Грешки

Че не утруждал себя хотя бы вид сделать, что он слушает преподавателя. Распластавшись на парте, спрятав лицо в изгибе локтя, он думал о Кинне. О его красивом лице, о сексе с ним, о поцелуях, которых нет, о том, какой же господин Кинн мудак и проблядь, о том, что Че обязательно трахнут, скорее всего, в ближайшие дни… Че не то чтобы боялся… он не склонен был к рефлексиям, не любил все эти бессмысленные страдания и метания. Ему бы порадоваться, что скоро это всё закончится. Что мудак от него отстанет… но дергало что-то… Звонок прозвенел. Че поднялся и самым первым вышел из класса. Ему не нужно было собирать учебники и тетради с парты: он ничего не доставал. Просто отсиживал положенное время (и пускай скажут "спасибо", что не мешал). Брел по коридору, потом по фойе, на крыльце остановился. Хищная черная машина уже ждала его. Никого не стесняясь, остановилась прямо напротив центральной дорожки. Че в принципе было пофиг, что о нём здесь подумают, главное, чтобы пацаны с района не увидели… бесполезно. Всё равно узнают. И спросят. А что ответить? "Меня выебал господин Кинн, а потом отпустил"? Зашибись ответ. Бить, наверное, не станут: Кинна побоятся. Но вот и руки больше не подадут. Пиздец какой-то. Плюхнулся на заднее сиденье, громко хлопнув дверью. Его тут же схватили сильные руки и притянули к твердому мужскому телу. Че замер. Он не ожидал, что Кинн будет в салоне. И всё внутри вспыхнуло раздражением и задором. Хотел обнять, пробраться руками к карманам и еще что-нибудь стащить, но Кинн перехватил его за запястья, крепко сжал и прошептал на ухо: - Только попробуй, пиздюк, - прихватил зубами мочку, и Че судорожно, шумно выдохнул от волны удовольствия, прошедшей по телу, - ключи верни. - Какие ключи? - Че сделал честный вид, пока Кинн вылизывал его шею. - Которые стащил вчера, - ладонь легла ему на ширинку и сжала, Че ещё раз шумно выдохнул. - Ничего не знаю, - Че полностью растворился в ласках, тяжелом, темном взгляде из-под густых бровей, в желании. - Какие ключи? Кинн опрокинул его спиной на сиденье, прижал, удерживая, нависая и разглядывая. Че старательно делал вид, что ничего про ключи не знает, что занят только происходящим. Специально обхватил бедрами ногу Кинна, прижался плотнее, потираясь. И видел, что Кинн засомневался. - Получишь, - попытался надавить Кинн, но у него не получилось. Он засомневался. Может, и правда сам потерял, а не пиздюк украл. - Я что, совсем идиот, чтобы второй раз у тебя что-то красть? - спросил Че, глядя широко распахнутыми большими глазами. И Кинн повелся. Не дурак же пиздюк, и правда. Сам кайф ловит от их встреч. Нарываться ещё больше не стремится. Иногда зубоскалит, но послушный. И глаза такие… Кинн засмотрелся… Из машины Че вываливался. У него дрожали руки и ноги. Он весь превратился в желе. Господин Кинн измучил его по дороге, не дал кончить и выпихнул на углу дома Че с приказом готовиться к вечеру. Готовиться… Дома достал из кармана форменных школьных брюк наручные часы. Хоть какое-то моральное удовлетворение. Они пахли Кинном. Его парфюмом и сигаретами. Сверкали начищенным стеклом на циферблате и смотрелись чуждыми, инородными в маленькой квартирке. Будто из параллельной вселенной. Готовился к вечеру. Заталкивая неудобное, неловкое чувство внутри поглубже. И говоря себе, что сегодня - последний вечер, когда этот хлыщ появится в его жизни. Нужно радоваться. Всё заканчивается. Че отделается от придурка и не будет больше дергаться. Забирал его всё тот же телохранитель, что и в прошлый раз. Миленький, хорошенький, с почти детской улыбкой. Встреть такого на улице - Че решил бы, что он обычный домашний лох. Прилежный мальчик, как Порш. Учится, работает. Никогда бы не подумал, что такой может работать на мафию. Дорогой отель сверкал огнями. Внутри было тихо, даже звуки с улицы были приглушены. Че не привык к такой тишине, когда все вокруг говорят вполголоса, очень вежливо, ходят, будто на цыпочках. Лифт и вовсе бесшумный, быстрый и словно невесомый. Че не почувствовал, когда кабина начала движение, не почувствовал, когда она остановилась. Лифт не поднимался на тросах, а будто левитировал. Без рывков и дерганий. Коридор пах духами. Живые цветы в вазах. На дверях нет табличек с номерами, да и дверей немного, хотя коридор длинный и широкий. Всё вокруг дорого. И это "дорого" не кричит, не заявляет о себе, а спокойно и привычно расстилается под ногами бежевой ковровой дорожкой, демонстрируя натуральное дерево на стенах и красивые картины. У нужной двери Пит поклонился, передавая ключ-карту: - Нонг, господин Кинн Вас уже ждет, - тут же разворачиваясь и быстро удаляясь. Че поморщился, крутя карточку в пальцах. Его, как эскортника, привезли к покупателю. Вздохнул. К черту всё. Никаких сомнений. Всё будет нормально. Вошел в номер, замирая на самом пороге и тихо прикрывая за собой дверь. Всё равно сердце отчаянно забилось. В задницу всё. Шум воды из ванной, а затем голос Кинна, как острым ножом, по натянутым нервам-веревкам: - Давай ко мне. Че подчинился, морщась от того, что поймал в себе предвкушение и нервную дрожь. Сегодня он не отделается взаимной дрочкой. Вещи сбрасывал прямо на пол, но, почти добравшись до ванной, всё-таки передумал. Ситуация и так подкашивала самоуважение и привычную уверенность, а если ещё придется собирать свои шмотки голым, под пристальным взглядом Кинна, перед тем, как убраться куда подальше… такое себе. Аккуратно сложил всё на кресло в гостиной. В этом гостиничном номере была отдельная гостиная. У них с Поршем не было, а здесь была… В ванной его сразу затянули под горячую воду. Кинн привычно, уже зная, от чего пиздюк заходится и забывает обо всём, прильнул к его шее. Че прикрыл глаза, внезапно озадачившись, обнаружил ли мудак пропажу наручных часов и получится ли отделаться от него, как сегодня днём. Но почти сразу забыл обо всём. Губы Кинна, такие ласковые и сладкие, манящие и недоступные, мучили его соски. В спальню Кинн заносил Че на себе, придерживая под обнаженную задницу, пока тот обхватил его руками за шею и ногами за поясницу. Мальчишка разомлел, стал непривычно мягким и податливым, а оттого особенно очаровательным. Не пытался зацепить словами, молчал и только тянулся за каждым прикосновением, замирал и смотрел на губы, но уже не тянулся к ним, отчего Кинна прошибала довольная ухмылка. И что-то ещё… более сладкое и тягучее, более тёплое и приятное, чем привычное сексуальное возбуждение. Сгрузил на простыни, тут же доставая смазку, укладывая презервативы под подушку. Че моментально подобрался, возвращаясь в привычного колючего звереныша. - Не дергайся. Тебе понравится. Я буду осторожен, - хмыкнул Кинн, скорее, чтобы подколоть, а не успокоить. Пиздюк тут же ощетинился: - Врешь! Не надо со мной разговаривать, как с девкой. Кинн тяжело навалился сверху, сразу же раздвигая ноги и проскальзывая рукой вниз, к промежности. Че и не хотел так себя вести, но потерял контроль. Вцепился Кинну в плечи и не мог оторвать взгляд от его лица. Его возбуждение полностью пропало. Он мог думать только о том, что в нем скоро окажется член. И это никак не вдохновляло. Член Кинна казался теперь просто огромным и как назло терся об бедро, будто угрожая. Если бы Че не был так напряжен, ему, наверное, даже понравилось бы то, что делал Кинн. Ребром ладони придавил промежность, затем потер пальцами мышцы входа, лаская, разминая. И не сдержал ухмылки. Пиздюк выглядел непривычно потерянно. В момент превратившись в хорошенького парня из дворового пацана. Медленно ввел палец, чувствуя, как Че вздрогнул под его телом. - Расслабься, - поморщился, чуть поведя плечами. Пиздюк не только зажался внизу, но ещё и впился пальцами в плечи. - Ага! - зашипел зло и как-то… почти испуганно. - Может, ты расслабишься, пока я тебя трахать буду? - Мечтай, - заржал Кинн, добавляя второй палец и смещаясь вниз, устраиваясь между разведенных ног паршивца. Глаза Че округлились. Он заерзал задницей, будто пытаясь избавить себя от пальцев. Заговорил почти просяще: - Давай по-другому. Давай что-нибудь придумаем. - Не-а, - Кинн довольно покачал головой. Такой пиздюк нравился ему ещё больше. А Че лихорадочно размышлял, как бы слинять. Что бы придумать. Опыт общения с Кинном подсказывал ему, что от этого мудака не уйдешь. Не выберешься. Надо закрыть глаза и потерпеть пять минут… Но вредный характер не давал Че сдаться. Он глубоко вздохнул и выдал: - Хрень какая-то. Ты говорил "понравится". Кинн только улыбнулся, медленно растягивая. Болтовня пиздюка ему не мешала и не сбивала с настроя. Ему даже казалось, что он захотел трахнуть мальчишку ещё больше. А Че продолжал, морщась: - Тебе не кажется тупым то, что ты делаешь? Кинн покачал головой, добавляя смазку и проникая глубже, губами касаясь внутренней стороны бедра мальчишки, внимательно наблюдая за реакцией: его ноги моментально напряглись, и выдох судорогой прошелся от живота к груди. Но мерзавец упрямо продолжал гнуть своё: - Ты уверен, что всё делаешь правильно? Может, ты тоже первый… ох! Кинн нашёл. Тело Че пробило электрическим разрядом, член дернулся, медленно начав наливаться возбуждением. - Что это? - Че вскинулся, чуть не двинув Кинну коленками по голове. Кинн с силой придавил его второй рукой и продолжил движение пальцев, прижимаясь губами к коже у самой промежности, вылизывая и прикусывая, медленно поднимаясь языком к яичкам. Че делал судорожные вдохи и выдохи. Хрень какая-то… не может ему это нравиться… это никому не может нравиться из нормальных пацанов, он же не педик какой-то… И тут его опять прошибло так, что он вскрикнул. И тут же зашипел от того, что понял: там внизу в нем уже не один и не два пальца. - Как это тупо, то, что ты делае… ах!.. - и сорвался в стоны, громкие и бесстыжие. Волны приливом накрывали его тело одна за одной, не давая вздохнуть, прийти в себя. Кинн специально заткнул его так. Раз за разом, в четком ритме легко задевал простату, скрывая за этим то, что теряет терпение. Че выбрал неправильную стратегию. Хотел заболтать и попытаться отделаться, но завёл ещё больше. Уже через пару минут Кинн упирался в мягкое податливое тело. Медленно проник, сразу верно угадав угол. Че под ним выгнулся, комкая в кулаках простыню. - Хорошо? - довольно шепнул Кинн ему на ухо перед тем, как взять резкий, быстрый ритм. Никакой пощады наглому мальчишке. Че заходился. Ему было странно хорошо. Каждый сильный толчок он встречал, подаваясь бедрами к Кинну. Стонал, про всё забыв. Моментально рассыпав и потеряв все свои мысли, что это не по-пацански, что он не пидор и не девка. А Кинн любовался им, пил его удовольствие, слизывал капли пота с его виска, прикусывал шею, оставляя после себя красные пятна, которые почти сразу превращались в синяки. Прекрасный пиздюк… Следующим утром машина увозила совершенно истерзанного Порчея домой. Кинн делал с ним разные вещи. И Че был совсем не против. Только утром, не стесняясь в выражениях, высказал свое недовольство жжением в заднице и членом Кинна, который посоветовал засунуть ему же в задницу. Кинн только сыто улыбнулся. А когда за пиздюком закрылась дверь номера, отправился в душ. Уже одеваясь, понял, что не может найти свой ремень. И тут же вспомнил, что вчера хотел вытрясти с пиздюка свои часы. И ключи. Всё-таки это именно он их стащил. По дороге на работу и в офисе, пока ждал, когда ему привезут другой ремень, постоянно подтягивая сползающие брюки, не мог удержаться от ухмылки. Паршивец не шел из головы. А Че провалился в черную меланхолию. Точнее, он не знал, что это чувство так называется. Он его определил как “всё заебало” и “адский пиздец”. Немного грели душу трофеи: связка ключей, часы и ремень. Че не рассчитывал таким образом ещё раз приманить к себе Кинна. Он стащил эти вещи из зловредности. И на память. Кинн-мудак засел где-то глубоко внутри и не хотел оттуда никуда деваться. Че даже в школу стал ходить сам. Потому что пацаны на районе уже узнали о том, к кому возила Че дорогая тачка. Вопросов не задавали, но смотрели недобро. А просто отсиживаться в маленькой квартире у Че сил не было. Его накрывало ещё больше. В школе хотя бы за всем шумом не было слышно собственных мыслей. На пятый день без мудака (да, Че вел отсчет, сколько дней он провел без Кинна) Че брел домой, понуро опустив голову и пиная пустую пластиковую бутылку. Он не услышал, как возле него мягко притормозила знакомая машина и как плавно опустилось стекло заднего пассажирского сиденья. Вздрогнул, почти подпрыгнув от неожиданности, когда голос того самого мудака позвал его: - Эй! Пиздюк, садись, подвезу. Че выпрямился, подобрался, стараясь не замечать радостно подпрыгнувшего сердца, и заставил себя выговорить с ленцой: - Что, теперь моя очередь? - сам, всё-таки не сладив с собой, уже залезая в салон. - В смысле? - Кинн не мог сдержать улыбки. Понял, что соскучился. Надо было раньше приехать за ним. - Теперь я тебя трахну, - торжественно прошипел Че. - Мечтай, придурок, - выдал Кинн, тут же притягивая к себе пиздюка. Ладно, можно с ним побаловаться пару недель, а там уже отпустить, сказал себе Кинн, не замечая, что соврал.