Заповедник реликтовых видов Предначальной эпохи

      Всякий раз, когда Тьелкормо возвращался из владений Оромэ, дома как-то сам собой случался праздник. Но сегодня Тьелкормо, кроме своей блестящей особы, привез дополнительный повод: за изобретение нового вида охотничьих стрел он получил личную благодарность Оромэ. И кое-какой подарок, которым собирался поделиться. Впрочем, прежде всего Тьелкормо хотелось поделиться своими охотничьими и инженерными достижениями, а это значит, что до подарка дело дошло нескоро.        Отец, хотя и любил походы в необжитые края Амана, к охоте как таковой был совершенно равнодушен — изъян, который Тьелкормо великодушно ему прощал. С матерью у Тьелкормо давно был заключен договор о ненападении: он не пытался приобщить ее к охоте, а она его — к изящным искусствам; с тех пор отношения их сделались мягкими и теплыми, как Хуанова шерсть. Так что Тьелкормо дождался, когда после праздничного обеда родители оставят сыновей развлекаться самостоятельно, и тогда только принялся за красочный рассказ о своих успехах на охотничьем поприще.        Старшие братья охоту любили. Конечно, и они не смогли постичь ее прелесть до конца, иначе не тратили бы жизнь на какие-то дурацкие занятия вроде архитектуры и музыки. Но они хотя бы могли понять суть его достижений и оценить их, и Тьелкормо не упустил возможности всё в подробностях им рассказать. Нельо и Кано слушали с интересом. Морьо то демонстративно позевывал, то недоверчиво закатывал глаза, но не уходил — всё-таки тоже соскучился по брату. А мелкий Курво слушал внимательно — то ли из пробудившегося наконец интереса к охоте, то ли просто потому, что особенно любил Тьелкормо.        Впрочем, не таким уж мелким он был. Курво за последнее время стремительно махнул вверх, и через облик большелапого щенка уже стал проглядывать будущий породистый юноша. Весь в отца, превосходный экстерьер. Но бывалый охотник не обманывался: щенячьей дури в младшем брате было еще довольно. Так что ничего не помешало Тьелкормо привычно сгрести Курво себе под бок, устраиваясь на своем любимом диване (с Хуаном под другим боком, разумеется).        Получив столько внимания к своим рассказам, сколько хотелось, Тьелкормо наконец перешел к раздаче даров.        — Нельо, Кано, Морьо, слушайте. Тебя, Курво, не зову, ты зверей не любишь. А для вас у меня подарок. В награду за выдающиеся заслуги учитель Оромэ дал мне позволение привести нескольких гостей в заповедник реликтовых видов в Южных Пелори. В тот, который еще не открыт для эльдар. Друзей и поклонников у меня слишком много, чтобы я мог выбрать нескольких, а родни — в самый раз. Так что я зову с собой вас.        Бури благодарных восторгов, однако, не последовало. Морьо спросил настороженно:        — А ты уверен, что Оромэ это позволение дал тебе в награду, а не в тихой надежде, что тебя там сожрет кто-нибудь реликтовый?        — Он на это не надеется! — отрезал Тьелкормо, и только закрыв рот, понял, как двусмысленно это прозвучало. В ржущего Морьо он запустил подушкой, хихикающего Курво нещадно взлохматил, а бессовестно хохочущих старших окатил презрительным взглядом. На Нельо даже подействовало.        — Извини, Тьелко. И спасибо. Вообще-то, это по-настоящему хорошее приглашение. Я с удовольствием пойду. Это должны быть интересные животные.        — Интересные? — возмутился Тьелкормо. — Когда ты их увидишь, я спрошу еще раз, подходит ли к ним слово «интересные», или ты подберешь что-то поточнее. Например, великолепные, потрясающие, умопомрачительные!        — Вижу, тебе нужен великолепный, потрясающий, умопомрачительный поэт, чтобы описать еще невиданные красоты этих зверей. Я готов, — скромно сказал Кано.        — Да, ты пригодишься. Все палатки понесешь! — мстительно ответил Тьелкормо.        Кано сделал оскорбленное лицо, но потом захохотал вместе со всеми.        Тьелкормо был щедр и благороден:        — Ну и раз я уже позвал мою Арельдэ, разрешаю вам взять с собой вашего Финдекано. На него навьючим провизию и вино.        Нельо только усмехнулся, а Кано улыбнулся мечтательно:        — Ни один Финдекано не утащит на себе столько вина, сколько нам надо! Морьо тоже нагрузим.        — Морьо с вами и не собирается, — меланхолично отозвался тот.        Все эти препирательства, конечно, были только болтовней, справедливо распределять поклажу все умели. Но Морьо, кажется, был серьезен.        — Как это — не собирается? — не поверил своим ушам Тьелкормо.        — А так. Что я, животных не видел?        — Но там же… там же великие ящеры! Их ты точно никогда не видел!        — Да хоть гигантские землеройки. Я уже вышел из того возраста, когда интересны всякие зверушки.        — Ха! Вы полюбуйтесь только, какой взрослый нашелся! Для Нельо с Кано почему-то «зверушки» интересны.        — Нельо с Кано — пресыщенные жизнью старые эльдар, готовые на всякие противоестественные занятия ради того, чтобы взбодрить увядающие мозги, — невозмутимо парировал Морьо. — А я молод и полон сил! И у меня есть дела поинтереснее, чем тащиться через полстраны, чтобы поглазеть на каких-то ящериц!        — Не на ящериц, а на великих ящеров!!! — если бы не голова Хуана на коленях и голова Курво на плече, Тьелкормо кинулся бы на этого нахала.        Пресыщенный жизнью Нельо любезно пояснил:        — Перевожу. У Морьо задание от отца по кристаллам, он сейчас над ним плотно работает.        Тьелкормо, мгновенно простивший братца, великодушно предложил:        — Если я попрошу, отец отпустит. Он очень горд за меня и сейчас всё разрешит.        Но Морьо, хоть и вздохнул с сожалением, решения не поменял.        — Не хочу. Иначе мне потом всё заново начинать придется… И вообще! Дурак я, что ли — упускать такой случай побыть дома одному и от вас от всех отдохнуть!        — Не одному. Курво с тобой останется, — злорадно напомнил Тьелкормо.        И тут Курво поднял голову и сказал:        — Нет. Я тоже хочу с вами в заповедник.        Все братья посмотрели на него с изумлением. Курво обычно не вытащить было из-за книг и из мастерской. Он не любил походы, физические упражнения, игры на свежем воздухе и особенно — животных, делая исключение только для Хуана.        — Ты же терпеть не можешь эти мои звериные дела. Сам так всегда говорил, — озвучил всеобщее удивление Тьелкормо.        — Это не значит, что меня можно оставить дома, как ненужную вещь, когда вы все идете.        Тьелкормо присвистнул. Выступление Курво было неожиданным и сулило трудности. Как теперь от него отделаться и не обидеть?        — Курво, слушай, я не хотел тебя задеть. Ты очень нужная вещь! Я честно думал, что тебе это будет неинтересно.        — Ты ошибся. Мне интересно, — обиженно сказал Курво.        — Ну извини! Но я тебя туда взять не могу.        — Почему?        — Не заставляй меня говорить это вслух, кнопка!        — Я уже не маленький!        — Маленький. А мы будем там вести взрослый образ жизни. Очень взрослый.        — Вы что, думаете, живя в доме с четырьмя старшими братьями, я еще чего-то не знаю про ваш взрослый образ жизни?        Вот же заноза растет!        — Не трать время, Курво. Я сказал нет, — Тьелкормо придал голосу вескости, как при дрессировке. Но братьев дрессировать куда труднее, чем зверей.        — Ты ведь берешь с собой Арельдэ! А она не намного старше меня! — ничуть не впечатлился Курво.        — Она сама ученица Оромэ!        — Ну и что!        — А то!        Они с Курво замолчали, сердито глядя друг на друга. Нельо тихо кашлянул и подал глазами знак Тьелкормо: «Ты чего? Давай возьмем его с собой». Тьелкормо мотнул головой. Брать Курво он решительно не собирался. Всё-таки заповедник не зря был пока закрыт для эльдар. Майар Оромэ еще не закончили устраивать всё так, чтобы посетители могли быть в полной безопасности. За тех, кого Тьелкормо звал, он не боялся: они все были опытными охотниками и любителями природы, и в каком угодно непредвиденном случае сделали бы всё как надо. А Курво он брать не хотел — слишком тот мал, неопытен и горяч. Но как это объяснить братцу, окончательно его не обидев?        — Меня и отпрашивать у отца не надо, он меня на каникулы отправил, — добавил Курво почти жалобно.        Да, как дурно вышло-то! Если бы Тьелкормо знал, что Курво может заинтересоваться заповедником, он бы не звал остальных при нем. Но теперь ничего не оставалось.        — Сочувствую, конечно, каникулы — это ужасно, но всё равно я тебя не возьму.        Неужели расплачется? Но Курво был не таков. Он нахмурился и упрямо сжал губы.        — Я имею право пойти с вами в заповедник, и я пойду.        — Тихо, тихо! — вмешался Нельо. — Тьелкормо — главный в этом походе, и ему решать. Я понимаю, как тебе обидно, Курво. Нехорошо получилось. Но давайте мы все подумаем, как возместить тебе обиду.        — Я свожу тебя в заповедник, как только он откроется для всех эльдар! — предложил Тьелкормо. Но Курво его даже ответа не удостоил, обошелся выразительным взглядом. Встал с дивана и вышел с самым независимым видом. Хуан тяжко спрыгнул на пол и потрусил за Курво.        — Наплачемся же мы, когда он вырастет, — сказал Морьо задумчиво. Кано хмыкнул:        — Мне кажется, братья, начинать можно уже сейчас.