Зачем нам различать эту жизнь и грядущую?

— Ты уверена, что всё было по рецепту? — Регулус рассматривал нечто, получившееся в совместном котле. Уменьшающее зелье было зелёным, всё вроде бы по рецепту, но оттенок явно отличался от требуемого. Вместо насыщенно-травянистого получилась фосфорная зелень, которая и светиться вполне могла бы, в кабинете было достаточно светло, не проверишь. Проблемы начались на этапе помешиваний, когда маг через оборудование пропускает часть своей силы. — Уверена. Более чем, — мозги жужжат, подбирая правдоподобное объяснение на случай разбирательств. — О, интересный результат, — декан тут как тут. Слизнорт был… неплохим человеком, этого не отнимешь, не без недостатков, но ведь никто не свят. По ощущениям и знаниям из прошлого, по крайней мере. Каким он был деканом понять пока не получалось, слизеринцы явно предпочитали решать свои проблемы сами, что весьма показательно. За эти несколько дней старину Горация я видела от силы трижды, первого сентября и дважды на завтраках. И вот сейчас, получается, четвёртый раз. — Мисс Долохова, на вас случайно нет артефактов? Ваши однокурсники предупреждены, что их фон может влиять на зелье, но вы в лаборатории впервые, хотя теоретические знания у вас на уровне… — Честно говоря, не знаю точно. Знаете, как это бывает, что-то лежит в семье годами, думаешь украшение, а потом вылезают… сюрпризы, — изображаю неловкую улыбку, хватаясь за шанс отвести от зельевара даже тень ненужной мысли. — Так что я даже не знаю, что ответить. — Да-да, особенно в славянских странах, специфическая традиция, глубоко проникшая в быт магия, — он покивал головой. — Попробуйте в следующий раз обойтись без украшений, должно получиться как положено. А пока жду от вас и мистера Блэка описание процесса, попробуйте определить, когда пошли изменения. Регулус, надеюсь на вашу прекрасную память. Отчёт предоставите на следующем занятии. Зелье оставите мне. Киваю как китайский болванчик, но за спиной преподавателя незаметно сливаю часть состава во флакон. Напарник, приставленный Слизнортом, перехватывает запястье — благо, что сидим мы в дальнем углу и не слишком много внимания привлекаем. — Не боишься? — Думаю, Антон быстрее разберётся, что именно дало такой эффект, чтобы я точно не надевала это на зелья. Пусти, синяки останутся. Мне всегда казалось, что некроманты неубиваемы, а у меня синяки от кривого взгляда возникали. Возможно, всё дело в том, что я ещё личинка некроманта, да-да, некромоль, и лучшая моя форма ещё впереди. Зато в своей комнате я смогла выспаться почти так же хорошо, как и в замке Гриндевальдов. С комнатой вообще повезло, девиц на курсе оказалось всего две, я и Кэрроу, и по взаимной договорённости между нами и деканом, жили мы отдельно. На уровне местных захоронений. Может прежнюю меня такая мысль и напугала, я даже редкие пары на цокольном этаже не любила, но сейчас это ощущалось необходимостью. Блэк с Краучем как будто негласно продолжали следовать пожеланию Антона и приглядывали. Читай: конвоировали меня между помещениями замка, иногда сдавая на руки Алекто. В Хогвартсе чёрт не просто бы ногу сломил, а переломал бы себе все рога и копыта. В окружении будущего нового поколения пожирателей за меня пока говорила фамилия, но сколько на неё получится полагаться… С другой стороны, с меня в силу пола много ждать не будут, а если не сдам себя сама, то и Реддл пройдёт мимо как каравелла по зелёным волнам. Регулус хватку разжал, но к моему огромному сожалению провальное зелье себе в пробирку сцедил. Вот этого мне не хватало. Мне нужен Антон, срочно. А ещё лучше Гриндевальд, конечно, но… За это время мы обменялись несколькими сухими сообщениями, хотя приставленные ко мне тени неуклонно были где-то рядом. Даже сейчас, если присмотреться, в углу колышется силуэт. Кто бы мог подумать, что возвращение в образование будет вызывать у меня такие приступы паники? — Тебе-то оно зачем? Явно не из-за тебя пошло не так, — Блэк поворачивается, встречаясь взглядом с моим «недовольным славянским лицом, Долохова, улыбнись, а нет, лучше не надо», как назвал его кто-то из старшекурсников. — Исследовательский интерес. — Будет печально, если этот интерес сведёт тебя в могилу. Знаешь, что такое радиация? — Это что-то магловское? Я где-то слышал это слово. — Это определённая энергия, заставляющая вещество распадаться. Вот эта дрянь примерно так и выглядит, в массовой культуре так точно. Не хотелось бы, чтобы половина общежития померла в муках. Я попрошу Антона, пришлёт статей про Хиросиму и Нагасаки. — Не знаю, что ты думаешь о британских магах, но магловскими войнами мы интересуемся. Нужно же знать, от чего прятаться… Заинтересованно наклоняю голову. Неожиданно. Мне казалось, что британская аристократия более радикальна. С другой стороны, хотя бы ради собственной безопасности им нужно следить за движениями в мире маглов. Да и министерство магии, кажется, подчиняется Короне, так что… да, пожалуй, было бы странно, если бы они не знали совсем ничего. Но статьи я всё-таки попрошу. Попугать однокурсника, чтобы не хватал, что не просят. Вообще, пусть и говорят, что филологическим девам свойственна некоторая инфантильность — хотя по мне это брехня собачья — воспринимать подростков вокруг как ровесников пока не получалось. Но всё же некоторые подвижки психики наблюдались, будто она постепенно откатывалась назад в возрасте. Плавно, понемногу — и спасибо, что так. Иначе могла бы и не перенести это нормально, всё-таки практически пятнадцать лет разницы. А так процесс идёт, будто юность возвращается. Даже любопытно. Может ещё сказывается, что полноценный пубертат у моей тушки не начался, так что все прелести ещё впереди. — Библиотеку сама найдёшь? У меня тренировка. — Мистер Блэк, — он аж подпрыгнул от официального тона. — Меня не нужно постоянно сопровождать, я должна рано или поздно научиться ориентироваться в замке сама. Лучше рано. — Мисс Долохова? — это вежливость или настороженность? Я ни черта не понимаю. В задней части головы странно зудит, но от этого чувства получается отмахнуться, как от назойливой мухи. Перевожу взгляд обратно на Блэка: — К Барти на хвост упаду. — Мой хвост всегда в твоём распоряжении! — Крауч возник рядом одновременно со звонком. С Краучем-младшим было удивительно легко общаться. До сих пор, хотя люди меня достаточно быстро начинают раздражать. У него же — как и у многих на факультете, но в этом случае особенно заметно — было отличное чутьё, когда нужно перестать наседать и дать человеку передышку от своего общества. Жизнь на факультете вообще сильно отличалась от того, что я себе представляла. Да, иерархичность была, весьма ощутимая, но как будто где-то на старших курсах, на удивление более многочисленных, чем наш. Жизнь Слизерина была размеренной, факультет походил на плавающий в формалине труп. — Только заскочу отправить Антону посылку. Не хотелось бы повторения на следующем занятии. — Ты называешь дядю по имени? — Блэк первым растворился в коридорах, убедившись, что сдал меня в надёжные руки. Конечно, были ещё Розье и Эйвери, но отношения с Блэком и Краучем у них были несколько отстранённые. Кэрроу, который брат… Там вообще мутная личность, и задавать его сестре о нём вопросы я не рискну. Пока что. И, раз уж я затесалась к ним в компанию с лёгкой руки драгоценного родича, то и на меня оно переносилось. Словом, мой невеликий круг общения состоял всего из трёх слизеринцев. Меня не напрягало: в той жизни, в последние её годы, количество друзей-приятелей сократилось в разы. — Да, называю, — пожимаю плечами. — Это не типично, просто… именно у нас так сложилось. — Бывает, — он практически повторил мой жест. — В совятню или домовиком? — Домовым. — Тогда в общежитие, обедать, а оттуда уже наверх, — меня поймали за локоть, не давая промахнуться с поворотом. — Ты мне языковую практику обещала. — Не думала, что тебе будет так интересен русский язык… — Мне интересен любой, который можно попрактиковать с носителем. Русский в частности, увы, русской родни у меня нет. Даже этой, как там говорится… Сэдмой вады на кисе… — Седьмой воды на киселе, да. Даже совсем далёких. Хорошо, я буду комментировать чтение вслух. Правда, не обещаю, что комментарии будут совсем приличные… Бабушка съест мозг Антона чайной ложечкой, если узнает. И бытность портретом её от этого не остановит. — О, словарный запас Антонина — легенда! «За честь и славу», — он повернулся к входу в гостиную. — Полчаса? — Мне хватит. В комнате недолго думаю, и всё-таки разливаю состав на два флакона. К одному быстро строчу заметку на русском, над другим неожиданно зависаю. Но принимаюсь медленно выводить строчки, стараясь не слишком раздумывать над доставшимся мне знанием немецкого. Место под обращение оставляю пустым. «Понимаю, что это выглядит неожиданным, но и случай… Я не уверена, что Антон сможет мне с ним помочь, а сама я и подавно не справлюсь. Учебный год не слишком удачно начался, кажется, мой фон повлиял на зелье — это должно было быть уменьшающее — и получилось что-то неясное. Опробовать не рискнули» Сминаю черновик. Не то. Поворачиваю голову к тени, в надежду на подсказку, но темнота в углу только неуверенно колеблется. Понятно. Помощи ждать не приходится. Зато Долохов отвечает практически сразу, из ящика стола раздаётся деликатное покашливание. Аналог сквозного зеркала британских магов — только больше, в тяжёлой деревянной раме с ручкой. Прям как в сказке. Жду от него приветствия, но получаю только в лоб: — Отцу писала? Странно, что Слизнорт не понял, но оно же фонит некрухой… — Ещё нет, не смогла подобрать слов. И, Антон… я работала в паре с Блэком. Тот успел увести часть… — Час от часу не легче. Аня… Я с ними свяжусь сам, решим проблему, придумаем что-нибудь. Зелье отправь в замок, я знаю, что этот, призрачный, с тобой ошивается. «Этот призрачнный» отзывается на слова Антона недовольным колыханием, но флакон забирает, исчезая вместе с ним. — Можно на что-нибудь свалить? Артефакт может какой? Украшение? — нервно кусаю палец, потому что последнего некроманта Британии распотрошили совсем недавно, лет сто назад, так что отец мой, Гриндевальд, хоть и не подчинялся законам Короны, а сильно некротикой старался не фонить даже во времена бурной юности. — Будет тебе алиби. Степан! От крика чуть не выронила зеркало и не получила лёгкую контузию, орал Антон во всю мощь лёгких, когда выяснял отношения с портретами — люстры звенели. Хотя и недолго, семейство у меня было достаточно отходчивое. — Была у нас в роду одна… сказки про хозяйку Медной Горы знаешь? — А малахитница-то каким боком? Камень же, а не… — Целитель, некромант или химеролог — разницы нет. Корень силы один. Оживить каменную ящерицу или костяную — не принципиально. Шпильки, у матушки, были все одинаковые внешне, так что подмену никто не заметит. Но я очень тебя прошу быть ещё осторожнее. — Стараюсь. Не очень получается. Есть минутка поговорить? — Чуть позже, мелкая, — с сожалением тянет он. — Может вечером. Но через пару недель и пересечёмся, всё равно в Хогсмиде смотреть практически нечего, управишься за пару часов. — Я поняла. Ладно, буду ждать. Вот же… время! Совсем забыла! — Тебя ждут? — Да, Крауч подрабатывает моим поводырём по школе в обмен на уроки русского. — Я надеюсь, что… — Да нет конечно! Антон! Если тебе будет о чём беспокоиться, я расскажу. Правда.