Противоположная копия

– Ай, да очнись же ты! – Пальцы точно оставят следы на мягкой коже, но сейчас нет времени об этом думать. Айян распахивает глаза и пытается сфокусировать зрение на том, кто трясет его обессиленное тело. – Ай, – лицо, искаженное гримасой боли и страха тут же превращается в заботливое и слегка растерянное. Взгляд темно-карих глаз блуждает по лицу и телу парня, в поисках возможных приступов. – Что ты принял? Сколько? Ты можешь встать, я отвезу тебя в больницу или лучше вызвать скорую? Выслушав вопросы, бурную тираду студента, Айян неожиданно улыбнулся. Слабая улыбка замученного человека, царапнула душу художника когтями дикой кошки. – Йок, – парень немного приподнялся и обнял хулигана за спину. Художник на несколько секунд замер в недоумении. Ай уткнулся лбом ему в плечо, заговорив едва слышно. – Я хотел все исправить, понимаешь? Думал, что если сделаю это, все станет как прежде. – Парень отстранился и, смотря на Йока воспаленными от недосыпа глазами, разжал кулак левой руки. Он уснул, не выпив ни единой таблетки снотворного. – Но не смог… Студент облегченно выдохнул, прижимая Айяна к себе. – Ты хоть знаешь, как я испугался, когда увидел тебя таким? – Руки вновь обхватывают художника. – Я подумал, что ты… – Объятья стали крепче, пальцы вцепились в майку. Ай все понимал, понимал лучше других. Ведь сам когда-то побывал на месте Йока. – Прости, – слова казались искренними. Слезы, впитываемые одеждой студента, были более чем искренними. Трогательную сцену, прямо как в сериале, прервало голодное бурчание живота Ая. – О, и за это тоже прости. Парни рассмеялись и разомкнули объятья. – Когда ты ел в последний раз? – Айян дернул плечами, а Йок заботливо забрал из его ладони таблетки. – Это я выброшу, ты же прими ванну и приведи себя в порядок. А то выглядишь как мертвец и пахнешь так же. – Хулиган, смеясь, поспешил покинуть кровать под возмущенный возглас парня. Высыпая пилюли в унитаз и смывая их, Йок пытается унять дрожащие руки. Он никогда не расскажет, что тогда почувствовал на самом деле. Никогда не признается, что было бы с ним, наглотайся Ай этих таблеток. Никогда не сможет выкинуть из головы эту страшную картину. Студент поворачивает вентили и наблюдает, как кран выплевывает струи воды, наполняя ванну. Поток плавный и приятно шумный, приводит в порядок смешавшиеся мысли в голове хулигана. Как бы Ай сейчас не относился к художнику, Йок его не оставит. Он будет заботиться и поддерживать парня, пока тот сам не скажет, что ему это больше не нужно. Очереди из поддерживающих и переживающих за Айяна людей, Йок как-то не заметил. Поэтому до последнего надеется, что его снова не оттолкнут. Вода достигает нужного уровня, и студент зовет Ая. Парень отзывается быстро и, приходя, топчется у края ванной. Теребя край футболки он удивленно округляет глаза, когда слышит: – Я помогу тебе раздеться, – без всякого пошлого намека говорит Йок. Ай быстро справляется со своим изумлением, и язвительно, в своей манере, отвечает: – Думаешь, если я слаб, то можно воспользоваться моим положением? – Ты меня за кого принимаешь? – Возмутился было художник, однако увидел нахмуренные бровки и деланные надутые губки сразу понял – парень просто смеется над ним. Йок качает головой и улыбается. – Придурок. На душе Айяна теплеет, когда он видит не напуганное угрюмое лицо студента, а его улыбку. Хулиган бережно прикасается к нему, помогая снять футболку и шорты. А когда парень остается в одних трусах, Ай неожиданно заявляет: – Отвернись! – Ай, – закатывает глаза Йок. Айян вроде бы стеснениями не страдал, а уж после того, что они творили в спальне и вовсе странно такое требовать. Однако упрямый парень не шевелится и не трогается с места, нахально заглядывая студенту изобразительного в глаза. Тихо вздохнув, Йок сдается. Он отворачивается и через какое-то время слышит легкий шорох, всплеск – совершенно вымотанный Айян погрузился в теплые волны воды и мягкие сугробы пены. Стон удовольствия гулко разносится по ванной, а художник вздрагивает. Он уже и забыл, как скучает по таким айяновским стонам. Ай закрыл глаза и, откинув голову назад, совершенно расслабился в теплых водах. Он чувствует, как на его коже лопаются мелкие мыльные пузырьки. Пахнет чем-то приятным, успокаивающим – парень уже давно не пользовался пеной для ванн и даже забыл, что стоит в многочисленных банках на полке. Айян хотел бы нырнуть с головой под воду, если бы не знал, что это напугает художника. Ведь сейчас он купается не столько в ванной, сколько в заботе Йока. Забота продолжается и после того, как Ай выходит из ванной, обернув бедра полотенцем, заметно посвежевший и отдохнувший. Чистые вещи уже ждали на кровати, а Йок подозрительно притихнув, сидел на самом краю постели. – Ты одевайся, а я в душ сгоняю. Я быстро. – Вскочив и убежав в ванную, выпалил студент. Он старательно не смотрел на полуобнаженное тело парня. Совсем не разглядывал, как по телу скатываются капельки воды, скрываясь в складках полотенца. Его скулы вовсе не покрывались трогательным румянцем. Айян лишь проводил взглядом убегающего хулигана. И понимающе хмыкнул. Когда все водные процедуры были закончены, а волосы высушены, Йок предложил: – Закажем еду? Чего ты хочешь? – хулиган сел рядом с парнем на кровать, выжидающе смотря. – Ммм…. Хочется какой-нибудь уличной еды. Хочу, наконец, выйти из дома и угостить своего парня. Отплатить за его заботу. – Айян выглядит серьезным, но в его глазах Йок высмотрел теплые смешинки. И это очень хороший знак. – Погоди. Что ты сказал? – студент изобразительного недоуменно моргнул, подумав, что он ослышался. Однако парень улыбнулся своей неповторимой улыбкой уголками губ вниз. Протянув руку и поправив прядки на челке художника, Ай спросил: – Йок, ты будешь моим парнем? Это не замена. Это не одолжение в знак благодарности. Это не попытка удержать из-за страха остаться в одиночестве. Во всяком случае, Йок хочет так думать. Сказать высокопарное «я согласен» было неуместно в данный момент. Поэтому студент просто берет Айяна за руку и нежно целует его в лоб. – Я приму это как согласие, – прикрыв глаза и улыбаясь, тихо проговорил парень. – Это оно и есть, – так же тихо отвечает Йок.

***

Ночной город полон жизни. Разноцветные пятна огней проносились мимо, лица людей почти не рассмотреть на скорости, скопление машин в пробках никак не мешало их маленькому путешествию после плотного позднего ужина. Айяну все равно, куда везет его Йок – он полностью доверяет парню, зная наверняка, что этот человек не сделает ему ничего плохого. Ай вдыхает полной грудью уличный воздух – пусть и не самый свежий, он пьянит после долгого пребывания в четырех стенах дома. Ветер играючи треплет одежду и приятно холодит кожу. Вытянув руку в сторону, кажется можно зацепить пальцами ускользающее мгновение свободы. Впервые за вечность скорби и слез Ай чувствует себя счастливым. Сегодня, сейчас, в этот миг он может чувствовать себя живым. Он может позволить себе не застревать в прошлом, теребя старые раны. Он может отпустить. Парень крепче обнимает художника и, чуть наклоняясь, прижимается губами к плечу Йока. Этот маленький жест благодарности пропитан нежностью, которую студент чувствует всей своей кожей. Лишь благодаря своей выдержке, хулиган не глушит мотоцикл, чтоб зацеловать этого невозможного парня. Словно прочитав его мысли, Ай хлопает Йока по плечу: – Поехали домой, – перекрикивая шум ветра и мотора, просит Айян. Студент изобразительного лишь согласно кивает и поворачивает назад. Он гнал непозволительно быстро или дорога обратно просто стала короче в разы – Йок сам бы не смог сказать с уверенностью, что именно это было. Так или иначе, парни быстро оказались у нужного места. Повесив снятые шлемы прямо на руль – вряд ли они кому-то понадобятся в благополучном районе, Айян схватил художника за руку и потащил того в дом. Скинутая наспех обувь и вот они уже внутри. Йок шарит по стене в поисках выключателя, на что Ай просит: – Не включай свет. Сияющие нити от уличных фонарей, попадающие в неприкрытые шторами окна, красиво обрамляют черты лица Айяна. Парень подходит ближе, по-прежнему держа Йока за руку. Время замедляет свой бег, а пульс лишь ускоряется. – Можно тебя поцеловать? – Разбивая молчание, шепчет художник. Ай молчит, поглаживая тыльную сторону его ладони большим пальцем, затем сам тянется к студенту. – Конечно, – шепот произнесенного слова тончайшей паутинкой соединяет их дыхание. Закрывая глаза, Айян качнулся вперед, встречая мягкость губ Йока. Первое короткое прикосновение осторожное, волнительное. Такое, словно это был их первый поцелуй. Ай открывает глаза и тут же закрывает вновь, когда Йок обнимает его лицо ладонями, приникая к родным губам. Хулиган поглаживает пальцами теплые щеки парня, бережно целуя – он не торопит и не спешит, ведь в распоряжении все время мира лишь для них двоих. Скоро поцелуи становятся нетерпеливее, жарче, глубже. Ай мягко покусывает губы Йока и запускает пальцы под майку, оглаживая кожу у пояса джинсов. Он делает шаг назад, утягивая студента изобразительного за собой, но темнота настолько окружает их, что парни то и дело спотыкаются. Однако сейчас не это главное – главным было держать в объятьях, целовать губы, прикасаться. Добравшись до лестницы на второй этаж, им все же пришлось отстраниться друг от друга на какое-то время, но руку художника Ай не отпускал ни на миг. До кровати оставалось каких-то пара шагов, как студент неожиданно останавливается. – Ай, необязательно делать это прямо сейчас. Ты еще слаб и физически, и морально. – Йок взволнованно смотрит в искрящиеся теплотой глаза и мысленно молится всем известным богам, чтобы Айян понял его правильно. – Это не значит, что я не хочу,  – художник, увидев как парень досадливо закусывает нижнюю губу, сглотнул. – Просто все будет хорошо, если мы решим подождать… Айян протягивает руку, хватая Йока за шею, и, дергая того на себя, затыкает его рот поцелуем. – Я и так потратил слишком много времени, отталкивая тебя, – отпустив заметно припухшие губы, проговорил Ай. И хулиган сдается. Вновь поцеловав, Йок садится на краешек постели, усаживая Айяна себе на колени. Парень тут же хватается за край черной майки и тянет ее вверх, обнажая торс студента. Художник не остается в долгу и тоже избавляет любимого от так мешавшей сейчас футболки. Не медля, его тонкие пальцы скользнули по бархату кожи Айяна, словно кисть скользит по холсту, вырисовывая витиеватые узоры. Нежно чмокнув Ая в губы и обняв, Йок прижимается щекой к груди парня, слушая слегка учащенное сердцебиение. – Я так скучал по тебе, – хулиган не видит этого, но Айян улыбается, запуская пальцы в темные волосы на его макушке. Так уютно и так спокойно Аю не было уже давно. – Я тоже скучал, – Йок, неверяще, вскидывает лицо вверх, встречаясь с теплыми смешинками в родных глазах. Ай нагибается и целует хулигана так сладко, что от этой сладости ведет. Пользуясь этим и не отрываясь от губ студента, парень мягко надавливает ему на плечи, вынуждая лечь. Одна из ладоней теплой волной поднимается вверх по спине Айяна, вызывая мурашки. Четкая линия позвоночника, напряженно сведенные лопатки, и вот пальцы зарываются в шелк черных волос. Собирая их в кулак, Йок мягко тянет назад, отрывая парня от своих губ и вырывая у него первый, едва слышный стон. Целуя беззащитно выставленную шею, второй ладонью хулиган плавно движется по плоскому животу вниз, натыкаясь на пояс штанов. Ай прикрывает глаза, но намек понимает без слов – пальцы почти сразу нащупывают пуговицу и торопливо вынимают ее из петлицы, следом слышится тихий звук разъезжающейся молнии. Стоило только это услышать, как художник тут же хватает Ая и меняет их местами, накрывая парня своим телом. Приглушенные лучи от непотушенных до этого светильников являют поистине прекрасную картину: рассыпь темных волос в сравнении со светлым постельным бельем, нахмуренные брови, зажмуренные глаза и распахнутые, припухшие от поцелуев губы, мило розовеющие скулы – студент изобразительного трепетно собирает каждую деталь, сохраняя в своей памяти. Робкие, бережные поцелуи покрывают лоб, закрытые веки, горячие от возбуждения щеки; ладони ласково гладят по волосам и телу – такой контраст нежности и силы сжигает Ая живьем, вынуждая просить о большем. – Йок, – жалобный стон вызывает смешанные чувства. Он зовет меня…. Называет мое имя…. Хулиган проводит носом по изящной линии шеи, собирая запах кожи. Короткими поцелуями спускается все ниже, вынуждая парня под собой выгибаться навстречу и шумно дышать. Я больше не отпущу тебя…. Никому не позволю сделать тебе больно…. Я люблю тебя…. Йоку приходится встать с кровати, чтобы избавиться от штанов и белья Айяна, а так же от остатков собственной одежды. Пока студент был занят, парень перемещается ближе к центру кровати, для их общего удобства и заключает в объятья вернувшегося, нависшего над ним, абсолютного нагого художника. – Ай, я…, – хулиган берет руку парня, укладывает на свою талию и ведет ею вниз. Айян изумленно вскидывает брови, но в его глазах заиграл пошлый огонек. – Хочешь меня в себе? – Йок отпускает его руку, так как парню уже не нужно подсказывать, что нужно делать. Бесстыжий. Сводящий с ума. Когда-нибудь студент научится не удивляться его прямолинейности, однако сейчас художник прячет взгляд и совершенно бессовестно улыбается. Ай приподнимается и трется щекой о щеку любовника, подобно довольному коту. Йок расслабляется, полностью доверяясь парню, и в одно движение вновь меняет их местами. Айян, оказываясь сверху, удобно устраивается между ног Йока. Он смотрит на тело студента изобразительного так, будто видит его впервые. Словно он долгое время был глух и слеп, существуя в пузыре без чувств и желаний. Теперь же парень нежно оглаживает плечи, грудь и бока хулигана, не отказывая себе в удовольствии слегка пощекотать их. Целует податливые, изогнутые в улыбке губы. Поцелуями спускается все ниже, уделяя особое внимание чернильным, свободно парящим по правому плечу художника, птицам и иероглифу на его боку. Йок цепляется за руки парня на своих боках, когда тот проходится горячими влажными поцелуями по животу, доводя до изнеможения даже не прикасаясь к возбужденной плоти художника.  Ай же будто игнорировал собственную потребность в разрядке забывая обо всем. Ведь всё внимание, вся ласка, все помыслы его сосредоточены сейчас только на хулигане. Решив больше не мучить любовника, Айян поднимается на коленях и выдвигает ящик прикроватной тумбочки в поисках смазки – заветный тюбик находится очень быстро, словно кто-то специально положил его поближе. Возвращаясь в объятья хулигана, парень выливает и разогревает жидкость между пальцами. Йок послушно обнимает ногами поясницу Ая, притягивая того еще ближе к себе и находя его свободную ладонь, переплетает их пальцы. Возбуждение обоих уже слишком велико, однако Айян не торопясь, мягко и нежно, подготавливает Йока. Обильно смазав вход и проникая внутрь уже двумя пальцами, парень почти без перерыва покрывает лицо студента короткими поцелуями. – Ай, пожалуйста…., – в изнеможении умоляет хулиган. Удовольствие от ласк и поцелуев заставляет поджиматься пальцы на ногах, но этого кажется ничтожно мало. Айян нужен ему. Нужен весь без остатка. Последний раз погладив пальцами стенки входа, парень выскальзывает из тела художника. Добавляя смазку между ягодиц студента, он также распределил ее по всей длине своего члена. Отброшенный тюбик остается где-то в ногах, ладонь наскоро вытирается прямо об постельное белье  – их все это не заботит. Единственное, что сейчас важно – глаза в глаза, одно дыхание на двоих, единение их душ и тел. Ай ласково обнимает ладонью щеку художника и гладит ее большим пальцем. Йок прижимается к нему все теснее, обнимая руками за спину, и лишь шире раздвигает ноги, торопясь почувствовать Айяна в себе. Парень, понимая все без слов, ведомый одним желанием, опирается на локоть и, слегка помогая себе рукой, толкается внутрь. Пальцы хулигана впиваются ногтями в кожу Ая, однако тот даже не замечает боли. – Тшшш…, – нежно поцеловав распахнутые в немом стоне губы Йока, парень гладит его по волосам. – Я держу тебя, милый. Дыши. А Йок на мгновение действительно забывает как дышать. Но ласковый шепот, прикосновения теплых рук и губ возвращают эту возможность. Он распахивает зажмуренные глаза и затуманенным взором всматривается в лицо любимого. Он очень хочет сказать заветные три слова, но сдерживает себя. Потому что все должно быть не так. Не сейчас. Короткая передышка и Ай, получив немое разрешение Йока, начинает плавно двигать бедрами, все глубже погружаясь в тело студента. Их тела уже успели отвыкнуть друг от друга, однако художник и его натурщик по-прежнему помнили, как доставить взаимное удовольствие. Знакомые реакции и ощущения сейчас приправлены новыми чувствами, новыми эмоциями. Все теперь воспринимается по-другому – более живо, более ярко. И это ошеломляет. Йок скользнул ладонью вниз по спине Ая и, положив ее на мягкую ягодицу, слегка сжал. В ответ на это парень слегка меняет положение, сместив угол проникновения. Двойной стон разносится по комнате, оседая повсюду тончайшим ажуром. Губы встречаются в жарком поцелуе, а движения возобновляются с новой силой. Еще жарче, еще громче, еще сильнее… Айян, чувствуя надвигающийся оргазм, выскальзывает из тела студента изобразительного и, садясь на постели, утягивает любовника за собой. Он сажает Йока себе на колени, обхватывает ладонью оба их члена. Художник откидывает голову назад, рвано выдыхая. Его ладонь проходится по плечу и обратной стороне шеи парня, запуская длинные пальцы во взмокшие волосы. Губы Ая тем временем осыпают поцелуями четкую линию челюсти, легко прихватывают мочку уха с маленьким колечком серьги, затем прижимаются к соблазнительной гибкой шее. Рука, уверенно ласкающая разгоряченную плоть, все ближе подводит их обоих к блаженству. Несколько движений и Йок первым изливается в ладонь, чувственно вздрагивая, всё сильнее прижимаясь к Айяну. Хулиган опускает руку к руке Ая, обхватывая ее и одного этого касания достаточно, чтобы парень кончил следом. – Спасибо, что дождался меня, – Ай, выравнивая дыхание и соединяя лбы, шепчет в губы Йока. Студент изобразительного мягко улыбнулся. – Я не мог иначе. Мне же нравятся страдающие мальчики с симпатичными мордашками. Тихий смех согревает своим уютом воздух и души. Позже, они вылезут из постели, примут душ и уснут крепким сном. Но а пока можно насладиться объятьями друг друга. Можно, удерживая голову Ая за затылок, прижаться губами к его лбу в благодарном поцелуе. Можно поцеловать родинку на подбородке Йока. Можно вглядываться в родные глаза, считая искорки счастья. Можно не заботиться о том, что будет завтра.