Два часа ночи. Теплый свет торшера освещает рабочую зону: на массивном деревянном столе мирно покоятся ровненькая стопка нежно-желтых альбомных листов и пара шариковых ручек. Он продолжает свою добровольную исповедь.
Я трус. Наверно, мне стоило начать с приветствия… но к чему все эти формальности? Меньше всего я хочу закидать тебя нелепыми шаблонными фразами только для того, чтобы вышло «красивое» введение в мое изначально корявое признание. Я бы точно не подошел к тебе с продуманной до мелочей, хорошо отшлифованной одой о великих чувствах — конечно, будь у меня хоть немного мужества завести этот разговор лично, с глазу на глаз. Но, как я уже отметил ранее, я трус. Я знаю, что мое письмо ничего не изменит, но я, правда, хочу поделиться с тобой своей историей, Тонг. Должно быть, ты уже ругаешь меня в своих мыслях, но все же… позволь мне забыть о том, что мы «просто Пи-Нонги» хотя на эти пару минут — обещаю вести себя прилично. Ты помнишь нашу первую встречу? Уверен, она совсем не отложилась в твоей памяти, зато твердо отпечаталась в моей. Это был очередной день кастинга, ничем не примечательный. Я стоял в компании еще нескольких ребят, все мы немного нервничали и без перерыва повторяли текст предстоящих сцен. Я был достаточно погружен в свои мысли, чтобы не обращать внимания на других людей: мне было все равно на тех, кто присоединялся к нашей маленькой группке или, напротив, покидал ее — на всех, кроме тебя. Здесь могла быть красивая сказочка о том, каким волшебным ты мне показался и насколько сильно запал мне в душу, но нет — я запомнил тебя, только потому что ты подошел ко мне сзади. Я почувствовал тебя физически — не мог не почувствовать, это было слишком близко и крайне неуютно для незнакомого человека. Когда я обернулся, чтобы проверить, кто так бесцеремонно вторгся в мое личное пространство, столкнулся с нежной приветливой улыбкой и невинно хлопающими ресницами — столкнулся и пропал. Я всегда бережно относился к своей зоне комфортна и довольно тяжело переносил нарушение моих персональных границ, вот только в тот момент желание отодвинуться самому или отодвинуть тебя подальше испарилось. Ты по-прежнему оставался мне посторонним, но отныне твое присутствие отзывалось во мне не раздражающим беспокойством, а отчего-то приятным интригующем волнением. Мысли о тебе не забили мою голову надолго — я хорошо запомнил свои ощущения, но не придал им должного значения. В нашей первой встрече не было ничего особенного, однако для меня она стала началом чего-то очень важного, пусть даже я признал это далеко не сразу. Я не заметил, как попался в твои сети, Тонг. Все начиналось так невинно… Я совру, если скажу, что с момента нашей первой встречи я не стал обращать на тебя куда больше внимания — неосознанно оценивал. Еще тогда, на кастинге, я обратил внимание на твою аккуратную, утонченную талию — элементарное наблюдение, не более того; в нашей стране нетрудно встретить парня или девушку со стройной фигуркой. Всегда любил находить в людях прекрасное, я не счел свое поведение странным — пропустил первый тревожный звоночек. Чего я действительно не заметил, Тонг, так это того, что я начал засматриваться на тебя дольше обычного, приемлемого. Сначала я наслаждался твоей поистине хрупкой внешностью, мне нравилось в тебе все: ярко выраженные ключицы, худощавый торс с идеально плоским животом, бесконечно длинные ноги и такие же прекрасные руки — особенно руки… я понял это, когда мы все вместе приступили к воркшопам. Именно тогда я впервые задумался, что пора бы начать себя контролировать: мне не хотелось доставлять неудобства, но оторваться от тебя становилось все сложнее. Ты всегда излучал необычайное спокойствие. Временами я задавался вопросом, что случится, если все вокруг тебя внезапно вспыхнет, охватит ярким пылким пламенем? Останешься ли ты таким же непоколебимым: продолжишь сосредоточенно заниматься своими делами, анализировать ощущения и делать заметки ручками разных цветов, а в пик мыслительного процесса бессознательно тянуть красивые тонкие пальчики к темным шелковистым волосам, мягким грациозным движением заправляя выпавшую прядку за ухо? Ты словно существовал в своем собственном уютном мирке, весь такой умиротворённый и тем самым притягательный — я не хотел стать частью твоей жизни, но я искренне тобой восхищался. Я не заметил, Тонг, как начал тобой увлекаться. До старта съемочного процесса мы много времени проводили вместе, всем актерским составом. В перерывах между тренировками ты болтал со своими приятелями, а я по собственному желанию или без него постоянно оказывался рядом — я не принимал участия в беседах, но мне нравилось тебя слушать: узнавать о твоих увлечениях, планах на ближайшее будущее и о самом банальном, твоем состоянии и настроение в очередной из дней. Я пошел дальше, одним прохладным январским вечером добрался до твоего профиля в инстаграме: посмотрел на мир твоими глазами и по-настоящему согрелся. Знаешь, я всегда верил, что творческого человека можно увидеть в его работах — я не сомневался. В том, что ты берешь в объектив своей камеры и как именно это делаешь, я увидел невероятно романтичного и абсолютно прекрасного тебя, Тонг. И единственное, что меня огорчило, это слишком короткие подписи: в своих атмосферных красочных путешествиях ты, наверняка, испытал немало таких же ярких эмоций — мне жаль, что я не стал их свидетелем. Я не заметил, Тонг, как начал подмечать в тебе что-то совсем трогательное, милое. Говорят, больше всего мы в людях любим то, чего нам самим не хватает — веришь в это? Я перестал смеяться вслух лет в двенадцать — довольно рано стал грустным пленником общественного мнения, бессмысленно сдержанным. Наверно, поэтому я улыбаюсь каждый раз, когда вижу взрослого человека, который на глазах у внушительной толпы хохочет так, словно в данную минуту существует только он и его радость. Можешь пообещать мне, что никогда не потеряешь свой звонкий, заливистый смех? Я не заметил, Тонг, как начал по-настоящему ценить тебя. Никогда не сомневался в том, что тяжелее всего в нашем далеко не радужном мире живется добрым людям — таким, как ты. Сталкиваясь с обращенной к вам жестокостью, нелепыми обстоятельствами или действиями конкретных людей, вы не превращаетесь в подобных монстров, вы продолжаете нести свет в это бесконечно темное царство — слишком драматично? С первой встречи и до сих пор ты остаешься собой: не выстраиваешь стены, окутываешь вниманием, пониманием и заботой каждого парня и девушку в нашем коллективе. Мы никогда не были близки, ты мне ничем не обязан, я ничего и не ждал, но в сложные для меня моменты, когда трясло от волнения или щемило в груди от провала, именно ты был рядом: по несколько раз, чтобы наверняка, желал удачи, поддерживал меня своим мягким, уютным взглядом, а после всеми правдами и неправдами смягчал ситуацию. Для меня это было так непривычно… и приятно. Я благодарен. Я не заметил, Тонг, как ты начал влиять на мое настроение. Я жил в своем собственном пузыре настолько долго, что перестал замечать большую часть событий в окружающем меня мире, я уходил в себя и совершенно не обращал внимания на других людей — кое-кто заставил меня вернуться. Без твоего обаяния и приятной болтовни в перерывах… тоскливо. Все чаще я ловил себя на мысли, что целенаправленно выискиваю тебя среди толпы: я искренне радовался, когда мой рабочий день начинался с твоего нежного «привет», и так же честно огорчался, когда не обнаруживал тебя на съемочной площадке — мне стало важно твое присутствие, я желал тебя увидеть. Я не заметил, Тонг, как сформировавшаяся за долгие годы защитная броня трескается. К моменту нашей первой встречи я уже проделал большую работу над своим сознанием, искоренил всякие отголоски «традиционного» воспитания и полностью избавился от навязанных старшим поколением стандартов, но мне все еще нужно было научиться открыто говорить о своей позиции, осознать не только значимость ЛГБТ+ сообщества, но и свою к нему принадлежность. Одним унылым пасмурным днем переломный момент все-таки настал. В тот период нашу компанию настигла череда неприятностей, все мы были страшно вымотаны. В непонятно какое по счету подобное утро я рухнул на диван в фойе офиса, облокотился о прохладную колонну и запрокинул голову вверх. Я слышал, как пара-тройка ребят присоединились и завязали какую-то непринужденную беседу — мне было все равно, но лишь до тех пор, пока среди прочих не зазвучал твой голос. Я едва заметно улыбнулся и медленно, я бы даже сказал, лениво обернулся — тут же замер: ты устроился рядом и буквально отзеркалил мою позу, мы столкнулись взглядами и случилось что-то, что влюбленные дурачки постоянно описывают в своих книжках. Наверно, для тебя это ничего не значило, ты всегда был тактильным, а я по-прежнему не любил, когда вторгаются в мое личное пространство, но только не в тот раз… Не больше тридцати сантиметров между нашими лицами — я помню, как мое прежде спокойное сердце пропустило несколько ударов. Признаться честно, мне было немного страшно почувствовать эту странную, но такую манящую связь: расслабленные позы, непосредственная близость и молчаливый зрительный контакт, глаза в глаза. Сейчас мне кажется, окажись мы в одной постели, это не было бы столь интимно, каким показались мне наши невинные пару мгновений. Ты не спешил от меня отстраняться, и тогда я готов был поклясться, что мне не показалось: не один я почувствовал это чертово притяжение. Романтическое притяжение. Я не заметил, Тонг, как перестал отказываться от своей симпатии. Гораздо проще сказать и свято верить, что я восхищаюсь тобой исключительно, как человеком, но это не правда и никогда ей не было. Я не переживаю за посторонних. Не слежу за их физическим состоянием во время публичного выступления, потому что знаю о том, что сегодня они чувствую себя слабее обычного. Я не внимателен к деталям, не замечаю налившиеся алым щечки и скованные редкие вдохи. Если человек для меня ничего не значит, я не концентрируюсь на нем: не забываю обо всем вокруг, не думаю о том, что надо срочно прерывать съемки, и не молюсь всем богам, чтобы у него хватило сил продержаться еще несколько минут и не упасть в обморок. Я не скучаю по людям, которые мне безразличны, мне совсем не греют душу наши редкие рабочие встречи. Рядом с ними мне не приходится притворяться, разыгрывать нелепые сценки чисто «случайно» сокращающегося между нами расстояния и после старательно подавлять желание дотронуться окончательно — и все ради того, чтобы вновь испытать то странное, но, определенно, особенное ощущение. Люди, которых я просто уважаю, не вызывают во мне такую бурю абсолютно разных чувств, от нежных, трепетных до внезапно, даже для самого себя, горячих. Глупо отрицать, что ты мне нравишься, когда ты поселился в самых глубинах моего подсознания, начал посещать меня во снах. И в них мы не кокосы собираем, Тонг… У меня не было отношений с мужчинами: мне нравились парни и раньше, но я никогда не переступал черту. Ты первый и единственный, с кем я захотел это сделать, пойти дальше. Не волнуйся, Тонг, тебе не надо будет подбирать слова, чтобы оттолкнуть меня деликатно и, по возможности, безболезненно — я все знаю. Прости, что подслушал твой личный разговор с приятелем: я точно не должен быть в курсе твоих предстоящих планах со своим партнером. Не буду врать, мне все еще немного горько, но я искренне желаю, чтобы ты был счастлив. Зачем я тогда написал это письмо? Просто хочу сказать тебе спасибо, Тонг. Каким бы ни было наше будущее, ты прекрасная часть моего прошлого и настоящего, моей трогательной истории. Спасибо за то, что ты есть и за то, что позволил мне заново влюбиться…Несколько долгих минут сосредоточенный взгляд скользит по аккуратно выведенным буквам — снова недоволен. Стоит ему добраться до финальной строки, как лист бумаги оказывается брезгливо скомканным и моментально отравленным в мусорное ведро. Заново.
Дорогой Пи’Тонг…