Зачем нам различать эту жизнь и грядущую?

— Я люблю людей, я их не ненавижу, я люблю людей, я их не ненавижу, — как мантру повторяла я, семеня за Антоном в сторону поезда. Тот только понимающе хмыкал: на вокзале было людно, к тому же в этом году поступало весьма многочисленное поколение маглорождённых, так что их восторженный галдёж врезался в уши со страшной силой. Меня же скоро ждёт первое испытание: дорого до школы в компании студентов, в том числе — потенциальных одногруппников. Не сказать, что опыт какой-то потрясающе новый, всё-таки образование я получала, и в новые коллективы вливаться приходилось, однако сейчас это скорее напрягает, чем вызывает предвкушение. О, я превращаюсь в старую зануду, не рановато ли? — Ты кого пытаешься в этом убедить? Меня или себя? — голос Долохова вырывает из размышлений, когда мы замираем перед вагоном. — Чемодан помогу занести в купе. Ты хочешь в голову или в хвост? — Я хочу домой… К блинам и библиотеке, а не толпу людей вокруг, — выходит совсем истерически. — Вот уж не думала, что меня таким желанием накроет. Я же вроде всегда компанейская была… — Блины я тебе обеспечу, налажу поставку в школу, не переживай. — Нет ничего слаще контрабанды на завтрак… Ты больше расстроишься, если я попаду в Хаффл или к Грифам? Вопрос совершенно детский, но Антон на меня смотрит абсолютно серьёзно. Я знаю даже примерно, о чём он думает. Моя психика постепенно начинает подгоняться под рамки физического возраста, словно стыкуя взрослую душу и подростковое тело. И, справедливости ради, меня этот факт больше радует, чем напрягает — такая возможность прожить жизнь заново. У меня юношеского бунта не было, а личная жизнь появилась только к выпуску с бака — и не слишком насыщенная, будем честны. — Лучше тогда барсуки. Но, думаю, шляпа не будет даже рассматривать эти варианты. — Судя по тому, что я знаю об однокурсниках… а, ладно, только домыслы. Всё, забудь, у меня нервное. Главное, чтобы от волнения разговаривать во сне не начала, будет неловко. — Ты вроде молча спишь, — на плечо ложится тяжёлая рука, выражая немую поддержку. — На стрессе — нет, когда первый раз готовилась к защите — был пиздец. Я лунатила и рассказывала диплом каждому встречному в общаге, — выдыхаю едва слышно. — И потом ещё повторялось. Хотя здесь не было, может и пронесёт. — Вовремя ты об этом сказала, — он притягивает меня ближе. — Как-то на ум не приходило, — неловко обнимаю родича в ответ. С Антоном спокойно, даже при всей его буйной натуре и активным взаимодействием с Реддловской шайкой. Местного тёмного лорда я видела мельком всего один раз. Пока ещё — весьма эффектный мужчина, пусть уже и с налётом невероятной хтони. Сложно объяснить, возможно я себя накручиваю, но ощущается в нём что-то неправильное. От общения с ним меня огородили, отговорившись вот прям срочными занятиями и всё ещё беспокоящей слабостью после болезни. Долохов закинул в вагон чемодан, подсадил меня — и шагнул следом, как ледокол продвигаясь по пока ещё полупустому вагону. «Полупустому» от максимальной загрузки, безлюдное купе найти не вышло, но идти дальше не хотелось — рядом с этим вагоном ехали преподаватели и старосты, так что обстановка здесь обещала быть самой спокойной. Что-то оценив — мне порассматривать сидящих не дали — Антон кивнул своим мыслям и толкнул одну из дверей. В купе уже сидели двое: Регулус Блэк и кто-то мне незнакомый. — Мистер Долохов, — подскочили парни. — Добрый день. — Добрый, добрый… вот здесь, пожалуй, и поедет. Под присмотром, в надёжной, проверенной компании, — что-то такое скользнуло в его тоне, но уловить я не успела. — Аня, постарайся не съесть мальчишек до школы. Восхитительная непосредственность, особенно с учётом того, что Антон может быть потрясающе формальным и вязать мозги собеседника в морской узел. Но чаще предпочитает именно эту стереотипную развязную маску — по крайней мере, когда речь не идёт о делах пожирателей, но перед «делом» Долохова я видела лишь пару раз. Спасибо, старался меня от этого оградить, раз уж сам завяз. А может тень Гриндевальда висела за моим плечом, немым предупреждением всем разумным живым существам. — А, да, — уже в коридоре оскалился он, — Блэк и Крауч, я очень на вас надеюсь… И что это было? Ну, зато я в действительно надёжной компании. Эхехе… будущий Томов фанатик и «чужой среди своих». Впрочем, если Антон посчитал эту компанию безопасной — наверное, это действительно лучший вариант из имеющихся. Хотя странно, что подпихнул в чисто мужское купе — всё-таки маги были сообществом крайне консервативным, особенно в вопросах чести и приличий. С другой стороны — возраст, наверное, в его глазах не тот, чтобы переживать. Или дело ещё в чем-то? Осторожно опускаюсь на край сиденья у двери, наблюдая как Блэк и Крауч садятся обратно следом за мной. Барти явно будет пообщительнее и как-то с человеческой точки зрения пообаятельнее товарища, поживее, потому что первым посылает мне несколько формальную улыбку. Пусть и достаточно доброжелательную: — Барти, Барти Крауч-младший. — Анна, Долохова, — понимаю, что акцент всё-таки усиливается, но он даже у Антона лезет, правда как наследство от этого тела что-то русское в моём звучании мешается с чем-то немецким, спасибо, драгоценный папенька. — А этот молчаливый… — Регулус Блэк, я помню. — Пересеклись во время сборов, — пояснил Блэк на взгляд товарища. Всё-таки какая порода, а… Не человек, а сплошные восторженные эпитеты, потому что такого оттенка глаз я в жизни не видела. Никогда не встречала такой сапфировой синевы, пусть и не настолько сногшибательно-яркой как у его брата, у Сириуса глаза вообще перетягивали на себя всё внимание своим неестественным оттенком. Магическая селекция, чтоб её. Прозвучу не очень, но тому, кто придумал кидать Блэков на баррикады явно нужна лоботомия — такую генетику надо плодить и размножать, правда, тщательно скрещивая с другими образцами, чтобы усмирить легендарный буйный нрав. Прости, Барти, ты тоже обаяшка, но не выдать абзац восторга твоим другом я не могла. Ну люблю я красивых парней, ничего не могу с собой поделать. Нормальное для филологической девы увлечение определённым типажом персонажей, и… Так, Полякова, Долохова, Гриндевальд, кто ты там! Собралась! — Итак, мисс Долохова, — кажется, развлекать меня светской беседой будет именно Крауч. — Прежде всего, очень рад вашему обществу. Надеюсь, мой молчаливый товарищ не испортит впечатление от первой поездки в Хогвартс и… — А можно чуть менее формально? — ведём себя как достойная племянница знаменитого в узких кругах дядюшки, пусть и с поправкой на отца, вряд ли тот будет доволен, если я совсем забуду о манерах. — Конечно, — Барти улыбается куда как более искренне, — Барти Крауч, младший, естественно. Слизерин, третий курс. — Анна Долохова, третий курс — а факультет мы узнаем вечером. Было немного не до распределения летом, — зябко ёжусь. Слабое здоровье этой тушки вызывало глухое раздражение. Меня вечно знобило, ныли виски, иногда начинали трястись руки. Едва проваливалась будто в чёрную дыру — аппетит у меня был зверский, но за месяц я не набрала ни грамма, спасибо, что не потеряла. Антон списывался с Гриндевальдом по этому поводу, но тот ничем не помог: общая беда всех некромантов, им банально нужно больше энергии, чтобы оставаться среди живых людей, еда и зелья для них жизненная необходимость. Хотя сам отец прекрасно подпитывался от окружающих Нурменгард кладбищ, а у меня такого варианта пока нет. Извиняюсь перед Барти за перерыв в едва начавшейся беседе, и всё менее послушными руками нахожу нужный флакон в дорожной сумке, опустошая одним глотком. Блэк смотрит слишком понимающе, но молчит. Только по движению палочки раскрывается одна из неприметных корзин на краю сиденья. — Когда кузина перенапряглась магически, — чуть живее начал он, — вся семья месяц таскала в карманах сладости. Домовики готовили на целую армию. Угощайтесь. Сам Регулус явно был весьма привередливым едоком, равнодушным к кулинарным шедеврам. Вот и решил их пристроить кому-то, для кого они принесут пользу. — Ужас. А ты бы от книги отвлёкся, — с непринуждённостью маговоспитанного Барти трансфигурировал салфетки в стаканы, предлагая один из них мне. И увлечённо принялся потрошить корзину однокурсника и свою. Я потянулась к своей, рассматривая гостинцы долоховского домового. Есть хотелось зверски, но хотя бы минимум приличий я была намерена соблюдать. Что приятно — соседи по купе весьма вежливо не замечали моих всё ещё подрагивающих рук. В младшем Крауче явно погибал талантливый дипломат: Барти умудрился втянуть нас в разговор о списке теоретической литературы на лето, выбрав совершенно нейтральную тему. Книгу наверняка заметил, когда я открывала сумку, а у Регулуса она и вовсе лежала на коленях. — …но надеюсь на Слизерин. Вороны тоже устроят. В крайнем случае буду проситься к барсукам. — Фамильная неприязнь ко львам? — Что-то вроде, — о да, особенно к одному конкретному выпускнику факультета, которого что дядя, что отец крыли такими непечатными выражениями, что мой весьма живой внутренний филолог слушал крайне внимательно. Они, конечно, думаю, что я ничего не слышала, а я не спешила их разубеждать. За этот месяц со своими родственными связями я не то что смирилась — свыклась, хотя и с разной сложностью. Называть Антона дядей было легко. Называть Геллерта Гриндевальда хотя бы отцом… скажем так, я провела трое суток наедине с этой мыслью, приучая и убеждая себя в ней. Надеюсь, что у меня получилось. Но во многом помогало внешнее сходство, особенно глаза и взгляд — у меня он оказался такой же неживой даже в моменты самой яркой радости. Ничего не поделаешь. Блэк немного оттаял. Эх, лет через пять… лет через пять можно будет в эту сторону и подумать, а пока нужно решить, ввязываться ли в судьбу этих двоих, или дать истории идти так, как она должна. Хотя я уже в ход событий влезла. Может развлечься и постараться при этом выжить? Желательно физически, а не из ума. * — Не закатывай так глаза, девочка, я тебе не враг, — раздался голос шляпы в голове. — Никто в здравом уме с вашей породой путаться не будет. — Я не закатываю, я поля рассматриваю. У Вас, уважаемая Шляпа, очень интересный фон. — А я думаю, что не стоит говорить о моём фоне — а я промолчу о чьей-то природе. Куда хочешь? — Слизерин. С моей фамилией будет странно… — С твоими привычными к научной работе мозгами ты будешь здорово смотреться среди воронов. От мысли о башне меня передёрнуло. Шляпа пробормотала что-то в духе «Кажется, уже началось» и огласила вердикт. Конечно же Слизерин. Подземелья, ждите меня — гостиная змей находится как раз на уровне местного кладбища, может чуть ниже, эту информацию мне сообщил Антон, узнавший об этом от Гриндевальда. Тому, полагаю, в своё время сказал об этом наш директор. Наверняка ведь знает о природе дара бывшего товарища. Без колебаний сажусь напротив Блэка, по колким взглядам однокурсников понимая, что только что-то с ходу предъявила претензию на какое-то приличное место в иерархии курса так точно. Можно было бы начать переживать, но разберёмся. Положимся в этот раз на русский авось. Авось и пронесёт от крупных проблем. Тем более, что сам Регулус отреагировал примерно никак, просто представив окружающих. Ну да, «Блэк — значит король», вспомнилось услышанное когда-то выражение. — Дополнительные? — втягиваюсь в общий разговор. — Древние руны. Ну и прорицания, материнский дар обязывает. У меня особенного выбора и нет, ну не лажу я с растениями и животными. Вижу грядущие проблемы, пытаюсь их исправлять и в итоге из-за этого сама и создаю! С Антоном мы договорились, что отцовский подарочек я скрываю как могу, а вот талант к предсказаниям можно и выставить напоказ, спрятать за ним некромантские замашки. Пусть лучше странности поведения считают проявлением типичной для всех гадателей эксцентричности. Так будет проще и приятнее жить, даже среди лояльных к чернухе слизеринцев. Оговорка про живность вызвала понимающие смешки: беда всех пророчеств, не важно, мелких или великих. Мало увидеть будущее, нужно ещё и правильно его истолковать. — Уверена что хочешь смотреть в чаинки и до покраснения буравить взглядом шар? — хмыкнул Розье. — Не боишься испортить природное понимание? — Не боюсь, — ловлю неожиданный образ, прилетевший от него. — Не ты один здесь с хорошей фантазией. — О, Эван, тебя поймали! — Главное, чтобы не спалили… — Я же не инквизитор, Розье, — подмигиваю парню.