Я люблю Гарри Поттера? Я люблю Гарри Поттера!

–Шах, – всадник на коне победно взмахнул своим кистенëм, – И мат! –Снова, чтоб тебя! – вздохнул Симус, потерявший счёт своим поражениям. –Ещё партию? – Рон потянулся к шахматной доске. Счастливая улыбка победителя не сходила с его лица, несмотря на то, что победителем он вышел уже шестнадцатый раз. –Ну уж нет, ты опять выиграешь, – Рон рассмеялся. –В этом и суть! –воскликнул он и Симус смерил его раздраженным взглядом, – Шучу. Ну, прости, что я сегодня в ударе. –Прощаю, – парень собрал свои фигуры и сложил в коробку, – Но мне всё равно пора. Завтра тест по рунам, не хочу проспать. –Не так уж и поздно, – Рон глянул в окно: небо было чёрное, а сна ни в одном глазу. –Полночь, – возразил Симус. –А-а, – протянул он. Поздновато, но идти в комнату не хотелось. Рон чувствовал себя полным сил, которых хватит ещё на десяток побед. От радостной новости о Франкаччелле весь оставшийся день он ходил окрылённый и еле удержался, чтобы не похвастать однокурсникам. Вот, только сейчас на ногах его держала отнюдь не радость праздника, а нечто другое. Незнакомое чувство радовало и, если честно, Рону не было дела до этого. Он не планировал в нём разбираться. –Ладно, спокойной ночи, – уходя Финниган хлопнул его по плечу. –Спокойной, – парень упал в кресло, раздумывая, что ему делать дальше. В такое время обычно гостиная была полна народу, но не под конец года. Сейчас все студенты сидели в своих спальнях, готовясь к зачётам и экзаменам, в гостиной были только парень с седьмого курса и Лаванда Браун, которая расположилась у камина, неспешно листая какой-то девчачий романчик. Выбор противников был невелик, не очень приятен и однозначен. Лаванду он хотя бы знал, тем более, дело, которым она занималось, важным назвать было нельзя, в отличие от скрючившегося над толстой пыльной книгой парня. –Эй, Лаванда, – окликнул её Рон. Девушка показушно не повернулась, но было видно, услышала, – Хочешь сыграть? –Я занята. –Да, ладно тебе, – он ухмыльнулся, – Неужели, боишься проиграть чемпиону этого вечера? Я тебе поддамся, не волнуйся. –Ну, конечно, – улыбнулась она, но покачала головой, – Я не играю в шахматы. –Отличное время, чтобы начать! Давай, это наверняка будет поинтереснее соплей, что ты читаешь. Лаванда взглянула на него с прищуром, обиженная за свою литературу. –Рон. Отвали. Пусть Гарри с тобой играет, – девушка махнула рукой на входную дверь, у которой стоял сам Гарри. Рон воскликнул чуть радостней приличного. Как всегда, Гарри появляется в самый нужный момент. –Гарри, друг, садись! Сыграем в шахматы? Парень замялся, видимо, не ожидая от Рона такой всполошёности. Он опустился в кресло напротив, оглядывая полупустую доску, взял короля и задумчиво покрутил в руках. Его глаза почти сразу же переключились на Рона, тот улыбнулся. –Что? – взгляд друга ощущался странным, от него хотелось ни то смущенно отвернуться, ни то не прекращать смотреть. –Ты видел Гермиону? – негромко спросил он. –Видел, – немного подумав ответил Рон. –Недавно? –Около часа назад здесь проходила. А что? – Гарри снова задумался. –И как она? – на это парень лишь вопросительно выгнул бровь, – Ну, ничего тебе не говорила, не вела себя странно? –Нет, а должна? – Рон был озадачен и о Гермионе ему говорить вообще не хотелось. –Нет... – протянул Гарри неуверенно, – А вообще между вами не происходило что-нибудь?.. –Гарри, у Гермионы плохой день, с кем не бывает? Она сегодня отоспится, завтра будет свежая и весёлая. Если она тебе что-то сказала, то прости её, я уверен, она не со зла, – вытороторил Рон и выдохнул, – А теперь, давай сыграем. Ты, кажется, совсем забыл про меня. –Не забыл, – Гарри мрачно опустил голову на руки, – Просто столько всего творится. Извини. –Сейчас ты отвлечешься и забудешь все свои невзгоды, – фигуры Рона встали по местам, готовые к новому бою, – Тебе стоит иногда брать перерыв и перестать без остановки решать проблемы. Всё подождёт. –Если бы только проблемы взяли перерыв и перестали валиться на меня лавиной, – вздохнул парень, – Но, ты прав. Мне нужно отдохнуть. –Вот это настрой, – Рон одарил его задорной улыбкой. –Мои фигуры в спальне, подожди минуту, – он привстал, но Рон быстро остановил его, схватив за руку. –Постой, – Да, Гарри выглядел немного лучше, чем минуту назад, однако лучше не равно хорошо. Он всё ещё оставался несобранным и утомленным, и Рон искренне волновался, что исключительное везение его друга навлечет на него очередную неведомую напасть или того хуже, Гермиону, с которой сегодня лучше действительно не общаться. А он хотел, чтобы Гарри ещё побыл с ним, – Где-то здесь было... – Парень вскочил и мельком прошарил тумбу и выудил из ящика коробочку, покрытую выцветшей краской, – Пожалуйста! И не нужно никуда ходить. –Это чьи? – Гарри скептически окинул взглядом Рона, коробку и фигурки, которые он уже расставлял на шахматной доске. Уизли осмотрел коробку. –Джимми Одли, – прочитал он и пожал плечами, – Таких не знаю. –Они вообще играбельные? Кажется, что лежали тут уже сто лет, – старые облезшие фигуры были покрыты внушительным слоем пыли. –Сейчас и узнаешь, – Гарри не возразил. Если они не убегут с доски, испугавшись появления незнакомца после нескольких веков лежания без дела, то никакой проблемы не было. –Пешка на е4! – вскомандовал Гарри. Серый рыцарь со скрипом передвинулся на указанную клетку и можно было отчётливо расслышать, как он проклинает весь мир за то, что его так бесцеремонно потревожили. Парни переглянулись. Что-ж, по крайней мере они слушаются. –Пешка на е5, – ответил Рон, его фигуры двигались плавно и уверенно. Он почти не следил за игрой, рефлекторно исполняя очередную тактику, и большую часть своего внимания уделял парню напротив. Белая пешка встала на f4, и Рон предоставил встречный гамбит своей, поставив пешку на d5, который в последствии был принят. Рыцарь вскинул свой меч, с него осыпалась пыль, и кряхтя ударил вражескую фигуру. Та повалилась скорее из жалости к противнику, чем от реального толчка. Гарри всегда был просто Гарри. Старый-добрый Гарри, его верный друг. Однажды Гарри поделился с ним своими переживаниями насчёт девчонок и чуши, о которой волновались все тринадцатилетние мальчики, и Рон заверил его, что тот красивый, умный и просто замечательный парень. Хоть сейчас с ним открыто кокетничает добрая половина школы (чему Рон по секрету немного завидовал), те слова не были больше чем мужской солидарностью. До этого момента. Пешка на с6, Гарри принимает очередной гамбит и между пешками снова начинается ожесточённая дуэль. Фигура из последних сил размахнула оружием так отчаянно, что парню пришлось самому придержать её, дабы та не повалилась. Его пальцы аккуратно обхватили торс рыцаря, на что тот выкашлял «Спа...сибо...». Рон уставился на чужие руки: одна помогала несчастной пешке, вторая расслаблено лежала на коленях. У Гарри красивые руки. И красивая улыбка. Он улыбался, посмеивался нелепице, что устроили его восставшие из мёртвых фигуры. Рон не привык так смотреть на Гарри. С таким неприкрытым восхищением. Одно дело, будь напротив него та самая семикурсница с Когтеврана, что давно уже выпустилась, но до сих пор иногда навещала его утренние сны (или Гермиона, о которой он ТОЧНО не хотел думать), но Гарри, лучший друг? –Ферзь h4, – пробормотал Рон. Гарри передвинул короля из уязвимого места. «И снова шах», ехидно выплюнул слон, оказавшись на с5. Он явно презирал немощного противника, в отличие от Рона, который уже расхотел выигрывать. Разве это было плохо? С Гарри так просто, ему никогда не приходилось раскладывать себя по полочкам, чтобы понимать, как они близки. Как братья. Как нечто... Другое? Пешка вставшая на d4 защитила короля. Гриффиндорский галстук висел свободно. Королева разбила её на мелкие осколки и тотчас была повержена вражеской. Можно было разглядеть чужие ключицы, манящий изгиб шеи. Слон на f5. Кожа Гарри притягивала взгляд. Конь е7. Рон держал руки на столе, но даже кончиками пальцев мог ощутить эту теплоту и мягкость. Пешка с4. Немного загоревшая на солнце, румяная от тёплого воздуха комнаты. Пешка b6. Он мог почувствовать на губах её сладкий вкус. Ферзь b4. Услышать в голове томный вздох. Рокировка. Представить чужой дурманящий запах. Ферзь е7. От нахлынувших чувств сдавливало дыхание. –Пешка н-на h5, – бубнил себе под нос Рон, не обращая внимания на возмущенное сопение собственных фигур. Гарри смотрел на него в недоумении. Его глаза были цветущими озёрами, таящими на глубине нечто, посылающее нежную дрожь в коленях. –Ты что вытворяешь? – голос мягкий, знакомый, с небольшим смешком, звучал по-новому, – Не обязательно поддаваться мне, чтобы подбодрить. –Я сдаюсь, – как из неоткуда заявил Рон и протянул руку. –Да ладно тебе, – воскликнул Гарри, – Ты же мог выиграть. –Я не проигрываю. Я сдаюсь тебе, Гарри. –Огромная разница, – хохотнул он, но не стал спорить и пожал предложенную руку. –Больше, чем тебе кажется, – шепнул парень в чужие губы, что в момент оказались так близко. Гарри вздрогнул. Рон притянул его в рукопожатии, обхватил лицо руками и коснулся мягким, полным нежности поцелуем. Теплая волна счастья разлилась по телу. Друг отпрянул и Рон взглянул на его растерянное лицо, любуясь, млея. –Ты прекрасен, – прошептал Рон, невольно замечая, как падает из рук Лаванды книжка (наверняка, о какой-то замечательной истории любви), – Прекраснее, чем бочка, исполненная на метле... –Ты прекраснее, чем бочка, исполненная на метле!– в последнее время Блейзу не спалось, – Или нужно что-то поизысканнее: ты прекраснее, чем небо, полное звезд. Хотя, так будет не в рифму... – каждую ночь он лежал без сна, думая о Гарри Поттере, – Легенда о бесстрашном льве? Точно нет, – не по своей воле, конечно. Из-за Драко, – Может, свет во мгле? Блейз, скажи, что ему может понравиться? Как думаешь? Драко был, как всегда, бодрый, будто не он всю неделю пытал своего друга разговорами до рассвета о «таком красивом», «очаровывающим своей невольной искренностью», «милым и остроумном», и, обязательно, «нет, я не перебарщиваю, он действительно такой» Поттере. Спустя несколько бессонных ночей Блейз научился засыпать под неиссякаемый поток влюблённых речей, даже нашёл в этом нечто убаюкивающее, но затем пришлось наблюдать чудовищный сон с участием гриффиндорца, который очень хотелось развидеть по пробуждении. Поэтому сегодня Блейз засыпал только под приятное ощущение наличия защитного и заглушающего заклинаний на своей кровати, ведь не найдя слушателя в лице Забини, у Драко не хватило ума или совести, чтобы не начать вещать о Поттере всей комнате. –Про бочку было неплохо, – ответил Блейз, левитируя шесть ящиков с алкоголем и другими напитками. Они вдвоём выбрались в Хогсмид спозаранку, чтобы избежать нежеланных вопросов и спокойно закончить последние подготовки к Франкаччелле. –Про бочку и запишу, – Драко с энтузиазмом настрочил ещё пару строк своей баллады (Или что это было? Блейз уже не успевал замечать, как он брался за новое дело, новый способ завоевать чужое сердце). Парень тоже левитировал пару ящиков, умудряясь уместить в руках перо, записную книжку, палочку, свою творческую жилку и безграничную любовь. Выходило у него это не так плохо, как можно ожидать, но не обращая внимания на направление дороги и препятствующие ветки деревьев, Драко был в шаге от того, чтобы разбросать все закуски по земле или упасть в какую-нибудь канаву, – Ямб станет моим шагом, который приведёт к любви твоей! – воскликнул он, поставив точку так гордо, что даже перо, заправленное волшебными чернилами, оставило на бумаге жирную кляксу. –Смотри под ноги, – сказал Блейз, заметив, как Драко направляется в небольшую яму на дороге, – Ты упадешь. –Блейз. За кого ты меня принимаешь? – парень смерил его снисходительным взглядом, вместо того, чтобы всё же посмотреть вперёд и начал выделываться, – Если ты не заметил, я занять очень важным делом. Не нужно меня отвлекать непрошенными советами. Вне всяких сомнений Драко споткнулся и почти повалился, но вовремя нашёл равновесие, лишь нелепо пролетел на несколько футов вперёд. Ящики беспокойно затрепетали. Он обернулся с беззаботной улыбкой, мол, «гляди, я именно это и хотел сделать», что было бы убедительным, только танцуй они мазурку. Блейз тяжело вздохнул. Драко не просто не помогал – он был настоящей катастрофой, над которой требовалось ежесекундное наблюдение. Ведь, действительно, не за помощью он взял этого поехавшего. Блейзу было страшно оставить Драко одного. Недавно он просил Панси присмотреть за ним. Та сначала удивилась странной просьбе, но через час заявила, что сойдёт с ума, если ещё раз услышит хоть слово о Поттере. Понемногу, чувствовал Блейз, он превращался в отца-одиночку, работающего на две ставки, чье единственное желание это немного тишины и покоя. Раньше дружба с Драко не ощущалась так изнурительно, наоборот, в какую бы авантюру он его не втянул, было весело, особенно, если это было не связано с Поттером, но даже тогда Блейз хотя бы мог увидеть присутствие какого никакого здравого смысла в поступках друга. Осознавший свои чувства Драко не видел границ и был очень опасен. В основном для себя самого. Вчера Драко не было видно с самого утра. Забини был обеспокоен сразу как проснулся, ведь у Драко вошло в привычку в последнее время поджидать его у кровати – как какая-то домашняя зверушка, честное слово – и встречать со словами «Послушай, я такое придумал!..». Он обыскал весь замок, пропустил урок нумерологии и был невероятно встревожен. После обеда, бредя, почти отчаявшись, за школой он обнаружил лежащую на траве знакомую сумку с инициалами «Д. М.». Блейз присел, задумался и, молясь, что это не то, о чем он подумал, посмотрел наверх. Лакированные туфли. Драко висел на карнизе второго этажа. Едва умещая ноги на узком выступе, рукой держась за раму, он настойчиво пытался коммуницировать с кем-то через окно. Тысячи проклятий, тысячи ругательств пронеслись в голове у Блейза, но вымолвить он смог лишь: –Драко, ты... Ты что там делаешь? Ответа не последовало. Драко раздражённо цыкнул, достал палочку из кармана и вывел в воздухе «пматС нагроГ». –Драко! – выйдя из ступора выкрикнул Блейз. Драко как ни в чем не бывало написал ещё несколько отзеркаленных имён и исторических дат, – Слезь с окна! Вдруг он опустился на корточки, скрываясь от остальных за окном, и зло зашипел. –Ты не видишь, я пытаюсь помочь Поттеру не завалить тест по истории? Как, по-твоему, я смогу это сделать незаметно, если ты орешь так, что тебя слышно на другом конце школы? – его нога опасно соскользнула со шлифованного камня стены, но парень удержался, не дав этому помешать ему ругаться на друга. –Помочь Поттеру?.. – Блейз снова был ошеломлён полному отсутствию благоразумия в чужих поступках, – Ты совсем поехавший? Всемогущие Мерлин и Моргана! У тебя было столько вариантов, но ты выбрал самый глупый, самый неэффективный и самый опасный из всех! Почему ты просто не дал ему ответы?! Мы ведь уже писали этот чëртов тест! –Тише! – шипел Драко, – Ты ничего не понимаешь, Блейз, я показываю свою самоотверженность. –Это ещё что значит? –Это значит, что один храбрый гриффиндорец увидит, на что я способен ради его любви и поймёт, что мы созданы друг для друга. –То-есть, вот он, твой план? Убить себя ненароком, чтобы Поттер, горюя, понял, какого красавца он потерял? – Драко на секунду задумчиво опустил взгляд, – Нет, даже не думай. Ты серьёзно считаешь, что так добьёшься Поттера? – раздражённо выпалил Блейз. –Пардон? Что-то я не припомню, чтобы я осуждал тебя за ухаживания. Даже за ту пуффендуйку. Хотя, стоило бы, – Для контекста: в Кэти Маршл – девочку с пуффендуя – он был влюблён на втором курсе и, да, Драко очень даже его осуждал. Так или иначе, Забини не видел силы любого аргумента, когда он исходит от того, кто висит на карнизе. –Ты, что, сам не видишь, как это нечестно? Не так начинаются отношения, – он пытался его вразумить в который раз, но Драко никогда не желал слушать. Поттер никогда не поведётся на этот спектакль. Драко и сам не поведётся. Тогда зачем это всё? Блейз думал, что Драко, осознав свои чувства, примет их искренне, но тот отнёсся к ним как к очередной издевке над Поттером. Со всей неуместной изобретательностью. –А ты, я вижу, эксперт. Так пойди и расскажи, что, да как, – протянул Малфой, наклоняясь всё ниже, – Тем, кому это интересно. Слова брызнули ядом. Вот, так всегда, стоит ему только затронуть эту тему, друг встаёт на дыбы. Блейз не знал, есть ли смысл пытаться вбить умные мысли ему в голову, если он даже слова не желает выслушать. С него хватило. –Ладно. Как пожелаешь, – махнул он рукой, развернулся и направился куда-нибудь подальше от этой неразберихи, – Уверен, ты и сам прекрасно справишься. –Справлюсь, не сомневайся, – нахально выкрикнул ему вслед Драко, – И прекрати вечно ходить за мно... – внезапно слова его сменились жалобным стоном. Блейз оглянулся – парень лежал на траве прямо рядом со своей сумкой. –Драко! Ты в порядке? – он подбежал к нему, скривившемуся от неприятного падения. –Конечно, я не в порядке, – выплюнул Малфой, – Поттер даже половину теста не написал, а я валяюсь здесь! Вот, нужно было тебе меня отвлечь! – он встал, откинул сердито чёлку и поковылял обратно к стене. –Ты не полезешь туда снова, – твёрдо заявил Блейз. –Именно это я и сделаю, – нога уже готовно стояла на выступе кирпича. Забини схватил его за руки и развернул к себе, не желая больше церемониться, пытаться честно помочь. –Если ты продолжишь ему помогать, то Поттер обязательно решит, что ты считаешь его идиотом. Особенно после всего, что ты говорил раньше. Не думаешь? – сказал он первое, что пришло в голову, лишь бы Драко одумался. Тот, похоже, принял это за достойный довод и одобрительно закивал. –А ты смекаешь. Я помогаю не от сомнений в нём, а потому, что я хороший, доблестный человек. Очень умно, Блейз, молодец, – Драко наклонился к своей сумке, немного прихрамывая, и они направились в замок. –Тебе не нужно к Помфри? –Нет, всё замечательно. Именно это событие стало последней каплей, и Блейз понял, что с Драко спорить бесполезно. Если он хотел, чтобы его лучший друг остался живым и дееспособным волшебником, единственное, что оставалось, это продолжать ломать комедию и надеяться на чудо. Пытаясь разобраться в своих чувствах, Драко всегда оказывался слепым к очевидному и до невозможности упрямым, и Блейз не мог бросить его в этой нелёгкой битве с самим собой. Хоть иногда очень хотелось оставить Драко один на один с бардаком, который он создавал, но, видимо, Блейз оказался слишком верен или заботлив. Ни та, ни иная черты не были желанными для друга такого человека, но кажется были необходимы. С грохотом ящики упали на землю. Забини, погрузившийся в свои мысли, вздрогнул. Драко не было рядом, и причину этого он заметил быстрее, чем самого Драко. Иногда Блейзу казалось, что это Поттер преследует слизеринца, а не наоборот. Ведь, не может он по чистой случайности всегда оказываться неподалёку? Впрочем, парень не выглядел так, будто его появление здесь было специальным. Сидящий на лавке, смотрящий в одну точку, он был уставшим и даже печальным. Это Драко его так? Блейз был растерян. На протяжении всей недели безжалостно влюблённых выходок Драко, Поттер был смущён, задумчив и беспомощен, но никогда он не сидел, полностью погружённый в траур. Драко опустился рядом, вальяжно, разыгрывая очередное представление. Он что-то говорил, Блейз был слишком далеко, чтобы расслышать, но и сам мог прекрасно представить, что за чушь он нёс. Поттер, бедняга, молчал. Впрочем, это никак не смущало Драко. Он сорвал рядом с лавкой сиреневый цветок герани и беспечно заправил его за ухо вместе с прядью каштановых волос. Это наконец-то привлекло чужое внимание. Парень посмотрел на него. Казалось, после всего, что он пережил, Поттер не должен снова смущаться такому простому жесту, но, что Блейз понимал. Его лицо приобрело более живой цвет, глаза округлились. Драко замолчал. Два сапога пара. Недавно вставшее солнце мягко пробивалось сквозь крону деревьев, оставляя старую лавку в приятной полутени. Тишина, они только вдвоём, смотрят друг на друга, не в силах понять, почему не могут вымолвить ни слова. Блейзу хотелось долбиться головой о рядом стоящую осину. У Драко перед носом лежит то самое, желанное, а он как на зло смотрит не туда. Ну почему он не может понять, насколько близок к этому, когда перестаёт притворяться? Драко открыл рот и момент был разрушен – из него полились бурные реки нелепых бессмысленных слов. Блейз мог по губам прочитать Поттеровское «Боже, Малфой, отвянь...». –Он без ума от меня, – довольно изрёк Драко, когда они уже подходили к школе. –Несомненно, – Блейз не был уверен, было ли это враньём с его стороны. –Проклятье! – парень встал посреди дороги, уставившись на свою записную книжку, – Я забыл прочесть ему мой стих. Жди здесь, Блейз! Он сорвался с места, снова бросив ящики позади. Только вечером полностью вымотанный Забини смог забрать их из-под дерева и донести в гостиную слизерина. –Милая, не плачь, может, Лаванда что-то напутала? – Парвати Патил была очень удивлена. В своей жизни она видела множество чудес, чего только стоили предсказания профессора Трелони, но то, что предстало перед ней, было поистине поразительным. Не просто злая, не просто грустная, а захлёбывающеяся слезами Гермиона. Девушка рыдала, впившись руками в её рубашку. Парвати предпологала, что она неровно дышит к Рону, но всё остальное было совсем не похоже на привычную Гермиону. Хоть Лаванда и повела себя подло – будто бы не заметив Грейнджер рассказала ярко и в подробностях, как страстно Рон целовал Гарри прошлой ночью – Парвати ожидала от Гермионы большей сдержанности. Видимо, между ними всё было серьёзно. –Нет, я точно уверена, что видела. Жаркие поцелуи, слова любви... Они даже не заметили, что были не одни в гостиной, были так поглощены друг другом, – подруга продолжала рассказ, не обращая внимания на намёки Парвати, что пора бы заканчивать. Лаванде нравился Рон, и Гермиона очевидно стала её соперницей, но это был перебор. –Лаванда, прекрати, – возмущённо шепнула Парвати, чувствуя, как Грейнджер с каждым её словом рыдала всë сильнее. –Если... Всё, как ты говоришь, то... – выдавила из себя она, Лаванда закивала. –Да-да, всё так и было. И больше: на одних поцелуях они не остановились, даже в этой комнате ночью можно было услышать, почувствовать!... –Лаванда! – девушка замолчала, и только сейчас по-настоящему заметила, в каком состоянии была Грейнджер. –Я поняла, – Гермиона отпустила Парвати и глубоко вздохнула, но слезы всё ещё катились по её щекам, – Всё это время дело было не в Малфое, – подруги переглянулись, «Причём здесь Малфой?» – Всё дело во мне... Он выберет кого угодно, но не меня. Никогда не меня... Лицо её исказилось несчастьем и Лаванда села на кровать Парвати рядом с девочками. –Гермиона, прости, я ведь преувеличиваю, у них почти ничего не было, – она виновато улыбнулась, – Просто небольшой поцелуй. Может, это случайность. –Не нужно врать, – всхлипнула Грейнджер, – Теперь я вижу, в чем суть. Сначала флирт с Джинни, затем, что бы то ни было с Малфоем... Теперь это... – подруги снова переглянулись, «Что страннее: Рон и Джинни или Рон и Малфой?». «Малфой», уверенно кивнула Лаванда. Парвати вскинула брови, «Но Джинни же его сестра!», та лишь пожала плечами, – Он никогда не посмотрит на меня так же, нужно было смириться с этим после признания... –Ты ему призналась? – удивилась Парвати. –Он тебя отверг? – спросила Лаванда со слишком уж большой надеждой в голосе. –Нет... Он ничего не сказал, но разве я не вижу... Что мои чувства ему в тягость? –Да уж, признание от лучшей подруги может потрясти дружбу, – вздохнула Парвати, подбадривающие гладя девушку по спине. –Плевать на дружбу. Больно смотреть на него, больно о нём думать. Даже Рон напоминает мне о нём... – подруги переглянулись, – Я знаю, нужно забыть о любви, но... –Извини, что перебиваю, – сказала Лаванда, – Но, про кого конкретно мы сейчас говорим? Про Рона? –Что? Нет. Почему все думают, что я всегда говорю про Рона? – она утëрла слëзы, – Я говорю о Гарри. Гермиона озадаченно оглянула их, почти уже не плача, лишь на имени «Гарри» её голос дрогнул. –Гарри?! – обе девушки поражённо уставились на неё, затем переглянулись. Взгляд Лаванды горел огнём завоевательницы, увидевшей белый флаг. –Ах, Гермиона! Ты и Гарри. Это всё меняет, – она радостно сжала хрупкую ладонь в руках. –Лаванда, нет, я всё понимаю... –Просто послушай. Я ведь не рассказала, что по-настоящему произошло после поцелуя, – заговорчески начала Лаванда. Парвати по её тону поняла, что правде, которую она хотела рассказать Гермионе, тоже не стоит верить полностью, – Гарри оттолкнул Рона! Он будто стоял на распутье своей жизни и сказал, цитирую, « Я не могу, всё слишком сложно... В моём сердце уже есть кое-кто другой.» И, если меня не подводит моя девичья интуиция – а она меня никогда не подводила – он говорил о тебе! На миг Гермиона засияла надеждой, но секундой позже снова помрачнела. –Ты не ничего не знаешь. Он говорил не обо мне, – её губы скривились от горечи собственных слов. –А вдруг, о тебе? – в этот раз Лаванда прозвучала серьёзно, ни из желания заполучить милого парня, поняла Парвати, а от простого сочувствия и понимания, через что проходит девушка, – Ты призналась, но даже не услышала его ответ, а сразу думаешь о худшем. Я, может и не знаю полной картины, но вижу, как Гарри мечется между двух огней. Меж двух друзей, – с улыбкой добавила она и хихикнула, – Такой классный, обаятельный Рон и ты, Гермиона. Ты не хуже, ты его достойна. –Но, как же... –Дорогая, кем бы не была ещё одна загадочная пассия Гарри, у тебя всё ещё есть шанс, – Лаванда поднялась и прошлась по комнате, – Тебе нужно узнать истинный ответ, но перед этим показать ему, что на самом деле представляет из себя, – она встала, положив руки на свои бёдра, – Гермиона Грейнджер! – Гермиона не выглядела убеждённой, но была готова слушать, – Рон так страстно целовал не того... Кого нужно... Чтобы Гарри понял, кому действительно должно принадлежать его сердце, я возьму на себя самое сложное и покажу ему и всем остальным, что Рон целуя Гарри думал не о нем, а о другой... Другом человеке. –Я не совсем понимаю, – скептически протянула Гермиона. –Дай ему увидеть, что ты можешь быть его женщиной не только в своих мечтах, расцвети, – Лаванда наклонилась к ней очень настойчиво, – Я же позабочусь о то, чтобы Рон не стал тебе помехой. Гермиона всё равно будто не понимала, что ей предлагает Лаванда, в отличие от Парвати, которая стреляла в подругу укоризненными взглядами, «Ты настолько хочешь при всех по обжиматься с Роном?», та закатила глаза, «Эй, вообще-то, я содействую зарождению двух прекрасных пар!». –Как девушка я тебя очень понимаю, – продолжила Браун, – И хочу тебе помочь. Ты доверишься мне? Грейнджер замялась и Парвати поспешила добавить: –Не дави на неё так, Лаванда, – она обратилась к Гермионе, – Ничего, если ты не хочешь, не обращай на неё внимание. Я понимаю, тебе сейчас тяжело. Девушка покачала головой. –Наверное, она права. Я всегда думала, что это слишком поверхностно, но, вдруг, он обратит внимание, если я прихорошусь, покажу себя как девушку. Я была его лучшей подругой так долго, может, он просто не замечает... Какой бы хорошенькой Гермиона не была, думала Парвати, львиная доля её привлекательности заключалась в том, чтобы эту привлекательность разглядеть. За растрёпанными кудрями, синяками под глазами, которые она и не думала скрывать макияжем и другими мелочами, что подмечают цепкие глаза Патил. Парвати нравилось следить за модой и за своей укладкой, и нравилось, что Гермионе никогда не было до этого дела. Даже сейчас ей не было дела, она просто отчаялась. Парвати не знала, правильно ли было и дальше позволять Лаванде гнуть свою линию. С одной стороны, она тоже хотела помочь Гермионе, однако, много ли толку от помощи, когда голова нынешней создательницы идей занята розовыми мыслями о Роне Уизли. –Именно! Дай ему разглядеть тебя получше, – воскликнула Лаванда, – А мы тебе поможем. Правда? Если всё пройдёт, как она задумала, то и дорогая подруга Парвати, и Гермиона будут счастливы, а этого Патил и хотела бы. –Да, – подбадривающе улыбнулась она, – Конечно. Грейнджер поблагодарила их, до сих пор не выглядя уверенной во всëм этом. Парвати её прекрасно понимала.