно Евгений дал ему ключи от собственной квартиры, так сказать «на всякий случай». Вот и настал этот случай.
За распахнутой дверью царила абсолютная чистота. Ни одной пылинки на полках, ни одной кучи мусора на столе. Дело в том, что Женя терпеть не мог беспорядок. Даже после пьянки в квартире было прибранно и уютно.
На кровати лежал товарищ в обнимку с плюшевым мопсом. Хотелось заснять это на камеру, чтобы потом дразнить Женю, но времени на это не было. Нужно было срочно что-то придумывать с работой. Всё-таки назначенные фотосессии никуда не денутся.
Голубоглазый немного потряхивает спящего, но тот абсолютно не обращает внимание на этот жест.
— Женя, вставай!
Евгений резко вскакивает и потирает сонные глаза. Вот чего он уж точно не ожидал — увидеть коллегу у себя дома. Видя время на часах, парень резко забывает про всё на свете. Забывает про Марка в квартире, одинокого мопса в постели. В голове только одно: «
на работу нужно, Женя, собирайся быстрее!»
Смотреть за метающимся по комнате другом было весело, но ещё веселее на душе становилось от осознания того, что прошлой ночью он стал немного ближе к Саше. Она не боится звонить ему, не боится поделиться чем-то с ним. От этой мысли было так хорошо и трепетно.
Звон ключей вырвал голубоглазого из пучины мыслей. Нужно было срочно ехать в студию и подготовить оборудование. Первая съемка начиналась буквально через час.
Так и прошло утро у Марка. Почти без происшествий. А как оно прошло у Саши?
***
Трусова слегка потёрла глаза и с трудом встала с кровати. Хотелось полежать подольше. Намного подольше. Тренировки не позволяли.
На первом этаже дома уже сидела семья. Братья играли с собаками, отец читал книгу, а мама как всегда трудилась над вкусным завтраком. В доме Трусовых царила семейная идиллия и спокойствие.
Кажется, что ничто не может испортить чудесную атмосферу и хорошее настроение. Кажется, до тех пор, пока отец не заводит диалог с Сашей.
— Доброе утро, Саша! Как насчёт послезавтра познакомить нас с мамой с твоим молодым человеком?
У Александры в голове и на лице полное непонимание. Что делать дальше? Она вроде бы с Марком обсудила всю эту ситуацию и казалось, что они больше не будут возвращаться к этому. Звонить фотографу и просить его стать её парнем — это уже слишком. Нет, не нужно Марка впутывать во все эти дела. У него самого проблем по горло.
Кому можно предложить стать парнем? Нет, Жене нельзя. Во-первых, это некрасиво, во-вторых, это странно. А больше знакомых парней у фигуристки и не было.
Ситуация кажется совсем безвыходной. Отец вопросительно выгибает бровь и смотрит на девушку в абсолютно растерянном виде. Что можно ответить? «
Думай, Саша, думай!».
— Хорошо, — словно не своим голосом выговаривает Саша. — Я... я напишу ему об этом.
— Отлично, — отвечает отец. Конечно он понимал, что что-то тут не чисто. Дочь хочет скрыть от Вячеслава какую-то тайну, но ведь рано или поздно всё тайное становится явным. Это не может продолжаться вечно.
Саша сама это прекрасно понимает. Нельзя вечно скрывать от отца отсутствие парня. Нельзя постоянно просить Марка её выручить. Надо найти в себе силы сознаться во вранье. Ну или же найти себе парня, но не липового, а настоящего.
Это сложно. Помимо всех проблем с отцом, Сашу преследует образ Марка в голове. Нет сил, нет воли избавиться от приятного голоса, умных голубых глаз в мыслях. Да и не сильно хочется, если честно.
Хочется лишь снова вернуться в прошлую ночь и поговорить с ним, задать вопросы, которые она придумала после разговора. Сказать то, что не успела сказать. Но в душе таится надежда, что это не последний телефонный звонок от него.
Главное – это вера и Саша верит.
