***
Затишье длилось недолго. Всего сорок минут, если считать. Что он и делал. Отсчитывал почти каждую прошедшую минуту, ожидая момента, когда течка прикует его к постели Чонгука на все время пребывания. Не то чтобы он был взволнован — он взволнован, — вместо этого он боялся, что его разум затуманится до такой степени, что он будет скандировать имя Чонгука, будто это единственное слово, которое он знает. Но поскольку сейчас он не был прикован к кровати, они проводили время на кухне. Чонгук заставлял его пить воду — хотя бы бутылку воды — и перекусывать батончиком мюсли, проводя время, что у них было, с пользой. — Еда и вода важны, Чимин-а. Особенно когда ты тратишь всю свою энергию, трахая мою ногу… — Ладно, хватит с тебя! Каждый раз, когда альфе приходилось отойти, чтобы взять что-то, оставляя Чимина на столешнице, он поворачивал голову, чтобы убедиться, что тот не суетится или падает. Это случалось раньше. Чимин пытался притвориться, что не видел этого, избавить Чонгука от смущения быть пойманным — как будто это действительно бы смутило Чонгука. Но он знал, что его усилия тщетны, потому что каждый раз, когда альфа оборачивался, Чимин быстро отводил глаза и слышал тихие смешки, следовавшие за этим. Вскоре он был тем, кто смущен, а не Чонгук. Постоянный взгляд альфы на нем вызывал румянец на его шее и милую улыбку на губах. Он любил внимание. Действительно наслаждался им. Купался в таком пристальном внимании альфы, что не упускал ни единой вещи. Ни дерзкой улыбки на его губах, ни то, как его глаза скользили по его обтянутому футболкой торсу. Но когда Чонгук стоял у плиты в другом конце кухни, готовя себе рамен, он больше не оборачивался, чтобы посмотреть на него. Внимание, которое он получал, прекратилось. Теперь тот сосредоточился на лапше, брошенной в кипящую воду. Разочарование наступило слишком быстро. Его гормоны были в беспорядке. И это было вовсе не весело. Они бросали его от радости от присутствия альфы до упадка, когда все, чего он хотел — это скулить, пока альфа не заключит его в объятия и не вдохнет его аромат. Но альфа был слишком сосредоточен на готовке. И недостаточно на омеге, который медленно возвращался в состояние течки, сидя на стойке. — Гук. — М-м? — Ты можешь поторопиться? Чонгук усмехнулся, взяв палочки для еды, чтобы размешать лапшу. — Готово. Мне просто нужно поесть, и потом мы сможем вернуться в постель. Может, расслабься и посмотри фильм, прежде чем наступит следующая волна. — Хорошо, — прошептал Чимин. Он наблюдал, как Чонгук схватил кастрюлю и поставил ее на стол. Ни разу не обернулся, чтобы пригласить Чимина к столу, когда плюхнулся на стул, полностью игнорируя омегу, продолжавшего свешивать ноги со стойки. Что ты делаешь? Этот вопрос он задал себе, когда в воздухе раздался скулеж. Достаточно тихий, чтобы не спровоцировать сцену, но достаточно громкий, чтобы альфа определенно услышал его. А услышал ли он? Даже несмотря на прозвеневший в воздухе скулеж, Чонгук продолжал есть лапшу, агрессивно наслаждаясь раменом, нахмурив брови. Он должен был наслаждаться мной. Окей, Чимин. Немного перебор. Хотя, когда он подумал об этом, на самом деле, не сказать что это был перебор. У него была течка. Цикл, который он не мог контролировать. И у него были потребности, которые не были удовлетворены прямо сейчас. А он хотел, чтобы они удовлетворились. С вернувшейся уверенностью и начавшей набирать обороты течкой, он спрыгнул со стойки и направился к Чонгуку. Альфа поднял глаза, когда он подошел к нему, вскинув брови, глупо привлекательная штанга ярко сияла на его коже. Когда тот не шевельнулся, продолжая просто смотреть на него, Чимин фыркнул и взял руку Чонгука, отодвинув ее, чтобы скользнуть к нему на колени, а затем снова обернул ее вокруг себя. — Что ты… — Ты проигнорировал меня. — Как я проигнорировал тебя? — Ты оставил меня на стойке, а сам пошел есть. — Ах, и тебе это не понравилось, так? Снова эта зловещая ухмылка. — Нет. Мне не понравилось, что меня бросили. Ты здесь альфа. Ты должен заботиться обо мне, — Чимин не находил это таким же забавным, как, очевидно, Чонгук. Он был оставлен наедине с кипящим под кожей жаром. — Детка, мне нужно поесть. Чимин фыркнул, снова. Он переместился на коленях Чонгука, перекинув через них ноги, чтобы те свисали по бокам. Ему потребовались все силы, чтобы не обнять Чонгука. Он прижал руки к груди, делая себя достаточно маленьким, чтобы свернуться на теле альфы. Чонгук, кажется, не возражал, уверенно преодолевая новое препятствие перед едой. Рука, уже не державшая его, легла на колени, потянув, пока Чимин не оказался надежно у него на коленях и достаточно маленьким, чтобы он мог поесть. — Уверен, что не хочешь рамена? Чимин покачал головой. — Хорошо, — пробормотал Чонгук, прежде чем откусить. Но… теперь, когда он думал об этом. — Я передумал. Дай мне откусить. Чонгук недоверчиво рассмеялся. Когда он посмотрел вниз на Чимина, омега обязательно раскрыл глаза пошире, чуть выпятив губы. Чонгук никогда не делился своей едой. Ему не нравилось, когда люди ели с его тарелки. Но, может быть… — Пожалуйста, альфа… Что-то вспыхнуло в глазах Чонгука. Он моргнул — раз, другой — а затем наклонился и поцеловал надутые губы Чимина. — Боже, детка. Ты действительно знаешь, как мной манипулировать, да? — Я научился нескольким трюкам, — пробормотал Чимин и широко раскрыл рот для приближающейся лапши. — Тебе повезло, что ты милый. — Мгм, — Чимин наклонился вперед, обнюхивая челюсть Чонгука. — И что еще? — Сексуальный. — Еще? — Очаровательный… хотя сейчас я переосмысливаю это. Чимин прикусил его за ухом, потирая носом по линии вниз, вниз, вниз, до пахучей железы, которую он облюбил за последние несколько часов. — Почему же? — Я даже ужин не доел, а ты уже пытаешься возбудить меня. — Я ничего подобного не делаю. — Тогда почему твоя рука медленно тянется к моему члену? Чимин рассмеялся в шею Чонгука. Действительно, у его руки был свой разум. — Тебе это не нравится? — он положил руку прямо на его скрытый одеждой член, надавливая. — Не нравится, когда я делаю так? — Конечно, нравится, — Чонгук поднял его руку и пошевелил ею, вызвав усмешку у Чимина. Он улыбнулся ему. — Но сейчас я ем, детка. — Тогда поторопись. — Прости? — Я становлюсь нетерпеливым, — Чимин скрестил руки на груди. — У меня течка. Я не могу ждать весь день. Если Чимин думал, что его место удобное, то его ждал жестокий сюрприз, когда его спустили с идеального трона на холодный пол. Колени больно соприкоснулись с деревянным покрытием пола. — Какого хера? — Омега, — грубый голос Чонгука заполнил его уши. Он тут же поднял глаза, остановив взгляд на губах, произнесших его имя таким тоном, что по его спине пробежали мурашки. Теперь он был под столом. Глаза на уровне скрытого под одеждой члена альфы. Ноги призывающе разведены, чтобы он потянулся навстречу. Но он знал, что не должен. — Ты останешься внизу, пока я не закончу с ужином. Язык был тяжелым, распухшим во рту и не давал ему говорить. Поэтому вместо этого он просто кивнул. Под этим углом он видел, как Чонгук склонился над столом, скрывая за ним свое лицо, и вернулся к еде. Оставив его там, ужасно возбужденного и на грани от того, чтобы начать просить. Здесь, внизу, он мог сильнее чувствовать запах Чонгука. Ароматические железы, расположенные на внутренней стороне бедер, были более мощными, не пропускали свежий воздух. Густой аромат окутал воздух вокруг Чимина. Он проглотил его, пока мог. Устроившись поудобнее, сложив руки на колени, Чимин сопротивлялся желанию уткнуться лицом в его бедра. Он хотел, действительно хотел. Чувствовал желание утонуть в аромате, который уже заглушал его собственный. Это затуманивало его чувства, пока его разум не превратился в беспорядочную мешанину мыслей, состоящую из члена Чонгука и того, как хорошо он бы ощущался на его языке. Он захныкал и сжал ноги вместе. — Ты там, внизу, в порядке? — Да. — Да, что? — Да, альфа, — Чимин крепче сжал бедра. Он рискнул взглянуть на Чонгука, но альфа не обращал на него внимания. Не то чтобы он мог, поскольку стол закрывал ему обзор. Если бы он действительно хотел посмотреть на Чимина, ему пришлось бы откинуться назад, через край стола, и опустить взгляд туда, где он сидел на коленях на полу. Чонгуку повезло, что в таком состоянии он готов был встать на колени. В ином случае он бы устроил драку. Заставил бы альфу потрудиться, чтобы привести его в то же состояние, в котором он уже находился. Но в тот момент он воспользовался возможностью своей позиции, чтобы полюбоваться бедрами, покрытыми твердыми мышцами и большой татуировкой змеи. Татуировка змеи. Чимин потянулся вперед и осторожно позволил своим пальцам коснуться кожи. Он отпрянул назад, молниеносно отдергивая руку, когда Чонгук пошевелился. — Что ты там делаешь внизу? — Ничего, альфа. — Ты уверен, что не задумываешь там ничего? Чимин улыбнулся. Искорка игривости наполнила его аромат, и губы изогнулись в улыбке. Он положил руку на бедро Чонгука, прошептав: — Нет, альфа. Альфа промычал и откинулся назад. Он все еще не мог как следует разглядеть его лицо, но Чимин знал, что его брови нахмурены, а губы растянуты в издевательской ухмылке. Ему это нравилось. Чимину тоже. Умелыми руками он задирает шорты альфы, пока татуировка змеи, о которой он мечтал в глубине души, не открылась. Никаких протестов не послышалось, когда он провел руками вдоль татуировки, все выше и выше, пока они не скрылись в складках шорт. Мурашки пробежали по следам его рук. Чимин проследил глазами за движением, получая удовольствие от того, как замирает дыхание Чонгука, когда он проводит по железе на внутренней стороне бедра. Вслед за пальцем, вниз по тату последовали его губы, слегка касаясь покрытой чернилами кожи, обожая то, как подергивались мышцы от напряжения. Вторая рука легла на другое бедро Чонгука, поглаживая вверх и вниз, когда он продолжил вылизывать дорожку, пока его голова не оказалась полностью на бедре альфы. Он уже собирался накрыть ртом член Чонгука, когда рука, потянувшая его за волосы, заставила его остановиться. — Я думал, ты не собирался доставлять проблем. — Не собирался, — промямлил Чимин. — Не помню, чтобы разрешал тебе двигаться с места. — Альфа, — он простонал, закатив глаза, когда Чонгук потянул сильнее, склонив его голову в сторону. Щека прижалась к только что обласканному бедру. — Прости, альфа. — Я почти закончил. Будь хорошим мальчиком и подожди, пока альфа закончит, хорошо? Тихое «хорошо» слетело с его губ, когда он кивнул. Прижатый к бедру Чонгука, он пытается сморгнуть помутнение в глазах. Они становились все более расфокусированными, как он все глубже погружался в состояние полного подчинения Чонгуку. Несколько минут он сидел. Щека все еще прижата к бедру, глаза все еще всматривались в тату на другом бедре. Он все еще хотел повернуть голову и поцеловать железу, находившуюся так близко к его лицу. Неослабевающая хватка течки становилась лишь сильнее. И он быстро сдается. Стон срывается с его губ, когда он чувствует, как из него вытекает смазка. Боксеры на нем скоро становятся слишком тесными, натянувшись вокруг члена. Результат растущего напряжения в его животе. Мольба угодить и получить удовольствие. Это заставило его рвануться вперед, покусывая и облизывая запаховую железу, которую он обнажил, обхаживая татуировку. — Омега… — звучало как выговор, но вскоре медленно перетекло в стон. Сигнал Чимину продолжать. Язык высунулся, собирая на вкусовые рецепторы восхитительный аромат леса, вливая его прямо в кровь. Он продвинулся вперед на коленях, оказавшись прямо посередине меж раздвинутых ног. Ловкими руками раздвинул их сильнее и спешно наклонился вперед, не желая отходить слишком далеко, не желая отодвигаться слишком далеко. — Люблю ее, — он пробормотал в кожу. — Моя любимая татуировка. Когда руки добрались до пояса шорт, он подумал, что его остановят. Чимин улыбнулся, когда этого не произошло, и он мог беспрепятственно освободить член Чонгука. Он уже был таким твердым только от того, что Чимин был рядом, на коленях под столом. — Ты голоден, детка? Чимин облизал губы, промычав. Да, он был голоден. Чонгук оттолкнул стул, чтобы он мог видеть Чимина. Его глаза полыхали похотью, когда он смотрел на омегу. Это заводило Чимина еще сильнее. Он подался вперед, обхватив член рукой, подрочив пару раз. Напряженные глаза смотрели на него, а он, не разрывая зрительного контакта, наклонился вперед и облизал кончик. — Всегда такой голодный до члена, не так ли? — Мгм… люблю твой член, альфа. — Да? Покажи мне насколько. Когда он взял Чонгука в рот, все будто встало на свои места. Рот был полон. Его оральная фиксация удовлетворилась одним движением, когда он заглотнул член до тех пор, пока не мог поместить больше. Руки легли по бокам его лица, надавив на голову, не давая пошевелиться, когда член Чонгука уперся в заднюю стенку горла. Слезы навернулись на глазах, но так и не скатились. Даже когда Чонгук схватил его за волосы и оторвал с чмоком. — Положи руки сюда, — сказал Чонгук, расположив обе его руки на своих бедрах. — Поцарапай меня, если я переборщу. Чимин застонал от перспективы. Именно этого он хотел. Чтобы Чонгук взял контроль и позволил ему пропасть так глубоко, забыв обо всем, поддаться жару самым приятным способом. — Блять… да. Трахни меня в горло, альфа. Чонгук не ответил, просто притянув Чимина обратно за волосы, снова проскальзывая меж его губ. Хватки в волосах хватило, чтобы он нырнул вниз, вбирая еще в погоне за удовольствием, расслабив горло и прижав язык. Если бы не руки, удерживающие его на месте, он бы качал головой, проводя языком по длине и играя с кончиком. Он мог бы поддразнить старшего, заглядывая из-под ресниц. И Чонгук знал это. Именно поэтому его руки направляли голову Чимина, словно он был просто куклой, нуждающейся в том, чтобы ей руководили. — Вот так, омега, — выдохнул Чонгук. Он взглянул на альфу, наблюдая как его тело таяло под его действиями, гнулось вперед, как сгорбились плечи и задрожали руки в его волосах. Этот вид побудил его сглотнуть и сжаться вокруг длины. — Черт… — резкий рывок вызвал слезы в уголках глаз. — Ты не можешь… блять, Чимин. Будь хорошим мальчиком и посиди спокойно для меня. Хороший мальчик. Чонгук называл его по-разному: Чимин, омега, детка. Но хороший мальчик было лучшим из всех. Оно пробудило первобытную его часть, которая была скрыта слишком долго. Он стонет, закрывая глаза, и впивается пальцами в бедра Чонгука. Его собственные бедра сжимаются вместе, потираясь друг о друга, пока стимуляция не заставила его застонать снова, посылая вибрации по члену во рту. Боль от неудобной позы смешанная с удовольствием, которое он сам себе доставлял, были ошеломляющими, поглощая его, как огонь. Чонгук потянул его за волосы выше, мучительно медленно поднимая по члену, пока губы не обхватили кончик. Ногти царапали кожу головы, регулируя хватку, когда… Если бы Чимин мог кричать, он бы сделал это, не заботясь о том, что кто-нибудь может услышать. Чонгук толкнулся бедрами вверх, оторвавшись от сиденья, и вогнал свой член глубоко в горло Чимина. Он продержал его так одну, две, три секунды, так близко к невыносимости, а затем позволил Чимину отстраниться и сделать глубокий вдох. — Посмотри на себя, — сказал на выдохе Чонгук. — Принимаешь меня так, будто был создан для этого. Ты был создан для этого, омега? Очевидно, Чимин не мог ответить, будучи слишком занятым, посасывая член Чонгука. Он воспользовался свободой от хватки в волосах, качая головой вверх-вниз, пытаясь достичь той же глубины. Однако, его снова оторвали крепкой хваткой в волосах. Обе руки тянули так сильно, он был уверен, что его глаза закатились за голову от этого ощущения. — Забегаешь вперед, хах? Излишки слюны капали изо рта, тянясь нитками от губ к члену, на который он так отчаянно хотел опуститься снова. Он заныл, когда не смог пошевелиться. Движениям препятствовало громкое рычание, исходящее от альфы над ним. — Так голоден, что хочешь насадиться обратно, — Чонгук тянет его выше и склоняется вниз, лицом к лицу. Он высовывает язык, собирая слюну, капающую с его губ. Боже милостивый… — Альфа, — его горло першило — он давно не брал Чонгука так глубоко, — делая голос хриплым. — Поцелуй меня. Он поцеловал его. Это было тяжело, удерживая Чимина на месте и в то же время поднимая, когда он искал большего. Их языки сцепились, закружились, демонстрируя борьбу за власть. Они знали, кто победит. Но Чонгук решил ему подыграть. Медленно, Чимин выбрался из-под стола, не разрывая поцелуя, его руки взбирались вверх по телу Чонгука. Он забрался на колени альфы, толкая того к спинке стула, руки ласкали его бока, намеренно игнорируя твердую эрекцию между ними. Прямо сейчас его разум скандировал Чонгук, Чонгук, Чонгук. Его мысли принадлежали Чонгуку. Он был его. И он не хотел, чтобы было иначе. — Трахни меня, — простонал он. — Прямо здесь. Трахни меня здесь, — в спешке неуклюжими движениями он начал спускать шорты Чонгука, освобождая его член еще больше. — Давай я отнесу тебя в мою комнату… — Нет… — Чимин отодвинулся, смотря на Чонгука. — Здесь. Нужен мне. Сейчас. — Блять. Ладно. Они беспорядочно срывали одежду друг с друга, разбрасывая ее по комнате. Обоим было все равно, куда она упадет, сосредоточенным только на губах, поочередно оставляющих метки на коже другого. Чимин застонал от явной демонстрации силы, когда Чонгук поднял его одной рукой, другой в это время убирая еду со стола. Он вцепился в шею альфы, когда его уложили на стол, не желая отпускать. — Ты идеальный. Такой чертовски идеальный для меня. Боже… Ты прекрасен, — Чонгук шептал похвалу в его кожу, спускаясь вниз от губ к обнаженному торсу. Руки Чимина последовали за ним, зарывшись в волосы, чтобы держать его ближе. — Чонгук! — он ахнул, когда старший зажал кожу между зубами, покусывая плоть между бедер, опасно близко к запаховой железе. — О мой… бля. — Тебя даже не нужно растягивать, — пробормотал альфа, проталкивая палец через колечко мышц. — Все еще свободный. — Тогда поторопись. Поторопись и выеби меня. — Знаешь, — Чонгук склонился над его телом, пальцы покинули дырочку. — Подобное поведение уже поставило тебя на колени с набитым членом ртом. — Ага, — стонет Чимин. Он выгнул спину, прижавшись к накрывшему его телу Чонгука, лишь частично ощущая, как твердый стол впивается ему в спину. — И мне понравилось. А теперь можешь, пожалуйста, закрыть рот и просто трахнуть своего омегу? В его голове тут же пронеслись все возможные слова, которые могли бы нейтрализовать те, что он только что произнес. Твой омега. Но Чонгук опередил его. — Черт возьми, да, — он выпрямился, не сводя глаз с Чимина. Он провел руками по всему его телу, пока не дошел до ног, закинув их на плечи. Чимин застонал от растяжения, чувствуя, как тянутся мышцы, когда старший наклонился вперед, складывая его пополам. — Я с удовольствием трахну своего омегу. Эти слова в сочетании с быстрым толчком, с которым Чонгук вошел в него, едва не подтолкнули Чимина к краю. К забвению, в которое его мог отправить только Чонгук. — Ох, ебать. Глубоко внутри него, Чонгук задвигал бедрами, медленно вращая их, и Чимин встречал его движением своих бедер. Они стонали вместе, синхронно потянувшись друг к другу, притягивая один другого руками, когда Чонгук отводил бедра назад, а затем со шлепком толкался обратно. От шока Чимин опустил ноги и обхватил ими поясницу Чонгука. Руки вокруг плеч скользнули ниже, сжимая задницу, впиваясь ногтями в плоть. Он снова задвигал бедрами, направляемый руками Чимина. — Да, да, да… — Боже, Чимин. Он чувствовал, как течка пробивается через клетку, в которой та находилась ранее, заливая его нутро, что он плавал высоко в облаках, в его голове было лишь то, как хорошо Чонгук толкался в него. — Чонгук, — он задыхался, цепляясь за альфу. — Чонгук, Чонгук, Чонгук… — Я здесь, детка. Чимин терял голову от того, как Чонгук засасывал следы на его шее. Помечая кожу красными пятнами, показывающими всем, чьим омегой он был. — Повяжи меня, — у него перехватило дыхание. — Повяжи меня пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожа… — Детка… — Я на таблетках, — Чимин оторвал его лицо от своей шеи. — Боже… мне нужен твой узел. Пожалуйста, Чонгук. Мне нужно, чтобы ты заполнил меня. Он чувствует, как напряжение в его животе нарастает с каждой секундой, когда он оказывается связанный сильными руками, прикованный к месту. С каждым толчком Чонгуковых бедер, его все ближе и ближе подталкивает к краю, о котором он так умолял, подкрадываясь к ослепительному наслаждению. Ни пристальный взгляд Чонгука, ни его последующие слова не помогали ему сорваться с этого края. — Я сдерживался все это время. Глаза Чимина закатываются, когда Чонгук вбивается глубже. — Отпусти. Дай мне свой узел, альфа. И когда он это делает, Чимин чувствует, как он задевает его обод, срывая вздохи и стоны с его губ. Его тело с радостью принимает узел альфы, даже толкается бедрами навстречу, чтобы протолкнуть его глубже, запирая их двоих. Они стонут в унисон, когда Чонгук начинает изливать сперму внутрь Чимина. — Мой, — рычит Чонгук. — Твой, — Чимин сияет.***
Прошли дни. Дни, наполненные размытыми воспоминаниями и безмерным удовольствием. Последний раз, когда Чимин ел что-то больше жалкого куска яблока, был спрятан глубоко в его сознании, чтобы вспомнить. В памяти сохранились лишь моменты того, как он лежал на кровати, ни единой нитки одежды не прикрывало его тело, содрогающийся от того, как Чонгук заставлял его рыдать от удовольствия, снова и снова. Всегда было трудно не забывать есть и пить воду. Его омега был зациклен на инстинктивной потребности в размножении, а не на том, что было необходимо его организму для жизни. Проходить течку с кем-то другим рядом было совсем по-другому. Каждый раз до этого ему приходилось подавлять своего омегу, чтобы сохранять контроль над ситуацией. Но теперь он чувствовал, что ему не нужно этого делать, что он мог расслабиться и позволить ему забрать контроль. Чимин чувствовал себя безопасно для того, чтобы поддаться своим первобытным инстинктам. Потому что он знал, что рядом есть кто-то, кто сможет его уберечь. Чонгук был тем, кто заставлял его чувствовать себя так. Это все больше укреплялось в его сознании, пока он лежал на груди альфы. После столь напряженных четырех дней он наконец-то снова обрел ясность ума. Лежа в объятиях Чонгука, прижавшись к его груди и уткнувшись лицом ему в шею, он чувствовал себя достаточно ясно, чтобы вернуться в свое тело и на самом деле почувствовать свое окружение. Например, твердую грудь, на которой он лежал, и мягкие прикосновения руки, гладившей его обнаженную спину. — Ты со мной? — Ага. — Ты горячий… Чимин лениво улыбнулся. — Спасибо. Я знаю, — он усмехнулся, когда слабый шлепок опустился на его голую задницу. Тогда он двинулся, спускаясь по груди Чонгука, чтобы приподнять подбородок и посмотреть на него. Чонгук лежал, откинувшись на подушки. Татуированная рука закинута за голову, другая перекинута через плечи Чимина, лениво прочесывая пальцами волосы омеги. Губа зажата между зубами, скрывая то, как он хотел улыбнуться омеге. Но ямочки на щеках выдавали его с головой. — Я имел в виду, — Чонгук убрал волосы со лба Чимина. — Температура снова поднимается. Течка скоро закончится. — Что-то не похоже на это, — простонал он, плюхаясь на грудь под собой. Обнюхав кожу, он повернул голову так, чтобы можно было прикоснуться к ней губами, пробежаться языком по отметине, которую он оставил вчера, когда Чонгук заставил его кончить три раза подряд. Хорошие воспоминания. — Все еще болит. У меня раскалывается голова, сводит живот, болит задница, кстати, за это спасибо, — Чонгук смеется. — И помимо всего я все еще чувствую, что мог бы устроить секс-марафон. Чонгук издал звук, похожий на смешение стона и рыка. — Твоя выносливость всегда была высокой. Но в течку… несравнимой. Чимин смеется и прижимается губами к груди Чонгука, оставляя поцелуй на ней. — Ты сам на это подписался. — М-м, я знаю. Просто никогда не представлял, каким ненасытным ты можешь быть. Как сейчас, например. — А что сейчас? — Ты уже напрашиваешься на еще один раунд, хотя с прошлого раза не прошло и двадцати минут. Чимин поднял взгляд на него, скользя вниз по телу альфы, подбираясь ближе к обнаженному торсу. — Как ты и сказал, я ненасытен. Чонгук ухмыльнулся и снова провел рукой по волосам Чимина. Омега почти замурлыкал от того, как ногти царапали чувствительную кожу скальпа. Вместо этого он повернул голову, пока его нос не ткнулся в запястье, высунув язык, чтобы коснуться татуировок. — Уверен, что не хочешь сделать перерыв? — лукавая улыбка появилась на губах, и его рука спустилась с волос вниз по спине омеги. — Дать этой заднице время зажить? — А что? — Чимин облизнул губы, когда палец Чонгука скользнул в расщелину между ягодиц. — Думаешь, я не смогу вынести небольшую порку? — Ох, я знаю, что ты сможешь. Но она все еще довольно красная, детка. — Мхм, — простонал он. — Тогда я просто задам темп. — Да? И как ты собираешься это сделать, когда я тот, кто тебя трахает? Полный решимости заткнуть альфу, Чимин вскочил и быстро оседлал ноги Чонгука. Он ухмыльнулся и наклонился над ним, упираясь руками в грудь, толкая его вниз. — Вот так, большой мальчик, — он потерся бедрами о Чонгуковы, заставая альфу врасплох. Он наслаждался тем, как руки Чонгука взлетели к его бедрам и впились в кожу. — А-а. Не надо отталкивать меня. Можешь трогать, но только если будешь хорошо себя вести. — Что? — Чонгук вскинул бровь. — Омега… Чимин запрокинул голову, снова задвигав бедрами, твердый член потирался о растущую эрекцию Чонгука. — Ты знаешь, что это моя любимая поза? Обожаю скакать на тебе, пока не устанут ноги, а потом отдаться тебе, когда ты возьмешь верх. Он услышал, как Чонгук втянул воздух на его признание. — Обожаю с той ночи, когда мы попробовали это в ванной Хосока. Когда места было настолько мало, что мне пришлось просто сесть и объездить тебя. — Ты всегда такой красивый, делая это, — он застонал, поглаживая его бока, пока омега катался, направляя его. — Не знаю, почему я не позволяю тебе делать это чаще. — Твое эго слишком большое, — улыбнулся Чимин и выгнулся, сжимая Чонгука в своей руке, отчего тот выпрямился. — Прямо как твой член. С этими словами он опустился на его длину, издавая нечленораздельные стоны. — Блять… ты должен повязать меня так… — Чонгук застонал от этих слов. — Повяжи меня, пока я на тебе, альфа. — Что ты делаешь со мной? Вопрос был риторическим, непредназначенным для ответа и вообще для того, чтобы обращать на него внимание. Так что он прикусил язык, чтобы сдержать улыбку, как он вскинул бедра, вырисовывая ими маленькие восьмерки. В этой позе Чимин мог взять его глубже, чувствовать, как Чонгук прижимается к его стенкам с такой глубокой интенсивностью, что он почти задался вопросом, почувствует ли его, если положит руку на живот. Часть его хотела протянуть руку и попробовать, но Чонгук решил за него, взяв руки и положив себе на плечи. — Держись крепче, детка. При виде ухмылки и полуприкрытых глаз Чимин откинул голову назад и застонал. Обхватив руками шею, он дернул бедрами навстречу, одновременно используя альфу в качестве опоры. — Чонгук, — стонет он. Ноги начали гореть от постоянных подпрыгиваний вверх-вниз на члене альфы. Видя звезды каждый раз, когда он опускался обратно и проталкивал член Чонгука глубже внутрь себя. Жжение в ногах только добавляло ему удовольствия. Возможно, он был немного мазохистом… Хлопки от соприкосновения кожи наполнили комнату вместе с громкими стонами от обоих. Они звучали точно так же, как и в любой другой день, но на этот раз ощущались по-другому. Потому что Чимин на самом деле был здесь. С ясным умом и способный наслаждаться каждым моментом с Чонгуком. — Господи, детка. Мне так хорошо… ты такой горячий на мне, — руки альфы блуждали по каждому сантиметру его тела, пока глаза упивались видом перед собой. — Всегда так хорошо справляешься. Черт. — Альфа, — кричал Чимин. — Хочешь, альфа возьмет верх? М, детка? Одним нажатием большого пальца на его пахучую железу он заставил Чимина закивать, прислонившись к его груди. — Д-да. Да, пожалуйста. Чонгук обхватил руками спину Чимина, притягивая его к своей груди, и соскользнул вниз по подушкам. Чимин выдохнул, когда смог принюхаться к его железе, но вскоре вздох превратился в крик. Альфа поставил ноги на кровать и одним мощным толчком безжалостно вошел в Чимина. Он задал быстрый и жестокий темп, сильно отличающийся от того, который задал Чимин. Но ему это нравилось. — О мой… святое дерьмо. — Здесь нет ничего святого… — Заткнись нахуй… ох, блять, альфа. Зубы прикусили его ухо, и послышался низкий смешок. Мурашки пробежали по его коже от обдавшего его дыхания. В отместку он засосал метку на коже шеи Чонгука, прямо над его обонятельной железой. — Чимин… При особенно сильном толчке омега застонал и прогнулся в спине, полностью заглушив то, что альфа собирался сказать. Он оторвался от опьяняющего лесного аромата и запрокинул голову, наслаждаясь толчками, от которых по его телу пробегала дрожь. — Сейчас кончу. Я сейчас кончу, Гук. — Давай, детка, — прохрипел Чонгук. — Кончи для меня. Ты был таким хорошим для меня все эти дни. Сделай это еще раз. Кончай, малыш. С криком он окрасил грудь Чонгука белыми полосами, в то время как его внутренности были окрашены тем же цветом в сотый раз на этой неделе.***
Волкам легко дается обоняние. Очень острое и способное учуять запах другого человека почти за милю. В каком-то смысле, это была любимая часть обостренных чувств Чимина. Благословение, как он бы сказал. Не многие омеги были так же сильно приспособлены к своему обонянию, как Чимин. Многие решили, что оно бесполезно для них, если только они не рядом со своим альфой, чтобы тот учуял их. Но Чимин мог использовать его, чтобы унюхать все, что находилось в непосредственной близости от него. Например, запах блинчиков, который разбудил его. Ослабевший и приходящий в себя после четырехдневной течки, он все еще крепко спал, хотя обычно просыпался утром после того, как она утихала. Но маслянистый запах теста для блинов и сладкого сиропа ударил ему в нос и пробудил ото сна. Хотя мышцы умоляли его остаться в постели и завернуться в феромоны альфы, что впитались в простыни, его мозг жаждал исследовать сладкий аромат и найти свежий источник леса, чтобы он мог снова покрыться им. Тщательное обнюхивание, которому его подвергли прошлой ночью, начало выветриваться. — Доброе утро, солнышко. Ввалившись на кухню, он потер глаза тыльной стороной ладони и позволил ногам вести его к улыбающемуся альфе. — Утро, — он пробормотал. — Я думал, ты еще поспишь. — Я хотел, но почувствовал блинчики. Чонгук обнял его, когда тот подошел и уткнулся ему прямо в грудь, спрятав голову. Он все еще был тактильным. Остатки его течки еще не прошли… Альфа провел ладонями вверх и вниз по его рукам с мягким гулом, прижавшись губами к взъерошенным волосам на его голове. — Я собирался принести их тебе в постель и позволить тебе остаться там до конца дня, чтобы прийти в себя. — Ты все еще можешь сделать это… Чонгук рассмеялся. — Я имею в виду, — Чимин пожал плечами и отстранился от теплых объятий. — Я всегда могу вернуться в постель, чтобы ты принес завтрак. Я не был бы против этого. — Какая жалость, что ты уже встал… — Чимин закатил глаза. — Иди сядь на диван и включи фильм. Мы можем поесть и посмотреть фильм здесь. Спальню наверняка стоит проветривать пару часов… или дней. Омега отстранился со смешком. Убрав руки Чонгука от своего тела, он прошел через квартиру к дивану и подождал, пока Чонгук сложит все на поднос и принесет его сюда. Сейчас для него все было очень чужим. Как будто частичка его жизни была слегка сдвинута. Так, что никто бы и не заметил. Но он заметил. Все это завязывалось на Чонгуке. С тех пор, как несколько месяцев назад он принял решение рассказать своему лучшему другу, что они встречаются, произошел сдвиг, очень медленно прокладывающий себе путь в его жизни. И он не ненавидел это. Скорее, ему в каком-то смысле нравилось, что его жизнь начинает меняться. Даже если это было запутанно. Но все было запутанно с того дня, как они с Чонгуком трахнулись на вечеринке Тэхена в честь Хэллоуина. Может быть, именно тогда начался настоящий сдвиг. Не тогда, когда он солгал об их отношениях. А в тот момент, когда Чонгук загнал его в угол у шкафа, разгоряченный и полный, как предположил Чимин, гнева, и трахнул его у двери. В этот день начала прокладываться дорога, ведущая к Чонгуку. Такая непостоянная вещь, ведущая по долгому пути вперед. — Вот, держи, — пробормотал Чонгук. Поднос с едой приземлился на его колени, заменив одеяло, которым он укрылся. Это было просто потрясающе. — О, вау… На подносе был ассортимент фруктов, а также аппетитно выглядящие блинчики, красиво разложенные. Когда он вошел на кухню, то даже не заметил фрукты, лежавшие в стеклянной чаше. Совершенно слепой ко всему вокруг, кроме альфы. Его любимой частью стали взбитые сливки и клубника на блинчиках. — Тебе нужно восстановить силы, — Чонгук устроился на диване рядом с ним, его собственная тарелка с блинами была в руке. Однако на ней не было никаких фруктов. — Ешь. — Где твои фрукты? Альфа нахмурил брови, довольно жуя, несмотря на явное отсутствие клубники, от которой у Чимина текли слюнки. — Я не хотел особо. Меня вполне устраивают только блинчики. Чимин повернулся, чтобы посмотреть на свой полный поднос, а затем снова на маленькую тарелку Чонгука. Он поджимает губы. — Тебе тоже нужно есть фрукты. Вот, возьми. Когда он протянул виноградину, Чонгук уставился на него с поднятыми бровями. Испытывая его, он потряс ей перед его лицом, даже приложив ее к сомкнутым губам альфы, и цокнул, когда не получил никакой реакции. — Да ладно, Чонгук. Это просто виноград. Съешь его. Он почти раздвинул губы альфы своими собственными пальцами. Но ради приличия попытался еще раз. Еще раз прижав виноградину к губам, Чимин улыбнулся, когда альфа с любовью закатил глаза и открыл рот, позволяя ему запихнуть ее внутрь. Он замычал от счастья, когда начал жевать. Было приятно кормить своего альфу. Его альфу… Так ли это было? Был ли Чонгук его альфой? Был ли он омегой Чонгука? Или это было просто прошептанное признание в разгар течки? Предполагалось ли вообще, что оно когда-либо выйдет за пределы спальни? Прогоняя мысли, он опустил взгляд, пытаясь сосредоточиться на своем завтраке. В последнее время подобные мысли стали более частыми, заползая в его разум и просто сидя там, пока он не обратится к ним. Ему никогда не хотелось обращаться к ним. Но чем дольше они продолжали сидеть тут и есть, наслаждаясь присутствием друг друга, тем больше мыслей появлялось в его голове. Мысли и воспоминания о вещах, которые, как он думал, он отпустил давным-давно. Они все продолжали приходить. Пока определенное воспоминание не заставило его перестать жевать и приоткрыть губы, прежде чем произнести: — Почему ты трахнул меня на вечеринке Тэхена, если ненавидел меня? Возможно, ему следовало еще подумать над своими словами, осознав, что здесь и сейчас не время вспоминать о таком прошлом между ними. Возможно, ему следовало подождать, пока после они оба не оправятся от его течки. Это стало ясно, когда Чонгук подавился куском еды после того, как вопрос слетел с его губ. — Ненавидел? Я не ненавидел тебя. Чимин усмехнулся. Его поднос был давно забыт на кофейном столике перед ним, но он наклонился и сорвал с него клубнику, просто так, чтобы чем-нибудь занять руки и рот, пока он пытался успокоить свой разум. — Ты очевидно ненавидел меня до… я не знаю, может, нескольких недель назад… — Чимин, — Чонгук переместился так, что одна нога оказалась на диване, а тело повернуто в его сторону. — Я никогда в жизни не испытывал к тебе ненависть. Знаю, что не даю тебе особых доказательств в подтверждение этого, но… я обещаю, я никогда не ненавидел тебя. — Мы собачились буквально все время, кроме как во время секса. Хотя даже тогда мне очень хотелось тебя ударить. Чонгук выдыхает смешок, и Чимина даже пробивает на улыбку. — Согласен, мы действительно часто ссорились. Но это не исходило из ненависти с моей стороны. Не могу говорить за тебя, но я всегда чувствовал что-то особое к тебе. Просто не знал, как это выразить. И когда мы начали заниматься сексом… все просто стало… сложным. — Сложным, — Чимин попробовал слова на языке и сморщился. У них всегда все было сложно. Их отношения никогда не были солнечными и радужными. Никогда не развивались в правильном направлении. Они были бушующим морем с волнами, постоянно врезающимися друг в друга, и монстрами, скрывающимися в темноте. Они были сложными. Но, ох, они были намного большим. — Я просто, — Чонгук провел рукой по волосам. Чимин видел, что он начинает нервничать, поэтому положил руку ему на колено и сжал его. — Я просто говорю, что я никогда не был хорош в общении и выражении своих чувств. И я никогда не был хорош в определении своих чувств. Так что, когда мы начали это, я был в замешательстве. Я не совсем понимал, что происходило, поэтому я выбрал единственный известный мне способ, как действовать. Быть отстраненным и холодным. — Это тебя так на юридическом научили? — шутка немного разрядила напряжение, повисшее в воздухе, дав им обоим возможность передохнуть и посмеяться. — Полагаю так… — Тогда, в ту ночь, ты занялся со мной сексом, потому что… — Я хотел этого. — Ты хотел? — М-м. — И все? — Чимин лег на спинку дивана, прижавшись щекой к подушке и повернув голову так, чтобы смотреть на альфу. — Люди все время трахаются, потому что «хотят этого». Это не настоящий ответ. — Я не знаю, что еще сказать… Напряжение, повисшее в воздухе, грозило поглотить их обоих. Ни один из них никогда не общался с другим подобным образом. Они никогда не говорили о том, что скрывали глубоко внутри. Чимин подтянул ноги к груди, убрав руку от Чонгука и обернув ее вокруг ног. — Просто скажи мне, зачем ты искал меня той ночью. И почему продолжил делать это после. Почему мы так долго не ладили, потом трахались за закрытыми дверями, а сейчас… — Сейчас все по-другому. Их глаза встречаются. — Да?.. По-другому для тебя? — Для меня это всегда было другим, — альфа прислонился к дивану, повторяя позу Чимина. — Я продолжал искать тебя после той ночи, потому что не мог насытиться тобой. Даже несмотря на то, что наши отношения были сложными, я все еще хотел быть с тобой. Ты заставлял меня чувствовать себя… живым, когда мы были вместе. Мне нравилось это в тебе… и все еще нравится. — Тогда почему ты все еще вел себя как мудак по отношению ко мне? — Некоторые привычки сложнее разрушить, чем другие… — Чонгук грустно усмехнулся. — Довольно ужасная привычка, — пробормотал Чимин. — Это так, — альфа протянул руку, слегка проводя пальцами по его щеке. — Но я думаю, возможно, недавно я разрушил ее. — Да? — Да.