Новый вызов

       В первый раз, когда я увидел его, я подумал, что мы никогда не сможем найти общий язык. Мы абсолютно разные. Он — свободный, жизнерадостный весельчак, неугомонный и мечтающий о глупых вещах. Искренний и открытый. Я — скрытный, запертый в плену собственного прошлого, одиночка, просто желающий быть в покое. Нам не должно было быть суждено встретиться, но мы, какими-то невероятными способами каждый раз оказывались в одних и тех же местах. Вот и сейчас, мы встретились на цветочной поляне, возвышающегося над морем обрыва, где я любил сидеть, любуясь закатом. Зачем я делал это? Наверное, так мне проще было отвлечься от своих мрачных мыслей. Земля вправду была вживую гораздо красивее, чем на картинках и фотографиях, которые я рассматривал, живя на колонии. Я поморщился, вспомнив это и сжал руку в кулак. Соник заметил это и слегка повернул голову, рассматривая мою сжатую ладонь. В какой-то момент, я подумал, что он накроет ее своей собственной, но он не стал. Просто мягко улыбнулся, задумавшись о чем-то своём.       Он молчал, хотя я видел, что он хочет спросить что-то. Например, «Как тебя зовут?», «Почему ты здесь один?», или в конце концов «Хватит преследовать меня!», хотя я никогда не искал его специально. Это было бы логично и правильно, но, по какой-то причине, он не хотел разговаривать со мной, вызывая во мне зудящее чувство замешательства, словно что-то было неправильно.       Закат постепенно окрашивал облака и почву в рыжеватые и розовые оттенки, отчего море казалось горящим, словно пламя. Это было красиво. Всё на этой планете было красиво. Каждая травинка, кочка, лист, кора, цветы, которые я все еще не рискнул сорвать, чтобы отнести домой. Мне казалось, что я не имею права разрушать эту идиллию. Я, своим существованием оскверняющий жизнь. Не имел права находиться здесь. Не имел права жить вместо неё…       Но я не мог исправить произошедшее. Прошлое невозможно вернуть. Сколько бы я не жалел об этом, ничего нельзя было изменить. Так же, как невозможно изменить заход солнца, медленно погружающий мир во тьму. Мне нравилась темнота. Я был создан для нее. Такой же холодный и равнодушный. Такой непохожий на яркое лазурное небо, сидящее рядом и любопытно рассматривающее ингибиторы на моих запястьях.       Я не знаю зачем я сделал это, но внезапный порыв решил за меня. Неторопливо, словно не собирался, я расстегнул застежку и снял ингибитор, а затем протянул его Сонику на открытой ладони. Светящиеся теперь ярче, изумрудные глаза удивленно взглянули на протягиваемый мной предмет, а мягкие (я был уверен в этом) сапфировые ушки встали торчком, показывая заинтересованность хозяина. Почему-то мне стало теплее, когда Соник принял мое предложение и взял ингибитор в свои руки, очерчивая его линии кончиками пальцев в белых перчатках.       Я знал, что металл приятен на ощупь и я знал, что касание его другими людьми сравнимо с легкими ударами тока, но Соник словно не решался потрогать его так, как это принято у людей. Мобианцы были немного странными… Не носят одежду, но закрывают руки… Что ж, мне ничего не оставалось, кроме как показать ему, что не нужно стесняться.       По какой-то причине мне было комфортно рядом с ним. Его ненавязчивый хаос легонько опутывал меня, успокаивая, причем я был уверен, что Соник даже не замечал этого. Вряд ли он вообще умел пользоваться своей энергией…       Неторопливо, чтобы не спугнуть его, я снял перчатку и показал ему свою раскрытую ладонь, а затем указал на ингибитор и провел по нему пальцами, вызывая тусклые искорки, которые все равно отразились в его восхитительно выразительных глазах. Его рот приоткрылся в небольшом «О», но он не издал ни звука, вместо этого слегка покраснев, видимо из-за моего слишком раскрепощенного жеста. Снимать перчатки было принято только дома либо перед очень близкими людьми. Но мне было все равно, я никогда не стремился быть похожим на них. Я не ровня им и они не примут меня, так какой смысл притворяться?       Соник издал веселый смешок и игриво посмотрел на меня, словно я бросил ему вызов. Его взгляд, теперь решительный, снова встретился с моим, заставляя меня на пару секунд перестать дышать. Я еще никогда не видел таких красивых глаз… Как жаль, что это было так недолго, потому, что Соник перевел взгляд на свою руку и тоже снял перчатку, после, сделав то же самое, что я до этого.       Его пальцы оказались немного другими, чем я ожидал. Коготки были аккуратно подпилены, как и у меня, чтобы не разорвать ткань перчатки, но сами его пальцы были… В шрамах. Маленькие и большие, проходящие через ладонь и некрасивыми точками нарушающие идеальную гладкость короткой персиковой шерстки, они были сродни раковой опухоли, оскверняющей прекрасную кожу. Уродливые и чуждые. Я не смог сопротивляться мимолетному желанию взять его руку в свою и попытаться излечить. Это был чистой воды инстинкт, которые я всегда презирал, но сейчас, искренне хотел, чтобы Соник не сопротивлялся, а мои старания дали плоды.       Он напрягся, но я тут же ослабил хватку и безмолвно показал другой рукой, что не причиню ему вреда. Соник задумался, слегка ерзая, но не вырвал свою ладонь из моей хватки, когда я осторожно накрыл ее своей собственной, ощущая приятное покалывающее тепло, от которого я неосознанно улыбнулся, закрывая глаза на пару секунд, пока я сосредотачивался на том, чтобы собрать разрозненную энергию в пучок и направить ее к персиковой нежной ладони в моих руках. Его острые клычки сверкнули в свете моего хаоса, когда Соник мило хихикнул, будто от щекотки, но почти сразу расслабился, почувствовав, что мой порыв не несет негативных эмоций. В момент, когда я исцелял кого-то, мы оба могли чувствовать друг друга. Соник оказался спокойнее, чем большинство остальных. Он был скорее заинтересован, но вскоре я понял, что не могу ничего сделать. Ладонь осталась почти такой же на вид, разве что пара свежих ран затянулась и теперь они не причиняли боль.       Разочарованный своей неудачей, я отпустил его ладонь и печально вздохнул, бросив извиняющийся взгляд. Наверное, Соник успел заметить мои опущенные на секунду уши, движение которых, я, к несчастью, не мог контролировать. Он ободряюще положил руку мне на плечо и улыбнулся, благодарно кивнув. Я даже не вздрогнул, как обычно от чьего-то прикосновения, чему сам был удивлен. Соник сорвал несколько приятно пахнущих цветов и игриво закрепил в моих иглах, хихикая. Звук его тихого, ласкового голоса вызвал в моей мертвой душе бурю неизвестных, но безумно ярких эмоций. Я хотел сказать ему, чтобы он остался со мной, поблагодарить его, сказать хоть хоть что-то, хоть слово, но они застряли у меня в горле плотным комом, обжигая глаза солеными каплями. А он просто встал и показал мне палец вверх, лучезарно улыбнувшись снова, а затем умчался вдаль, оставляя за собой исчезающий циановый след частиц его потрясающе теплого хаоса…       С тех пор мы не виделись больше.