Чисты вовек

Гарри почему-то при жизни всегда полагал, что «новое путешествие», обещанное Дамблдором, будет включать в себе и отсутствие памяти о прошлом «путешествии», если так можно обозвать сорок лет весьма насыщенной событиями жизни. Но сейчас его звали Альфард, а до рождения хотя бы Сириуса оставалось еще не менее тридцати лет. Он был Блэком. И это оказалось куда больше, чем отрубленные головы домовиков и дыры в гобелене. Это была… семья. Клан. Целое. Его любили. Его-маленького баловали — он был старшим сыном. Наследником даже более вероятным чем Вальбурга — первенец. Его прекрасная старшая сестра. Альфард как не пытался одно время — когда окончательно осознал, что жизнь Гарри Поттера не странный сон, привидевшийся на рассвете — так и не смог понять: а как. Как эта веселая девочка, назло всем взрослым носившаяся по дому в бриджах для верховой езды, вместо приличествующего платья, стала сварливой мрачной старухой, проклинающей собственного сына. Ведь Вал… — Я никогда не стану такой же матерью, — выдохнула сквозь зубы Вальбурга, стоило им двоим спрятаться в библиотечном закоулке. Они всегда в нем прятались, брат и сестра погодки. Всегда неразлучны. Отрабатывали в нем чары, стоило только получить в руки первую палочку — одну на двоих. — Не станешь, — обнял ее Альфард, прижал к себе; он выше, пусть и на целый год младше. — Ты лучше любого из нас. Тем более — Ориона. Они всегда знали, что «замуж по любви» — не для них. И если у Альфарда как сына еще были варианты, Вальбургу — дочь — никто и спрашивать не собирался. И не спросили. Поставили перед фактом и перед кузеном Орионом, младше на четыре года. Альфард старался быть рядом. Будто и раньше не делал всегда так, но теперь даже в Слизеринской гостиной он сидел только вместе с Вал. Двух дуэлей хватило, чтобы пресечь любые пересуды — из Больничного Крыла проигравшие не выходили все три недели. И одного разговора наедине с Орионом, чтобы… не так нагнетать. — Она моя невеста, — второкурсник Орион смотрел спокойно, не смущаясь ни своей задранной вверх головы, ни того, что руки у него все заняты книгами, тогда как Альфарду достать палочку меньше секунды. — Она моя сестра, — но он не спешил ее доставать. Смотрел внимательно, самую малость презрительно, испытующе. — В клятве звучит «беречь и защищать». Я не отказываюсь от своих слов. — Зубы не доросли Вальбургу защищать, — оскалился Альфард, вальяжно прокрутил кисти — все знали, что это его любимое движение в начале дуэли. Но Орион даже не дернулся. Не сглотнул. Смотрел спокойно, скорее ворон, чем змея. И Альфард отступил. Что же, возможно он и не так плох — терпения на Вал у него может и хватит. Да и стержень есть, пусть и не тот. — Она моя сестра, — повторил, уже уходя, Альфард. «Она — моя душа», — так и осталось не озвученным. Нельзя. Не-ль-зя. Он мог только наблюдать. Защищать. Быть всегда-всегда рядом, как и положено брату. День свадьбы в памяти не сохранился. Только злые глаза матери, требовательные — и он послушно склонял голову. Зато день рождения Сириуса он мог воспроизвести в памяти посекундно. Как металась в лихорадке Вал, окруженная колдомедиками — сложная беременность, сложные же роды. Как впервые — поправ все традиции, даже раньше Ориона — взял красноватого карапуза на руки. Как требовательно тот раскрывал рот, кричал; как нежно, устало, еле-еле улыбалась Вал. Они все его баловали. Тем более, что слишком дорогой ценой он им всем дался, ведь Регулус так и не родился. Стоит ли удивляться, что уже второго сентября семьдесят первого года Альфард сопровождал Вал в Хогвартс? — Директор Дамблдор, — вежливо кивнул Альфард, отодвигая стул для Вал, сам оставаясь стоять, подперев спинку того бедром. Детей — Сириуса и Джеймса, сидящих, опустив головы, на диванчике в углу, — они с сестрой игнорируют. Демонстративно. Точно также их игнорируют и Чарльз с Дореей, подошедшие всего спустя несколько минут. Он-Альфард уже прожил больше, чем когда-то он-Гарри, воспоминания давно уже потускнели, остались только отголоски старых чувств. И слышать сейчас про «конфликт с первокурсником дома Слизерин» почти смешно. И странно — а Снейпа почему в кабинет не пригласили, как пострадавшую сторону? — Дом Блэк выплатит виру в размере десяти галлеонов пострадавшему ученику, этого хватит для замены школьного гардероба, испорченного нашим сыном, — кивнул Альфард, стоило Дамблдору закончить говорить. — Дом Поттеров выплатит виру в размере десяти галлеонов пострадавшему ученику, — кивнул вслед за ним Чарльз, — для замены учебников. — А сейчас мы бы хотели поговорить с детьми, — вступила в беседу Вальбурга, демонстративно щелкнув веером. Дорея улыбнулась краем рта и даже без веера — дочери дома Блэк временами слишком схожи между собой. Дамблдор мог только кивнуть и отпустить их; не настолько он наивен, чтобы думать будто они проведут разговор с детьми в его кабинете. — Дядя Альфард, мам, я… — стоило им отойти от горгульи начал было Сириус, но осекся, вновь опустил голову. Джеймс же напротив, упрямо мотнул той, приподнял подбородок. Но молчал. — Какое у меня звание? — спросил Альфард, когда они подошли наконец-то к Черному озеру. — Мастер Боевой магии. — Верно. А у вас какие? — Но… Мы ведь еще дети! — И что? — приподнял бровь он. — Что мешает мне вывалять вас в грязи, пользуясь разницей наших сил и умений? Пошутить над вами, используя, допустим, заклинания категории три-икс? Покалечить вас… тоже шутки ради? — Это — другое, — упрямо мотнул головой Джеймс. — Тот мальчишка, он!.. Слизень! — выплюнул. — И почему же другое? Я тоже слизень, говоря твоими словами. И твоя мать — тоже. — Я не… — Ты — да, Джеймс. И ты, Сириус. Но я ожидаю — это был первый и последний похожий случай. Тем более двое на одного — вам самим-то не стыдно? Сириус с Джеймсом переглянулись — слишком балованные, слишком упрямые. Остальные взрослые не вмешивались, а Альфард просто знал, чем их прижать. — Мое условие следующие: я лично проведу летом десять занятий по боевой магии для вас троих. Но только для троих. Поэтому, если так желаете занятий со мной, как твердили раньше, будьте добры наладить отношения с «пострадавшим учеником дома Слизерина» до той меры, что тот согласится провести летом две недели на Гриммо. Все ясно? Судя по задумчивости, сменившей во взгляде детей упрямство, услышали. — Спасибо, — прижалась к нему Вал, когда они, распрощавшись с Поттерами, аппарировали домой. — Ты же знаешь, — улыбнулся Альфард, поцеловал легонько ее пальцы, — всегда. Всегда.