Грешки

- Ты!... Че трясло, он вцепился окровавленными руками в рубашку Кинна, испуганно вопил, заглядывая в лицо. Кинн только морщился, пытаясь достать пистолет, но лишь сонно водил руками по поясу, не в силах сосредоточиться. Послышались крики и новые выстрелы. Че зарыдал. Как маленький. Истерично и бесшумно. Невероятным усилием взвалил себе на плечи Кинна и, пригибаясь, спотыкаясь на каждом шагу, направился за мусорные баки, кусая губы и глотая слезы. Добрел до выхода из переулка, прижал Кинна к стене, вслушиваясь в болезненный стон и проваливаясь от этого в звериный ужас. Тени на другом конце этого проулка пробежали мимо, и стало чуть легче. Ненадолго. Мозг, несмотря на истерику, выдал, что их быстро найдут, если остаться на месте. Ждать помощи - смерти подобно. Кинна и так… Че оборвал себя… если он только допустит мысль о том, что Кинна смертельно ранили и он сейчас умрет у него на руках, тогда не останется никаких сил, чтобы бороться… чтобы попытаться выбраться… В этом проулке они оказались случайно. Че вылетел из клуба, гонимый ревностью и обидой, проорал Кинну: “Пошел на хуй!” - и бросился прочь. Он ничего тогда не видел и не слышал. Перед глазами была картинка, как эта проблядь обтирается об какого-то мальчишку. И всё. Сознание затопило красным, ядовитым, больным. Кинн догнал его у этого проулка, схватил за локоть, дёрнул на себя, разворачивая. И в этот момент раздался хлопок. Кинн осел, и Че, ещё не понимая, что происходит, бестолково наблюдал за тем, как на его белой блядско-приталенной рубашке растекается ярко-красное пятно. А затем ещё один хлопок - и ещё одно пятно. И тут Че понял… И теперь он с трудом стоял, держа на себе вес Кинна, и пытался думать, куда им обоим деться. Пацаны своих не бросают. А Кинн - мудак и сука, но свой… любимый… ебарь гребанный... Че презрительно сплюнул. Не один нос он сломал за эти полгода встреч с господином Кинном. Пытались на Че рот открывать. И Че бил. И приговаривал, что никого не должно ебать, с кем он трахается. Назад нельзя. Там может быть засада. В клубе уже наверное обратили внимание на их отсутствие… как скоро они додумаются выйти на улицу в поисках… Нужно убираться куда подальше. Позвонить… сказать, где они… Че развернулся к Кинну, с ужасом уставился в бледное, бескровное лицо и синие губы, которые еле слышно выговорили с извечной блядской ухмылочкой: - Ну всё, пиздюк. Пора нам прощаться. Че только шикнул на Кинна и быстро выудил из его кармана телефон. Разбит… и паника почти накрыла с головой. Слезы опять полились из глаз. То ли от осознания, что Че сейчас вместе с Кинном пришьют, то ли от того, как Кинн сейчас смотрел и как защемило… страшнее, чем угроза собственной смерти… - Иди, - Кинн слабо толкнул в грудь, на мгновение отключаясь. - Иди, говорю, - розовая пена показалась на серых губах. - На хуй иди, блядь! - Че выплюнул это в лицо умирающего Кинна. Взвалил его себе на спину и, удивляясь собственной силе, поплелся дальше. Найти машину. Разбить окно. Нет! Найти старую тачку. Обсоса. Только такую можно завести без ключа, да и сигнализации на ней, скорее всего, не будет. А потом… куда потом… к Поршу!!! У него как раз ночная смена! Оказалось, что, когда ты срешь и ссышь от страха, всё получается легко и просто. Че не заметил, как распорол себе кулак, не заметил, что в нем остались осколки. Не заметил, как его легонько шибануло током… или не легонько. Не заметил, что он чуть не закоротил всю электрику в древнем корыте, в которое залез. Но завести получилось с третьей попытки. Кинн перестал подавать признаки жизни на заднем сиденье, свалился головой вниз, под задние сиденья, и только поэтому Че не испугался, когда перед ним выскочил верзила и прицелился в упор. Че дал по газам, сбил придурка, разбив еще и лобовое. Несся по городу, оставляя за собой визг тормозов и глухие удары бамперов друг о друга. Спешил, будто за ним гналась сама смерть, требуя отдать ей Кинна. И Че не собирался ей сдаваться просто так. Свою проблядь он ни с кем делить не собирался. Свой телефон Че бросил на столике в клубе. Поэтому с парковки он Кинна тащил на себе. И не к центральному входу. Пер дико тяжелое тело по лестнице, иногда останавливаясь и прислушиваясь, дышит или нет. Дышал. С хрипами и сипами. Будто в легких у Кинна была вода. На Поршевом этаже Че упал. Придавленный Кинном, распластался на полу и позвал: громко и не своим голосом. Не мог его голос быть таким тонким, дрожащим и жалким. Порш высунулся из своего кабинета и не поверил своим глазам. Че, весь в крови, лежал на полу у черного хода. Порш сорвался и, уже подбежав, разглядел, что там был ещё один человек. - Что? - потянул молодого мужчину, стаскивая его с брата. - Огнестрелы. Два, - Че сел, опираясь спиной о косяк. - Наверное. Порш уже стаскивал с Че футболку, быстро и профессионально пальпируя в поисках ранений. - Да не у меня! У него! Я цел. Порш моментально переключился на мужчину. Выудил телефон из халата, собираясь звонить в хирургию, но Че дернул его за руку: - Нельзя! Это Кинн Тирапаньякул! Надо самим. Порш, как змея, вытянул шею и зашипел: - Совсем больной?! Мне насрать, кто он. Это не мой профиль… здесь нужны специалисты… - Я заплачу… - еле слышно проговорил внезапно пришедший в себя Кинн. Порш уставился на него, как на грязную тряпку. Че вцепился в локоть и начал причитать, роняя крупные слезы из больших, наполненных страхом и страданиями глаз: - Пожалуйста! Не бросай нас… пожалуйста, это Кинн… - Так это он, - Порш недобро прищурился. Че закивал, понимая, что подписывает себе смертный приговор. Старший брат его линчует. Пускай. Только пусть сначала поможет… спасет. Порш толкнул Че в плечо, резко поднимаясь и уходя. Че замер в ужасе, не понимая, куда тот… - Пиздюк, - просипел Кинн. Че про всё забыл, склоняясь над любовником. Слабая, неверная рука легла на затылок и потянула навстречу губам. Поцелуй получился вялым, со вкусом крови и смерти. В этот же момент Че оттащили за шиворот от Кинна, грубо отталкивая на прежнее место. Оказалось, что это Порш. Он с помощью медбрата погрузил Кинна на каталку, а Че остался сидеть, заливаясь слезами. Теперь уже не от страха, а от того, какой же Кинн мудак. Первый раз поцеловал… *** Порш, если бы мог, прирезал бы Кинна на столе прямо скальпелем. Вместо этого он старательно вытягивал мерзавца с того света. Получалось не очень… Порш не был хирургом. Он проходил практику. Давно. А в этом отделении подрабатывал, ожидая, когда его наконец отправят по специальности - проходить ординатуру в гинекологическом отделении. Принимать роды и лечить. Мерзавец оказался живучим. Порш расстроился. Был бы другой на его месте, то Порш бы переживал и дергался, выворачиваясь наизнанку. Но не с Кинном… Хорошее знакомство получилось. Жаль только, что оно не закончилось смертью мудака, который совратил Че и полностью утянул его на дно преступного болота, из которого Порш так старательно пытался вытащить младшего брата. Мудак пришел в себя, и первое, что сказал, путаясь в цифрах - номер телефона. Порш позвонил, вкратце объяснив ситуацию. На том конце его внимательно выслушали и, бросив короткое: "Скоро будем" - отключились. У Порша начал дергаться глаз: время подбиралось к пяти утра. Ещё час - и придет пересменка… Но уже через пятнадцать минут отделение заполнили люди. Бесшумно. Быстро. Как волна прилива накатила. Смыли с собой мерзавца Кинна, подчистили коридор и процедурку, где Порш танцевал над своим вынужденным пациентом, пообещали решить вопрос с камерами наблюдения и гарантировали, что у Порша никаких проблем с руководством больницы и отделения не будет. Всё было бы прекрасно, если бы не два обстоятельства. Первое - Че. Братец отказался оставаться с Поршем и отчалил с людьми Кинна. И Порш не смог его удержать рядом с собой. Второе… Второе смотрело сейчас на Порша слишком ласково, мягко улыбалось и тихим голосом выговаривало: - Так вот он какой - старший брат Че. Он, кроме тебя, никого не боится. Давно хотел познакомиться с легендой. - Не горю желанием ни с кем знакомиться, - Порш сложил руки на груди, отметив, что стоит сменить халат, чтобы не напугать кровавыми пятнами пересменку. Второе обстоятельство с кошачьей грацией двинулось по процедурке, обходя Порша кругом, словно вылизывая его взглядом, от которого мурашки побежали по спине и стало неловко. - Я горю. Вегас, - он легко коснулся плеча, и Поршу это не понравилось. - Хотел бы поблагодарить тебя за труды. - Спасибо, не стоит. Лучшая благодарность - прикрыть мою задницу от начальства. - С превеликим удовольствием. Телефон мой сохрани. Я позвоню. И вышел. Порш бестолково смотрел на темный проем двери, из которого доносились легкие шаги удаляющегося Вегаса. Красивый. И видно, что сука. С таким связываться нельзя… Хочет штатного врача заиметь? Порш хмыкнул и потянул с себя халат. Быстро отвалит, когда узнает, что Порш - “женский” доктор и по сути вообще бесполезен. Ну не капельницы же им ставить с окситоцином, чтобы ускорить раскрытие шейки матки. Хотя… кое-кому он всадил бы пару капельниц и сальбутамола бы сверху добавил. Без обезболов.