Дамы семьи Блэк

      «Дорогие мама и папа!       У меня все хорошо…»              Начинать письмо с откровенного вранья родителям не хотелось, потому Драко с раздражением отложил перо в сторону и крепко задумался, глядя в окно, за которым падали хлопья мокрого снега.       Он специально ушел в Выручай-комнату один, хотя обычно старался даже не мелькать поблизости, чтобы о ней не проведали другие ученики: мало ли как повернется жизнь — такой секрет стоило придержать для настоящего форс-мажора. Но на душе было настолько паршиво и так не хотелось никого видеть, что Драко плюнул на собственные правила, покинул гриффиндорскую башню еще на рассвете и теперь напрасно изводил бумагу.       Он скомкал очередной черновик, кинул его в пламя камина и перечитал сумбурный вариант, наспех нацарапанный вчера перед сном и прихваченный с собой.              «Дорогой папа!       Чести рода Малфой был нанесен урон, и я прошу позволения вызвать обидчика на дуэль. Должен отметить, что это напрямую затронет наши семейные интересы, потому что моим противником будет не кто иной, как Гарри Поттер. (Извини, папа, но он правда сам напросился.)       Я знаю, ты ожидал, что мы будем друзьями, но так сложилось, что эта задача, первая из данных мне, все-таки вошла в прямое противоречие со второй, более поздней (а именно, найти путь к сердцу Панси), и теперь я совсем не знаю, что мне делать…»              Драко критически вгляделся в корявые буквы, прыгавшие туда-сюда от волнения и спешки, и тяжело вздохнул. Накануне дуэль казалась ему наилучшим выходом, настолько зол он был на этого предателя. Хотелось достать палочку прямо там, не сходя с места, и стереть с лица Поттера даже намек на победную ухмылку. Теперь же, почти всю ночь проворочавшись с боку на бок, Драко отчетливо видел, что такой выход был не ахти, — не иначе как в пылу момента ему в голову ударила горячая блэковская кровь. Поединок действительно мог бы заткнуть людям рты и позволить Драко сохранить лицо, но для вызова требовалась веская причина, а он, как ни старался, никак не мог толком ее сформулировать.       «Дуэль, Поттер! Ты слишком долго и пристально смотрел на мою будущую невесту, а еще после танца вы держались за руки — между прочим, переплетя пальцы!»       Или и того хуже:       «Допустим, против танца я не возражал… но потом вы просто стояли столбом и пялились друг на друга! Так вот, знайте — мне это не понравилось!»       Проблема была в том, что Драко не мог объяснить даже сам себе, что именно его так задело. Гарри и Панси не обнимались, не целовались (упаси Мерлин, только этого не хватало!), и Поттер даже не становился на одно колено, чтобы достать валентинку… Они просто глядели друг на друга — так, словно были совсем одни, и весь мир сжался до клочка паркета, на котором их угораздило застыть. Он мог бы поклясться, что в этот момент для Гарри и Панси не существовало больше никого, даже Драко и Лаванды, стоявших всего в паре шагов от них. Он даже не был уверен, что эти двое заметили, как закончилась музыка.       Да, Драко не мог внятно описать всю возмутительность этой картины, но в глубине души точно знал, что она была просто вопиюще неправильной. Гарри и Панси никак не должны были стоять так вместе, плечо к плечу против всех остальных, словно именно они — почти помолвленная пара… но это понимание никак не помогало облечь свои претензии в слова.       Если быть совсем уж честным, то Драко не хотел никакого поединка. Он просто устал. Какая-то часть его даже радовалась случившемуся — по крайней мере, Панси поймет, от чего он безуспешно пытался ее оградить. Драко предвидел обидные шепотки и косые взгляды и то, как слухи будут расходиться все дальше и дальше, словно круги по воде, искажая эту историю до неузнаваемости. Он буквально наяву видел, как девчонки будут кривиться и морщить носы, а парни — пихать друг друга в бок локтями и со значением поднимать брови. Он ведь объяснял, чем чревата небрежность, втолковывал, что сплетни похожи на снежный ком — но они же умные, им же виднее!       Помимо усталости, в Драко кипела обида за Лаванду, и вот это точно был сюрприз так сюрприз. Он и сам не заметил, как начал заботиться о ней на самом деле, но знал наверняка: одной из причин для вызова, не упомянутой вслух, было бы нанесенное Венди оскорбление. Подростки бывают жестокими, и теперь над Браун будут смеяться все кому не лень. Кто встанет на ее защиту, Поттер? Одного Лонгботтома на всех девиц в беде не хватит…       То, что Драко чувствовал себя дураком, совсем не помогало делу. Он прислушался к Лаванде и отступил в сторону, доверился своим друзьям — и получил коварный удар в спину. Панси так настаивала на том, что Гарри ей не нравится и что она просто хочет дружить, как раньше… она была такой убедительной, такой цельной и надежной, такой своей, что Драко наивно развесил уши — и как оказалось, совершенно зря…       Последним чувством в этом калейдоскопе была слепая, нерассуждающая зависть. Драко тоже хотел стоять так с кем-то, позабыв обо всем на свете. Он так усердно убеждал себя, что интересы семьи важнее личного счастья, но Драко ведь тоже был не железный…       Как они вообще до этого докатились? Еще вчера у него были лучший друг и близкая подруга, а еще — Лаванда Браун, которая приходилась ему неясно кем, но совершенно точно не посторонним человеком. Был разгар праздника и все налаживалось, а в голове роились планы на Тайную комнату: «Секреты Слизерина раскрыты!», «Наследник Малфой находит сокровища Основателей!».       Гордые и счастливые отец и крестный, довольная мама, одобрительная улыбка Поликсены Блэк, громкие заголовки газет и вечная слава… Помимо этого, опасное приключение должно было сблизить их с друзьями, а там, может, и Панси впечатлилась бы смелостью Драко и посмотрела бы на него совсем другими глазами…       И с кем теперь прикажете покорять Тайную комнату? И что вообще делать? Утро понедельника долго не продлится, и вот-вот придется пойти на уроки, а на переменах — как-то общаться со своей расколотой компанией: как и о чем? Что тут вообще можно сказать? Гарри будет беситься, Панси притворится, что ничего не случилось, и знать бы еще, как поведет себя Лаванда… Драко чувствовал себя так, словно попал в эпицентр землетрясения, и теперь ему предстоит разбирать дымящиеся завалы — причем, судя по всему, снова в одиночку…       Раньше он без задней мысли спросил бы совета у папы, но в его возрасте жаловаться взрослым было просто-напросто стыдно. С началом обучения в Хоге старые семьи возлагали на наследников посильные обязанности и давали им важные задания — считалось, что это закаляет и воспитывает характер. Признаваться в провале сразу двух своих самостоятельных миссий было мучительно неприятно — не справился, расклеился…       Возможно, стоило поговорить с Гарри еще раз, но Драко наконец готов был признать: он переоценил свои силы. Слишком увлекся игрой в самостоятельность и совсем забыл о том, что его действия будут иметь последствия для всех Малфоев, нынешних и будущих. Драко следовало посоветоваться с отцом намного раньше — когда он только заподозрил, что Поттер неровно дышит к Панси. Больше тянуть было некуда, пора было смирить гордыню и наконец ввести папу в курс дела. В конце концов, именно так был устроен их мир, чего гордец Поттер пока не понял и не принял: ты готов ради семьи на все, но и семья в ответ стоит за тебя горой…              «Дорогой папа!       Я хотел бы честно признаться в том, что не справился с обеими задачами, которые ты передо мной поставил. Я осознаю, что провал первых взрослых заданий — это позор, и мне очень жаль, что когда-нибудь тебе придется оставить дела на такого непутевого наследника, как я. Прости, что разочаровал.       В свое оправдание скажу, что даже ты не смог бы выполнить обе эти задачи одновременно (а именно, дружить с Гарри Поттером и ухаживать за Панси Паркинсон). Не спрашивай, просто поверь на слово: это невозможно, хотя я очень старался. Все время выходит так, что в лучшем случае я теряю одного из них, а в худшем — сразу обоих… Тем не менее я полностью признаю свою вину и готов искупить ее, взяв на свои плечи любую другую миссию.       Пользуясь случаем, хочу предложить план, который поможет нам выйти из сложившейся ситуации не потеряв лицо: я мог бы всецело сосредоточиться на дружбе с Гарри и отказаться от помолвки еще до ее объявления. Да, я знаю, что дело не только в нашей с Панси совместимости: у наших семей общие дела, и этот союз связал бы Малфоев и Паркинсонов еще крепче, позволил бы не опасаться предательства. Однако я верю в то, что помимо Панси, у тебя есть и другие варианты, хоть и похуже (есть ведь, правда? Пожалуйста, скажи, что есть).       Папа, однажды Поттер вполне может стать Министром, и мне хотелось бы, чтобы при нем Малфои процветали. Именно так ты объяснял мне важность нашей дружбы — хотя я давно уже общаюсь с Гарри не потому, что так было велено, а потому, что он стал мне дорог.       Так вышло, что все ужасно запуталось, и мы с Поттером можем рассориться навсегда. Если это случится, то в будущем он будет лоялен только к Паркинсонам — если не из-за самой Панси, то уж точно из-за ее тети, — но никак не к нам… Я хорошо изучил своего лучшего друга. Гарри не умеет делиться и не забывает обид, а еще он совсем не умеет отступать. К тому же, он не зря зовет себя магглом с палочкой: порой до него невозможно достучаться и вбить ему в голову хоть немного здравого смысла (знал бы ты, как это бесит!). Однако, несмотря на свою твердолобость, он умен, упорен и изобретателен. Это человек, которого я предпочел бы видеть другом, а не врагом.       Помимо этого, должен признаться честно: объявление о помолвке отталкивает от меня не только Гарри, но и Панси. Такое чувство, что чем больше я стараюсь расположить ее к себе, тем больше она отдаляется. Я знаю, ты рассчитывал на то, что от дружбы до любви один шаг, как было у вас с мамой. Я тоже так думал, но у меня совсем ничего не выходит (поверь, я делал все, что полагается, и даже больше). Ты говорил, что очень важно, чтобы у нас с Панси был крепкий и счастливый брак… но пока что получается ровно наоборот. Надеюсь, ты поймешь меня, потому что я очень, очень не хочу жениться на ней, если нас будет связывать один только долг. Серьезно, это будет просто ужасно, потому что я буду помнить ее совсем другой, живой, а не мраморной статуей!       Однажды мы с Гарри поспорили, и я сказал, что пойду ради своей семьи на все. Я по-прежнему так считаю, но сегодня мне пришло в голову, что если я женюсь на Панси, она тоже станет частью моей семьи… И я не знаю, как выбирать между благом рода Малфой и благом родных людей, когда они друг другу противоречат. Если ты знаешь, пожалуйста, научи меня, потому что в одиночку я совсем запутался.       Ты учил меня держать нос по ветру, чтобы вовремя скорректировать свой курс. Так вот, похоже на то, что сохранить и дружбу с Поттером, и помолвку с Паркинсон мне не удастся. Я выбираю дружбу (и искренне надеюсь, что благодаря этому решению смогу сохранить хорошие отношения с ними обоими).       Мое письмо вряд ли тебя убедит, но ты сам учил меня доверять интуиции, приводя в пример маму, и сейчас интуиция говорит, что я прав. Папа, давай отменим помолвку, пока все еще можно исправить.       Искренне твой, Драко».