Море обнимет, закопает в пески Закинут рыболовы лески Поймают в сети наши души
Прости меня, моя любовь
— Паш. Я дома, — кричишь ты, заходя в коттедж, в котором вы живете с братом. На время учёбы ты перебралась в город, лофт, подаренный на восемнадцатилетие, находился недалеко от центра, да и до учебного корпуса было рукой подать. Брат не очень сильно хотел отпускать тебя жить одной, но ты уверила его, что всё будет в норме и на выходные как штык будешь в коттедже. Тебе просто не хотелось по утрам стоять в пробках по дороге из Барвихи в университет. Паша тогда посмеялся, что пробки — это лишь отмазка и ты хочешь, как можно дольше спать, после очередных прогулок с подругами. Тут и отрицать что-то было сложно. Ты та ещё сова, до которой и после обеда сложно дозваться. — Лизаа, — звенит весёлый детский голосок. И на душе как-то становится теплее. Ты улыбаешься и идешь навстречу детскому топоту, который приближается. Красивая рыжеволосая девочка встречает тебя в гостиной, — ты приехала, — садишься на корточки, чтобы обнять малышку и поцеловать в макушку. Эта девочка просто какой-то подарок для вас с братом. Возможно в детстве вам обоим не хватило той заботы о друг друге и сейчас вы закрываете гештальт этой малышкой. У тебя прекрасные доверительные отношения с братом, и он и ты готовы сейчас помочь друг другу беспрекословно. Малышка выросла с последнего раза, как ты её видела и только сейчас осознаешь, как скучала по этому солнышку. — Как же я скучала по тебе, принцесса, — прижимаешь малышку ближе и обнимаешь настолько крепко, насколько можно чтобы не навредить ей. Смеешься, когда чувствуешь, как она обнимает тебя сильнее, отчего ты можешь потерять равновесие и упасть вместе с ней, — ты давно у нас здесь? — Папа привёз меня вчера вечером, — слегка картаво лепечет девочка тебе в шею, не разрывая объятий, — он сейчас с дядей Пашей в кабинете, — она замолкает, — сельезные дела решают, — ты смеёшься. Малышке уже скоро шесть, как же быстро растут чужие дети. — Я слышу, что ты начала выговаривать «р»? — гладишь девочку по рыжим волосам. Наследство от горе-матери. Стоит вспомнить об этой женщине в сердце зарождается злость и боль. Увидела бы в городе придушила собственными руками. Как она могла бросить эту прекрасную малышку. — Папа водил меня к влачу, — это хорошо. Ты сама улыбаешься, вспоминая как тоже не могла выговаривать «р», Паша до сих пор пародирует тебя пятилетнюю. — Тебе понравилось? — спрашиваешь у девочки, всё ещё поглаживая ту по спине. Девочка отрывается от тебя и заглядывает своими невообразимыми серо-зелёными глазами чуть ли не в саму душу. А это у неё от отца. Улыбаешься и приглаживаешь рыжие волосы, выбившиеся из прически, — кто это тебя так красиво заплёл? — косички конечно растрепались, наверное, недавно проснулась после дневного сна. — Дядя Паша, — с гордостью произносит малышка, а ты улыбаешься. Ну всё, братец прошёл курсы молодого отца, можно поздравлять. Ладно, ладно, подкалывать. Девочка поправляет волосики и осматривает тебя. Вы не виделись, наверное, с дня рождения Паши. Он тогда пригласил всех знакомых на праздник, и ваша маленькая принцесса была первой в списке. А потом всё завертелось — окончание, выпуск. А потом Паша почему-то решил, что тебе нужно отдохнуть после защиты где-нибудь в теплом месте. И оплатив тур, отправил отдыхать, наслаждаться морским воздухом и экзотической едой. — Да, дядя Паша молодец, — ты встаешь с коленок и берешь девочку на руки. Ох, скоро ты и вовсе не сможешь взять её на ручки, она растет и становиться тяжелее, — и чем ты занимаешься, пока они решают серьезные дела? — проходишь в гостиную и садишься вместе с малышкой на диван. Нужно переплести волосы, ты давно уже не заплетала её. — Лисовала, — девочка удобнее устраивается у тебя на коленях, — ты такая красивая, — её маленькая ладошка проводит по твоей загорелой щеке, на что ты улыбаешься. — Спасибо, солнышко, — чуть сильнее обнимаешь малышку, — ты тоже очень красивая, — касаешься её волос, — Юлечка, хочешь, переплету? — девочка осматривает косички, задумывается, а потом радостно кивает, — тогда давай мне свою расческу, — чмокаешь её в макушку, позволяешь аккуратно встать с дивана. — Нам в садике задали, — Юля подходит к креслу, где лежит её рюкзачок и несет его тебе, — налисовать свою семью, — ты берешь розовый рюкзачок в руки, открывая его, ища расческу и только сейчас понимаешь, что малышка замолчала. Поднимаешь взгляд, чтобы увидеть, как девочка закусив губу поправляет платье, нервничая, — хочешь посмотлеть? — понимаешь, что она перестала произносить «р» из-за переживаний. А когда девочка смотрит на тебя своими серо-зелёными глазами, в которых плещется столько надежды на одобрение сердце ёкает. Улыбаешься и киваешь, вызывая этим у девочки радостный возглас и Юля тянется к рюкзачку и достает из него листик с рисунком, протягивает тебе. Сердце делает кульбит, стоит развернуть листок. Ты закусываешь губу, чтобы сдержать вздох, который хотел вырваться из горла, не нужно пугать девочку. Юлечка подписала каждого человека, изображенного на рисунке. Она считает вас с Пашей своей семьей и от этого на глаза наворачиваются слёзы. — Это очень красиво, дорогая, — улыбаешься девочке, стараясь не показать ей, как сильно рисунок растрогал тебя. Малышка довольно улыбается, а ты снова садишь её к себе на коленки, помогаешь устроиться поудобнее, — спасибо, — тихо шепчешь, целуя в макушку, начинаешь расплетать её косички. Малышка появилась в вашей с Пашей жизни, когда тебе было девятнадцать. Тогда приехав домой с учёбы и увидев девочку, спящую на диване, ты была немного удивлена. Ты уже собиралась идти в кабинет хозяина дома и спросить, что происходит — Паша не был женат, неужели это его небрачный ребёнок? Но Паша сам вышел к тебе навстречу, в компании Влада — начальника вашей охраны. Паша улыбнулся, увидев твое удивленное лицо, объяснил, что Юлечка — это дочь Влада. Нянечка малышки приболела, а мужчина не мог оставить дочь саму дома, пришлось привезти её к вам, так как Паша попросил срочно приехать. Тогда ты взглянула на девочку и сказала, что Влад может не переживать, ты присмотришь за его дочерью, и может спокойно заниматься своими прямыми обязанностями, на что мужчина благодарно кивнул. Когда мужчины уехали по делам ты аккуратно поправила плед, которым была укрыта малышка и села рядом, на кресло, выдыхая. Можно сказать, что благодаря этому маленькому ангелочку у Паши появился не только хороший сотрудник, но и друг, которого он так долго хотел найти. Которым он очень сильно дорожил Павел тогда искал нового начальника охраны, прошлый уволился по семейным обстоятельствам, и ему порекомендовали Войтовского. Тот до этого работал в ФСБ и сделал довольно хорошую карьеру, но потом резко ушёл в отставку. При приеме на работу он рассказал Паше, что так просила сделать его жена, мол не хочет, чтобы их дочь росла без отца, который вечно пропадает на работе, а учитывая отдел где он работал, так ещё и подвергал опасности семью. Он безумно любил жену и годовалую дочь, старался дать им всё самое лучшее, даже пожертвовав любимым делом. — Как на Бали, сестренка? — улыбаясь, произносит Паша, стоит тебе войти к нему в кабинет. Ты оставила малышку в гостиной, она снова увлеклась рисованием, и ты не хотела мешать ей творить. — Сказочное Бали, — смеешься ты, замечая как брат закатывает глаза на это. Ты тоже по нему скучала за время отдыха. — Ну можно было и без подробностей, — Паша кашляет в кулак, отдавая какие-то бумаги Войтовскому, тот даже не обернулся на твой голос. Стоит по стойке смирно в тёмном костюме. — Я пойду, — произносит мужчина и проходит мимо тебя, будто тебя и не существует в этой комнате. Считай классическое ваше с ним общение последние месяцы. И это бесит. — Привет, Лиза. Рад, что ты вернулась и тебя не украли в сексуальное рабство, — громко орешь, смотря на закрывшуюся дверь в кабинете, — спасибо, дорогой. Ты такой чуткий. Как долбанный камень на дне океана! — громко садишься на кожаный диван, — кретин, — фыркаешь, смотря на брата, который еле скрывает свой смех, — и что смешного? — Прости конечно, — он встает из-за стола, всё ещё тихо смеясь, — но мне кажется, что, если бы тебя и украли бы рабство, мне бы через час позвонили бы и попросили забрать тебя у них, — улыбается, садясь рядом, — или ты бы с ними договорилась и начала там всё крышевать, — произносит с улыбкой, которая как приятное тепло оседает где-то в сердце. — Хороший вариант для стартапа. Почему я сама об этом не подумала, — хмыкаешь и сама начинаешь смеяться, — так, а что случилось у нашего начальника охраны? Он на меня даже не посмотрел, — прозвучало как будто ты маленькая обиженная девочка, ну и пусть. Паша улыбается и притягивает к себе, обнимая. Брат прекрасно всё видит и знает, незачем скрывать что-то. — Бывшая жена требует откупные либо заберет принцессу у него, — стоит услышать это ты отрываешься от его груди и заглядываешь в серые глаза брата со страхом. Тебе не хочется терять малышку из-за какой-то взбалмошной женщины, которой ребенок и не нужен. — Но мы же этому помешаем? — спрашиваешь, в голове уже обдумывая дальнейшие действия. Да, возможно вы слишком сильно опекаете эту девочку. Скорее всего другим людям плевать на личную жизнь своих работников. Но вы так прикипели к малышке, которая по идее выросла на ваших с Пашей глазах, что вам не безразлична её судьба. Тебе не плевать. Несмотря на то, что её отцу это не нравится. — Конечно, — Паша гладит тебя по волосам, — ты сейчас так похожа на маму, — на лице играет грустная улыбка. Ему её не хватает намного больше, чем тебе, хоть он в этом и не признается. Ты знаешь её лишь по фотографиям из детства Паши. Ты всегда, в моменты грусти, задавалась вопросом, а что было бы с вашей семьей, если бы она осталась, не ушла, стоило тебе исполнится пять лет. Наверное, именно из-за этого ты так сильно прикипела сердцем к девочке и желаешь её подарить то тепло, которого не хватило тебе тогда. — Надеюсь, только самыми лучшими качествами, — улыбаешься ты и снова обнимаешь брата, — Юля сказала, что Влад начал водить её к логопеду, — ты решаешь перевести тему. Да, она давняя, но для Паши всё ещё болючая, — а ещё, что старая нянечка перестала к ним приходить, — брат прокашлялся и ты отстранившись, удивленно посмотрела на него. — Он уволил её, — еле сдерживая улыбку произнес он, — забыла, что она должна следить за ребенком, а не скрашивать ночи отца, — о, ты уже по выражению его лица понимаешь, что вспомнил брат, — еле отбился, — вот человеку тридцать пять лет, а ведет себя как ребенок. — Ты мне это теперь всю жизнь будешь вспоминать? — прошипела ты. Да, ты согласна, оплошала, бывает. — Я ничего не говорю, — поднимает руки брат, — просто сказал, что теперь им требуется новая нянечка. А об отце, — вздыхает, — есть кому позаботиться, да, сестренка? — ты закатываешь глаза. — Мудак вы, Павел Аркадьевич, — не сильно бьешь брата по лбу, — я уже несколько раз пожалела о том, что тебе вообще всё рассказала, — откидываешься на спинку дивана, тяжело вздыхая. — Я любя, мелкая, — Паша треплет тебя по волосам на несколько оттенков темнее чем его, тёмно-русых, которые из-за солнца слегка выгорели, несколько прядок теперь отливали рыжим, — и ты же знаешь, я не против. Всегда поддержу твой выбор, — он притягивает тебя к себе и ты, вздохнув, ложишься к нему на колени. Как в детстве. Ты улыбаешься, вспоминая, как брат укладывал тебя плачущую от ночного кошмара себе на колени и гладил по голове, успокаивая.
***
Let me be, let me be Just open your heart to me
Вспоминаешь день рождения Паши, которое видимо убило те взаимоотношения, какие они вообще могли быть, у тебя с Войтовским. Он нравился тебе, с самого начала работы у вас. Тебе тогда стукнуло семнадцать и это казалось подростковой влюбленностью в мужчину, старше тебя на добрых десять лет, которая должна была пройти через какое-то время. В какой-то момент ты даже старалась игнорировать, бегала по коттеджу, стараясь не попадаться Владу на глаза. Иначе бы твоё сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки, стоило лишь поймать на себе взгляд мужчины. Ты думала, что это довольно умные поступки, но сейчас понимаешь, что это было до безумия глупо и по-детски. А потом твоя влюбленность немного притупилась, что ли. На носу были экзамены и поступление в университет. Да, Паша мог оплатить твою учебу в любом университете мира, но ты захотела попробовать поступить сама. Хотела, чтобы он с отцом мог гордиться тобой. Доказать в первую очередь самой себе, что известная фамилия не особо-то нужна для достижения намеченных планов, а главное лишь немного усилия и желание постигать все вершины. Видимо, ты насмотрелась за время учёбы в престижной школе на то, какими способами получали золотые медали и выигрывали городские олимпиады. Ещё почему-то хотелось получить одобрение от Войтовского, до какого-то момента ты и сама это отказывалась признавать. Но улыбка, которой он тебя одарил, стоило прийти результатам о зачислении в университет на бюджет, сделала из твоего сердца фарш мелкого помола, а душа радостно запела чуть ли не дифирамбами. Позже, вы даже обсуждали твою учёбу, когда ты приезжала домой на выходные. И через какое-то время ты уже уезжая на учёбу считала дни до выходного, гадая, удастся ли в эти дни поговорить с Владом. Ты знала, что у него есть жена и дочь, поэтому, как бы там не хотелось, не могла рассчитывать на что-то иное, кроме как на редкие разговоры, когда Войтовский не был занят поручениями Паши. А потом всё изменилось, поломалось. Ты чувствовала, на подсознании, что что-то не так. Не знала, чем объяснить, но стоило тебе приехать с учёбы, как у Влада, который всегда был рад с тобой поболтать начали появляться неотложные дела, и он просто, иногда не прощаясь, уезжал. Всё это было до безумия не понятно, а Паша тогда отвечал «это его решение, не встревай». Не встревай. Ты терпеть не могла, когда брат так говорил. Это непонимание просто медленно тебя убивало, медленно и мучительно. А потом стало ещё хуже. Тебя перестали вообще замечать и безбожно игнорировали, даже взглядом не удосуживались наградить. Ты, психанув тогда, устроила брату маленький допрос на тему того, что вообще происходит, не обошлось конечно без шантажа, но Паша был не в обиде, сестра ж всё-таки. Паша, тяжело вздохнув, объяснил тебе в некоторых словах всю ситуацию и обмолвился, что остальное ты сможешь узнать у Войтовского и то, если он захочет рассказать. Прекрасная женушка Влада решила, что семейная жизнь не для неё и бросила его, оставив ему на воспитание дочь. Будто избавилась от ненужных вещей в жизни и решила начать всё с чистого листа. Потом из слухов ты узнала, что она долгое время не давала соглашение на развод, чтобы не потерять возможность видеться с дочерью, которая и не нужна была ей по идее. Брат рассказывал, что Влад, когда работал в органах терпеть не мог таких, как вы. Но вот как жизнь пишет наши судьбы. Войтовский смог подружиться с человеком из того круга людей, которых недолюбливал из-за того, что тем всё было дозволено и все проблемы решались деньгами. И именно ими решилась проблема с женой — Влад заплатил откупные, чтобы та подписала соглашение о разводе, оставила дочь под его опекой и больше никогда не появлялась в их с малышкой жизни. Через какое-то время Паша проговорился, что одолжил другу крупную сумму для этого и тот, скрепя зубами взял её, заверив, что отдаст всё. Войтовский терпеть не мог быть кому-то обязанным и должным, но, видимо что-то изменилось и он пришёл тогда за помощью к твоему брату. День рождения брата ты вспоминаешь с грустной улыбкой на губах. Ты тогда приехала на празднование в сопровождении парня, с которым встречалась несколько месяцев, но стоило заехать домой раз в неделю сердце начинало орать, что ему не нравится твой выбор. Денис был хорошим, заботился и поддерживал тебя во всём, но дурацкий орган состоящий из мышц и перекачивающий кровь для жизнеобеспечения всего тела не хотел и на каплю принимать его всерьез. Парень знал это, поэтому вас объединяла лишь постель и выходы на такие светские мероприятия вместе. Денис был сыном крупного предпринимателя, и его отец был безумно рад вашей паре, не мог представить рядом с кровиночкой никого ниже по статусу. Будто и сам не был таким до становления бизнеса. В вашем мире деньги портили людей, делали их зависимыми и безжалостными в гонке за более высокий статус в обществе. Ты часто задавалась вопросом, насколько сильно деньги изменили вас с братом, развратили ли? Но потом вспоминала, что тебя с Пашей отец с детства учил, что деньги в жизни не главное, а то, что у тебя в голове и душе. Он учил вас с должным уважением относиться, не принижать достоинства обслуживающего персонала, были то работники в вашем доме, либо те же официанты в ресторанах или же работники на заправках. Нельзя забывать, что это тоже люди со своими проблемами и обязанностями. Тогда почему не сделать их день чуть лучше просто пожелав хорошего дня и оставить на чай несколько купюр сверху, в отличие от других посетителей? Ты, зная, что Паша пригласил на день рождение и малышку купила той самое-самое красивое платье, какое вы с консультантами подобрали в магазине. Так хотелось, чтобы принцесса была самой красивой на этом празднике. Вечеринка проходила в одном из загородных особняков, которые сдавались в аренду для различных мероприятий, а по территории в начале праздника ходили репортеры из светской хроники, в ожидании урвать горячий эксклюзив посреди вечера. Возможно не особо подходящая атмосфера для Юли, но зная, что будут почти все близкие и ничего не сможет напугать девочку, Влад согласился привезти её в особняк. Юлечка так обрадовалась твоему подарку, что сразу же захотела надеть платье и ты, с радостью, помогла ей переодеться в одной из комнат особняка. А вот Войтовскому видимо не понравилось, что ты купила его дочери платье. Да, ещё одно. Да, дорогое. Но тебе так нравилось видеть в её глазах столько радости и счастья, что была готова задарить малышку различными подарками, не обращая внимания на возмущения со стороны её отца. Ты всё ещё немного злилась на него за тот период, когда он игнорировал тебя. — Прекрати привязывать мою дочь к себе этими подарками, — шампанское пошло не в то горло, стоило услышать голос Войтовского за спиной, ты обернулась, вздернув в непонимании бровь, — она тебе не кукла, чтобы играться с ней в дочки-матери, — а от этого сердце немного кольнуло, — она живой человек, который привязывается к тебе с каждым новым подарком, — ты поставила пустой бокал на стол. Надо же, подгадал время, когда особняк пуст от посторонних, ведь большая часть гостей сейчас наслаждалась фейерверком. Ты зашла в здание, чтобы припудрить носик и решила насладиться световым представлением уже отсюда — немного устала от такого количества гостей. — О чём ты? — ты всё ещё не понимаешь к чему этот разговор. Влад подошёл к тебе чуть ближе, и чтобы скрыть, не вовремя как, дрожание в пальцах ты спрятала руки в карманы светлых брюк. — Просто подумай о том, что будет потом, как она вырастет. Или тебе скорее надоест с ней играться, — больно сука, почему так больно. Он думает, что малышка для тебя не больше чем развлечение. Будто тебе Паша купил модную собачку, и ты играешься с ней, покупая той одежку. От обиды к глазам начали подступать слёзы, — я не хочу, чтобы моей дочери было больно… — от фразы, произнесенной таким уставшим, почти обреченным, голосом на сердце стало ещё хуже. — Не суди всех людей по твоей суке бывшей, — прошипела ты. Это впервые с момента его развода, как ты заговорила об этом, — не всем плевать на то, что будет с твоей дочерью. Не мне и не Паше, — только сейчас замечаешь, что ты стоишь слишком близко к Владу, — слушай, а может дело во мне? — он агрится только тогда, когда ты даришь малышке подарки, — Паше ты и слово поперек не говоришь. — Он не задаривает её на каждый праздник, — такое себе оправдание и ты скептически сузив глаза наклонила голову на бок, — и они не стоят таких баснословных денег, — а на это уже ты засмеялась. — Серьезно блять? — та твои подарки не шли в сравнении с теми, что дарил малышке Паша. Чего стоила та красная мини машина Ferrari, подаренная на её день рождения и на которой девочка ездила, когда бывала у вас в коттедже. — Более чем, ты тратишь деньги из наследства, — как же он периодически бесит тебя этой своей правильностью, что так и хочется дать по голове, чтоб мозги встали. — А давай я сама буду решать, что делать с этими деньгами? — ты просто перебиваешь его. От напоминания, что вы слишком быстро стали сиротами с Пашей, заставляет сердце ухнуть в пятки. Брату тогда только-только исполнилось двадцать, когда на его голову обрушилась вся тягость жизни. Болезнь отца, которая начала слишком быстро прогрессировать и за считанные месяцы сожгла его изнутри. Бизнес, оставшийся в наследство, который под тихую, когда вы только немного отошли от потери отца, конкуренты захотели растащить по кускам. И ты, десятилетняя, оставшаяся на попечении брата. Паша был безумно сильным и умным человеком и мало того, что справился с этими трудностями, он сделал так, чтобы бизнес отца расширился и филиалы его компании открылись и в других городах страны. Ты тогда почти не видела брата дома и твоим воспитанием занималась нянечка, прекраснейшая и добрейшая женщина, которой ты была благодарна за теплые воспоминания от детства. — Я хочу радовать малышку подарками и вниманием и мне, — заглядываешь мужчине в глаза и пальцем тычешь ему в грудь, облаченную в светлую рубашку, — плевать, нравится тебе это или нет. Так что, будь хорошим мальчиком, — ты слегка улыбнулась, — просто смирись с тем, что я всегда делаю то, что хочу, — и, наверное, пара бокалов шампанского были лишними, иначе бы ты не сотворила ту дурость, которая пришла в голову, — и получаю то, что захочу, — ты бы не поцеловала Влада, вставая на носочки, зарываясь дрожащими пальцами в его волосы, чего так сильно и давно желала. И нет, твой маленький мир не взорвался на кусочки, стоило только почувствовать его губы на твоих. Не было того, о чем так любят писать в бульварных романах, идеализирующих первые поцелуи героев. Зато было почти болезненное осознание, что ты испортила всё, что так старалась сохранить, когда тебя несильно, но крепко прижали лицом к ближайшей стене. Тебе хотелось видеть его глаза, но единственное, что тебе позволили — слышать слегка учащенное дыхание и злобный шёпот: — Ты маленькая дурочка, — ты даже улыбнулась этому, ведь всегда спокойный Войтовский со злобой сейчас шипел тебе в затылок, обдавая тот горячим дыханием от чего по телу бежали мурашки, — почему ты никак не можешь принять того, что не всё может принадлежать тебе? — ты чувствовала, что он встал ещё ближе к тебе и от этого стало жарче в комнате. — Знаешь, я умею хорошо договариваться. Поэтому на многое «нет», я чаще слышу твердое «да», — и лучше бы тебе сейчас заткнуться и переждать, пока вы оба успокоитесь, — как думаешь, что скажет Паша, когда увидит эту прекрасную картину? — но не в твоих правилах сначала думать, а потом говорить. — И слова не скажет. Тебя давно нужно было проучить, — а от этого у тебя в горле слегка пересохло. Потому, что звучало это слишком грешно, тем более слегка хрипловатым голосом, — привыкла, что тебе всё приносят на блюдечке стоит только ресницами похлопать перед Пашей, — ты усмехнулась, услышав это, все прекрасно знали, что это не так. Шантаж и вымогательство? Да. Но не хлопанье ресницами, за кого тебя вообще принимают. — Интересно, мне в поясницу сейчас пистолет упирается или же тебе так нравится мысль, что меня нужно проучить? — с ехидной улыбкой на губах, спросила ты. Было интересно, что же ответит мужчина, но видимо на сегодня твоя удачливость была окончена, ведь: — Папа! — громкий заливистый голосок прозвучал совсем недалеко от вас. Ты готова поставить сотку, что услышала, как чертыхнулся Влад, перед тем как отстраниться от тебя и отпустить твои руки из сильной хватки ладони. От осознания того, в каком вообще положении вы стояли в горле пересохло, а ещё лучше было бы не думать о том, как правильно его ладонь ощущалась на запястьях. Это вообще нужно вычеркнуть из памяти. Войтовский отошел от тебя и стоило только выйти ему из комнаты, как на него налетела Юлечка, которую он сразу же поднял на руки, в сопровождении Паши. Мужчины о чем-то разговаривали, пока ты старалась унять быстро бьющееся сердце и дрожь в пальцах. Брат заинтересованно посмотрел на тебя, когда Влад с дочерью ушли. Ты лишь покачала головой, мол «не спрашивай».***
— Нам нужно будет с Владом уехать на пару дней в Питер, — голос Паши вырвал тебя из воспоминаний. Хмыкаешь, через какое-то время ты ему призналась в том, что по уши влюблена в начальника вашей охраны и что с этим делать понятия не имеешь. Брат тогда тебя одарил одной из самых загадочных улыбок в его арсенале и от этого где-то ухнуло одно сердце. Ты старалась не думать, что она могла значить — тебе дали понять, твои чувства никому не нужны и, скорее всего, вообще неприятны. После этого ты перестала приезжать домой на выходные, хотела поскорее потушить те чувства, которые разгорелись после произошедшего ещё сильнее. Получалось так себе. — Зачем? — спрашиваешь, гипнотизируя паркет на полу в кабинете брата. Паша всё ещё гладит тебя по волосам. — На поиски нам жен, — ты удивленным взглядом посмотрела на брата, — не залипай, мелкая, — смеясь произнес Паша, легонько стукнув тебя по носу, на что ты прошипела, — пару договоров нужно подписать, — уже спокойнее. — Ты же скажешь мне, если найдешь ту самую? — ты не знаешь, почему спросила это. Просто наверно на подсознании уже готовилась к тому, что он скоро женится, так-то уже пора, а тебе нужно строить свою жизнь. Вы уже совсем не дети, а взрослые, со своими проблемами и переживаниями люди. — Конечно скажу, — так хотелось, чтобы ему досталась хорошая и достойная девушка, которая будет любить именно его, а не то состояние, которое уже сейчас может обеспечить безбедную жизнь вашим внукам, — и знаешь, — он слегка потрепал тебя за волосы, — мне сейчас вполне комфортно с двумя женщинами в моей жизни. С тобой и Юлькой, — ты улыбнулась, — хотел спросить, какие у тебя планы на следующую неделю? — Никаких, — их на самом деле не было. Может съездишь в город, прогуляешься по галерее, которую недавно открыла твоя подруга. — Сможешь посидеть с Юлей? — вот можно было по-возмущаться, как он хитро подвел разговор к малышке. — А что мне за это будет? — ты поворачиваешься на его коленках и улыбаешься той улыбкой, которой очень часто пользовалась в детстве. После неё Паша не мог устоять, и любая твоя просьба была выполнена в кратчайшие сроки. — А что ты хочешь? — спрашивает брат, улыбаясь. — То, что я хочу даже ты не сможешь сделать, — ты опечалено поджимаешь губы. Паша смеется, понимая, о чем речь. — Чужая душа потемки, мелкая, — ты согласно угукаешь, ну и ладно. — Я вот думаю, может позвонить Елене Петровне? — именно эта женщина нянчилась с тобой, когда брат очень часто пропадал на работе. — Соскучилась? — улыбается Паша, — если у неё нет учеников, то она, возможно, сможет взять Юлечку, — он слегка хмурит брови, — хорошая идея, было бы шикарно. — Чудесно, — произносишь радостно, и аккуратно скатываешься с колен брата на пол, — я пошла звонить Елене Петровне! — вставая с пола, говоришь ты и с весёлой улыбкой, чуть ли не вприпрыжку, выходишь из кабинета брата.