Я люблю Гарри Поттера? Я люблю Гарри Поттера!

Парень лежал поверх одеяла, сверлил взглядом деревянный потолок кровати. Ночная темнота, разбавляемая лишь зеленоватыми светильниками из коридора, успокаивала, а размеренное сопение соседей по комнате погружало его сознание в полутранс. Тем не менее Драко не мог заснуть: внутри что-то пылало и взрывалось тысячами искр. Ощущение было сродни волнению, но он понимал, что волноваться не о чем. Он не беспокоился о том, что произошло и уже тем более, не чувствовал вины. Хотя, объективно, возможно он был не прав, Драко признавал. Ведь Блейз не говорил с ним с момента, когда Снейп вышвырнул их из кабинета. Конечно, не Малфой был этому причиной, а идиот-Поттер, который на пустом месте сумел создать неприятности. Парень уронил себе на голову угловатую бутыль, которая в последствии разбилась и облила его каким-то незнакомым розоватым зельем. Профессор Снейп, скрипя зубами, заявил, что в шкафу, к которому прилип Поттер, находились его «неудавшиеся разработки». Их нужно было бы утилизировать, но эффект от зелий всё ещё был непонятен, и они просто пылились на полке, ждали лучших времён. Драко сначала удивился такому безответственному решению профессора, а потом удивился ужаснейшему невезению Поттера. Как оказалось, слизь Ориктомати способна не только отражать направленные на неё заклинания, но и ослаблять уже имеющиеся защитные чары. Вот так, неизведанная субстанция, приправленная неуклюжестью Поттера способна разрушить защиту даже такого сильного мага как Снейп. Драко хмыкнул. Всё же, хорошо, что этот идиот облился безобидным зельем, не имеющим эффекта. Будь это что-то опасное, ядовитое или разрушительное, Малфой мог бы тоже пострадать. Тем не менее Поттера отвели в больничное крыло с кровоточащей раной на макушке, и Блейз думает, это вина Драко. Или он так не думает, а просто злится за всё, что происходило на протяжении всего дня, парня это не волновало. Друг может перезлится к завтра, а, может, придётся как-то заслужить чужое прощение. Забини – тип, что не будет молча дуться без причины, он стоит того, чтобы немного побегать. Но на данный момент это действительно не было приоритетом. В голове Драко как рой мелких мошек жужжали мысли. О том, что произошло сегодня, что происходило на протяжении долгого времени. Их с Поттером стычки всегда вызывали неопределённый восторг, когда вспоминались. Появлялся радостный трепет, даже если из перепалки он не вышел победителем. Это всегда было сродни аксиомы: не требовало объяснения или беседы с другими. Однако сейчас парня будто ударило пониманием, а точнее его зарождением. На языке вертелись слова ни разу не сказанные, незнакомые. Драко резко вскочил на кровати, вызывая удивлённый полупробуждëнный всхрап у Гойла, и приложил пальцы к губам, будто так сможет осознать быстрее. Ночное спокойствие спальни никак не помогало, ему нужен был какой-то стимул. Не то чтобы ему было какое-то дело до Поттера, нет, просто это странное ощущение… Раздражало. Нужно прогуляться. Парень встал и тут же поёжился от соприкосновения ног с холодным полом. Драко нацепил обувь, мантию, поправил задёрнувшиеся рукава пуловера, сделанного из шелковистой, сохраняющей тепло ткани, в котором он спал чуть ли ни с самой зимы. Времена года сменяются, а температура в подземельях остаётся та же. Хотя, Драко любил холод, как бы неприятен он не был. Потому что его любили родные, а дома всегда было чуть теплее, чем в октябре на улице. Выйти из стужëных комнат слизерина тоже было хорошо. По длинным тёмным коридорам лунный свет рисовал бесформенную дорожку, не давая споткнуться или набрести на неожиданный поворот. Драко брёл, засунув руки в карманы, неспешно проходя пролёт за пролётом. И всё-таки, что же такого в Гарри Поттере? Ну, они с ним враги, часто спорят, иногда дерутся. Он попросту невыносимый идиот, выскочка, вечно думающий, что всё вертится вокруг него. Вечно первый, вечно лучший. Драко, конечно, не завидовал, он испытывал недовольство и негодование от того, что вся слава и успех идёт к магам его не достойным. Убийство могущественного волшебника, третирующего магический мир десяток лет, может и делает героем младенца, но уж точно не того, кто из него вымахал. Тем не менее некоторые люди до сих пор верят, что Поттер – избранный, и при «следующем возвращении Того-кого-нельзя-называть» всех спасёт. Малфой знал, это глупость. Пророчеству не дано было случиться хотя-бы потому, что оно не случилось. Гриффиндорец, видимо, того не понимал, ведь вёл себя как всеспаситель, озаряющей своей ослепительной избранной улыбкой этот мир. Будто он самый умный, смелый и замечательный. Хотя, Драко больше так не думал потому что, ладно, они изменились. Да, это было заметно. Но, почему же он продолжает испытывать такое желание как-либо насолить парню и его компании (с последним вопрос отпадает, Уизли и правда всё ещё раздражает)? Постоянно хочется толкнуть, осмеять, оскорбить, сделать что-нибудь гадкое, схватить за грудки. Провоцировать на ответные действия. Ну, что за бред? Неужели, он действительно как глупый ребёнок хочет драки ради драки? Должно же быть нечто большее, стоящее за всем. Возможно, его несуразный вид или раздражающая манера общения или это, ставшее уже идиомой, Поттеровское (не)везение. Его потёртые на коленях джинсы, глупые очки, гнездо на голове. Искренняя улыбка или горячие в драке руки. ? Это было странно. Какая-то гиперреальная фикция пробралась в сознание Драко, что казалось, это и была реальность. Может, и была. Тогда, неужели, он… … Он дошёл до входа в астрономическую башню. В последнее время ему не приходилось быть здесь, но, видимо, по старой привычке ноги сами привели его. Тяжёлая дверь легко отворилась, открывая проход на витую лестницу. Десятки ступенек не казались большим препятствием, и вот Драко уже был наверху. Ночной прохладный ветер приятно раздувал волосы, пробирался под одежду. Парень, наслаждаясь ощущениями, медленно прошёл и облокотился на перила. Вид на озеро, в котором отражался свет луны и сияние от пролетающей стайки каких-то существ, был умиротворяющим, но в голове был бардак. Вроде, вышел проветриться, развеять поток странных ощущений, а стало только хуже. Вот, он, Поттер, ведёт себя как самый умный, сильный, милый и замечательный. Хотя, он довольно милый. Даже, красивый, можно сказать. Иногда Поттер носит рубашку, закатывая рукава, и Драко обращает внимание не потому что, это банально привлекательно (конечно, это тоже немало важно, но всё на самом деле несколько глубже), а потому что, от него такого физически можно было ощутить исходящую уверенность и свободу. Оголённые предплечья, расстегнутые верхние пуговицы рубашки и растрепанный вид не казались неряшливостью. То, как умело Поттер перевернул с ног на голову представление о себе, при этом даже не стараясь, поражало. Из забитого худощавого мальчика он превратился в обаятельного парня, и, откровенно говоря, возмужал. Хотя Драко никогда бы не подумал, что кто-то, столь не соответствующий его высочайшим стандартам, сможет ему понравиться, но… Стоп-стоп-стоп, оно опять произошло. Малфой в шоке от самого себя, выпрямился и нервно скрестил руки. Вот, что это? Внезапная атака леглименцией? Точно нет, эти мысли он может опознать как собственные. Просто, он никогда не думал о них в таком ключе, он вообще их не обдумывал. И, что страннее: то что Драко неожиданно начал это анализировать или, что он вообще думал так? Позади раздался шорох. Парень чуть ли не подпрыгнул, но вовремя сдержался, от чего движение вышло незаконченным и неловким. Драко обернулся – Поттер, стоял тут, пока в голове Малфоя копошились эти мысли о нём. Очень смущающе. Как хорошо, что щëки его не имели привычки краснеть. –Поттер? –Да. –Что ты делаешь? –Ухожу. Повисла тишина. Парень так и стоял у хода вниз, будто ожидал разрешения. Хотя, Малфой понимал, что тот просто осторожничал. Видимо, Поттер пришёл задолго до него самого, а сейчас хотел незаметно смыться. Драко не позволит этому случится. Он никогда не хотел, чтобы Поттер уходил. Не в каком-то трогательном смысле, а просто. Разговоры (перепалки) с ним всегда получались интересными и забавными, иногда помогали выпустить пар. В общем это было почти главным развлечением его жизни. –Почему не сказал, что сидел здесь? – напряжение от неожиданной встречи прошло и Драко добавил голосу привычной нахальности. Поттер раздражённо вздохнул. –Чтобы не начинать этот разговор. –Грубо, – протянул Малфой, – Поттер, ты же знаешь, что я староста? А ты нарушаешь комендантский час. –Ты вообще-то тоже, – фыркнул парень. –Я слежу за дисциплиной. –Ну, и следи у своего факультета. Ты всё равно не имеешь права снимать баллы с гриффиндора, – он гордо выставил свой аргумент, а прохладный ветер взъерошил его чёлку. Драко усмехнулся этому. –Я могу сказать Филчу. –Гениальная идея, – воскликнул Поттер. Он не выглядел злым. Может, только немного уставшим, – Чтобы нас двоих опять наказали. Тебе не кажется, что на сегодня уже хватит? Ладно, Малфой, что ты хочешь? Малфой на секунду задумался, а затем объявил: –Мне интересно, во что ты вляпался. Профессор Снейп сказал, что зелье, которым ты облился не имеет никакого эффекта, но это же не так. –А, с чего ты взял, что я скажу тебе? – покосился на него Поттер. –Эй, я вообще-то стоял в футе от твоей идиотской тушки, развалившейся у шкафа. Я в зоне риска. Поттер скривился, скрестил руки, немного помолчал, но всё же сдался: –Ну, фактически, да, это не так, – начал он, – Снейп сказал, зелье было предназначено для успокоения толпы. Что-то вроде дурманящего или усыпляющего зелья, только действующий в больших масштабах или как-то так. Но оно действительно не имеет эффекта, иначе мы бы все слегли. –Что-ж, кажется, тебе повезло, – беззлобно протянул Драко. Парень в ответ недовольно вздохнул. –Повезло, что ты не подгадил мне в третий раз. Какое-то навязчивое желание достать меня? Драко тоже вздохнул, но незаметно. Хмурый, но сонный, а от того мягкий, Поттер стоял, оперевшись на каменную стену. Несмотря на ночной воздух, он был в одной футболке, пижамных штанах и, кажется, без обуви. Футболка была лёгкой, огромной и дурацкой: на груди большими буквами красовалась надпись «Как называют ленивую овцу? Шерсть спит», и Драко смог это заметить, лишь потому что пристально разглядывал собеседника. Очевидно, это был чей-то подарок, потому что никто в здравом уме не стал бы приобретать такую глупость. И вот он, стоит. И он такой открытый, тёплый и забавный. Это даже не казалось странным. Поттер всегда таким был, подумал Драко, и без своей идиотской футболки. Такой он, враждуя, а, что же было бы, будь они близки? Вопрос откровенно сентиментальный и трогательный, как и мысли следующие за ним. С ними Малфою следовало бы собрать все свои вещи из общежития и перебраться к пуффендуйцам. И Драко бы согласился и решил бы, что намудрствовал от тяжёлого дня, однако есть ли смысл врать себе? Поттер носящий подарки своих друзей, вечно верный, смелый, находчивый; Поттер понимающий и искренний; смешной Поттер, смеющийся Поттер – всё то, что Драко видел со стороны было его глубоко запрятанным в дебри сознания откровением. Малфой был истинным слизеринцем с большими предубеждениями и это имело значение потому, что создавало диссонанс в его голове. Не может он считать звезду гриффиндора таким очаровательным, ему лучше вообще никого не считать очаровательным. Поттер стал исключением в чужих ценностях (Что неудивительно, Поттер – исключение и это почти научный факт). –Ты просто милый. Се ля ви, – чересчур буднично ответил Драко, запоздало осознав, что сморозил, глядя на вытаращившегося на него парня. Глаза Поттера полезли на лоб. –Я что? – пробормотал гриффиндорец спустя самую долгую и неловкую паузу в жизни Малфоя. «Серьёзно? Милый?..», подумал слизеринец, «Салазар, неужели, нельзя было сказать что-то менее позорное?». Он чувствовал проклятую невозможность сдержать свои мысли внутри и хотел наступательно заверить Поттера, что тот неправильно понял. Но слова были идеально расслышаны и поняты, оставалось лишь не выставить себя большим идиотом, чем уже. –Милый. Или привлекательный, если пожелаешь, – если выбирать оставалось между: быть смущенным дураком или уверенным в своих словах дураком, слизеринец, конечно, предпочитал второе. Тем более, он буквально пять минут назад осознал свои чувства, и говорить об этом вслух было неожиданно облегчающее действо. –Смеёшься, Малфой? – даже в ночной темноте стало заметно – парень покраснел. Он часто краснел: когда девушки с других курсов что-то шептали ему на ухо в коридоре, а затем убегали, застенчиво смеясь; когда друзья из его троицы блистали своими неповторимыми умениями; когда ликовала толпа после очередного пойманного им снитча. Краснел и смущённо улыбался. Сейчас же Поттер выглядел больше потрясенным (но не менее очаровательным), – Потому что это не смешно. И глупо. –Я не шучу! – воскликнул Драко и усмехнулся, – Особенно сейчас ты выглядишь очень привлекательно. Хоть, это и правда глупо. Откуда ты вообще взял эту футболку? –Сдалась она тебе! Ты несёшь какой-то бред, – отрывисто произнёс Поттер, на что получил лишь бесстыдную улыбку, – Всё. Я ухожу. –Постой, постой, – Малфой взволнованно подскочил и преодолел расстояние между ним и направившимся к лестнице Поттером за секунду. По инерции он впечатал парня в стену, оба охнули, не ожидая такой силы удара. Не то чтобы, это было чистейшей случайностью, но Малфой честно не планировал этого нарочно, – Ох, м-м… Поттер. Это правда, – он старался говорить как можно более беспечно, потому что, провалиться ему на месте, если изнутри его так же не сжигало смущение, – Ты красивый, внимательный, бескорыстный и такой искренний в этом. Ты забавный, открытый. И, Мерлин, ты отличный ловец! Да, это очень глупо, но, да, это привлекательно. С чего мне врать? –Могу назвать двадцать причин. Не задумываясь, – пробурчал Поттер, удивлённо разглядывая чужие руки, что преграждали ему путь. Он, конечно, мог уйти, Драко не стал бы больше мешать, а ещё на личном опыте тот знал, что он уже не в одной весовой категории с гриффиндорцем. Однако, по шокированному лицу парня было ясно, что мысль о побеге куда-то затерялась. –А я не могу, – соврал Малфой, – Но знаешь, что не глупо? Что ты уверенный, стойкий, сильный и умный. Сколько бы раз ты не показывал обратное. Они стояли неприлично близко друг к другу и Драко не хотел отдаляться. Свет исходил лишь от полной луны, но, к счастью, глаза уже давно привыкли к темноте, так что можно было разглядеть каждую деталь на лице парня. Его взгляд нервно бегал, старательно избегая Малфоя. –Ладно. Эм… – замялся он, – Я пойду? В ответ на тихий полувопрос Драко услужливо убрал руку с пути и Поттер тут же выскочил на лестницу. Он затопал вниз по ступенькам и, уже достигнув поворота, что скрыл бы его из виду, повернулся, мельком взглянув на стоящего наверху. Его зелёные глаза ярко блеснули, прежде чем были потеряны в темноте лестничных проходов. Он ушёл. Драко не был расстроен. Честно говоря, он был очень даже рад. Зная теперь, чего он всё время хотел, он собирался заполучить это. В конце концов, он – слизеринец и умеет добиться своих целей. Так он думал потом. А сейчас парень лишь зарылся лицом в рукава и стыдливо простонал потому, что откуда, во имя Мерлина, в нём всё это? –Гарри? Гарри, – взволнованный голос девушки вырвал парня из раздумий, в которых он пребывал целое утро, – У тебя всё в порядке? –А… Да, всё отлично, – вернувшись в реальность, заверил он Гермиону. Та одарила его недоверчивым взглядом. –Ты ничего не съел, – она указала на нетронутую еду, – Может, стоит сходить к мадам Помфри ещё раз? –Нет, Гермиона, – вздохнул Гарри, – Всё правда в порядке. Ты же знаешь, я просто не выспался. После той настойки началась ужасная бессонница. –О! Не то слово! – хохотнул Рон, оторвавшись от красочного журнала, что недавно принесла ему сова. «Квиддич-трибуна: новости магического спорта». Помнится, он совсем недавно подписался на рассылку, – Этот парень завалился к нам в комнату, кажется, в два часа ночи! Да, прямо завалился. Даже я проснулся. Видимо, кто-то из профессоров застал его за прогулкой, – Гермиона послала ещё один многословный взгляд. «Лучше бы молчал», простонал про себя Гарри, вспоминая настоящую причину. Рону он, конечно, ничего не сказал тогда. –Я считаю, что со стороны профессора Снейпа и мадам Помфри было очень безответственно вот так оставлять тебя с возможными последствиями вчерашнего инцидента, – Гермиона, к счастью, не стала комментировать ночную деятельность парня и сразу преступила к своим опасениям, – Настойка против порчи – не панацея. Они провели минимум диагностики! А, что, если с Гарри что-то случится? –Не драматизируй, – протянул Рон. Он явно не видел никакой опасности в произошедшем, – Снейп сказал, зелье без эффекта, значит, без эффекта. Посмотри на Гарри. Живее всех живых! –С каких пор ты так доверяешь его мнению? – раздражённо выпалила девушка. –А, с каких пор ты ему так не доверяешь? – парировал Рон, – Он же профессор. –С тех самых, когда он начал хранить в кабинете, где каждый день проходят занятия, свои неудачные разработки и даже не потрудился обеспечить им достаточную защиту! И, «зелье без эффекта»? Кто-то из вас серьёзно верит в эту чушь?! – несколько сокурсников заинтересованно глянули на троицу, и Гермиона, немного смутившись, умерила свой пыл. Гарри съёжился от её речи. Черт, как же он не любил волновать друзей. Поэтому он молчал. Рассказать о происшествии с Малфоем ему одновременно и хотелось, и нет. Его друзья не смогли бы вынести знания о том, что у слизеринца поехала крыша именно в таком направлении. Но, с другой стороны, Поттер сам не смог. Малфоевские тысяча и одна причина, почему Гарри прекрасный и замечательный, всё вертелись в его голове. Это должно быть шутка. Правда, очень глупая и странная. В чем смысл шутить над кем-то, выставляя себя главным идиотом? Этой ночью он выглядел смертельно серьёзным, не без своей фамильной наглости однако, она не исчезнет никогда. Малфою будто было плевать, поверит ли ему Поттер. Парни конечно были «близки», но не настолько, чтобы такой позер перестал заботиться о своей репутации. … Всё же, стоит признать, Гарри понятия не имеет, что творится в этой белобрысой голове, и не может судить ни о чëм. Может, он затеял слишком гениальную для чужого понимания шутку, а, может, и правда имел в виду всё, что сказал. Предпочтительнее был первый исход событий. Гарри готов подставиться под очередное баловство Малфоя, лишь бы не иметь дела с его непонятными чувствами. Просто, как он вообще к этому пришёл? У парня в голове не укладывалось, как можно всё это время стабильно показывать враждебность (или хотя-бы банальный озорничайский азарт), а затем вывалить на него эту кучу признаний. Гарри никогда даже не думал о том, чтобы увидеть своего врага в другом, более положительном, свете. Вот, что хорошего он мог бы найти в Малфое? У каждого должна же быть лучшая сторона. Вдруг Гарри одёрнул себя: пусть Малфой сходит с ума сам, не надо присоединяться к нему. –Ладно! – Рон вскинул руки в примирительном жесте, когда Поттер уже перестал следить за нитью их спора, – Ты права. Мне тоже не нравится Снейп, – Гермиона пробормотала что-то про то, что дело не в этом, но успокоилась, Рон облегченно вздохнул и откинулся на спинку стула. Вдруг он опять всполошился, – Вот, только посмотрите. А главный виновник сидит как ни в чëм не бывало. Веселится. Парень указал за голову Гермионы, друзья посмотрели в сторону столов слизерина. Гарри впервые за это утро оторвал голову от своей тарелки и почти сразу же пожалел. Помяни чёрта… –Да уж, – пробормотала девушка, – Он не меняется. Малфой сидел в кругу нескольких сокурсников, откровенно хохоча. Толпа была заведена, бурно болтала, смеялась. Все слизеринцы, казалось, были польщены обильным вниманием своего «короля». Даже Дафна Гринграсс, что всё время показывала незаинтересованность в компании Малфоя, сейчас сидела рядом и игриво поправляла волосы. Забини, кстати, тоже был там. Он не участвовал в разговоре, но смотрел непонятным весёлым взглядом на друга. И именно он первый заметил пялящихся на них троицу. За ним заметил Малфой, а после на гриффиндорцев уставилась вся компания. Гарри захотелось залезть под стол и не вылезать, пока Большой Зал не опустеет – то, как загорелись при виде его глаза парня, не сулило ничего хорошего. –Что это с ним? – пробормотал Рон, – Почему он на тебя так смотрит? –Как? – Гарри мысленно взвыл, пытаясь не скривить лицо. –Как маленькая собачка на кусок ветчины. –Что? Не смотрит он на меня… Так, – парень возмущённо глянул на друга, и сразу же восстановил зрительный контакт с Малфоем. Всё-таки, было немного боязно терять его из виду, вдруг что утворит. Малфой был как хищник в кругу своей стаи. Нет, Гарри драматизирует. Какой из него хищник? Правда, что максимум маленькая собачка. Той-терьер. Рон сконфуженно оглянул своих друзей, затем слизеринцев. Лицо его говорило само за себя. Малфой, видимо, чтобы добить и так не понимающих происходящего парней, встал из-за стола и под аккомпанемент вопросительных перешëптываний вальяжно направился к гриффиндорсокму трио. Его аккуратные губы растянулись в улыбке, которую Гарри сразу узнал. С каждым шагом будто нарастал вой сирены, пролетали воспоминания с сегодняшней ночи. Поттер не хотел их повторения, он напрягся, сжался настолько, что со стороны наверное выглядело нелепо. Малфой приближался к точке невозврата, подходя всё ближе. Еще немного, и Гарри примёрзнет к скамье от оцепенения, если не сбежит прямо сейчас. Он не хотел оставлять друзей вот так, без объяснений, но ситуация была критическая. Парень неаккуратно выскочил из-за стола, вызвав удивленные вскрики однокурсников, схватил свою сумку, и с нею в обнимку выскочил из Большого Зала. Малфой остановился на полпути, усмехнувшись. Весь зал непонимающе переглядывался, и лишь он знал причину его побега. Солнце игривыми лучами проникало в шестую теплицу. Листья покачивались лениво и размеренно на растениях в пыльных горшках. Широкие и тонкие, длинные и короткие, разумные и не слишком они прибывали в естественной дрёме, послушно дожидаясь полудня, когда солнце войдет в Зенит. В воздухе летала золотистая пыльца. Студенты стояли, потягиваясь и поправляя на себе спецмантии. Кудрявые каштановые волосы девушки были завязаны в прочный пучок потому, что свисающий с верхней полки плющ так и норовил выдернуть клочок. Гермиона поменялась местами с Роном, чья шевелюра не пришлась растению по душе, и болтала с образовавшейся компанией девочек. От Гарри и слуху не было. Сквозь незатейливый разговор в голову девушки пробирались неприятные волнительные мысли. Она всегда была заботливой и трепетной подругой, всегда волновалась за других больше, чем за себя. Рон говорит, что она постоянно драматизирует, но знал бы он, что на самом деле происходит у неё внутри. Это в разы больше, чем она показывает. Просто невозможно побороть переживания за самых близких для неё людей. Гермиона не могла дождаться летних каникул, времени, когда она наконец-то сможет расслабиться. Но сейчас остаётся волноваться за троих потому, что СОВы близятся, Гарри пропускает уже второй урок, а Рон не понимает, почему его подруга так переживает. В теплицу вдруг вбежала профессор Стебль, она была всполошённая и немного раздражённая. Женщина обернулась ко входу и подрывающие замахала рукой. –Ну же, ну же! Хватит мяться, заходите! Мы и так потеряли тонну времени, – за ней зашла толпа слизеринцев, выглядела не больно радостно. Рон скривился. –Не хватит ли на сегодня слизеринцев? – пробурчал он. Гермиона тоже была не в восторге. Особенно от Малфоя, кто единственный светил своей невозмутимой улыбкой. –Кабинет профессора Снейпа будет недоступен для пользования ещё несколько дней так, что приходится распределять студентов, – на одном выдохе объяснила профессор, – Что-ж, не будем медлить. Приступим к занятию. Женщина повела обе группы в самый конец теплицы, где на деревянных столах располагались дюжины горшков, покрытые плотной брезентовой тканью. Брезент провисал в углублениях горшков и создавалось ощущение, что там ничего нет. Гермиона присмотрелась, надеясь заметить хотя-бы бугорок, но так ничего и не заметила. –Это Южноамериканская Купурумбия. –Там же ничего нет, – почесал затылок Симус. –Верно. Пока-что нет. Купурумбия – представитель папоротниковидных, растущий в непроглядных дебрях джунглей. Однако, к большому удивлению, очень любит свет. Сейчас перед нами лишь семена, но когда они почуют солнце, начнут разрастаться с невероятной скоростью! Для того, чтобы заполнить собой несколько ярдов Купурумбию требуется провести на солнце меньше минуты. Корни обеспечивают такой восхитительный рост, поэтому если отрезать от них лист, он будет походить на обычное растение, – она взмахнула полными руками, не скрывая свой восторг, – Этот папоротник очень плодотворный, однако и очень неконтролируемый. Если запустить его рост, он пробьёт любые стены получая неограниченный доступ к солнечному свету. Может случиться настоящая катастрофа! Студенты взволнованно вздохнули, представляя, какая им предстоит работка. –Ваша задача на сегодня – собрать это, – в руках профессора оказался бумажный мешочек, доверху наполненный пушистыми аквамариновыми шариками. Все склонились над мешком, заинтересованно рассматривая, растирая их в пальцах. Гермиона с удивлением заметила, как голубой пух оставляет на руке блестящий след, – Созревшие спорангии. Предупреждаю сразу, нужно быть предельно аккуратным в сборе спор. Купурумбия за минуту может прожить полноценный цикл созревания, на которые другие растения тратят месяца. Так что, вы должны дождаться момента их полного созревания, но не переборщить, иначе споры опадут сами, теряя все свои эксклюзивное свойства. Подгадайте идеальное время, когда споры будут выглядеть именно так, – она потрясла содержимым мешка. Ученики разошлись, собирая оборудование: перчатки, аккуратно согнутые ножницы, бумажные мешочки. Гермиона старательно натягивала на пальцы тонкие перчатки, стараясь сосредоточиться на требующем этого деле, не думать о друге. Просидев историю магии на пару с ужасными мыслями «а, если…» («А, если, с Гарри что-то случилось?», «А, если, он всё же проклят?», «А, если, он опять попал в передрягу с Малфоем?»), её конспект был похож на бессмысленные обрывки фраз. Запястьем успокаивающе протерев лицо, девушка присоединилась к кругу уже готовых, присматривающихся сокурсников. Профессор Стебль схватила края брезента и заговорчески посмотрела на учеников. –Готовы? – улыбнулась она, – Соберите сто тридцать спорангий и совладайте с разрастанием Купурумбия. Если он вырастет выше вашего роста – смело отрезайте, – все поднатужились, Рон шумно размял шею, – И… –Извините! –десяток глаз уставился в противоположный угол теплицы, Гермиона вздохнула с облегчением – на входе стоял Гарри. Растрепанный, запыхавшийся и (даже с другого конца было заметно) вспотевший от бега по жаре, – Извините за опоздание. –Гарри Поттер! – возмущённо воскликнула женщина, – Почти полчаса от урока, – она звучала строго, но не стала долго отчитывать парня, – Что-ж, надеюсь, ваши сокурсники постараются объяснить вам задание. Приступаем! Только Гарри юркнул в свободное место, угол стола рядом с Невиллом, разделявший гриффиндорцев и слизеринцев, как профессор Стебль свернула брезент с горшков. Грейнджер только и успела заметить, сорвавшейся с губ друга испуганное «Что делать?», и в ту же секунду стена из бирюзовых листьев перекрыла ей обзор. Послышалась волна шокированных голосов: никто не ожидал увидеть такую скорость роста. Лист рос и рос, мгновенно превращаясь из витиеватого стручка в огромный пласт. Их становилось всё больше и за минуту на столе образовался необъятный куст. Девушка растерялась: вспоминая указания профессора, она старалась срезать переросшие её макушку листья, но совладать с ними было сложно. Всё же, немного практики и Гермиона приловчилась. Над головой повис толстый гнутый лист, на его тыльной стороне стали заметны маленькие чешуйки. Образование спорангий у Купурумбия проходило не совсем так, как у большинства папоротников. Чешуйки покрывали семя, созревавшее внутри, а затем как почки раскрывались. Купурумбия будто был усыпан голубоватыми одуванчиками – идеальное время для среза. Гермиона его упустила. Пух опал, разлетаясь по всей теплице, а за ним отвалились оставшиеся чешуйки. Девушка ругнулась и срезала лист, на его месте тут же выросла точная копия. На этот раз мягкие шарики отправились прямиком в мешок. Работа пошла, а точнее побежала. Довольная успехом, она посмотрела на Рона. Парень не оказался также ловок. Он срезал чешую и листья – всё, кроме нужного. «Интересно, как справляется Гарри?», встрепенулась она. –Рон, может, поменяемся местами? Кажется, на моей стороне лучше растёт. –Ладно, – подумав, протянул он, – Правда, не думаю, что это мне поможет… Гермиона протиснулась между Роном и густыми зарослями и встала позади Симуса, тот даже не обратил внимание на девушку, пытающуюся разглядеть своего друга за его невысокой фигурой. За листьями Гарри было совсем не видно, и Гермиона спустя некоторое время почти отказалась от своей затеи, успокоилась, как вдруг раздался ошалелый вскрик парня. Это было последней каплей, Гермиона слишком волновалась. Она оттолкнула Симуса, метнулась к концу стола и там же встала как вкопанная. Малфой, кто же ещё. Его ехидная рожа торчала из кустов. Даже Гермиона рассмеялась бы от нелепости этой ситуации, не будь она так зла. Малфой действительно залез в кусты со своего конца стола и преодолел весь этот путь только, чтобы опять докучать Гарри. Справедливо будет заметить, что путь сквозь папоротники ни разу не лёгкий. Не только он выглядел так, будто вступил в бой с Нунду, но даже сейчас было видно, как, растущие из глубины куста листья, выталкивают его наружу. Парень был измотанным и держался, казалось, лишь на силе собственной упрямости. –Малфой! Что… – воскликнул Гарри и запнулся, лицо его сразу же приобрело какой-то уставший вид, – Я даже знать не хочу. Оставь меня, прошу. Малфой совсем не обратил на изнуренные нотки в его голосе. Он, как ни в чëм не бывало, облокотился на лист, скрытый тенью, а от того не так бешено растущий, и ухмыльнулся. –Поттер, ты же знаешь, я не собираюсь вредить тебе. Просто дай мне шанс, – протянул он, театрально закрывая глаза, – Такой замечательный человек, как ты не должен страдать над этим сложным заданием. Ты ведь даже не получил соответствующих инструкций. Хоть ты и опоздал по собственной вине. Гарри вытаращился на него. –Я опоздал потому, что прятался от тебя! –Тебе не стоило это делать, – почти оскорблённо возразил Малфой, – Мы всё равно встретились и, более того, мои намеренья чисты и искренны. Я лишь хочу помочь тебе. –Я не верю не единому твоему слову, – покачал головой Гарри, уставшие вздыхая. –И правильно! Я уважаю, что ты веришь не словам, а действиям! – Малфой воодушевленно начал рыться в карманах своей мантии. –Я не говорил этого… – пробормотал парень, смирившись с тем, что что-то сейчас должно произойти. Немного возни и Малфой наконец достал целый мешочек спорангий. Гермиона раскрыла рот – всё это совсем не похоже на Малфоя (кроме его невыносимой манеры общения). –Возьми, – как горд он был. Парень протянул Гарри мешочек, сияя от радости. От таких резких движений лист покачнулся, и Малфой чуть не вывалился из кустов. Он схватился за Гарри, в лицо тыча своей помощью, – Возьми! –Не хочу! – спорангии вылетали, щекоча ему нос и щеки. Поттер зажмурился, стараясь оттолкнуть Малфоя. –Нет, хочешь, – настаивал он, – Возьми! –Я не буду ничего брать у тебя. Отвали! –Поттер, я пытаюсь тебе помочь! – возмутился Малфой. –У тебя ужасно выходит! Убери это от моего лица… а… АЧХЕ! Малфой уставился на Гарри, покрытый спорангиями и чужими слюнями. В момент ошеломленные лица парней сменились злостью. Они смотрели друг другу в глаза, готовые подраться. Гермиона вздохнула, уверенная, что ей придётся их разнимать, но, к счастью, не пришлось. Доселе взволнованно болтающие студенты затихли, прекратили работу. –Мистер Малфой! – профессор Стебль разъярённая подбежала к ним с другого конца теплицы, – Вы осознаете, что делаете?! Зачем вы залезли внутрь?! Это невероятно опасно! Вылезайте, немедленно! Малфой раздражённо вздохнул и что-то пробормотал, но всё же отцепился от Гарри и попытался вылезти из зарослей. Ничто ему в этом не помогало: листья росли, толкая его то туда, то обратно, повсюду летал пух, ещё и Поттер стаял, как кирпичная стена, преграждая дорогу. Малфой, позабыв о своей благодетели, зло махнул ему рукой, мол «убирайся». Только он сместил свой вес с листа, за который всё это время держался, его тут же осветили горячие лучи солнца. Лист засеял на свету и даже завибрировал от радости. Не успел Малфой коснуться ногой пола, как папоротник под ним с силой не присущей растениям потянулся к Солнцу. Парень завалился назад, вскрикнув. Гарри рефлекторно схватил его за ворот, но этим лишь загнал себя в ловушку неукротимой силы магической природы. Гарри тут же пожалел о своём неконтролируемом желании помочь, надо было оставить Малфоя. Он, прожеванный адским кустом, может вёл бы себя как нормальный человек. Тем не менее они вдвоём внутри. Внутри, в самой глубине папоротники были дикими. Они отчаянно тянулись к самым тонким лучикам света, агрессивно прорастая. Гарри чувствовал себя, как внутри стиральной машины, его постоянно куда-то подбрасывало, отдаляло от выхода. Малфой болтался в полуярде от него, задевал его ногами и пытался найти равновесие. Гарри следил за его стараниями перевернуться на живот, балансирующими движениями рук, и, чëрт, это выглядело легче, чем на деле. Он всё так же валялся, когда слизеринец принял устойчивое положение. –Как ты это делаешь? Ауч! – отчаянно вскрикнул он, получив очередной пинок листом. –Чтоб ты знал, – фыркнул Малфой, – Лезть через этот куст было непросто, но я это преодолел. Я справился с ним и даже принёс тебе целый мешок спорангий. Заметь, целый! А ты на это начихал. Гарри задержал взгляд на его лице, с удивлением подмечая, что тот действительно расстроен. –Ну… Прости, – чувство было, будто он снова стоит наверху астрономической башни, – Не знал, что для тебя это так важно. –Теперь знаешь, – буркнул он. Гарри действительно начинал верить, что Малфой серьёзен. И что ему с этим делать? Гарри молчал, – Держись за меня. Я выведу нас. Слизеринец протянул руку и парень схватил его за предплечье. Было сложно найти опору, когда даже до горшков было не достать. Он висел на Малфое, как тряпка на швабре. Тот подхватил его под руку и направился к выходу. Купурумбия мог бы посоревноваться в своей непроходимости с лабиринтом на Турнире Трёх Волшебников. Конечно, он не был таким огромным, однако это никак не помогало парням продвинуться хоть на дюйм вперёд. Малфой, наверное, справился бы, отпустив Гарри. Всё же, он уже это делал. Но он не прекращал тянуть его. Это даже в какой-то степени восхищало. Поттер не ожидал от него действительно серьёзных действий. Слизеринец всегда толкал его в эпицентр событий, а сам трусливо убегал, но сейчас решил помочь. Гарри посмотрел в чужие глаза, скрытые под растрёпанной чёлкой, и незаметно улыбнулся, скрывая невольный жест одобрения. Гарри встряхнул головой, разгоняя непослушный поток мыслей. Почему он так беспечно симпатизирует Малфою? Малфой ведёт себя странно и заставляет его вести себя странно. –Слушай, – выдохнул Поттер, уставший от двойных посланий своего разума, – Может, ты вылезешь сам, а потом, не знаю, попросишь помочь профессора Стебль? Малфой повернулся и одарил его своим самым снисходительным взглядом. –Поттер, посмотри на себя. Если я тебя сейчас оставлю, ты это не переживёшь. –Ты меня недооцениваешь, – буркнул Гарри и нахмурился, не желая признавать очевидное доминирование фауны. Малфой усмехнулся, но тут же усмешку сменило беспокойство: сверху раздался жалобный треск. Листья вокруг засуетились и парней закачало. Они потеряли равновесие, затаив дыхание, вглядывались в еле видный стеклянный потолок. Теплица погрузилась в напряжённую тишину, разбавляемую только ещё более напряжённым треском. Папоротник в предвкушении трепетал. Его листья жадно упирались в стекло, стараясь поглотить как можно больше света. –Что происходит? – пробормотал Гарри полушёпотом. В ответ крыша теплицы издала последний отчаянный скрип и разлетелась в дребезги, выпуская Купурумбию наружу. Солнце дурманило, куст борзо разрастался. Он пробил не только стеклянную поверхность, но и переломал деревянные балки в основе крыши. Гарри сильнее сжал руку на чужом предплечье, чувствуя, как поток листьев выносит их вверх, наружу. Малфой тоже вцепился в него, испуганно смотря округлившимся глазами – он не был готов к такому исходу событий. Под ногами пропало даже мнимое ощущение опоры, парни бы провалились, не будь они окончательно запутанны в листьях, которые росли длиннее, обволакивая чужие тела. Гарри пытался расслабиться, собраться и наконец что-то сделать, с каждой секундой ситуация становилась всё менее безопасной, но мысли не складывались в едино. Он тяжело сглотнул – ему было ужасно неловко. Более неловко, чем ночью, более неловко чем, когда-либо. Слизеринец держался за его плечо, нервно сжимая пальцы, подбородок оказался на уровне шеи и, когда листья не стискивали их совсем близко, можно было заметить, как Малфой кидает долгие проникновенные взгляды. Поттер старался не смотреть ему в глаза – тот выглядел ужасающе искренним, любопытным и где-то в глубине таким же смущённым. Весь день Гарри нервировала Малфоевская не-Малфоевская аура, а сейчас от этого даже невозможно было спрятаться. Они были тесно прижаты друг к другу так, что можно было почувствовать чужое дыхание. Гарри стиснул зубы пытаясь дистанцироваться от странной, некомфортной ситуации. В глаза ударил свет, но не сверху, как было до этого, а со всех сторон. Гарри не был уверен, насколько они теперь высоко над землёй. Они находились в самой глубине зарослей, и неизвестно, на какой высоте листья свободно распустятся на столько, чтобы пропустить немного света. Вдруг показалось безоблачное голубое небо. Всё происходило так быстро, а Поттер совсем потерялся в моменте. Давление листьев ослабло. Несмотря на то, какими широкими и сильными они были, на большой высоте собственный вес тянул их вниз. Вместе с ними, парней тоже выносило наружу. Гарри заметил это, лишь когда Малфой сильнее вцепился в него и вскрикнул: –Поттер!... – он проморгался и ошеломленно вздохнул. Слизеринец почти висел на нём. Возможно, он всё ещё держался за листья Купурумбии ногами, но Гарри не мог этого увидеть. Он видел только зелень травы за чужой спиной и крышу теплицы, покрытую папоротником. К счастью, Гарри всё ещё находился в надёжном положении внутри куста, но, оба понимали, это ненадолго. Малфой смотрел на него, ожидая каких-то действий, но, честно, гриффиндорец всей душой желал упасть уже головой вниз, любой ценой сбежать из ситуации, когда приходится тесно прижиматься к чужой груди, ощущать, что Малфой свершено не против такой близости. –Поттер, что с тобой? – прошипел Малфой, нервно оглядываясь назад. Они находились примерно в тридцати футах над землёй, – Сделай уже что-нибудь. –Я пытаюсь, – пробормотал Гарри, осматриваясь. Малфой странно посмотрел на него, но ничего больше не сказал. Поттер наконец попытался найти дополнительную опору, но сделал лишь хуже. Неловко он повернулся, ища в глубине лист покрепче, он сдвинул тот, что удерживал его за плечо для большей свободы движений. Лист выгнулся, Гарри вздрогнул, за ним выгнулся ещё один, не оставляя больше шанса удержаться, и парни полетели вниз. Ветер развивал волосы, они падали вниз головой, Малфой не отпускал его. Гарри идиот, отвлекся на такую глупость. Они ведь действительно могут разбиться. Он зажмурился приближающейся земле, не зная, что ещё сделать. –Аресто Моментум! – услышал Гарри сквозь шумящий в ушах ветер. Парень поднял голову, чёлка коснулась травы – они замерли прямо перед столкновением. Повисев секунду в воздухе они повалились на землю. Малфой встал первый, пока Гарри лежал на спине и потирал больно ушибленное плечо. В целом, всё тело болело, точно будут синяки. Он надеялся отделаться только синяками, не хотелось посещать мадам Помфри второй раз за неделю. Слизеринец отряхнул мантию (будто этим можно было исправить её помятый вид) и положил волшебную палочку в карман. Гарри, наблюдавший за ним, раздосадовано нахмурился. Он дважды идиот. Как он мог за всё это время не вспомнить о своей палочке? Малфой, будто слыша его мысли, стоял, скрестив руки, с лёгкой улыбкой на лице, затем немного замялся и произнёс: –Прости, Поттер. Не думал, что так выйдет. У Поттера уже не было сил удивляться, он просто покачал головой. –Ничего. Сам виноват. К его облегчению, слизеринец и сам не хотел больше продолжать диалог. Он помог Гарри встать, тот не противился, и оба поковыляли ко входу в теплицу. Стены были покрыты листьями так, что внутрь невозможно было посмотреть, а Купурумбия устремлялся далеко в небо. Им точно достанется. У входа уже столпились студенты, профессор Стебль эвакуировала класс. Женщина раздражённо рылась в карманах. Наконец, она вытащила расписной носовой платок и подбросила его вверх. Платок, казалось, был сшит из тончайшего шёлка, он взмыл в воздух и потерялся в дали. Мгновенно над теплицей возникло бордовое полотно, накрывшее и гигантский папоротник, и саму постройку. Золотой узор растянулся над Купурумбией, делая восточный рисунок ещё более необычным. Растение под ним затихло. Парни растерянно вышли из-за угла, к ним сразу же подбежали трое: Гермиона, Рон и профессор Стебль. Учительница не обратила внимание на Гарри, она встала, расставив руки по бокам, грозно смотря на Малфоя. –За всё время моего преподавания я ни разу не видела такого безрассудного поступка! – воскликнула она, – Это недопустимо! Вы рисковали не только своей безопасностью, но и безопасностью другого ученика! Профессор продолжала свою тираду Малфою, который почти её игнорировал. Гарри отошёл к своим друзьям, не желая попасть под горячую руку. –Гарри, всё в порядке? – Гермиона взволнованно осмотрела его. –Мы все испугались за тебя и забыли про эту дурацкую Купурумбию, – вздохнул Рон, – Прости, друг. –Всё в порядке, вы не виноваты, – заверил их парень. –А, Малфой? – начал Рон. –Вы с ним?... – продолжила Гермиона, оставляя тяжёлую паузу. Гарри напрягся, сразу же вспомнил о близости чужого тела, Малфоевских словах. –Что? –Дрались? – Конечно, Поттер и Малфой наедине означало драку. О чëм он думает? –Нет, – облегчённо выдохнул Гарри, – Мы просто упали. К тому же, профессор сказала, внутри было очень… Опасно. Он не следил за дальнейшим разговором, отвечая односложно. Хотелось выпить зелье сна без сновидений и выкинуть из головы ненужные мысли, хотя, судя по настороженным лицам друзей, Гарри сомневался, что у него появится такая возможность. Они видели странное поведение Малфоя, и наверняка им не терпелось расспросить друга. Будто бы, он что-то понимал. Будто бы он хотел понимать. В любом случае порадовался Гарри, он уже на земле, он залечит свои ушибы и сможет (скрестив пальцы) не думать об инциденте. Он обещал себе больше не анализировать чужие действия – это ужасно утомляло.