Ожоги сердца моего

ДРАКО

Выпроваживая из спальни утомлённую, изнемогающую, переполненную моей спермой Пэнси, я мечтал только об одном — принять душ и броситься на кровать в прохладу чистых простыней. Разрядка была получена, и я наслаждался невыразимой легкостью. Сегодня Пэнси особенно ненасытно сосала мой член и показывала чудеса растяжки в разнообразии эротических позиций. Когда я, сжав зубы, резко и мощно заталкивался в её плоть, в тишине спальни раздавались влажные шлепки разгоряченных тел и ее громкие бесстыдные стоны… Пэнси никогда не сдерживала себя. Но сегодня эти истошные фальшивые вопли раздражали меня. Как назло, сейчас Паркинсон, вместо того, чтобы натянуть платье и убраться восвояси, вновь липла ко мне с поцелуями и глупыми разговорами об общей вечеринке в Хогвартсе. Я еле сдерживался от закипающего гнева. Ещё немного ее тупой болтовни, и нормальное настроение будет испорчено. Не то, чтобы я был абсолютно равнодушен к ней, но сейчас мне было не до разговоров. Одно время мне очень нравилась эта сексуальная брюнетка с жёстким выражением на сдобном личике. И я был горд, что такая красавица насаживается на мой член по первому требованию. Ее пухлые губы, мягкая грудь и круглая белая задница много раз выручали меня в минуты острой необходимости. С ней все было ясно и доступно, никаких романтических разговоров и нудных свиданий под луной. Она не была святошей, и я прекрасно знал, что не был первым у неё и сейчас далеко не единственный, но мне было наплевать. Так же и она не пыталась контролировать меня и быстро научилась не задавать лишние вопросы. Я всегда это жестко пресекал, наказывая Пэнси многодневной отлучкой от своего тела и кошелька, и переключаясь на других девушек. Но, как стало понятно чуть позже, дело было не в ее покорности. Просто ей было не интересно. Я был ей не интересен, мои проблемы и стремления не волновали ее безмятежное, примитивное сознание. Пэнси обожала мои деньги и чистокровную фамилию Малфой. Я надеялся, что ее также интересовало мое тренированное, выносливое тело спортсмена и крепкий стоячий член. Занятая исключительно собой, она обожала разнузданный секс, я ей это предоставлял так часто и так много, как требовалось нам обоим. Что не мешало мне регулярно трахать других… Я видел, что добрая часть хогвартских девиц буквально пожирали меня глазами. Выбирая самых красивых студенток, я не разочаровывал их ожидания. Чисто технически, я мог осуществить любые их желания в постели, оттачивая свои навыки обширной постельной практикой и ежедневными занятиями спортом. Я встал с койки и выпрямился. Мельком бросил взгляд на своё отражение в зеркало на стене напротив, скользнул глазами на бицепсы и кубики на животе и убедился, что как всегда в отличной форме. Отдохнувшая и снова голодная Пэнси перехватила мой взгляд, похотливо ухмыльнулась, опять направив ко мне свои щупальца. Я холодно прекратил ее попытку облизать меня. Пэнси обиженно посмотрела на меня. Все же я решительно не мог смириться с одним из ее недостатков — она часами могла обниматься после секса. В ее глазах заблестели слёзы. — Драко, ты больше не любишь меня, да? Тогда я протянул руку и привлёк ее к себе, легонько целуя и поглаживая по спине. Привитая Люциусом с детства привычка — любое дело выполнять на отлично, не подводила ни в жизни, ни в учебе, ни в постели. Все делать безукоризненно, контролировать ситуацию, и никогда не приглашать случайных девиц на свидание дважды — вот каких правил я придерживался. Избегать девственниц, они помешаны на браке. Мне не нужны были обязательства и чертова романтика. С неприхотливой Пэнси такой чепухи не было, просто быстрый секс, когда мне приспичит. Ее не смущало, что порой наши сопряжения напоминали жесткую дрочку в живые ножны. Кажется, она ничего не имела против. Наконец, она смогла оторваться от меня, надела своё дорогое, но слегка пошлое платье, как любое в ее гардеробе, и слегка пригладив растрепавшиеся волосы, вышла со мной из общей спальни в гостиную Слизерина. Благо, нам с ней было где потрахаться, не прячась по углам коридоров и в пыльных чуланах с мётлами. Надавив своим авторитетом, декан факультета профессор Северус Снейп, который умел убеждать руководство, выбил отдельную спальню для отдыха моей команды после поздних возвращений с тренировок. А мы с приятелями бессовестно пользовались этой преференцией и могли украдкой водить к себе девок по очереди, а порой совокупляясь со своими шлюхами на соседних койках. Небольшая компания друзей, развалившихся в креслах и на диванах гостиной, встретила нас одобрительными взглядами. Я знал, что вместе с ней мы смотрится эффектно. Паркинсон, всегда на высоких каблуках, с аппетитными округлыми формами и широкими бёдрами, носом кнопкой и большим пухлым ртом, нравилась практически всему мужскому составу Слизерина, а возможно и Хогвартса. Но я отлично знал ее вздорный характер, пустые примитивные мысли, забитые только сплетнями и развлечениями и хитрые, расчётливые повадки. Пэнси демонстративно прижалась ко мне и под горячие, похотливые взгляды парней, медленно выплыла из гостиной, уверенно виляя пышным задом. Я ничего не имел против интереса других студентов к своей девушке. Пэнси заранее должна была найти себе достойную партию, так как Паркинсоны были банкротами. Не знаю, что она себе вообразила, но я ей никогда ничего не обещал. Я был равнодушен, когда она жалобно намекала, что попусту тратит на меня своё время. Это было своеобразной игрой, понятной нам двоим. — Милый, мне придётся выйти замуж за любого богатого, плешивого старика, которого подберёт мой папаша, — часто повторяла она, трагически прижимая руки к груди. Я лишь пожимал плечами, бессердечно бросая фразу, что в этом случае она может затрахать старого мужа до смерти и стать, наконец, богатой вдовой. Используя особые заклинания, я все же контролировал ситуацию, опасаясь незапланированной беременности как Пэнси, так и других рандомных девиц. Люциус иногда писал мне и постоянно напоминал о семейном долге и женитьбе на чистокровной девушке из респектабельной семьи, чем бесконечно бесил меня. Я вообще не собирался жениться, мне хватало свободных отношений с Пэнси. Слишком много красивых ведьм вокруг, чтобы ограничиваться одной. Да и как я могу позволить кому-то разделить со мной мое изгнание? Я не питал иллюзий. В Хогвартсе я был довольно популярен у девушек, не отягощенных особыми моральными принципами. Но в реальности я не мог дать будущей жене ни уважение равных, ни теплый приём в высшем обществе. Она осталась бы навечно погребена вместе со мной в мрачном Малфой-меноре. Благодаря службе Люциуса в пользу Темного лорда, все члены нашей семьи стали изгоями в магическом обществе. Раньше нам откровенно завидовали, и по малолетству я думал, что уважали. Я гордился убеждениями, не понимая тогда, что принимал стеклянные осколки за драгоценные камни. Отрезвление пришло после поражения Темнейшего. Слизеринцев теперь откровенно ненавидели и презирали. На нас показывали пальцами, как на животных. Пока родители преклонялись перед монстром по имени Лорд Волдеморт, их глупые отпрыски кичились богатством и вседозволенностью, гордясь чистой кровью, отталкивая от себя всех остальных, менее сильных и удачливых. Мало того, мы строили грандиозные планы по завоеванию мира и очищению его от предателей крови и грязнокровок. А они учились выживать. Они победили. Мы проиграли. Теперь, глядя на бледные, печальные лица сокурсников, я ненавидел себя за все то, во что верил раньше. Враждебное отношение остальных студентов порой переходило всякие границы и выливалось в моральное и физическое гонение учеников Слизерина. Тяжелое наследие Пожирателей смерти зловонным дыханием коснулось каждого из наших семей, в том числе несовершеннолетних. Дамблдор никогда не позволил бы открытых нападок на нас и сразу пресекал их. Но отчуждение и враждебное молчание никто не запрещал. Из всех гриффиндорцев терпимость проявили только сам Дамблдор, а ещё Поттер и Грейнджер. Когда Избранный рассказывал, как Нарцисса солгала Волдеморду, у него набежали слёзы на глаза, и это произвело эффект даже на сторону обвинения. Они свидетельствовали в суде в поддержку Нарциссы, меня и даже Люциуса, превознося наши самые несущественные благородные поступки. Например, то, что Люциус из своего кармана финансировал стипендии для детей-сирот, умалчивая, что исключительно для чистокровных… Эти полуправдивые свидетельства избавили Люциуса от поцелуя дементора, а нас с Нарциссой полностью оправдали. Много чего хорошего в свой адрес я услышал в суде от Поттера и Грейнджер. Но никого из них ни разу не поблагодарил за милосердие, и проходил мимо, упрямо сохраняя маску равнодушия. Вероятно, они и не ожидали благодарности от презренных Малфоев. Я тщетно искал дальнейшие перспективы. Хватался за всю общественную работу. На моих плечах была команда факультета по квиддичу. Мои оценки редко опускались ниже уровня Превосходно. Я отчаянно боролся за свою дальнейшую жизнь и за благополучие Нарциссы. А отец беспокоился лишь о моем будущем чертовом браке на чистокровной ведьме и о рождении наследника, которому, как и мне, придётся выживать во враждебном мире. В эти моменты я ненавидел отца ещё сильнее. Проводив Пэнси, я направился в душ, чтобы смыть с себя пот и ее приторные мускусные духи.