Среди нас

Тонкие пальцы осторожно натягивали тетиву, пока грудь вздымалась, чтобы набрать побольше воздуха, пропахшего недавно прошедшим дождем. Где-то вдалеке послышались рычания и скулеж змееволков, которые то и дело слонялись по огромному лесному массиву в поисках добычи. Точно так же выискивал свою жертву Нетейам, державший уши в остро, чтобы чувствовать каждый миллиметр этого бездонного мира, связанного крепкими узами. Ноги твердо стояли на влажной земле, пальцами зарываясь под нее и чувствуя приятный холодок, чтобы укрепить свое положение. Спрятавшись подобно хищнику за кустами с огромными листьями, молодой На’ви пристально смотрел на одиноко пасущегося шестинога. Животное жилистое, самое то для вкусного и сытного ужина, который его мать с сестрами любезно приготовят, заправив душистыми травами и вложив всю свою любовь в блюдо для своей семьи. Старшему нужно только поймать этого хохлатого представителя местной фауны. Самая главная задача, которая стоит перед Нетейамом — это не спугнуть сие чудо, ибо его морда, искаженная то ли в немом ужасе, то ли в безумной злости при ощущении опасности собьет весь настрой на охоту. Левая рука напряглась, сжав тетиву, а правая вцепилась в прочную рукоять, вырезанную из древесины Дерева-Дома. Нетейам сильно дорожил своим оружием, потому что в нем хранится вся сила и боль его народа, пережившего тяжелые времена; весь опыт и знания, которые Оматикайя передавали своим потомкам. Он вложил в создание лука не только свою душу, но и души предков, которые всегда сопровождают его благодаря благословению Великой Матери. Хвост был расслаблен, живот втянут в ожидании подходящего момента для выстрела. С острого наконечника чуть капал нейротоксин, предназначенный для быстрой и безболезненной смерти. Шестиног все так же рвал сочную траву, пережевывая ее вместе с ягодами, и даже не подозревал о синем гуманоиде, пришедшем по его душу. Такова пищевая цепочка — чтобы выжить, нужно охотиться на братьев меньших. На’ви чтят каждую жертву, принесенную для их дальнейшего выживания. Они верят, что всякая душа способна переродиться, потому что такова воля Эйвы. И если судьба этого шестинога стать сегодня пищей для других, то народ благодарит его за это. Стойка была принята, мысли были приведены в порядок, осталось дело за малым. Нетейам был готов отпустить стрелу, как его взор на животное закрыла темно-русая макушка. Рука вздрогнула и опустила стрелу вниз. Он выдохнул, поняв, что еще чуть-чуть и тому человеку пришел бы конец. — Какого черта?! — прошептал Тейам, злобной походкой спустившись чуть ниже и, заметив того, кого он и ожидал увидеть, аккуратно присел на корточки, чтобы шестиног не услышал его. Девушка его возраста (но не его роста) подкрадывалась к чужой жертве, дабы преградить той путь в случае внезапного побега. Как она собиралась это сделать, если само животное больше нее и могло бы спокойно раздавить в случае чего, остаётся загадкой. Но если судить по логике того, кто ее на это ответственное задание отправил, то инородное тело с руками и ногами должно все-таки как-то напугать шестинога. «Не попробуешь — не узнаешь», — сказал Ло’ак и подбадривающе хлопнул подругу по плечу, пока та пребывала в сомнениях насчет этой гениальной идеи. Последние дни дались ей особенно тяжело, куча работы со своим Аватаром и бессонные ночи заставили ее захотеть расслабиться, скажем, в немножко экстремальных условиях. Но она забыла об одной важной вещи в этом чудесном мире. — Нетейам? — удивленно произнесла она, увидев знакомое лицо из-под кустов. На’ви дернул ее за руку и утащил к себе, усадив рядом на корточки. — Ты что здесь забыла? Я же мог тебя пристрелить! — раздраженно прошипел Тейам. Рядом с ним девушка чувствовала себя как мышка рядом с тигром, который чуть что, то вопьется ей голову своими белоснежными клыками. На’ви вглядывался в ее вспотевшее из-за ношения маски-фильтратора чуть загоревшее лицо, на котором аккуратно примостился маленький нос, пухловатые бледные губы и глаза, цвет которых он мог видеть только у кого-то из икранов — карие с зеленым, почти изумрудным на солнце отливом. Ее внешность совершенно не выдавала ее восемнадцатилетний возраст, потому что каждый, кто встречался ей на пути, говорил, что она либо выглядит младше своего возраста, либо старше. Вот и Нетейам не мог понять своих ощущений по поводу ее внешности — слишком уж непривычными и странными казались ему человеческие тела. Единственное, что у нее всегда цепляло его взгляд — это длинная толстая коса, которую она заплетала каждый день. Она не хотела обрезать свои волосы, поэтому приходилось их куда-то девать, вот тут влияние синих существ с их шикарными косами, обвивающими нервные отростки, и высказалось. Она выглядела как муравей в этом огромном лесу, на который легко можно было наступить и не заметить этого. Тем не менее, это не только ее недостаток, но и преимущество на этой планете гигантизма – маленькая да удаленькая и чувства обостряются намного сильнее. Имя ей – Ханнелора, для близких просто Ханн. — Я должна была помочь Ло’аку, — виновато ответило человеческое создание, поправив набедренную кобуру. Она не хотела упоминать младшего брата, потому что это подставит его перед старшим, но и врать тоже было не лучшим вариантом, все равно правда вскрылась бы рано или поздно. Нетейам, услышав имя своего братишки, устало прикрыл глаза и поджал губы в недовольстве. Помнится, что сегодня Ло’ак должен был пойти вместе с Тук собирать травы и прочие вещи, а не охотиться, как это было поручено Нетейаму. Младший снова своевольничал, посчитав, что такая выходка сойдет ему с рук, ведь в этом нет ничего плохого — пойти охотиться, как он обычно это делает, а старшему ведь потом разгребать все ту кучу проблем за ним. Конечно, в этом нет ничего плохого. Несмотря на то, что лес — это их родное место, сейчас здесь не особо безопасно из-за возможного нашествия людей или каких-то хищников по типу танатора, недавно объявившегося в этих краях. — Когда-нибудь он научится делать то, что ему сказано. А ну стой, — Нетейам положил свою большую ладонь на маленькую голову девушки, когда та пыталась ускользнуть, дабы не мешать еще больше ему выполнять свою работу. Ее миссия уже была провалена, пора на отступление. — Где Тук? — Они собрали все, что нужно, и Ло’ак отправил ее домой, — ответила Ханн. — Она в безопасности, Нетейам. Ханн знала, как он может переживать за близких, поэтому мягко заверила его, что все в порядке. Ну, за исключением того оборванца, что на дереве притаился, чтобы поохотиться на того несчастного шестинога. Абсолютно ничего не меняется в поведении его родных – Тейаму снова и снова приходится переживать за целостность и сохранность своей семьи, как это постоянно делают их родители. Один раз Тук занесло в какую-то рощу — она не специально туда пошла, просто поскользнулась и покатилась с обрыва. Ло’ак — это вообще отдельная тема; не то чтобы он совсем непослушный, но он совсем непослушный. Есть у него такая черта, жаждущая приключений на свой синий зад, поэтому если его озаряет какой-то идеей, то он обязан ее осуществить во чтобы то ни стало. На самом деле, Ло’ак достаточно осторожен, но гиперопека со стороны родителей подавляет его желания и невысказанные эмоции, в результате чего он часто убегает, чтобы побыть одному. Открыться брату он тоже не мог, потому что его съедала зависть к идеальному старшему сыну. А у Нетейама был свой внутренний конфликт — он ужасно любил свою семью и хотел быть для них опорой, но давление со стороны родителей, требующих от него безупречного отношения и постоянной заботы о шкодливых младших, а также желание быть увиденным своим единственными братом заставляли ходить его по тонкому льду. Нетейам часто чувствовал ту грань, на которую он вышел, но каждый раз ему удавалось утянуть себя назад. Он не хотел быть идеальным сыном и идеальным старшим братом. Он хотел быть просто сыном и старшим братом, который бы не чувствовал вину за то, что не смог вовремя предотвратить последствия будь он чуть внимательней, быстрее или строже. Ведь помимо всего прочего, он также должен быть хорошим воином, чтобы защищать остальных. — Сиди здесь и не высовывайся, я… — не успел старший договорить, как издался какой-то шум неподалеку, который заставил животное поднять голову и нахохлиться в ожидании угрозы. Тейам что-то прошипел на своём родном языке, а после быстро выпрямился с луком в руках. Он тут же выпустил одну стрелу, но шестиног, поняв, что за ним охотятся, поспешил ретироваться. Нетейам побежал вслед за ним, словно гепард на максимальной скорости, сбивая ветки на своём пути. Искать другую жертву не было времени, поэтому нужно нагнать изначальную. В это время Ло’ак, поджидавший на другом дереве, зажал одну стрелу между пальцев и, заметив бегущего прямо в его руки шестинога, уверенно выстрелил. Но промазал. Нетейам, увидев стрелу младшего брата, покачал головой и запрыгнул на ближайшую ветку, чтобы раскачаться и оттолкнуться вперед, тем самым он смог сделать выстрел в полете. Стрела попала точно под дыхало животного, остановив его бешеный бег и положив на землю. Тейам сделал кувырок по земле и остановился, опершись на одно колено, а другую ногу вытянув в сторону. Поистине, эпичное зрелище получилось – как и ожидалось, старший Салли великолепный taronyu, продумывающий свои действия на ходу, в зависимости от имеющейся ситуации. То, как он умело оттолкнулся от ветки, чтобы выполнить прыжок, поразило даже самого Ло’ака, который сначала был разозлен своей неудачей, но после подстраховки в виде братца облегченно выдохнул. Главное, что они сегодня мясо поедят. Ло’ак спустился со своего места слежки. Его распущенные волосы и чёрно-белые линии, тянущиеся вдоль его лица и пересекающиеся в точке носа, выдавали в нём бунтарское желание стать почётным воином. Младший нахмурился и подошел ближе к своему брату, глядя чуть исподлобья. Казалось, в нём можно было прочитать провинившуюся душу, но Ло’ак не считал, что он сделал что-то неприемлемое. Фактически, так и было, за исключением одного момента. — Отличный выстрел, — сказал младший Салли, покачав головой. Он знал, что Нетейам не похвалит его за попытку показать себя во всей красе, не предупредив об этом заранее, поэтому продолжал хмуриться, оглядев брата с ног до головы. На левой ноге у Тейама виднелась небольшая царапина, которую он получил во время прыжка. Ло’ак машинально хотел протянуть руку к свежей крови, почувствовав волнение, но его брат сдвинулся с места и своей большой ладонью отодвинул младшего за голову. Ло’ак раздраженно шикнул, на что старший не обратил никакого внимания. Нетейам подошел к павшему шестиногу и присел рядом с ним, нежно проведя рукой по шее животного. Он вытащил свой охотничий нож, украшенный на рукояти плетением из черных и фиолетовых нитей. Сам клинок был выструган из когтя погибшего икрана, которого Тейам нашел сразу же после своего Iknimaya. Он поднес нож и, прикрыв глаза, зашептал: — Oel ngati kameie, ma Tsmukan, ulte ngaru seiyi irayo. Ngari hu Eywa saleu tirea, tokx ʼìʼawn slu Naʼviyä hapxì. Клинок плотно вошел в бренное тело, даруя душе животного покой и умиротворение. То, что Народ забирает, он после отдает. Младший Салли поднес брату плетенный мешок, чтобы при помощи него закрепить тушу и тащить за собой. Нетейам молча обвязал шестинога и выпрямился, намереваясь затянуть веревку вокруг своей талии, чтобы было проще нести. Ло’ак схватил руки брата, останавливая того от действия. — Я понесу, — хрипло проговорил он, развязывая узел. Он считал, что это было бы нечестно по отношению к нему взять Нетейаму как всегда всю работу на себя. Тейам ничего не сказал и позволил братцу заняться перевозкой самому. Признаться честно, он чувствовал себя уставшим, но не подавал абсолютно никакого виду. Заслуженный отдых будет ночью, а пока что нужно продолжать заниматься делами. Кроме того… — Вы в порядке? — донесся до братьев голос Ханн, которая, услышав, что шум стих, выбралась из-под кустов. — Не ругаетесь, уже хорошо. Она перебралась через огромные корни, прораставшие из-под земли. Ло’ак крикнул «Хэй!» своей подруге, но тут же замолк под тяжелым взглядом Нетейама, который так и норовил подмять под себя оборванца. Ханн, тоже почувствовав гнев Нетейама, аккуратно попятилась в сторону, лишь бы не попадаться ему глаза. Она подошла к Ло’аку, упираясь своими сто шестьюдесятью пятью сантиметрами ему чуть выше живота и тыкнула тому в руку. — Я в твоих авантюрах больше не участвую, — пробурчала Ханн, продолжая смотреть на то, как Тейам стоит со сложенными крест-накрест руками, будто ждет, пока эти двое закончат обсуждать свое поведение. Это был уже третий раз, когда девушке приходилось либо поддаваться на уловки Ло’ака, либо в попытках помочь ему или другим попадать в неприятности. И это при всем том, что Ханнелора не такой уж и любитель получения адреналина в крови. Она игривая, в своей дерзости схожая с Ло’аком, но более сдержанная и спокойная, и предпочитает лишний раз не рисковать. Но бывают моменты, когда сама фраза «не рисковать» представляет собой риск. Не всегда все идет по плану, ты никогда не предугадаешь, куда тебя занесет в следующую секунду. Оправдываться этими словами Ханн не собиралась — она понимала свою ошибку. Ей лучше не выходить в лес без предварительного разрешения Норма или Джейка, таковы правила, учитывая то, что ее тело аватара не готово и в человеческом обличии она может легко погибнуть в одиночку. Познавать полюбившийся ей мир Пандоры, разумеется, идея хорошая, но слишком ненадежная и с кучей подводных камней. — Я надеюсь, мне ничего вам объяснять не надо? — Нетейам положил свой лук за спину и закрепил его на груди. Те двое продолжали о чем-то переговариваться; Ло’ак устало закатывал глаза, а Ханн нервно вздыхала. Она набрала побольше воздуха в грудь и гордо подняла голову, взглянув на Тейама. — Никак нет, сэр. Тейам чуть скривился: — Пожалуйста, не зови меня так. — Слово «сэр» напоминало ему об отце и о том, как он злится на детей, что они потом по струнке ходят. Военное прошлое Джейка нанесло ему слишком много увечий как физических, так и моральных. Он понимал, что нельзя расслабляться ни на секунду. И пусть он безумно счастлив наконец иметь семью, страх за их жизни только усиливался. Джейк редко чувствовал покой и часто чувствовал отчаяние, которое настигло их, стоило только попытаться дать бой вновь прибывшим людям. Постоянные потери, которые он нёс в течение своей жизни, заковали его в цепи, из которых он постепенно теряет надежду вырваться. — Хорошо, Нетейам, — каждый раз при произнесении его имени Ханн становилось неловко. Несмотря на то, что она уже полгода находится среди семьи Салли, общение с Нетейамом то шло, то не шло. Старший Салли казался ей неприступной крепостью, которую нужно либо брать, либо отступать. — Пойдемте домой, наверняка нас уже заждались, — разрядил обстановку младший, потянув за собой сегодняшнюю добычу и зашагав вперед. Они шли вдоль леса по уже известной им дороге. Близился закат, а за ним и кромешные сумерки, готовые накрыть своим куполом весь пандорский лес. По ночам Пандора по-особенному прекрасна — она светится так, словно все звезды на небе принадлежат ей. Ты словно попадаешь в страну чудес, о которой гласили многие сказки, но эта сказка намного лучше и чувственней. Весь лес похож на огромный сад, чистый и редкий, в котором преисполнены жизнью хищные цветы и пугливые растения — они все живые, они чувствуют твое присутствие так же, как ты чувствуешь их. Эта близость сводит с ума, ей невозможно насытиться, ведь вокруг тебя словно огромная галактика из древесных душ, слушающая и понимающая. Древо Душ — давняя мечта Ханн, но ей запрещено подходить к нему, так как она не является частью народа На’ви. Она может только слушать рассказы о нём, смотреть видео и пытаться услышать голоса, что хранятся внутри этой экосистемы, управляемой Эйвой. Какое же удивительное это место, стоит только представить, что все деревья связаны друг с другом корнями, и поразительней явления не увидишь. Познав один раз этот чудесный мир, больше не сможешь оторваться. Понятно, почему люди так тянут к ней руки — они не видели такого единства и разнообразия на своей планете, они погубили свою Мать. Жадность — наш самый большой грех. — Ханн, — позвал мягкий голос Тейама. Он остановился, а его хвост игриво поднялся кисточкой к верху. Девушка вздрогнула. Она засмотрелась на громоцвет, так маняще растущий у дерева. Она стояла поодаль от него, так как данное растение способно защищаться при помощи ползучих побегов, что делает его опасным даже для самих На’ви. Они собирают его семена для употребления в пищу, а сами бутоны можно использовать в качестве ароматов или краски. Громоцвет или, как его называют На’ви, «Pxiwll», что в переводе означает: «острое растение», было первым чудом пандорских джунглей, с которым познакомилась Ханн. Разумеется, из-за её собственной неосторожности растение обвило девушку своими побегами, но вовремя пришедший на помощь Норм спас ее от ужасной участи быть задушенной цветком. — Прости, идём, — легонько улыбнулась Ханн, отвернувшись от заворожившего ее цветка. Нетейам проводил ее расслабленным взглядом. За свою жизнь такую любовь к природной живности он видел только у двоих существ — сестры Кири и Ханнелоры, которая ворвалась в их жизнь настолько быстро, что он всё еще пытается осознать, не спит ли он на самом деле. Нетейам не мог позволить себе быть раскованным рядом с ней, всё-таки люди для них — существа непредсказуемые и хитрые, поэтому от них лучше держаться подальше. Так им говорил их отец, сам человек от роду. Практически точно так же думала Ханн про На’ви — они не признают чужаков, поэтому доверять им полностью нельзя. У них абсолютно разные культуры и разные пути, и найти пересечение этих дорог чрезвычайно сложно. Джейк — редкое исключение, и то не все кланы Пандоры признали его. Твои заслуги – не залог безусловного успеха, ты останешься чужим среди своих. Ханн шла позади Ло’ака и задумывалась о том, как бы было хорошо сейчас прилечь на свою кушетку и погрузиться в глубокий сон. «Прогулки» по лесу её изрядно вымотали, поэтому она с нетерпением ждала, когда они дойдут до дома семьи Салли, откуда она сможет отправиться на базу людей. На этой базе как раз работали Норм, Макс и остальные люди, оставшиеся помогать На’ви охранять Пандору от настоящих «демонов». Её мысли прервал идущий спереди младший Салли. Она вспомнила, что его охота не увенчалась успехом и ей стало его жаль, поэтому нужно было как-то взбодрить длинноногого На’ви, глядишь, и собственная сонливость пропадёт. — Ло’ак, тебе не тяжело? — поинтересовалась девушка, подбежав к другу поближе. — О, а вы хотите помочь, мадемуазель? — насмешливо ответил На’ви, поправив пояс на бедрах. — Сомневаюсь, что ваши слабые руки способны утащить такой груз. Ты же сломаешься тотчас. Ханн усмехнулась. Разумеется, её целью не было отобрать у Ло’ака добычу (так ей Нетейам и позволил, ага), она просто хотела немного разрядить обстановку, потому что чувствовала напряжение своего друга, горбато шедшего впереди. Казалось, он там себе проклятия под нос бормотал, но в действительности Ло’ак стремился поскорее вернуться домой, потому что голодный желудок давал о себе знать. — Спасибо за вашу заботу, Большой Кот, — показательно поклонилась Ханн, на что младший Салли наигранно взвелся, пытаясь поймать девушку своими пятипалыми руками. Еще одна причина, по которой Ханн было комфортно больше всего с Ло’аком — он вобрал в себя человеческие черты своего отца. Хотя самому ему не прельстил такой «подарок», потому что это еще больше угнетало его на фоне «нормальных» Нетейама и Тук. Нетейам, уже отошедший от взбучки негативных эмоций, поймал за плечи Ханн и, оскалившись, толкнул её прямо в руки своего братца. Девушка от неожиданности поскользнулась и почти упала в объятия Ло’ака, но сумела удержать равновесие и встать прямо перед ним. Нетейам тихо засмеялся, наблюдая за этой забавной сценой. Бывали у них такие моменты, когда детская наивность и чувство азарта начинали играть внутри и брали верх над вынужденной серьезностью. Если даже их родители иногда за хвосты друг друга дергают, то что взять с группы полувзрослых детишек, которые любят порезвиться и не чувствовать груз ответственности на себе? Сюда бы ещё Тук и веселье стопроцентно гарантировано, потому что эта маленькая девочка будто соединяет сердца всей семьи в единое целое. — Двое на одного, серьезно? — мгновенно увернувшись от длинных тонких рук Ло’ака, проговорила Ханн. Вот оно, преимущество быть подобием муравья в этом мире — поймать гораздо сложнее. — Я всего лишь подручный, это ваш бой, — оправдывался Тейам, подняв руки в знаке «я тут не причем, ребята». — Ты всегда так говоришь, Нетейам. — Тише! — внезапно шикнул Ло’ак, навострив уши. Тейам сразу же напрягся. Улыбка на лице исчезла, а тело чуть согнулось, чтобы услышать подозрительные звуки. Ханн не могла понять, что происходит, но что-то явно нехорошее. Хруст и злобное рычание послышались где-то в пяти метрах от них. Ло’ак бесшумно отцепил от себя веревку, привязанную к мешку с тушей, понимая, что сейчас он вместе с ней не сможет защищаться. Закатив животное под дерево и накрыв фиолетовыми листьями, Ло’ак схватился за свой лук. Нетейам, активно прислушивающийся к неприятному дыханию, что доходило до них сзади, поднял ладонь, чтобы никто не двигался. Угроза настигла их именно тогда, когда они были максимально расслаблены и ничего не подозревали об охотящемся на них крупном хищнике. Сердце Ханн бешено заколотилось, она находилась в совершенно невыгодном положении. Танатор. Крупнейший наземный хищник, обитающий в тропических лесах Пандоры. Смольно-черного цвета, с большим количеством хитиновых пластин по всему телу, служащих практически непробиваемой броней, животное выползло из-за биолюминесцентных растений, обнажая свои жуткие челюсти, способные мгновенно прокусить плоть, что ничего, кроме сплошных кусков мяса от вас не останется. Люди, конечно, те еще дьявольские создания, но с ними хотя бы можно договориться, чего не скажешь об этом существе. На’ви называют его Palulukan, или «приносящий ужас, иссушающий рот» — точнее описания не придумаешь. Он как эволюционировавшая форма земного тигра. Осторожно, без резких движений, троица начала пятиться назад, пока хищник медленно, точно наводя страх, приближался к ним. Ханн автоматически сжала в руках свой нож, хранящийся в кобуре. Он ей мало поможет в данной ситуации, но это все, что она может сделать сейчас. Сражаться с танатором как минимум бесполезно, как максимум нельзя, потому что он считается своего рода священным животным. Так что без крайней необходимости, Народ не трогает его. Нервы зашалили не на шутку не только у девушки, но и у братьев, потому что никто из них еще ни разу не встречался с этим существом с глазу на глаз. Что ж, все в этой жизни бывает в первый раз. Танатор остановился на своих шести лапах, чуть согнувшись и закрепив свое положение на земле так, чтобы можно было совершить смертоносный прыжок. Его задняя сторона головы распустилась веером, а огромная пасть раскрылась, выражая страшный рёв. Это было знаком. — Бежим! — прокричал Нетейам, толкая Ханн и указывая руками вперед. Ло’ак ринулся в быстром темпе, перепрыгивая через торчащие корни и камни. За ним чуть медленнее бежала Ханн, даже не оглядываясь назад, потому что ничего, кроме огромной хищной кошки, готовой сожрать их, не было. Тейам, бежавший рядом, заметил растение со слепящей пыльцой и ловким движением руки собрал кулек, крепко сжав кулак. Бежать уже в наступившей темноте, когда глаза слепят сплошные биолюминесцентные джунгли, было тем еще приключением. Они даже не знали, куда бегут, лишь бы не попасться в лапы зверя. Легкие Ханн потихоньку сдавали — ее тело слабее, чем тело На’ви с их мощным скелетом и развитой мускулатурой. Именно поэтому, заметив перед собой ветки, растущие вниз, она остановилась и подалась в влево, когда танатор прыгнул за ней. Ханн упала на землю, но не успела встать на ноги, так как хищник среагировал на неё. Она впопыхах вытащила сигнальную ракету из кармана брюк и бросила в лицо животному, тем самым давая себе несколько секунд для того, чтобы вырваться из-под него. Красный дым выбил хищника из колеи, мелкие частицы попадали в глаза и в рот, заставляя того двигать головой из стороны в сторону, дабы избавиться от неприятных ощущений. Ханн, тяжело дыша из-за настигнувшего ее ужаса, начала перелезать через ветки. Благо, танатор спохватился только тогда, когда она уже бежала прочь. Она нагнала Нетейама, который успел завязать мешочек с пыльцой и прицепить его к стреле. Он прицелился и, задержав дыхание, выстрелил в лоб рвущегося к ним хищника. Стрела не пробьет его лоб из-за защитного покрова, но даст пыльце разлететься по его морде, тем самым замедлив. — Ханн, бежим! Сейчас же! — воскликнул подбежавший Ло’ак, хватая девушку за руку. Все трое рванули, пока хищник снова был в оцепенении. Вот только в конце был обрыв. Ло’ак резко остановился. Внизу была река, текущая из водопада. Течение в ней было сильное, еще и с препятствиями в виде камней на дне. — Надо прыгать, — заявил младший Салли, нервно дергаясь. Нетейам согласно кивнул, пытаясь отдышаться от бесконечного преследования. Ханн же сжала кулаки и посмотрела на Тейама испуганным взглядом. — Я… я не умею плавать, — она понимала, что другого выхода нет, но проблема была в том, что она может и в реке погибнуть, тем более, с такой высоты и с бурным течением. — У нас нет выбора, — ответил Нетейам, закрепляя свой лук и кивая Ло’аку. Танатор уже был в трехстах метрах от них. Ло’ак сделал два шага назад и, разбежавшись, прыгнул с обрыва. Ханн, заволновавшись за друга, посмотрела вниз — в воде его не было видно. Она снова обратила взор на Нетейама, который, поджав губы, подхватил девушку за талию, крепко задержав в своих руках. Раз уж начали вместе, то и закончить нужно тоже вместе. Ханн было стыдно полагаться на него, но кроме него её спасти в данный момент никто не мог. Не успев осознать происходящее, Ханн выпучила глаза, будучи прижатой к телу старшего Салли. Она слышала, что его сердце билось так же быстро, как и ее, что неудивительно — их жизнь была в опасности. Тейам так же разбежался и, когда танатор делал свой решающий прыжок, чтобы их поймать, бросился вместе с девушкой в бездну. Ещё бы пару сантиметров — и хищник бы смог откусить им головы, вырвав их вместе со всем позвоночником. Они нырнули в холодные воды, оставив после себя огромные всплески. Танатор гневно прорычал, заточив свои когти об утесные камни, и отправился прочь — купаться в его планы сегодня не входило. Нетейама с Ханн несло по течению до тех пор, пока На’ви не ухватился за один из валунов, прилегающих к берегу. Он вынырнул, чуть откашлявшись от попавшей в рот воды и вытянул за собой девушку, положив её на твердую поверхность камня. На берегу их уже ждал Ло’ак, высушивающий свою набедренную повязку. Он вытащил Ханн на берег, положив на спину, и подал руку своему брату. Нетейам вылез из воды, встряхнув промокшие волосы и облегченно присел, согнув ноги в коленях. Ханн положила руку на грудь, пытаясь успокоить свое отбивающее бесконечный ритм сердце. К счастью, она не повредила себе ничего, за исключением пары мелких царапин на руках и ногах. — У меня чуть сердце в пятки не ушло, — проговорила девушка, поднимаясь на ноги. — У меня ушло, — вставил Тейам, глядя на своих товарищей. — Да уж, то ещё приключение вышло, — сказал Ло’ак, взъерошив свои волосы. Он легонько улыбнулся, потому что чувство адреналина зашкаливало и осознание того, как слаженно они сработали, его весьма радовало. Младший Салли начал посмеиваться, на что Ханн вопросительно подняла брови, а Тейам, поняв причину внезапной радости брата, усмехнулся. Он ущипнул Ло’ака за бедро, на что тот дернулся. Девушка покачала головой, и сама начала тихо смеяться, то ли от облегчения, то ли от комичности (насколько она возможна здесь) ситуации. Хотя Ханн стоило себе признаться, что без помощи синекожих братьев она бы точно не выбралась из лап танатора живой. Как говорится, не повторяйте дома — выполнено профессионалами. Избавившись от одной проблемы, пришла новая — туша-то осталась где-то наверху.

***

О салочках с танатором троица решила тактично умолчать от родителей, ибо затем обязательно последовали бы упреки и беспокойства. Когда они вернулись домой, Ханн сразу же отправилась на свою базу. Там её ждал Норм в теле аватара, который проводил какие-то исследования на своей крови. Он не заметил подкрадывающейся сзади девушки, которая испугала его своим присутствием, что он аж на стуле подпрыгнул. — Чёрт бы тебя побрал, Ханн. Я же мог иглу себе вставить случайно! — возмущенно парировал Спеллман. — Не вставил же, — пожала плечами девушка и присела на стул рядом. — Как у тебя все просто. Ханн сняла с себя все своё снаряжение и расслабленно расползлась на стуле. Тело ужасно ломило, можно было услышать, как её суставы ноюще хрустят. — Лучше скажи, как дела с моим аватаром? Когда он будет готов? Норм отложил все свои приборы с микроскопами и повернулся лицом к девушке. Он устало оглядел её и взял планшет, чтобы показать ей данные по готовящемуся аватару. — Он почти готов. Осталось пара деталей и через пару дней ты сможешь его опробовать, — проговорил учёный, перелистывая слайды с показателями на планшете. — Он более усовершенствованный, чем, например, мой. Тело прочнее и нейронные связи тоньше. Это позволит тебе чувствовать Пандору на уровне с На’ви. В общем, для твоего прекрасного мозга он идеален. При упоминании о «прекрасном мозге» Ханн, Норм имел в виду, что девушка — отличный оператор для аватаров, так как её нейронные связи словно предназначены для переноса сознания. Это часть прошлого Ханн, которое она помнит отрывочно. На самом деле, она не хотела знать всех тонкостей своего прошлого, потому что оно уже не имело значения для нее. Ханнелора живет на Пандоре с пяти лет (только с этого возраста она себя помнила) фактически в качестве подопытного кролика для улучшения проекта «Аватар». В частности, она была частью экспериментов по практике переноса сознания. Как известно, детский мозг чрезвычайно быстро и активно развивается в первые пять лет жизни. В первые года жизни детский мозг создает в два-три раза больше нейронных связей, чем взрослый мозг. Это позволяет детям эффективней воспринимать информацию, их мозг становится нечто похожим на губку, впитывающим все и вся. Формирующееся в дальнейшем детское воображение с учетом силы их мозговой активности позволило сделать выводы, что детский разум более пригоден и удобен для создания основы гибридизации при переносе сознания. Именно поэтому ОПР решили начать исследования с помощью детей — их сознание было идеальным вариантом для дальнейшего развития по освоению Пандоры. У Ханн нет ни родителей, ни родственников. Возможно, ее родители работали в ОПР в качестве учёных или же были обычными землянами, которым не хватало на жизнь, что они не выдержали и продали своего ребенка во славу науке. Она не винила их, потому что практически не знала их. Пусть это и сделало из неё одинокого и никому не нужного человека, который всегда был чужим среди других. Тем не менее, она ценила то, что имела сейчас — быть рядом со своей мечтой, будучи окруженной людьми с похожими интересами. И не только людьми. Когда Ханн исполнилось шестнадцать, она проработала помощником в отделе исследований природных ресурсов Пандоры, по большей части это касалось флоры. Проработав там один год, она покинула отдел, так как разрушительные действия людей и нападения на территорию На’ви казались ей кошмаром наяву. Так она познакомилась с Нормом, Максом и семьей Салли, о которой постоянно слышала лестные — и не очень — отзывы. За свое пребывание на планете Ханн успела по-настоящему влюбиться в этот чуждый ей, но такой потрясающий мир. По этой же причине она решила, что хочет продолжить изучать Пандору в её реальном обличии, а не через техническую сторону, гоняющуюся только за выгодой в виде дорогих анобтаниумов и прочего. — Не терпится её уже увидеть, — произнесла девушка и, встав, направилась в свою комнату. Норм сочувственно посмотрел на неё: он никогда не мог понять, что творилось в голове у этого ребёнка после всех пережитых экспериментов. Порой он поражался тому, как она может вставать по утрам и энергично продолжать жить здесь, несмотря на то, что её человеческое тело уже давно превысило свой лимит по выживанию в джунглях. Будни в семье Салли помогали ей стойко держаться, но каждый раз, когда она возвращалась на базу, её взгляд был необычайно пуст, словно мир вне Пандоры не существовал вовсе. Ханн была тем человеком, которому нужно было сбросить кожу, сбросить цепи прошлого, чтобы без труда двигаться дальше. — Может быть, это начало твоей новой жизни, Ханнелора. До следующего лучшего утра.