Не дай мне убить тебя

***

Чтобы справиться с парой-тройкой ронинов, даже Глаза Бога не надо: по сравнению с тварями Бездны они движутся словно хромые котята. Нет… словно ягнята, пригнанные самим проведением ему на убой. «Это правда всё мне?» Стреляют в Аякса, видимо, чтобы напугать, и из-за переизбытка эмоций он убивает стрелка слишком быстро: ловит арбалетный болт и, скользнув нобуси за спину, вгоняет стальной наконечник в удивлённо вытаращенный глаз. Шершавое древко сдирает с ладони обожжённую кожу, но Аякс почти не чувствует боли. Выхватив арбалет уже у мертвеца, он стреляет в бандита, бросившегося к упавшей женщине. — Ыкх!.. — Кхек! — А-а-а! Выпущенные следом болты один за другим застревают в плечах, ягодицах и прочих нежизненно важных частях других нобуси, бросившихся обратно в кусты. …Словно приглашая поиграть в догонялки. Но Аяксу больше по душе прятки, так что он даёт им время спрятаться и прочувствовать гнев. Просто отлично. Они явно надеются отыграться за позорное бегство. Горячая волна возбуждения затапливает внутренности Аякса от одной только мысли, что очень скоро эти грязные ублюдки будут биться в агонии от боли и ужаса. Вонь их тел смешается с железным ароматом крови, головы опустеют, гнев сменит жгучее желание выжить… Конечно, истинный ужас, какой наводит Бездна, вызвать вряд ли получится, но Аякс постарается. А потом преподнесёт демону их пропитавшуюся отчаяньем плоть. Плоть, что наверняка слаще прогнившего мяса тварей из Бездны. «Ха-ах, нет, не будем спешить. В конце концов, кто знает, когда ещё представится такой случай?.. И не стоит забывать про инадзумских ищеек, наблюдающих за всем со стороны. Интересно, как далеко они позволят мне зайти?» — Ах ты, ублюдок! Всё ещё держащий женщину бандит с болтом в плече пятится, загораживаясь бессознательным телом. Аякс дожидается, пока тот окажется на одной линии с маячащим позади деревом, и выпускает последний болт — снаряд отбрасывает бандита назад, прибивая к мощному стволу, словно гигантским гвоздём. — Зар-раза! Вновь упавшая женщина не издаёт ни звука, а вот нобуси скулит, пытаясь выдернуть болт из плеча, а когда Аякс направляется к нему, вытаскивает из-за пояса вакидзаси. Грубые узловатые мышцы, простая хватка… лунный свет застревает на мутном лезвии, уже познавшим ржавчину. Похоже, этот мужик — обычный крестьянин, понятия не имеющий об обращении с благородным оружием. — Н-не подходи! Я убью тебя! Убью… «Пожалуй, оставлю тебя на потом», — с этой мыслью Аякс просто проходит мимо. Его ещё ждут трое беглецов, двое из которых затаились по разные стороны оврага, а вот третий продолжает продираться сквозь кусты, время от времени отчаянно матюкаясь. Далеко он не убежит: судя по жирным чёрным следам на листве, кровь хлещет из его зада, словно вино из пробитой бочки. Аякс размазывает вязкую жижу пальцами, наслаждаясь маслянистой текстурой и усиливая запах… запах, который не спутать ни с чем. . . . «Что? Опять?» Он приходит в себя всё с тем же маслянистым ощущением на пальцах, только сейчас те глубоко погрузились в глазницы бандита, упрямо тычущего в него обломком топора. «Проклятье, я опять потерял контроль?.. Так не пойдёт». Отпустив наконец затихшее тело, Аякс несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. Пусть так густой аромат крови глубже проникает в лёгкие, но в голове всё-таки проясняется. Лишь после этого Аякс отправляется на поиски следующего нобуси, а отыскав, даже умудряется немного с ним поиграться: поначалу мужик смешно приволакивает ногу и постоянно ругается каждый раз, когда болт, торчащий из его бедра, задевает кусты и деревья… И вдруг падает на колени: — Я в-всё отдам! В-всё забирай! Смотри, это кольцо — ар-ртефакт! Оно стоит больше мил-л-лиона моры! А эти драгоценные камни можно зач-чаровать! Я как раз собирался продать их в м-мастерскую! — пока он панически копается за пазухой, на траву падает небольшой коробок. Его мужик тоже подхватывает и с готовностью протягивает Аяксу: — И эта ш-штука отличная! Сделает покладистой л-любую, даже самую с-строптивую жен… — Как дешево ты оцениваешь свою жизнь, — перебивает его Аякс, качая головой и прикидывая, сможет ли попасть мечом между рёбер так, чтобы не задеть кость. — Это не в-всё! У меня припрятано ещ-щё много с-сокровищ! Я в-всё отдам! Нарисую карту! Ум-моляю! Только от-тпусти! — Ладно, Бездна с тобой, рисуй. Придерживая выбитую из плеча руку, мужик принимается ползать на коленях, пытаясь чертить по пропитавшейся его же кровью траве обломком топорища, но в темноте явно не видит ни зги, и Аяксу это мгновенно надоедает. Так что он протыкает нобуси здоровую руку, пригвождая к земле, а когда мужик вскидывает полный ужаса взгляд — спокойно объясняет: — Я тут вспомнил, что денег у меня и так предостаточно. — Т-тогда!.. Договорить нобуси не удаётся — водяной меч Аякса уже входит в мускулы его живота аккурат над последним ребром, и ужас в чёрных глазах сменяется поразительно искренним удивлением. Словно нобуси впервые познаёт боль. А демон требует больше… больше крови. Так что Аякс продолжает потрошить ещё дёргающееся тело, словно свинью, грея руки в горячих внутренностях и наслаждаясь их гладкой упругостью. . . . Третий беглец издалека начинает сыпать угрозами и кидаться мелкими сюрикенами. «Из Сюмацубан?..» В голове проясняется. Аякс даже заставляет себя остановиться и приглядеться, на того ли он напал… и тут же ловит несколько колючек грудью и плечом. «Да какая разница». Вытащенные сюрикены он запихивает пойманному ниндзя в глотку, правда, приходится её расширить мечом, чтобы протолкнуть железяки поглубже — разорванное горло влажно хлюпает и судорожно пульсирует, вызывая приятную дрожь и зарождая интересные мысли. Жаль, с этим больше не поиграть… но ведь там, у дороги, остался ещё один? . . . — Хе-хе… гляжу, ты никуда не ушёл? — Изыди, демон! ИЗЫДИ! У пригвождённого к дереву нобуси так и не хватило сил вырвать из плеча арбалетный болт. «Может, даже решил, что я не вернусь?» — Ха-ха, ты прав — я демон. Луна выглядывает из-за туч, пронзая кроны деревьев, и Аякс замечает, что доспехи этого бывшего крестьянина похожи на костюм Томы: алый нагрудник напоминает его куртку, и красный пояс такой же точь-в-точь, даже рисунок на коже… только намного-намного грязнее. Да и в целом мужичок намного уродливее. Но Аяксу важна не красота, а то, что насытившийся кровью демон требует сладкого на десерт. — Да кто ты такой?! Нобуси взмахивает вакидзаси, отчаянно надеясь уйти от судьбы. Его даже можно было бы похвалить… только вот это трусливый и слабый замах — Аякс без труда ныряет под меч, перехватывает сжимающую рукоять кисть и ломает неумехе запястье. — А-А-А-А! Нет зверя страшнее, чем загнанный в угол. И нет зверя слабее, чем испуганный до усрачки. Продолжая сдавливать сломанное запястье, Аякс заставляет крестьянина выпустить меч, после чего хватает за горло, вглядываясь в выпученные глаза и наслаждаясь новой порцией ужаса. Тот пытается пустить в ход ноги, но колени бедняги подгибаются, а арбалетный болт елозит в плече, заставляя его скрипеть зубами и дёргаться… пока Аякс не хватает мужика за горло и не выдёргивает длинное древко — и из тела, и из толстого ствола могучего кедра. Упав на колени, косматый, ничем, кроме одежды, не похожий на Тому бандит пытается попятиться и падает набок… Встать, опираясь на израненные руки, у него не выходит, как и нормально ползти. К тому же трус явно не решается повернуться к Аяксу спиной. «Жалкая, никчёмная тварь…» Кулаки так и чешутся прикончить ублюдка. Однако сначала десерт. — Как далеко ты собрался ползти? Аякс следует за извивающимся червяком прогулочным шагом. — Изыди… изыди… — воет тот, словно сломанная заводная игрушка. Пока не натыкается на ещё одно дерево. Вздрогнув, нобуси хватается за шершавую кору дрожащими пальцами, чёрными в свете луны, но те мгновенно оказываются придавлены подошвой высокого сапога с тонкой серебряной цепочкой. — Ещё не понял, что всё бесполезно? — интересуется Аякс, наклоняясь и сильнее надавливая на сломанное запястье. Или это другая рука? — А-а… отпус… пусти! Прошу, у меня дома осталась се-семья… и де-дети… — Сдаётся мне, что лучше им остаться наполовину сиротами, чем с таким-то слабаком-отцом, неспособным защитить даже себя. — Н-не у-у-убивай! — всё больше заикается деревенщина, тщетно пытаясь выдернуть руку. — Кхгк… Ха-а-а… Несмотря на ночной сумрак, заметно, как наливается кровью его заросшее щетиной лицо. — Хочешь продлить свою жизнь? — Ха?.. Д-да! Меньше мгновения на раздумья — и на Аякса смотрят полные надежды глаза. Из прижатой сапогом руки по коре стекает кровь, совсем как сок из раздавленного фрукта, но мужик уже словно забыл про боль. И даже когда Аякс отступает, он больше не пытается сдвинуться с места, лишь смотрит не мигая на своего мучителя… пока тот расстёгивает ширинку, наглядно демонстрируя путь к спасению. — Т-ты х-хо-хочешь, чтобы я-я-я от-от… — Ага, отсосал, — кивает Аякс. И вновь резко упирается в дерево ногой, на этот раз не придавив ничьей руки, но нависнув над обескураженной жертвой. Возмущение и облегчение попеременно сменяются на рябом удивлённом лице, соревнуясь за первенство: мышцы под бугристой кожей ходят ходуном, уголки глаз, рта и крылья носа непрестанно подёргиваются… — Или ты хорошенького поработаешь ртом, или я воспользуюсь твоим задним проходом, — терпеливо объясняет Аякс, поигрывая вытащенным из трусов членом и почти задевая головкой щербатый нос. — Или, может, мне скормить тебе те таблетки, что я нашёл у твоего друга? Он уверял, что они сделают сговорчивой даже самую строптивую женщину… а что насчёт тебя? Вытаращенные глаза нобуси едва ли не лопаются от бессильного гнева. Однако упоминание таблеток заставляет его сначала опустить плечи… а потом потянуться окровавленными руками к маячащему перед лицом члену. — Нет. Открой рот. Аякс мог бы присесть, но ему нравится наблюдать, как мужик тянется к нему, словно телёнок, ищущий сиську. Как, дотянувшись, шлёпает по головке губами. И даже пытается приподняться на локтях, чтобы взять член в рот целиком… Аякс морщится, когда нежную кожу задевают острые зубы, и хватает ублюдка за спутанные сальные волосы на затылке. Оттягивает назад. И уже сам вводит член в горло, пока яйца не прижимаются к квадратному щетинистому подбородку. И хотя гнилые зубы вновь задевают уздечку, на ствол уже вовсю давит пытающийся уйти в сторону язык, словно змей в тесной норе. Ощущения даже можно назвать немного приятными. Однако проехавшись головкой по ребристому нёбу и снова пропихнув её в узкое горло, Аякс зажмуривается не столько от физического наслаждения, сколько от душевного. Будь то вершина самой неприступной горы или пронзённое сердце могучего монстра — превосходство над кем-то не сравнится ни с каким другим удовольствием… Только вот сражение с бандитами вышло слишком уж ненапряжным. Потому ни Аякс, ни демон не удовлетворены по-настоящему. Но если Аяксу не хватило драйва и опасности, то демону требуется нечто большее, чем просто кровь и страдания. И именно демон заставляет его всё глубже пихать член в вонючую пасть с гнилыми зубами. «Ах, как же тесно…» Пальцы сами впиваются в толстое горло, проверяя, достаёт ли головка до кадыка. «И горячо… и влажно…» Да, влажно: и внутри, и снаружи. Потому что пальцы уже частично облачились в броню и заострились, легко пронзив кожу и мышцы, пройдя мимо упругих сухожилий и добравшись до ребристой трахеи… Аякс чувствует, как дёргается гортань: от боли нобуси пытается вырваться, но лишь трепыхается, совсем как карась на крючке. А его кровь всё обильнее заливает пульсирующее горло… член Аякса то затыкает этот горячий фонтан, то омывается им… Ещё немного. Ещё чуть-чуть. — М-м-м… проклятье… Кажется, острый коготь задел ярёмную вену, и жизнь всё стремительнее покидает трепыхающееся тело — оно обмякает, и приходится удерживать потяжелевшую голову за скользкие сальные волосы… А дальние деревья уже подсвечивают приближающиеся фонари. — Бляха… муха…