Сколько нам с тобой неба синего, Моря пенного, тела бренного, Чашу полную жизнь отмерила, Выбирай, выбирай, у реки два берега...
— Сейчас заберу принцессу из садика, — ходишь по гостиной, собирая вещи малышки в сумку, — и думаю, прогуляемся по городу, — смотришь в экран телефона, откуда на тебя смотрит Паша. Сейчас они с Войтовским в Питере, — а потом отвезу её уже к Елене Петровне, — вы договорились, что Влад заберёт дочь домой уже от няни. Хотя ты могла бы и сама с ней сегодня ещё посидеть. Малышка была с тобой уже на протяжении трёх дней, и вы прекрасно проводили время друг с другом. А сегодня вечером ты даже не знала, чем и заняться. Без Юлечки будет слишком скучно, — ты же дал контакты няни Владу? — откладываешь телефон на тумбу, чтобы было легче сложить вещи девочки в сумку. — Конечно дал, — слышишь, как фыркает Паша, — за кого ты меня принимаешь, мелкая? — За человека, которому постоянно нужно напоминать о мелочах? — берёшь телефон в руку и смотришь на лицо Паши, когда он закатывает глаза. — Это было однажды. И я извинился, — конечно, извинился. Он перепутал дни и чуть не пропустил твой выпускной вечер. Ты тогда долго ещё напоминала об этом. — Та помню, — садишься на диван, — ты один? — у Паши было свободное время и, как ты знала, они с Владом сейчас обедали. — Да, — брат садится в кресле чуть иначе, приближая телефон ближе к лицу, — что-то случилось? — Всё замечательно. Просто на душе как-то тошно, — хмыкаешь ты, на мгновение отрываясь от экрана телефона, — почему он не может забрать Юлю от нас? — брат выдыхает. — Не хочет обременять тебя, — теперь твоя очередь закатывать глаза, — может ты хочешь сходить куда-то, а приходится сидеть с Юлей. — Ты тоже так думаешь? — спрашиваешь, выгибая бровь, — мальчики, если я куда-то и захочу, то сама придумаю как выкрутиться, — ну прям на крайняк у вас в доме есть домработница и она сможет присмотреть за Юлей, пока ты отъезжаешь по делам. — Как там Дэн? — ты удивлённо посмотрела на брата. Красивая смена темы. — А он тут каким боком? — с парнем вы разошлись на хорошей ноте после дня рождения Паши. Тебе тогда стало так мерзко от самой себя. Ты спишь с парнем, представляя на его месте другого человека. Ужаснее и не придумать. — Он же твой парень. — Паш. У тебя нет температуры случайно? — брат прекрасно знал, какие отношения вас связывают с Дэном и сейчас этот разговор был весьма странным. — Вроде нет. Влад может подтвердить, если хочешь, — а, вот что. Значит Войтовский присоединился к Паше и сейчас, возможно, слышит ваш с братом разговор. Теперь понятна резкая смена темы. — И ему привет, — ухмыляешься, смотря на брата, — мы с Дэном расстались, — стараешься говорить громче, чем это нужно, — мне безумно грустно и печально, — ты даже сквозь экран видишь, как смешинки играют в серых глазах Паши. — Ну ничего. Найдешь себе получше, — хмыкаешь на это. Всё ещё не понимая зачем была задета именно эта тема. — Обязательно, братец, — смотришь на часы, нужно уже выезжать за принцессой, — ладно, я поехала. Если захочешь вечером поболтать, звони. Свиданий у меня не запланировано на сегодня, — Паша кивает, и ты посылаешь ему воздушный поцелуй в камеру телефона и отключаешь звонок. До безумия странный разговор вышел. Кто этих мужиков поймёт… — Елизавета Аркадьевна, — произносит женский голос за спиной, когда ты какое-то время всё ещё сидишь на диване и гипнотизируешь телефон. И не перезвонишь сейчас Паше, не спросишь какого хрена он вообще вспомнил о Дэне. Войтовский рядом и Паша не будет с тобой особо откровенен в его присутствии. — Да, Инга Васильевна? — оборачиваешься, чтобы посмотреть на вашу с Пашей домработницу. Женщина работает у вас уже добрых десять лет, а ты всё никак не можешь её уговорить, чтобы она обращалась к тебе на ты и по имени. Люди старой закалки, с ними ничего уже не поделаешь. — Мясной пирог для Юли готов, — произносит она, на что ты улыбаешься. Малышка так прикипела к этому блюду, что ты решила взять его сегодня с собой, на вашу прогулку по городу. Вдруг проголодается, — я его упаковала, как вы и просили. — Спасибо большое, — киваешь женщине и встаешь с дивана. Нужно закинуть сумку с вещами в багажник и забрать ароматный пирог с кухни. — И, Елизавета Аркадьевна, — ты смотришь на женщину, — можно я сегодня раньше уйду? — конечно можно, что за вопросы. — Когда вам будет удобно, — пожимаешь плечами, — Паша никаких поручений не передавал, а у меня их и нет. — Я приготовлю вам ужин перед уходом. Чтобы вы хотели? — Ничего не нужно. Закажу доставку, если что, — машешь рукой, — вы тогда можете сейчас быть свободны, — улыбаешься уголком губ перед тем, как выйти во двор и положить вещи в багажник. Детское кресло на заднем сидении смотрелось как родное в твоём чёрном Mercedes. Видимо сегодня вечер ты проведешь в гордом одиночестве. — Лизааа, — слышишь, стоит только зайти в здание садика. Малышка сразу же подбегает к тебе, обнимая за ноги. Ты нежно гладишь её по волосам, склоняясь ниже. — Привет, солнышко, — улыбаясь, произносишь и киваешь в приветствии воспитательнице, которая подходит к вам, — иди, говори пока друзьям и поедем гулять, — легонько треплешь рыжие волосики на голове, отчего девочка смеется и в ту же минуту бежит прощаться с подружками и забирать кукол. — Она сегодня вас ещё с обеда выглядывала, — произносит воспитательница садика, — спать долго не хотела идти, — да, с дневным сном было тяжковато у Юлечки. А тебе периодически так хотелось вернуться в этот возраст и отоспать всё то положенное время. Почему мы маленькие не ценим дневной сон, зато потом как нам взрослым его не хватает. — Подремала хоть? — наблюдаешь, как Юля собирает своих куколок. Влад, уезжая, предупредил воспитателей, что его дочь будешь забирать исключительно ты. Поэтому девочку спокойно отпускали с тобой, да и ты уже успела найти общий язык с воспитателями садика. — Немного, — воспитатель улыбается тебе, когда смотришь на неё. К вам подходит Юля с розовым рюкзачком в руках, — хороших выходных, Юля, — теперь она улыбается девочке. — И вам, Елена Селгеевна, — уроки у логопеда дают плоды, но, как объяснил доктор малышка не сразу начнет выговаривать «р». Ничего страшного, её в этом никто не торопит. Девочка тянет руку к тебе, и ты аккуратно берешь её ладошку в свою. — До свидания, — ты киваешь, прощаясь с воспитателем девочки. Ты надеешься, что сможешь забирать малышку отсюда и в последующем. Елена Сергеевна кивает тебе и подходит к остальным деткам, за которыми ещё не приехали родители, — и какие у нас планы, принцесса? — спрашиваешь, когда вы выходите с девочкой на улицу. На улице до безумия жарко. А от жара, исходящего от асфальта, нагретого летним солнцем, такое ощущение, что исходит пар. Ты любишь лето, но вот в такие моменты хочется прохлады как никогда. Хочется к воде поближе. — Как тебе идея о том, чтобы погулять и покормить уточек на пруду? — забрасываешь рюкзачок малышки на плечо. Патриаршие пруды кажутся идеальным вариантом в этот знойный вечер. — Холосая, — ты улыбаешься и подходя к машине, нажимаешь на ключ, снимая блок с дверей. Уже открываешь дверь для малышки, чтобы усадить её в детское сиденье, когда сердце летит ниже пяток, стоит услышать: — Доченька, — мать Юлечки ты видела лишь на фотографиях. И лучше бы только там и видела. Ты не успеваешь даже рукой прикрыть девочку, как малышка сама прячется за твоей спиной. — Вы обознались, — стараешься говорить, как можно спокойнее. А в голове бьется мысль о том, как эта женщина нашла вас здесь, — не бойся, принцесса, — ты оборачиваешься к девочке, чтобы успокоить, — тетя обозналась, — нужно посадить малышку в машину. — Я её мама, — женщина поправляет рыжие волосы, только они на тон темнее, чем у Юли. Чувствуешь, как сильнее малышка сжимает твои пальцы в своей ладошке, — Юля, это же я. Твоя мама, — женщина заглядывает тебе за спину, видимо Юлечка выглянула из-за неё, чтобы посмотреть на непрошенного гостя. — Уточки, — чувствуешь, как малышка дергает тебя за пальцы, и ты перестаешь пристально смотреть на женщину перед вами. Юлечка заглядывает тебе в глаза своими серо-зелёными, будто успокаивая сердце, которое бьется как бешеное от этой ситуации, — мам, поехали к уточкам, — и это контрольный выстрел. Малышка смотрит на тебя, не обращая внимания на женщину. И ты киваешь ей, улыбаясь. Открываешь снова дверь в машину и аккуратно усаживаешь Юлечку в её маленький трон на заднем сидении и пристегиваешь так, чтобы ей было комфортно. Прикасаешься к её щечке, показывая, что всё хорошо, подбадриваешь. А у самой внутри такой тайфун бушует, что ты и не знаешь, как его утихомирить. Войтовский тебя точно убьет, почему-то ты в этом и не сомневаешься. Закрываешь дверь в машине и сталкиваешься взглядом с матерью Юли. А ты даже и забыла, что она здесь. — Если ещё раз появишься рядом с ней, я сделаю всё возможное, чтобы суд запретил тебе приближаться к ней не меньше чем на километр, — произносишь ты, чеканя каждое слово, чтобы они дошли до неё. Костьми ляжешь, но сделаешь это обязательно. Голубые глаза смотрят на тебя, и на лице женщины появляется улыбка. — Вот значит, как, — она подходит чуть ближе, ты кидаешь взгляд на малышку, сидящую в машине. Она не слышит ваш разговор и это радует, — и что же такого ужасного я сделала? — Бросила свою дочь. Этого мало? — складываешь руки на груди. А в голове всплывает собственный отец, оставшийся одиноким с двумя детьми на руках. — А ты хоть знаешь почему я это сделала? — спрашивает женщина, а ты в памяти пытаешься выудить воспоминание, как же её зовут. Но не находишь. — Мне это не интересно, — отрезаешь ты. Тебе действительно не интересно это. Не тебе копаться в чужих опрометчивых поступках. — Будешь в следующий раз разговаривать с Владом, спроси, почему же наш брак с ним распался. Сомневаюсь, что он ответит тебе правду, — знает, чем заинтересовать. Войтовский даже Паше не сказал настоящую причину, ну или сказал, а братец не хочет тебе говорить об этом, что там уже о тебе говорить, — но между нами девочками, — женщина смотрит на девочку в машине, улыбается, — всё пошло по одному месту, когда он начал работать у вас, — не понимаешь к чему она ведет. Ведь она сама настояла на том, чтобы он поменял место работы, — сначала не понимала, что происходит. А потом стало всё на свои места, когда он машинально назвал меня чужим именем во сне. — Не перекидывай свои грехи на других, — прерываешь её рассказ, не хочешь, чтобы сердцу было больно, от того, что услышишь дальше. Не хочешь слышать. Чувства, которые ты так упорно старалась убить, начинают играть сейчас не в твою пользу, и горячая ревность начинает обжигать языками пламени грудную клетку. Обходишь женщину, направляясь к водительскому месту, уже открываешь дверь, чтобы сесть за руль и уехать, когда: — Имя хозяйской дочери, — летит тебе в спину. Будто насмехается. Ни черта не смешно. Ты не оборачиваешься, закусив губу, садишься в машину, захлопывая дверь, отрезая вас с малышкой от уличного шума. Переводишь дыхание и смотришь на девочку через зеркало заднего вида. — К уточкам? — улыбаешься ей, на что девочка резво кивает головой. Ты заводишь автомобиль и выезжаешь с парковки. По пути включаешь музыку, чтобы хоть немного заглушить роящиеся мысли в голове.Имя хозяйской дочери
Do you mean
What you say...
Делаешь глоток вина и смеешься от этих мыслей. Ты недавно приехала с прогулки с Юлечкой, после которой отвезла девочку к Елене Петровне. Есть не хотелось, а вот пить до безумия и желательно чего-нибудь покрепче. В баре Паши нашла какое-то вино и вот, сидишь в гостиной, закусывая напиток сырной нарезкой и фруктами. На фоне играет какая-то музыка и ты периодически подпеваешь, когда узнаешь знакомые произведения. А в голове в это время и пусто и полно мыслей, которые как мухи, надоедают, действуют на нервы. Дотягиваешься до пульта от телевизора и нажимаешь на кнопку громкости. Сейчас просто хочется заглушить всё. — Где. Моя. Дочь?! — виноград, который кинула в рот пошел не в то горло, и ты кашляешь подавившись. Оборачиваешься, чтобы увидеть разъяренного Войтовского и не понимаешь, что он тут делает. Приходится себя ущипнуть, чтобы проверить не сон ли это. Нет, не сон. А вполне реальный Влад подходит к тебе ближе, загораживая собой плазму на стене из-за чего ты даже громкость музыки не можешь уменьшить, пока не хлопаешь его по ноге, чтобы отошел в сторону. — В смысле «где»? У няни, — падаешь на подушки дивана, когда звук выключен и ничего не мешает разговору. Осматриваешь мужчину. Сейчас он одет в светлую рубашку и тёмные брюки. Даже непривычно видеть его таким, не в тёмном костюме, — а ты что тут делаешь? Где Паша? — логично же, если Влад тут, значит и братец где-то рядом. — Он остался в Питере, — ты удивленно выгибаешь бровь. Что ещё за фокусы, — а тебя не учили предупреждать о таких вещах? — О каких? — ты не понимаешь, что он хочет от тебя. — То, что ты занимаешь самодеятельностью по отношению к моей дочери. — А ничего, что Паша в курсе? — встаешь с дивана и смотришь в глаза мужчине, — прекрати придираться ко мне по пустякам. Я хочу лучшего для твоей дочери. Всё, — берешь бокал с вином, — разговор окончен, — делаешь глоток, — пошёл вон, — произносишь до того, как подумать, что говоришь. Сразу хочется дать себе за это по голове, но взгляд Войтовского получше любого пыльного мешка. — Я не придираюсь, — забирает бокал с вином и ставит на стол, из-за чего ты шипишь протестующе, — я тебе объяснил, что переживаю о дочери, — нежно, но сильно сжимает тебя за локоть, смотря в глаза, в которых ты медленно тонешь, — и знаешь, осознание того, что ты понятия не имеешь, где твой ребенок немного пугает. — Она у Елены Петровны. В полной безопасности и сейчас скорее всего уже спит, видя десятый сон, — шипишь ты. Вы стоите слишком близко друг к другу и прошлый такой опыт всё ещё всплывает перед глазами, — так что угомонись. Я не твоя конченая бывшая, которой нужны лишь деньги взамен на ребёнка, — держать язык за зубами тебя никто не учил. Ладно, быстрее вы об этом поговорите, быстрее ты сможешь спокойно спать. — Ты не имеешь права её так называть. Она всё же мать Юли, — осматривает тебя своими невозможными глазами, от чего ты готова растечься лужицей прямо тут. Сейчас всё играет против тебя. — Как хочу, так и называю, — хмыкаешь, — передавала тебе сегодня привет, когда подкараулила нас с принцессой возле садика, — хватка на локте усилилась. Ты прекрасно знала, по рассказам Паши, как Влад терпеть не мог свою бывшую, — ещё просила спросить настоящую причину вашего развода, — слегка улыбаешься, замечая, как меняются эмоции на лице мужчины. — Тебе об знать не обязательно, — произносит чуть злобно. — О, а она думает, что именно мне знать это очень важно, — вырываешь локоть из его хватки и берешь бокал в руки. Делаешь глоток для храбрости, — вроде как назвал моим именем её во сне, — а смотреть на него страшно до чертиков, поэтому смотришь на плазму, там как раз волны океана бьются о скалы. — Ну да, что ещё она могла придумать, — слышишь, как он хмыкает и от этого на сердце становится больнее. Видимо, дурацкий орган всё-таки поверил в такую возможность. Ладно, контрольный в голову, и ты сегодня выпьешь не одну бутылку вина. — Юля назвала меня мамой, — зажмуриваешься в ожидании его реакции. — Что? — голос Влада такой потерянный, что ты даже оборачиваешься, чтобы посмотреть на него. — Что слышал, — выпиваешь остатки вина и закидываешь в рот виноград, — и я разрешила ей это сделать, — подходишь к Владу и тычешь пальцем ему в грудь, — и мне в тысячный раз плевать, нравится тебе это или нет, — в голову не вовремя врезаются воспоминания о дне рождения Паши. Тогда ты точно так же рядом стояла рядом с Войтовским, доказывая, что хочешь счастья Юле. И сейчас словно чувство дежавю накрывает тебя, когда взгляд цепляется за его губы. Нет. Нельзя. Запретно, — если ей от этого лучше, то я только за, — Влад сжимает ладонью твою руку, которая прикасается к его груди, — и ты ни черта не сможешь сделать, чтобы запретить мне это. — Уверена? — большой палец, нежно гладящий запястье путает все мысли. Будто специально отвлекает. — Просто смирись с этим, — шипишь чуть ли не в губы мужчине, — ты на моей территории. Поцелуй в шею обжигает, а то, как рука чуть сжимает кожу, заставляет задыхаться, словно рыбе, выброшенной на сушу, хватать ртом воздух. Перед глазами плывет от того количества желания и жара, исходящего от ваших тел. До безумия хочешь, как можно быстрее избавиться от несчастных остатков одежды. Слишком жарко. Всхлипываешь, когда мужчина чуть прикусывает кожу как раз в том месте, где находится сонная артерия, сразу же проводит по месту укуса языком. Блядски жарко. Его поцелуи не идут в сочетании с нежными поглаживаниями щеки, по которой он не спеша водит большим пальцем. Медленно убивает. — Такая отзывчивая, — хрипло шепчет в шею, покрывая ту поцелуями. А ты не можешь этого вынести, просто прикрываешь глаза. Выдыхаешь, когда чувствуешь, как короткий топ задирается вверх, а горячие пальцы проводят по оголенной коже. Выгибаешь спину, чтобы получить как можно больше прикосновений, на что мужчина удовлетворенно хмыкает и приподнимает слегка на кровати, чтобы снять мешающий топ с твоего тела. Наверное, стоит сейчас поблагодарить свою нелюбовь к ношению лифчиков летом, потому что от того, каким взглядом обжигает кожу, стоит мешающей ткани отлететь в сторону, перехватывает дыхание, а пальцы на ногах подгибаются. От взгляда, наполненного таким количеством желания и обожания, становится ещё жарче. Это какое-то ебаное сумасшествие. Потому что теперь ты хочешь, чтобы на тебя так смотрели всегда. Словно ты самый вкусный десерт на этой планете. — Так и будем смотреть друг на друга? — слегка улыбаешься, можно физически ощутить, как воздух между вами чуть ли не искрится. Облизываешь губы, смотря мужчине в глаза, те застелены такой поволокой желания, что аж дух захватывает. Тихо стонешь в губы Влада, когда он, обнимая ладонями твое лицо, жарко целует, укладывая лопатками на кровать и склоняется над тобой. Отвечаешь на его поцелуи, проводишь ладонями по его рукам, поднимаясь к широким плечам. Хочется снять с него эту несчастную рубашку и почувствовать пальцами, как под его кожей играют мышцы. Растворяешься в этом поцелуе. Несильно прикусываешь нижнюю губу мужчины и когда он отрывается от твоих, обхватываешь его талию ногами и укладываешь его на лопатки. Довольная улыбка играет на твоём лице, когда ты склоняешься над Войтовским. Его ладонь прикасается к твоей шее, притягивает тебя ближе к себе, чтобы втянуть в ещё один безумный поцелуй. Когда воздуха становится совсем мало, отрываешься от его губ и целуешь шею, слегка покусывая кожу, при этом стараясь расстегнуть пуговицы на рубашке. Всхлипываешь, ощущая, как одна рука мужчины сжимает ягодицу, а вторая нежно гладит шею, будто притягивая ближе к себе. Стоит последней пуговице расстегнуться, как ты отрываешься от своего занятия и приподнимаешься над мужчиной, чтобы насладиться той картиной, которая открывается тебе, когда ткань рубашки расходится по сторонам. На мгновение прикрываешь глаза, потому что от всего происходящего перед ними начинает плыть. Ты до сих пор не можешь поверить в это. Вот вы только что ругались в гостиной, а сейчас этот невозможный по характеру человек лежит под тобой, обжигая полным желания взглядом каждую частичку твоего тела. С ним не всё как у людей, ты об этом уже давно догадалась и, видимо, никогда не будет. Открываешь глаза, когда чувствуешь прикосновение ладони Влада к щеке, от нежности этого жеста ёкает сердце. Машинально льнешь к ней ближе, подставляя под ласку. Мужчина приподнимается, чтобы усадить тебя удобнее на колени и снова поцеловать. Отвечая на поцелуй стаскиваешь с его плеч рубашку и касаешься пальцами оголённой кожи, и это не идет ни в какое сравнение с фантазиями в голове. Мужские руки оглаживают спину, медленно ведут вверх. Одна остается лежать меж лопаток, придерживая, в то время как вторая нежно прикасается к твоей груди, слегка сжимает, заставляя простонать в поцелуй. Когда воздуха совсем не хватает, отрываешься от губ Влада. Войтовский, пользуясь этим начинает осыпать горячими поцелуями твою шею, ты слегка приподнимаешь голову вверх, чтобы дать больше доступа ему к коже. Довольный хриплый полурык заставляет задохнуться от нехватки воздуха в легких. Блядски грешно. Зарываешься пальцами в волосы Влада, притягивая ближе, когда его губы начинают целовать кожу груди. Скулишь и двигаешь бёдрами, задевая возбуждение мужчины, стоит Войтовскому почти невесомо провести языком по возбужденному соску. Как же сильно хочется быть ближе. Проводишь рукой по его плечам, взгляд приковывается к чернилам на коже. Татуировка креста на правом плече. Даже интересно, что она значит. Не успеваешь даже заикнуться об этом, потому что тебя укладывают спиной на кровать. Поцелуи спускаются ниже, в то время как ладонь Влада всё ещё терзает грудь, пропускает между пальцев сосок и слегка сжимает кожу. Спина от этого выгибается, а из горла вырываются тихие стоны. По телу бежит табун мурашек, стоит почувствовать поцелуи Войтовского возле кромки шорт. А через мгновение задыхаешься от того, как тебя быстро полностью раздевают и обжигают взглядом каждую частичку обнажённого тела. Чтобы скрыть смущение от такого внимания, привстаешь и, обхватив руками лицо Войтовского, целуешь в губы. Он улыбается в поцелуй. Нежно проводит руками по телу, укладывая снова на спину, устраивается между твоих ног. Всхлипываешь ему в губы, когда чувствуешь прикосновение пальцев в уже возбужденному клитору. Не так как тебе нравится, поэтому ноги машинально сводишь вместе. Влад, поняв, убирает руку, нежно проводит по бедру, успокаивая. — Покажешь, как? — от такого хриплого голоса в горле пересыхает, а в сочетании с тем, как он заглядывает тебе в глаза сердце собирается вот-вот вырваться из грудной клетки. Всё что ты можешь сделать, так закивать, словно болванчик, потому что голосу ты не доверяешь. Хочется почаще видеть ту улыбку, которая сейчас украшает лицо Влада. Всё ещё смотря ему в глаза берешь руку, лежащую на бедре, подносишь его пальцы к лицу и высунув язык, медленно облизываешь их. Хриплый вздох, вырвавшийся из Влада, только раззадоривает, и ты обхватываешь губами пальцы, медленно посасываешь те, облизываешь языком. Делаешь всё то, что хотелось сделать ещё давно, когда только начала в прямом смысле залипать на его руки, украшенные пятнышками витилиго. А сейчас, летом они становятся ещё более заметны и хочется провести языком по каждому чертовому пятнышку. — Черт возьми, маленькая, — мужчина выдыхает тебе в шею, невесомо целуя кожу. Сам несколько раз толкается пальцами в твой рот, заставляя обжигающей силе желания распространяться по всем клеточкам в теле, а глазам прикрываться от наслаждения. Проведя языком ещё несколько раз по пальцам, выпускаешь их из рта и ведешь вниз. Тихо стонешь, стоит раскрыть ноги чуть шире и прикоснуться к клитору его пальцами, накрытыми твоими. Медленно водишь ими так, показываешь, как тебе нравится. Воздуха в легких совсем не хватает из-за того, как Влад внимательно наблюдает за твоими движениями, запоминает. Громкий стон вырывается из горла, когда через какое-то время ты отпускаешь пальцы Влада, и он ласкает тебя сам. Сейчас от наслаждения пальцы на ногах подгибаются. Мужчина целует тебя в висок, перед тем как поцелуями опуститься ниже. То как он проводит языком по промежности заставляет выгибать спину, чтобы прижаться к нему ближе. Ты скулишь и зарываешься пальцами в волосы Войтовского, когда его чертов язык медленно, будто издеваясь, пробегается по складкам, слизывая возбуждение и толкается внутрь. Слышишь его смешок, когда в очередной раз пытаешься прижаться к нему ближе, но из-за того, что он с силой прижимает твои бёдра к кровати ничего не выходит и ты обессилено чертыхаешься, кладешь голову на подушки, сдаваясь. Он изводит тебя, издевается. Будто наказывает тебя. Сквозь стон вырывается смешок, когда ты вспоминаешь его обещание «проучить тебя». Если он это решил сделать так, то ты готова быть проучена тысячу раз в последующем. Только пусть сейчас Войтовский ни на секунду не останавливается, пусть продолжает доводить тебя своими движениями до грани. Несильно сжимаешь в ладони волосы Влада, когда чувствуешь, как к языку присоединяются пальцы. Сначала один нежно прикасается к складкам и медленно проникает в тебя, заставляя простонать и сильнее выгнуть спину. А потом через какое-то время к нему присоединяется второй, полностью вырывая твоё сознание из реальности. Заставляет лишь стонать и подмахивать бёдрами, чтобы сильнее насадиться на пальцы и получить освобождение, которое уже белыми пятнами маячит перед глазами. — Пожалуйста, — произносишь сквозь стоны, когда Влад чуть сильнее толкается пальцами в тебя, а свободной рукой сжимает грудь, большим пальцем ласкает сосок. Мужчина чуть сильнее надавливает языком на твой клитор и быстрее двигает пальцами, будто отпускает спусковой рычаг твоего наслаждения. Чувствуешь, как тело пробирает дрожью, чуть сильнее сжимаешь между пальцев волосы Влада и выгибая спину, громко стонешь, кончая. Войтовский всё ещё продолжает ласкать тебя, продлевая удовольствие как можно дольше. Когда последняя волна оргазма уходит, ты глубоко вздыхаешь и открываешь глаза, которые зажмурила от сносящей сознания волны наслаждения. Моргаешь, понимая, что по щекам бегут слёзы. Стараешься вытереть их ладонью, незаметно, но будто прочитав твои мысли Влад отрывается от своего занятия и смотрит на тебя этими невообразимыми глазами, в которых столько чертей ламбаду танцуют, что аж дыхание захватывает. — Всё хорошо? — его хриплый голос когда-то станет твоей погибелью. Он целует низ живота и склоняется над тобой, опираясь на руки по обе стороны от твоей головы. Не хочет доставлять дискомфорт, где-то на подсознании проскакивает мысль. — Да, — облизываешь пересохшие губы. Сейчас вблизи можно заметить несколько пятен витилиго на лбу, а самое заметное возле рта, к которому ты прикасаешься пальцами и нежно проводишь по нему. На что Влад на мгновение прикрывает глаза, а потом целует в середину ладони, касающейся его лица, — всё просто замечательно, — от стонов голос немного осип. Проводишь рукой по щеке Влада и почти мимолетно прикасаешься к уголку губ, где как раз видно пятнышко. А в голове стучит мысль о том, что нужно избавиться от остатков одежды на Владе. Ведешь руками по его телу, в то время, как Войтовский снова целует тебя в шею и плечи, чувствуешь, как под кожей играют мышцы, стоит лишь прикоснуться к ним. Вздох, вырвавшийся из мужчины, стоит тебе расстегнуть брюки и прикоснуться к его возбуждению, обжигает кожу. Дыхание перехватывает, когда за каких-то несколько мгновений остатки одежды исчезают с его тела, а тебя усаживают сверху, отдавая контроль над происходящим. Жарко целуешь Влада, обнимая руками лицо, в то время как его руки поглаживают тело, периодически сжимая кожу, чем вызывает у тебя вздохи, которые тут же ловит губами. Стонешь ему в шею, от нехватки воздуха приходиться прервать поцелуй, когда Войтовский приподняв руками твои ягодицы медленно проникает членом внутрь, постепенно входя полностью. Прикрываешь глаза, стараясь привыкнуть к новым ощущениям и опираясь на грудь мужчины привстаешь, чтобы устроиться поудобнее. Не сильно двигаешь бёдрами и уже вырывая хриплый стон из Влада, который с силой сжимает твои ягодицы. Ебаное сумасшествие. Чтобы хоть немного сдержать вырывающиеся из горла громкие стоны, закусываешь губу и снова двигаешь бёдрами. Влад с силой обхватывает бедра, большими пальцами нежно гладит по тазовым косточкам, придерживает тебя для удобства, лишь периодически делает резкие толчки навстречу твоим движениям, отчего перед глазами начинает плыть. Он полностью отдаёт тебе контроль над своим телом и это до безумия подкупает. — Наклонись чуть-чуть, милая, — шепчет, перед тем как толкнуться в тебя, выбив этим движением из легких воздух. Ты наклоняешься, чем меняешь угол проникновения и даешь возможность Владу провести рукой по твоей талии вверх и сжать в ладони грудь. Громко стонешь от этого и начинаешь двигать бёдрами быстрее, чувствуя, как стенки влагалища начинают сокращаться вокруг члена, в преддверии очередного оргазма. Рука Войтовского поднимается выше, мимолетно касается шеи, заставляя этим прикосновением воздух снова покинуть твои легкие, поглаживает до невозможности нежно щеку. Смотрит прямо в глаза, — хорошая девочка, — прикасается второй рукой к клитору, чуть надавливает на него и ты стонешь. Рассыпаешься на кусочки в руках Влада, медленно подрагивая всем телом. Блядский Боже. Ноги всё ещё подрагивают после оргазма. Стараешься привести в порядок дыхание. Влад нежно поглаживает твою талию, всё ещё что-то шепчет тебе в макушку. Оргазм настолько затуманил сознание, что ты только сейчас осознаешь, что лежишь на его груди, опаляя дыханием кожу. — Наигралась в главную? — спрашивает Влад, поглаживая тебя по волосам. — Что? — ты непонимающе сдвигаешь брови и заглядываешь мужчине в глаза. Он лишь улыбается уголком губ, перед тем как выйти из тебя, вырвав этим недовольный вздох. Он же так хорошо ощущался внутри… — Кто-то один должен быть главным, маленькая, — произносит, вдавливая в кровать, когда кладёт тебя на неё животом вниз. Зарываешься пальцами в ткань простыни, когда стараешься хоть немного приподняться на руках, но безуспешно. — Я думаю, что можно и делится контролем… — громко стонешь в кровать, когда Влад резко толкается в тебя, выбивая к чертям собачьим весь воздух. Этот человек, видимо, поставил перед собой цель, чтобы ты умерла от нехватки воздуха. Иначе бы не крал его так часто за такой маленький промежуток времени. Его толчки быстрые и размашистые, отчего ноги ещё сильнее разъезжаются по постели, а подушка, подложенная под бёдра, только мешает. Ты с облегчением выдыхаешь, когда он убрал её из-под тебя. От быстрых движений перед глазами снова начинало всё плыть, а мышцы начинали снова сокращаться в предвкушении новой волны оргазма. Возмущённо стонешь, когда тебя лишают всего. Ты чувствовала, как оргазм цветными пятнами маячил перед глазами, но всё прервалось. Сначала движения прекратились, а позже ты почувствовала, как Влад вышел из тебя полностью. Оглядываешься, чтобы спросить, какого чёрта он всё прекратил, но из тебя снова выбивают весь воздух из лёгких. Лежащие руки на кровати, которыми ты хваталась за простыни, складывают на пояснице и с силой сжимают одной лишь ладонью. И снова резко входят в тебя. Просто блять. Громко стонешь, пачкая простынь слюнями, ибо не можешь прикрыть рот хоть на мгновение. Каждый толчок вырывает из тебя всё более громкий стон, доводит тебя до грани. Прикрываешь глаза, ощущая приближающееся освобождение. А хриплые вздохи, вырывающиеся из Влада, просто добивают. Ладонь мужчины чуть сильнее сжимает хватку на твоих запястьях, когда тело снова пробирает дрожь от оргазма и ты сжимаешь его член внутри. И сейчас ты чувствуешь себя чертовой марионеткой. Твоё тело не принадлежит тебе. Оно слушается не тебя, а мужчину, который начал снова двигаться внутри тебя, продлевая то удовольствие после оргазма. Войтовский отпускает твои запястья из хватки и руки обессиленно падают на кровать. Ты тихо постанываешь на каждый размеренный толчок, всё ещё прикрывая глаза. Чувствуешь, как Влад склоняется над тобой, при этом делая несколько резких движений внутри тебя, которые вызывают белые блики удовольствия перед глазами. Ведёт рукой по спине, проводит ею по плечам и опускается ниже. Несильно сжимает твоё горло, отчего ты скулишь в постель. А от того, как он притягивает тебя к себе, заставляя приподняться на коленях, сильнее сжимая хватку на шее сознание просто уплывает. — Такая хорошая, — шепчет на ухо и вырывает из горла громкий полустон-полухрип более глубоким толчком, — вот так, милая, — чувствуешь, как при очередном движении мышцы начинают сжиматься. Свободная рука прикасается к клитору, вырисовывая на нём узоры, заставляя тебя самой подаваться назад, насаживаться на член. Царапаешь руку, сжимающую горло, когда при очередном движении всё взрывается и, если бы не она, то ты бы обессилено упала на кровать. Но ты не падаешь, тебя аккуратно укладывают на постель. Толкнувшись несколько раз чуть резче и глубже, выходят, чтобы кончить на поясницу, чуть сильнее сжав пальцы на ягодицах. Завтра, возможно, там выступят отметины. Но сейчас тебе на это всё равно. Сейчас твоё сердце бьётся в два раза быстрее, когда ощущаешь нежный поцелуй в район лопаток и слышишь тяжёлое дыхание мужчины, который ложится рядом, заглядывая тебе в глаза, удостоверяясь всё ли хорошо. Сил хватает лишь на слабую улыбку и кивок головы. Всё прекрасно.