Сотвори со мной то же, что весна — с вишнёвыми деревьями

      По мере приближения лодки к Пристани Лотоса Лань Ванцзи решил встать на форштевне. Нельзя было не восхититься великолепием этого места: нежные лотосы простирались на всём их пути, вода мерцала в свете полуденного солнца, напоминая собой цвет плавленого золота, а на пристани толпились торговцы, придавая месту оживлённости. В голову ворвалась неожиданная мысль, что Пристань Лотоса — истинно то место, которому и должен принадлежать кто-то вроде Вэй Ина, а не Облачным Глубинам. Настойчиво отогнав домыслы прочь, мужчина решительно обратил внимание на виды перед собой, не желая тонуть в печали.       Однако, когда до его ушей донёсся смех, Лань Ванцзи не мог не удивиться, а взгляд его уцепился за детей, что плавали в воде на расстоянии от лодки, играя и беззаботно проводя время, брызгая друг в друга водой. Лишь заметив его присутствие, дети замерли и уставились на него с любопытством, а после зашептались между собой и засмеялись. Этот взгляд, которым дети одаривали его, был знаком Лань Ванцзи ещё с прошлого лета, когда Вэй Усянь смотрел на него точно также.       Прежде, чем он успел угадать их намерения, дети уже зачерпнули воду руками и отправили в его сторону длинные брызги, которые успешно попали на его одежду. Инстинктивно отпрыгнув назад, он задел ногой лежащий на дне моток верёвки, которого прежде не замечал, и начал заваливаться назад с далеко не изящным вскриком. Не успел Лань Ванцзи попытаться найти точку опоры, чтобы избежать падения, как пара рук схватил его, а спина ударилась о чью-то грудь.       — Прекратите! — неожиданно раздался голос Вэй Усяня, и Лань Ванцзи поспешно оглянулся через плечо, замечая его позади себя. — Посмотрите, что вы натворили, — ругал он детей, чей смех резко прервался. — Вы облили его с головы до ног, — он нахмурился, всё продолжая ругать их.       Глядя на этих детей, поникших и опустивших пристыженные взгляды, Лань Ванцзи испытывал сочувствие.       — Всё в порядке, — тут же отозвался Лань Ванцзи, не в силах смотреть на опечаленных детей. — Они не хотели причинить вреда, — он потянулся немного вперёд и принялся выжимать воду из одежды.       Почувствовав, как Вэй Усянь застыл позади него, он вдруг осознал, что всё ещё прижимался к нему. Лань Ванцзи покраснел и отступил от него, пытаясь сосредоточить внимание на одежде, которую ему было необходимо выжать.       — Извинитесь перед Лань-цяньбэем.       Приблизившись к тому месту, где он и стоял, Вэй Усянь встал рядом, оперевшись ногой о край лодки, и, наклонившись, строго посмотрел на детей.       — Простите, Лань-цяньбэй, — произнесли в унисон дети, нахально улыбнувшись.       — Я так и вижу, насколько вы искренне извиняетесь, — Вэй Усянь саркастично фыркнул и тряхнул головой.       — Сянь-гэгэ! — дети подплыли к лодке. — Кто это? — они бросили взгляды на Лань Ванцзи с едва скрываемым любопытством. — Он твой друг?       Застыв, Лань Ванцзи нашёл в себе смелость бросить украдкой взгляд в сторону Вэй Усяня, который, отвернувшись, прочистил горло.       — Пойдите прочь, любопытные дети! — Вэй Усянь быстро пришел в себя и махнул на детей руками, а после, поднявшись, поспешил на место, защищённое навесом.       Лань Ванцзи продолжил выжимать излишнюю воду с одежды, когда Вэй Усянь неожиданно вернулся, протянув ему полотенце.       — Для твоих... Волос... И лица, — сбивчиво проговорил Вэй Усянь, неловко поглядывая по сторонам.       Забрав полотенце, Лань Ванцзи кивнул и, повернувшись чуть вбок, утёр им сначала лицо и шею, а уже после — волосы. Он чувствовал, как Вэй Усянь продолжает смотреть на него, и оглянулся через плечо, тут же отведя взгляд в сторону, когда мужчина поступил точно также, прежде чем, развернувшись, вновь ушел. Сердце бешено колотилось в его груди, пока он продолжать вытирать капли, и Лань Ванцзи надеялся, что его смущение не было отчётливо видно кому-либо.       — Мы прибыли, — оповестил их боцман, проводя лодку по мелководью к нижней части пристани.       Оглянувшись на детей в последний раз, Лань Ванцзи почувствовал лёгкость, когда те воодушевлённо замахали ему. Он прошёлся к другому концу лодки и только начал подниматься, как чужая рука схватила его собственную, помогая. Несмотря на то, что его глаза были опущены, Вэй Усянь крепко держался за его руку, но опустил её сразу, как только Лань Ванцзи, оглядев его широко раскрытыми глазами, ступил на пирс, поспешно отстранившись. Не в силах встретиться взглядом с Вэй Усянем снова, он обратил внимание на другую лодку, в которой плыли Цзян Яньли и Цзян Чэн.       Когда брат и сестра Цзян присоединились к ним на пристани, Лань Ванцзи расслабил плечи и последовал за ними, проходя мимо увлечённых торговцев и шумного рынка, который очаровывал и ошеломлял своей оживлённостью. Тихо следуя за семьёй Цзян, он пытался, заглушая тоску по простоте Облачных Глубин, сосредоточиться на привлекательности Пристани Лотоса. Именно здесь он проведёт следующие три недели, время которых должен потратить, наслаждаясь видами этого места и живостью городка. Лань Ванцзи не бывал в Пристани Лотоса прежде, и велика вероятность, что по прошествию этих трёх недель у него не будет возможности вернуться сюда. Лучшее, что он может сделать — извлечь из визита столько пользы, сколько может.       Резиденция Цзянов была по-настоящему обворожительна. Разделённая на несколько различных пристроек, предназначенных для каждого члена семьи, она соединялась в единое здание благодаря извилистым мостикам и дорожкам. Всю эту огромную территорию окружали и небольшие пруды с лотосами, и цветущие сады со множеством различных цветов, и уединённые, идеальные для медитации места. Как только Лань Ванцзи поклонился Цзян Фэнмяню и его жене, те удалились в свои покои, а Цзян Чэн и Цзян Яньли направили их в другую часть резиденции. Спустя некоторое время он начал с нарастающей паникой осознавать, что место, куда их ведут и где он должен будет прожить следующие несколько недель, является личными покоями Вэй Усяня, а теперь в равной степени и его собственными. Это всего лишь испытание, которое Лань Ванцзи обязан выдержать.       — Прошу вас, — произнесла Цзян Яньли, как только они добрались до двери в покои Вэй Усяня, — приходите на ужин, который начнётся в сюйши. Насколько мне известно, Лань Ванцзи ложится спать рано, — она ласково улыбнулась, — не то что А-Сянь, — подразнила девушка брата.       Кивнув, Лань Ванцзи последовал за Вэй Усянем, когда брат и сестра Цзян удалились. Он беззвучно выдохнул, с ошеломлением оглядываясь по сторонам. Не зная, что именно ожидал от покоев Вэй Усяня, он всё равно удивляется тому, насколько уютно и скромно они выглядят, совсем не соответствуя его ожиданиям. В отличие от безупречно чистой цзинши Лань Ванцзи, каждый угол этой комнаты был чем-то да заполнен, показывая, что в этом месте царит жизнь.       — Лань Чжа... Лань Ванцзи, — первым разрушил тишину Вэй Усянь, и Лань Ванцзи почувствовал резкую боль от того, как тот, действуя сдержанно, поправил себя.       Хотелось, чтобы Вэй Усянь звал его по первому имени, снова дерзко дразнил и улыбался, словно Лань Ванцзи был дорог ему. С другой стороны, возможно, он уже не был так дорог Вэй Усяню, как когда-то прежде, если, конечно, то когда-нибудь было правдой.       — Тебе нужно сменить мокрую одежду, — тихо произнёс Вэй Усянь, смущённо глянув на его полупрозрачные одеяния. — Если у тебя не хватит времени распаковать свои вещи сейчас, ты можешь взять мою... — он прервался. Лань Ванцзи посмотрел на Вэй Усяня, однако тот не спешил заканчивать фразу. — Мне жаль, я не хотел... — Вэй Усянь неловко почесал щёку. — Возможно, ты не захочешь носить мою... — оглядев промокшую одежду Лань Ванцзи, он прочистил горло. — Ты можешь воспользоваться временем и распаковать вещи, чтобы переодеться, — произнёс он в конце концов, вновь прочистив горло. — Я тоже сменю одежду, — он кивнул и направился к ширме. Так и не добравшись до неё, он замер и обернулся снова, и предвкушение охватило Лань Ванцзи. — Возможно, мне стоит показать тебе мои... наши покои, — проговорил Вэй Усянь, казалось бы, так, если бы просто размышлял вслух.       — Мгм.       Кивнув, Лань Ванцзи последовал за Вэй Усянем.       — Это общая зона, а это — рабочее помещение, — рассказывал Вэй Усянь, показывая Лань Ванцзи помещение. — Прости за беспорядок, я завтра первым делом приберусь здесь! — поспешно добавил он. — За ширмой ванная, гардероб и... — он замялся, а Лань Ванцзи угадал в помещении спальню, — эм... это... наша... это... спальня, — пробормотал он, торопливо обойдя комнату. — А эта дверь ведёт к пирсу. Там есть и сад, и пруд, — Вэй Усянь замер в дверном проёме и тоскливо взглянул на безмятежный вид перед собой. — Осенью здесь очень красиво. Цвета сменяют друг друга неделя за неделей, завораживая своим видом. А зимой это место и вовсе становится волшебным: снег укрывает собой всё вокруг, а ещё можно увидеть журавлей...       Тишина настигает его снова, и Лань Ванцзи показалось, словно он заметил тень чего-то на его лице.       Должно быть, Вэй Усянь подумал о том же, о чём и он — Лань Ванцзи не будет здесь, и он не сможет увидеть, каким будет его дом во время зимы.       — Мне нужно переодеться, — пробормотал Вэй Усянь, удалившись за ширму и оставив Лань Ванцзи стоять в одиночестве у двери, ведущей на пирс.       Лань Ванцзи любовался великолепным садом ещё несколько лишних минут, прежде чем вернулся в комнату и принялся распаковывать вещи, вытаскивая всё самое необходимое, что может понадобиться ночью. Когда Вэй Усянь выходит из-за ширмы, Лань Ванцзи на краткий миг замирает, вновь увидев на нём привычное красное ханьфу и его неизменно растрёпанные волосы, которые тот привёл в беспорядок, пока неаккуратно одевался. Сглотнув, Лань Ванцзи прошёл мимо него и скрылся за ширмой, уже там торопливо стянув с себя мокрую и надев чистую одежду. Он взглянул на себя в зеркале и нахмурился, заметив, что его волосы стали более волнистыми, как это обычно бывает, когда они намокают.       Возвращаясь в спальню, Лань Ванцзи высушил их ещё раз полотенцем и перекинул через плечо, едва коснувшись шеи рукой после, когда он пытался собрать вместе оставшиеся пряди. Он рассеяно расчёсывал и осторожно разглаживал их пальцами, но, почувствовав за себе чужой взгляд, невольно сделал это дважды. Стоило ему обернуться, и Вэй Усянь тут же отвёл глаза и продолжил расставлять тумбочки по обе стороны кровати. Всё внутри Лань Ванцзи затрепетало, когда он вновь поймал на себе взгляд Вэй Усяня.       Не в силах сдержать любопытство, он задумывался, о чём в этот момент думал Вэй Усянь и что тот видел, когда смотрел на него. Становилось интересно, видит ли Вэй Усянь его теперь иначе: смотрит ли, как на мужа, или видит того же юношу, которого так увлечённо тревожил прошлым летом, или для него он теперь не более чем болезненное напоминание обязанностей, опутавших его цепями? Отогнав назойливые мысли прочь, Лань Ванцзи торопливо и осторожно разгладил свои волосы. Ощущать чужое присутствие рядом, пока он занят своими делами, было странно, но умиротворяюще. Странно, но правильно.       — Я готов, — произнёс Лань Ванцзи, как только был достаточно удовлетворён состоянием своих волос и одежд.       — О, хорошо.       Вэй Усянь вновь посмотрел на него и кивнул.       Отбросив волосы назад, Лань Ванцзи в последний раз разгладил шелковистые пряди, не упуская из виду то, как Вэй Усянь наблюдал за ним. На краткий миг он ощутил жгучее желание узнать, в чём дело, однако ему пришлось сдержаться и последовать за ним в обеденный зал, чтобы присоединиться к остальной части семьи Цзян.       В отличие от его собственного клана, в котором было принято садиться за длинные ряды столов и есть в тишине, согласно правилам клана Лань, в клане Цзян все садились за небольшие скопления столов, расставленные полукругом так, что каждый сидел лицом друг к другу и мог вести милую беседу на протяжении всего ужина. Усевшись на место возле Вэй Усяня, за которым уже сидели брат и сестра Цзян, Лань Ванцзи испытывал лёгкий трепет. Он не упустил из виду то, как все вегетарианские блюда, специй на которых было в разы меньше, чем на остальных, расположили ближе к нему. Прежде, чем они приступили к еде, Цзян Яньли прочистила горло и взглянула на Лань Ванцзи с вызывающей улыбкой. Озадаченный, он огляделся по сторонам, в то время как вся семья смотрела исключительно на него и Вэй Усяня.       — У нас есть несколько традиций, — произнесла Цзян Яньли с яркой улыбкой на лице, оперевшись о стол немного больше, что Лани никогда не позволяли себе делать. — Это твой первый ужин со своим мужем в нашем доме, — её улыбка стала мягче, даже если в её глазах блестело ничем не прикрытое озорство. — Вы должны покормить друг друга юаньсяо из тарелок, — объяснила она. — Будущее вашего брака зависит от того, какой начинкой вы угостите друг друга, — заключила она с излишней торжественностью.       — Шицзе! — выпалил Вэй Усянь, поперхнувшись. — Лань Чжа... Лань Ванцзи не будет... Это не соответствует... Ему будет неудобно...       — Традиции следует уважать, — вмешался Лань Ванцзи и особо внимательно взглянул на рисовое угощение в тарелке.       Каждый шарик был разного цвета и формы. Взгляд Лань Ванцзи тут же зацепился за тот, чья форма напоминала кролика, и он немедленно потянулся к нему палочками. Даже оглядев его и так и сяк, он не мог предугадать, какая начинка окажется внутри. Подняв палочки выше, он развернулся к Вэй Усяню и стал ждать его, сохраняя настолько бесстрастное выражение лица, насколько только мог.       — Ах.       Вэй Усянь посмотрел на рисовый шарик, а затем — на Лань Ванцзи, показавшись ему растерянным и взволнованным.       Опустошённый, Лань Ванцзи потянул руку назад, чувствуя себя опозоренным и отвергнутым. Но прежде, чем он успел вернуть шарик в тарелку, Вэй Усянь потянулся к нему, схватив за запястье, и полностью съел угощение. Лань Ванцзи с растущим удовольствием наблюдал за тем, как раздуваются щёки Вэй Усяня, пока тот пытался разжевать целый шарик.       — Ты должен был надкусить его, чтобы мы могли увидеть начинку, Вэй Усянь! — закатил глаза Цзян Чэн.       — Смесь лотосовых семян, — с набитым ртом ответил Вэй Усянь, не выпуская из хватки запястье Лань Ванцзи.       — Ах, — наконец заговорил Цзян Фэнмянь и улыбнулся, — семена лотоса символизируют гармонию, а розовая обёртка — любовь, — с нежностью проговорил тот.       Взглянув друг на друга, они покраснели, мгновенно взглянув кто куда, а Вэй Усянь отпустил запястье Лань Ванцзи.       — Твоя очередь, А-Сянь, — с нетерпением проговорила Цзян Яньли. — Давай же, возьми один!       Лань Ванцзи наблюдал за тем, как Вэй Усянь тыкал, тщательно рассматривая каждый шарик, пока выбор не пал на красный в форме рыбы. Подцепив его, он протянул его Лань Ванцзи, вытянув под ним руку, чтобы словить крошки, а тот сразу наклонился к нему и едва надкусил. Лань Ванцзи встретился с ним взглядом и заметил, как Вэй Усянь приоткрыл губы, точно повторял за ним, что являлось поистине очаровательным зрелищем.       — Красная фасоль, — проговорил Лань Ванцзи, как только проглотил кусочек.       — Ох, — Цзян Яньли тут же подскочила, — самый сладкий! Красная обёртка означает счастье, а красная фасоль — взаимность и... романтические отношения, — хихикнула она.       Лицо опалило жаром, но не успел он вернуться на своё место, как Вэй Усянь протянул ему оставшуюся половину рисового шарика. Съев его в один укус до конца, он едва глянул на Вэй Усяня. От его взгляда не укрылось то, как Вэй Усянь протянул к нему пальцы, но почти мгновенно отпрянул, вместо этого протянув Лань Ванцзи салфетку, чтобы тот мог вытереть подбородок. Торопливо утеревшись, он молча принялся за ужин, пока вокруг него царит тихая беседа. Краем глаза он заметил, как жена главы клана ушла пораньше, даже не пожелав им хорошей ночи.       Покончив с блюдами, Лань Ванцзи и Вэй Усянь тоже ушли, и их путь вплоть до покоев прошёл в безмолвной тишине. Они по очереди искупались и сменили одежды на ночные. Высвободив гуань из волос, он оставил лобную ленту на месте и то и дело поглядывал на Вэй Усяня, пока тот подготавливал постель. Лань Ванцзи следил за его отражением в зеркале и замер, когда Вэй Усянь схватил подушку и одеяло, как если бы обдумывал, не лечь ли спать в другом месте. Когда тот взглянул на него, Лань Ванцзи торопливо опустил взгляд и стал ждать.       — Я хочу, чтобы тебе было здесь настолько комфортно, насколько это возможно, — мягко проговорил Вэй Усянь, — несмотря на обстоятельства. Ты не обязан, — добавил он нежнее, чем до этого. Развернувшись, Лань Ванцзи встретился взглядом с Вэй Усянем, неуверенный в словах. — Могу лечь в учебной комнате, — он пожал плечами. — Я засыпал там уже множество раз, — он хихикнул, однако в его едва заметной улыбке, точно её тени, не было веселья.       — Вэй Усянь, — окликнул его Лань Ванцзи, когда мужчина уже развернулся, собираясь уйти. Сжав руки в кулаки, он прошёл к кровати. — Постель достаточно большая, — медленно проговорил он, чувствуя, как жар опалил его лицо.       — Ты... Ты уверен? — неуверенно пробормотал Вэй Усянь.       — Мгм, — Лань Ванцзи кивнул, усевшись на край постели и неловко оглянувшись.       — Лань Чжа... — начал было Вэй Усянь, но прервался, как он делал теперь часто. — Я... — сбивчиво проговорил он, — я просто... Я хотел... — он в разочаровании огляделся и вплёл пальцы в волосы. — Я хотел извиниться! — резко заявил он. Глаза Лань Ванцзи распахнулись, и он невольно скомкал простыни, попытавшись унять забившееся чаще сердце. — Ты... Ты должен ненавидеть меня, — Вэй Усянь опустился на постель, отвернувшись от Лань Ванцзи. — Ты действительно должен ненавидеть меня, — повторил он. — И ты будешь прав. Я... Я разрушил твою жизнь, — с каждым новым словом голос Вэй Усяня казался всё более дрожащим и слабым. — Мне жаль, Лань Чжа... Мне так жаль, — он тряхнул головой и спрятал лицо в руках, сжавшись всем телом. — Знаю, для извинений уже слишком поздно. Мой поступок не изменят никакие слова. Ты... Ты... Ты заслуживаешь лучшего. Ты...       — Вэй Ин, — прервал его Лань Ванцзи, не в силах слушать ту боль, что скрывалась за словами Вэй Усяня.       И замер, вдруг осознав свою ошибку. Вэй Усянь медленно обернулся к нему с нечитаемым выражением на лице, и Лань Ванцзи, протяжно выдохнув, решил не отступать.       — Мой клан... Наши правила, — пробормотал Лань Ванцзи в попытке найти подходящие слова, — наши правила отразились на тебе неблагоприятно... снова, — он выдохнул и уставился на кровать. — И теперь ты... — он ощутил, как глаза обожгло, однако, прикусив щеку изнутри, он не позволил слезам пролиться, — теперь ты связан со мной... против своей воли.       Лань Ванцзи ощущал себя ещё более несчастным, когда Вэй Усянь продолжил хранить молчание. Вполне ожидаемо, что Вэй Усянь может согласиться с ним, потому что он не станет опровергать истину. И всё же у него оставалась крохотная надежда, что, возможно, Вэй Усянь воспринимает случившееся иначе.       — Лань Чжань, — робко произнёс Вэй Усянь, удивив Лань Ванцзи.       Потрясённый и приободрившийся, Лань Ванцзи поднял на него глаза.       — То есть, Лань Ванцзи, — Вэй Усянь опустил взгляд и простонал. — Прости, я продолжаю совершать те же ошибки. Я постараюсь исправить свои привычки...       — Нет, — проговорил Лань Ванцзи прежде, чем успел как следует обдумать слова. — Прошу. Не надо, — Вэй Усянь вскинул на него удивлённый взгляд, как если бы ожидал, что тот ещё скажет. — Я... Я не возражаю, чтобы ты использовал моё... первое имя, — с трудом выговорил Лань Ванцзи, попытавшись скрыть румянец. Вновь столкнувшись взглядом с Вэй Усянем, он заметил крошечные искры в его глазах. Воодушевлённый, он продолжил. — Понимаю, наше положение не располагает к лучшему, — проговорил он, тщательно подбирая слова, — но я бы хотел, чтобы мы... могли, по крайней мере... быть не чужими людьми, — он замолчал, заметив, что блеск в глазах Вэй Усяня вновь исчез. Лань Ванцзи моргнул, не в силах понять, почему. — Я... сказал что-то не так? — отважился спросить он.       — Нет, вовсе нет...       Вэй Усянь тряхнул головой спустя долгие минуты тишины, а после отбросил одеяло и заполз под него, укладываясь.       Понаблюдав за ним с пару мгновений, Лань Ванцзи улёгся на свою половину кровати. Он смотрел на спину Вэй Усяня, а тот остался неподвижен и не поворачивался к нему, и Лань Ванцзи хотелось сказать что-нибудь ещё, продолжить разговор, попытаться вернуть тот блеск в глазах Вэй Усяня обратно. Но в конечном итоге он решил отказаться от этого. Тихо выдохнув, он развернулся на своей половине, отворачиваясь от Вэй Усяня так, как и тот — от него, выключил свет и прикрыл глаза.       — Лань Чжань, — прошептал в темноту Вэй Усянь, точно та придала ему смелости, скрыв собой всё.       Отрыв глаза, Лань Ванцзи оглянулся через плечо, но Вэй Усянь всё также оставался лежать к нему спиной.       — А если я скажу тебе, — тихо начал Вэй Усянь, — что я... что я хочу быть больше, чем просто знакомыми, — практически неслышно проговорил тот, — будет ли с моей стороны слишком дерзко просить о подобном?       Острая боль пронзила грудь Лань Ванцзи, стоило ему услышать хрупкий голос Вэй Усяня, словно бы тот боялся узнать ответ.       — Вэй Ин, — выдавил Лань Ванцзи, точно не зная, что подразумевал Вэй Усянь своими словами. Тот, развернувшись, безмолвно посмотрел на него. — Ты обижен на меня? — прошептал Лань Ванцзи, невольно задержав дыхание.       — Нет, — без промедления отозвался Вэй Усянь. — Вовсе нет, Лань Чжань! А ты злишься на меня? — спросил он в ответ.       — Нет, — честно ответил Лань Ванцзи, набравшись храбрости, словно комфортная тишина, протянувшаяся между ними, повлияла и на него.       — Ложь запрещена, Лань Чжань, — проговорил Вэй Усянь, однако Лань Ванцзи показалось, словно он смог уловить в его голосе веселье.       — Значит, ты помнишь некоторые правила, — парировал Лань Ванцзи, смягчившись и наконец расслабившись, и, когда приглушённый смех Вэй Усяня донёсся до его ушей, он позволил губам растянуться в крохотную улыбку. — Уже минуло сюши, — проговорил он, перевернувшись на спину. — Пора спать.       — Но я не хочу спать, Лань Чжань! — жалобно протянул Вэй Усянь, отчего сердце Лань Ванцзи затрепетало.       Удивительно, как сильно он тянулся к этой стороне Вэй Усяня сейчас — той, которую он ненавидел ещё год назад. Возможно, тем летом он испытывал вовсе не отвращение, а нечто совершенно другое. Однажды он непременно разберётся в этом.       — В Облачных Глубинах мне приходилось следовать правилам, — продолжил Вэй Усянь с дразнящим тоном. — Разве не обязан это делать и ты сейчас, когда оказался здесь? В конце концов, теперь ты и Цзян, не так ли? — спросил он, заставив всё внутри Лань Ванцзи задрожать.       — Уныло, — пробормотал Лань Ванцзи и натянул одеяло выше, скрыв лицо.       — Лань Чжань, ах, Лань Чжань, — драматично вздохнул Вэй Усянь. — Некоторые вещи никогда не меняются. Может, скажешь мне больше одного слова? — фыркнул он со смешком.       — Очень уныло, — пробормотал в одеяло Лань Ванцзи, чувствуя приятное удовлетворение от звука громкого смеха Вэй Усяня.       — Очень умно, — вторил ему Вэй Усянь, и Лань Ванцзи почувствовал, как тот зашевелился рядом. Выглянув из-под одеяла, он заметил, что Вэй Усянь подтянул к себе одеяло, улёгшись на своей половине лицом к Лань Ванцзи. — Спокойной ночи, — тихо пожелал Вэй Усянь.       — Мгм, — промычал Лань Ванцзи, вновь закрывая глаза.

🍂 🍂 🍂 🍂 🍂🍂 🍂 🍂 🍂 🍂

      Промычав, Лань Ванцзи закопошился, пока сон начал медленно отпускать его, однако он оставлял глаза закрытыми ещё долгое время. Мягкая постель так и манила собой, призывая полежать в ней ещё немного, и он поддался искушению, а рука скользнула по уютной и мягкой простыне. Перевернувшись на живот, он зарывается лицом в подушку, вдыхая приятный запах. Кровать неожиданно прогнулась рядом с ним, а к боку прижалось нечто тёплое. Всё тело Лань Ванцзи застыло в тот момент, когда Вэй Усянь закинул на него одну ногу и обхватил рукой, притянув ближе к себе. Он чуть было не взвизгнул, ощутив, как тот уткнулся лицом в его волосы и довольно выдохнул.       Пока Вэй Усянь продолжал взбираться на него, сонно лепеча себе что-то под нос, Лань Ванцзи оставался неподвижен. Он не мог разобрать ни слова, однако был уверен, что мужчина просто говорил во сне. В мыслях тем временем Лань Ванцзи пытался составить план, как выбраться из объятий Вэй Усяня. Тихий голосок в своей голове, твердящий ему остаться там, где он сейчас, в коконе из рук и прижатым к чужому телу, он настойчиво игнорировал. Сама мысль об этом казалась ему нелепой, абсолютно экстравагантной. Лань Ванцзи отринул обескураживающую идею прочь и поднял голову с подушки, отодвигаясь настолько, чтобы взглянуть на мужчину. Волна безграничной нежности накрыла его с головой, стоило ему только увидеть умиротворённое лицо всё ещё спящего Вэй Усяня.       — Мягко... — сонно и с улыбкой пробормотал Вэй Усянь прежде, чем Лань Ванцзи успел отодвинуться дальше, и дважды сжал его тело, отчего мужчина густо покраснел. — Как розы, — снова пробурчал тот, придвинувшись к нему настолько близко, что практически коснулся его шеи носом, и, стоило тому подвинуться и прижаться к его коже, глухо промычав, Лань Ванцзи ощутил волну дрожи, прошившей всё его тело. — Моя роза... — прошептал Вэй Усянь, сорвавшись на бессмысленный лепет.       Лань Ванцзи чувствовал тёплое дыхание на своей коже, когда Вэй Усянь вновь притих, так и не проснувшись. Тело всякий раз дрожало, реагируя на происходящее против его воли, а жар скапливался ниже живота от того, что Вэй Усянь продолжал собственнически прижимать его к себе. Слабость накатила на него внезапно, подавляя его настолько, что не хотелось теперь даже двигаться. Признаться, это было жалко. В голову сами собой ворвались мысли о том, каково это, зарыться лицом в изгиб шеи Вэй Усяня, провести носом по медовой коже и вдохнуть его запах, а после прижаться губами к...       — Мф-ф-ф... — неожиданно простонал Вэй Усянь, вытягивая Лань Ванцзи из смущающих мыслей.       Лань Ванцзи замер, когда Вэй Усянь закопошился и отодвинулся от него, пока не оказался на своей половине снова, более не соприкасаясь с ним.       — Хмпф-ф... — выдохнул Вэй Усянь, уткнувшись лицом в подушку, и неосознанно поворочал её, пока не прижался поудобней щекой.       Когда Вэй Усянь начал медленно открывать глаза, Лань Ванцзи задержал дыхание. Сил сдвинуться куда или как-либо не было, поэтому он замер в том положении, в котором оказался, и казалось, если он едва-едва двинет пальцем в сторону Вэй Усяня, то даже сможет коснуться его носа. И если быть честным, он испытывал мучительное искушение. Однако Лань Ванцзи не коснулся его и не сделал ничего другого, чувствуя охвативший его страх. За всю жизнь так близко его прижимала к себе разве что матушка: она стискивала его в объятиях, щипала за щёки, целовала лицо, зарывалась пальцами в волосы и держала на руках. И сейчас, когда рука Вэй Усяня обхватывает его, Лань Ванцзи понимает, что отчаянно жаждет этих прикосновений.       — Лань Чжань?.. — раздался сонный голос Вэй Усяня, ещё не выпутавшегося из пленительного сна, однако от этого хриплого, низкого баритона у Лань Ванцзи поджимались пальцы ног.       Глядя на Вэй Усяня, Лань Ванцзи мог точно назвать тот момент, когда мозг мужчины заработал и тот осознал и происходящее, и то, что он делал, и их положение.       — Ох! — Вэй Усянь отполз от него, тотчас подскочив. — Мне ж-жаль!       Только теперь Лань Ванцзи наконец-то отодвинулся и начал медленно садиться, не в силах больше смотреть в глаза Вэй Усяню.       — Лань Чжань! — Вэй Усянь сел вслед за ним. — Мне очень жаль! Я... я ворочаюсь во сне и... обнимаю свою подушку, — торопливо объяснил он, а по его голосу было отчётливо слышно, как его захлестнула паника.       Лань Ванцзи, попытавшись скрыть весёлую улыбку, отвернулся и посмотрел в сторону. Прочистив горло и поправив одежду, он аккуратно провёл пальцами по волосам, зачёсывая их назад, и откинул мешающиеся пряди с плеч и шеи. Тишина продолжала растягиваться, и Лань Ванцзи оглянулся на Вэй Усяня, заметив его взгляд на себе снова, а тот, в свою очередь, поспешил отвернуться.       — Это... Это приемлемо, — медленно проговорил Лань Ванцзи, ощутив, как запылало его лицо.       — Ох, хорошо...       Моргнув несколько раз, Вэй Усянь глухо сглотнул и облизнул губы.       Не удержавшись, Лань Ванцзи проследил за этим движением взглядом. В помещение сквозь окна пробирались яркие лучи утреннего солнца, благодаря которым Лань Ванцзи мог разглядеть всё то, что изменилось в Вэй Усяне с прошлого лета, проведённого в Облачных Глубинах. Он осознал, что даже не рассмотрел его должным образом во время обучения, когда то и дело торопливо отворачивался и уходил настолько быстро, насколько мог. Даже во время свадьбы и после он не осмеливался взглянуть ему в лицо, не в силах выдержать безучастного вида. Теперь же Лань Ванцзи позволил себе полюбоваться им несколько минут.       Без сомнений, Вэй Усянь стал выше за это время, черты его лица заострились, а плечи стали немного шире. Кожа его по-прежнему сияла, однако только теперь он заметил на ней веснушки, появившиеся от того, что тот провёл под солнцем целый день, как и он сам. Взгляд проследил привлекательную линию вен, скользящих вдоль шеи Вэй Усяня, и глубины изгиба у его плеч, выделяющихся на фоне острых ключиц, и множество крошечных родинок, осыпавших его шею и лицо, и Лань Ванцзи невольно задумывался, всегда ли его черты были такими.       — Лань Чжань? — в конце концов разрушил тишину Вэй Усянь.       — Мгм?       Осознав, что слишком долго смотрел на его шею, Лань Ванцзи перевёл взгляд на лицо Вэй Усяня.       — Маоши почти подошло к концу... — нерешительно проговорил Вэй Усянь. — Не должен ли ты?..       — Ох, конечно, — Лань Ванцзи кивнул и поспешно поднялся с постели. — Я... Я должен... Я...       — Ага, — вторил ему Вэй Усянь, кивнув, и попытался собрать запутавшиеся волосы в хвост. — Ты должен...       — Увидимся за завтраком, — проговорил Лань Ванцзи прежде, чем удалился, уже многим позже, когда скрылся за перегородкой, приложив руки к щекам, отчаянно пытаясь убрать с лица красноту.       Это лишь первый день его трехнедельного пребывания в Пристани Лотоса, и он не был уверен, что сможет пережить ещё одно такое утро с Вэй Усянем. Физический контакт для того не значил слишком многое, особенно учитывая, как щедро мужчина дарил свои прикосновения всем вокруг, однако для Лань Ванцзи подобное было будоражащим действием. Ему следовало оградить своё хрупкое сердце и не позволить обычному дружелюбию Вэй Усяня разжечь в нём глупую искру надежды. Брызнув воду в лицо, Лань Ванцзи взглянул в своё отражение и замер, когда реальность неожиданно обрушилась на него.       Он хотел от Вэй Усяня большего. Нуждался в большем. Надеялся на настоящий брак и всё, что следовало за этим. Медленно моргнув, Лань Ванцзи позволил каплям стекать по его ресницам ещё несколько секунду прежде, чем решительно отвернулся от зеркала и начал готовиться ко дню.

🍂 🍂 🍂 🍂 🍂🍂 🍂 🍂 🍂 🍂

      Пристань Лотоса ничем не была похожа на Облачные Глубины: ни Стены Послушания, ни чёткого распорядка на каждое ши, ни фиксированного времени на приём пищи. Первую половину дня Лань Ванцзи чувствовал себя слишком ошеломлённым и потерянным, совершенно не на своём месте. К тому времени, как он закончил с утренней медитацией и завтраком, Вэй Усянь только начал просыпаться снова после того, как вновь уснул. Лань Ванцзи оглянулся, услышав раздавшиеся из-под одеяла стон и ворчание мужчины. Разомкнув губы пару раз в попытке узнать о распорядке дня, он в конце концов оставил эту идею, вспомнив, как Вэй Усянь прижимался к нему утром в постели. Он ещё не был готов столкнуться с ним лицом к лицу.       Когда Лань Ванцзи принялся распаковывать вещи, само собой пришла мысль, что ему нужно разложить всё по полкам и гардеробу наряду с вещами Вэй Усяня, отчего он вновь ощутил себя странно и точно не в своей тарелке. Завозившись с чернильницей, он вдруг заметил то, что положил в сундук в последнюю минуту, прежде чем захлопнул тогда в цзинши. Лань Ванцзи взял в руки небольшую коробку, залюбовавшись замысловатым узором горечавок на ней. Уголки губ приподнялись, а нарисованные голубые и прекрасные лепестки возвращали его к домику матери. Он практически мог услышать её нежный смех. Открыв крышку, Лань Ванцзи невольно приоткрыл губы, увидев внутри две изящные шпильки. Однако прежде, чем он успел извлечь их, до ушей донёсся звук шагов, доносящийся со стороны спальни. Оглянувшись через плечо, он заметил, как Вэй Усянь уже пересёк порог комнаты. Лань Ванцзи тут же закрыл коробку и спрятал где-то между одеждой, торопливо прикрыв крышку сундука.       — Лань Чжань, — только произнёс Вэй Усянь, пока Лань Ванцзи закрывал сундук и поднимался, — ты тут? — спросил он с озадаченным видом.       — Где ещё мне быть? — ответил Лань Ванцзи вопросом, на краткий миг взглянув на Вэй Усяня       — Ох, то есть, я думал, что ты... — Вэй Усянь почесал щёку, и в этот момент, когда его волосы были ужасающе растрепанными после сна, а ночная одежда смялась, он выглядел куда более очаровательным. — Ты завтракал? — наконец спросил он.       — Мгм, — кивнул Лань Ванцзи. — Твоя сестра предложила присоединиться к ней.       — Ох, хорошо, — Вэй Усянь кивнул следом. — Прости... Я уснул и... проснулся, как обычно, позже, — он весело усмехнулся.       — Какого распорядка дня ты обычно придерживаешься? — решился спросить Лань Ванцзи. — Я изо всех сил постараюсь придерживаться пути, которому следует клан Цзян.       Глядя куда-то за плечо Вэй Усяня в одну точку, он ждал и ждал, однако ответ так и не прозвучал. Он вновь скосил на него взгляд и заметил, что тот смотрит на него, скривив губы. Лань Ванцзи нахмурился, в то время как Вэй Усянь надулся и покраснел. Прежде, чем он успел что-то сказать, мужчина разразился хохотом, зажмурившись. Тепло и нежность накрыли Лань Ванцзи, точно волной, когда он смотрел на смеющегося и держащегося за бока Вэй Усяня.       — Что такое? — спросил Лань Ванцзи, как только веселье Вэй Усяня, казалось бы, начало утихать.       — Лань Чжань, ах, Лань Чжань, — Вэй Усянь утёр уголки глаз и вздохнул, — это не Юньшэн Бучжичи... У нас нет правил, — он тряхнул головой.       — Должно быть хотя бы что-то... — попытался Лань Ванцзи, не в силах осознать, как может существовать клан без единого правила.       — Никаких, — пожал плечами Вэй Усянь.       Глядя на него, Лань Ванцзи моргнул, пытаясь понять, как такое возможно.       — Ты такой милый, когда смущаешься! — заявил Вэй Усянь, мгновенно замерев. — Я имел в виду... Я... — он стыдливо глянул на Лань Ванцзи. — Я должен... Думаю, мне нужно провести для тебя экскурсию, — торопливо проговорил он. — Так ты сможешь узнать, как мы... ну, ты знаешь... Как здесь всё происходит, — он кивнул. — Хорошо? Хорошо, — спросил он, тут же и ответив на свой вопрос. — Я быстро умоюсь, — закончил он и поспешно скрылся за перегородкой, за которой располагалась ванная.       Снедаемый волнением, Лань Ванцзи смотрит на перегородку. Он обуздал эмоции, задумавшись, каким представал перед ним человеком, когда был смущён. Желание узнать то, каким Вэй Усянь видел его, что чувствовал, глядя на него, и о чём думал, вскипало в нём с неожиданной силой. Теперь Лань Ванцзи было более чем любопытно узнать это. Сие становилось необходимостью.       Едва Лань Ванцзи решил найти ответы на эти вопросы, как Вэй Усянь показался из-за перегородки в куда менее растрепанном и смущённом виде. Кивнув, Лань Ванцзи последовал за ним, собираясь узнать интересующую его информацию любым способом. До этого утра Лань Ванцзи был прочно уверен, что все эти ответы уже были ему известны. Теперь в нём распускала свои цепкие корни наивная надежда. Возможно, в словах его матери была истина; может быть, ещё существует место, куда может просочиться счастье.

🍂 🍂 🍂 🍂 🍂🍂 🍂 🍂 🍂 🍂

      От каждой частички Пристани Лотоса у Лань Ванцзи захватывало дух. В отличие от этого места, Облачные Глубины почти всегда были окутаны лёгкой эфемерной дымкой. Независимо от того, какое время года царило вокруг, облачный туман и таинственная энергия неизменно укрывали собой вершины гор Гусу. Однако Пристань Лотоса располагалась на землях Юньмэна, была омыта реками и усеяна озерами, наполнена красками и запахами своего сезона.       Осень окрасила в Пристани Лотоса каждое дерево, укрыв тенью зеленого, оранжевого, жёлтого, красного и пурпурного. Сухие листья накрыли точно покрывалом тропинки, траву и даже безмятежную гладь озёр. Время года наполняло каждый уголок Пристани Лотоса вибрацией жизни, которая казалась такой же громогласной и энергичной, как и Вэй Усянь, когда тот ворвался в Облачные Глубины прошлым летом непредсказуемым и счастливым ураганом. Голова Лань Ванцзи пошла кругом, когда Вэй Усянь показал ему обширные тренировочные площадки, словно ещё одно напоминание, что клан Цзян уделял больше внимания практике, а не теории, раскидистые сады со множеством растений, безразличные к суете вокруг пруды, густые рощи, где дети играли в прятки, извилистые каналы, проходящие через весь город, бесконечно загруженные рыночные площади, вновь и вновь возвращающие его к тому пирсу, на который они прибыли прошлым днём, живые и пылающие жизнью, наполненные симфонией звуков, запахов и видов.       Вэй Усянь то и дело хватал Лань Ванцзи за запястье и тащил его к тем или иным прилавкам и местам, которые он часто посещал, но всякий раз отпускал его с покорностью. К тому времени, как солнце начало скрываться за горизонтом, Вэй Усянь повёл его обратно в резиденцию Цзянов; впрочем, если бы Лань Ванцзи дал ему свободу выбора в этом деле, то они могли бы, возможно, блуждать по ночному рынку ещё долго, пробуя различные деликатесы и болтая с каждым лавочником. Не было ощущения, словно бы прошёл день с момента прибытия Лань Ванцзи, когда его ещё одолевали сомнения и хрупкие эмоции. Неожиданным образом мир открылся для него с другой стороны, и ему вдруг показалось, будто он стоит на пороге чего-то большего, чем просто вынужденный брак и натянутые отношения. Возможно, эта дверь приведёт его к чему-то неожиданному, чему-то многообещающему, чему-то драгоценному.       Проследовав за Вэй Усянем к обеденной зале, где уже собралась вся семья, Лань Ванцзи мгновенно ощутил напряжение, витающее в воздухе. Судя по тому, как напрягся Вэй Усянь, тот был того же мнения. Лань Ванцзи занял место возле Вэй Усяня, сосредоточившись на ужине. Он не обладал умением хорошо читать людей и не разбирался в личных конфликтах, предпочитая всегда оставаться в стороне от подобного. У него не было таланта его брата, который умел находить подход к таким людям и снимать напряжение. Ужин продолжился, однако, так или иначе, Лань Ванцзи чувствовал хмурый взгляд Цзян-фужэнь всякий раз, когда та то и дело смотрела на Вэй Усяня. А тот, в свою очередь, казалось бы, был поглощен видом еды в своей тарелке и при этом оставался подозрительно тихим.       — А-Сянь, — разрушила неловкую тишину Цзян Яньли, улыбнувшись и потянувшись за супом, — возьми ещё немного, — она тут же наполнила миску.       — А-Ли! — с недовольством, которым был пронизан её голос, огрызнулась Мадам Юй. — Разве тебе нужно прислуживать ему?       — А-Нян... — начала было Цзян Яньли, как её прервали.       — Позволь мне, — торопливо произнёс Вэй Усянь с лёгкой покорной улыбкой и сам налил себе супа.       — Прислуживать сыну слуги — не твоя забота, — холодно сказала Мадам Юй.       — Сан-нян, — окликнул её Цзян Фэнмянь с обессиленным вздохом, — давай не будем...       — Это факт, разве нет? — фыркнула Мадам Юй. — Он творит здесь всё, что ему заблагорассудится! И ты ничего не говоришь ему! — она злобно глянула на своего мужа. — Выпендривается на тренировках до того, что даже унижает твоего сына.       — Не переносите свой гнев на... — напряжённо попытался Цзян Фэнмянь.       — У меня нет права говорить что вздумается в этом доме? — Мадам Юй отбросила салфетку и палочки и резко встала. — Ах, конечно, никто здесь не имеет права сказать что-либо в его сторону, — она оглянулась на Вэй Усяня. — Я устала слушать бесконечные сплетни. Тебя хотя бы заботит наша репутация, достоинство?       Раздражение только росло в груди Лань Ванцзи. Оглянувшись на Вэй Усяня, Лань Ванцзи заметил, что тот смотрит вниз с горестным видом. Прежде, чем успел обдумать свои действия, он уже опустил палочки на стол рядом и поднял взгляд на женщину.       — Нет никакого достоинства в том, чтобы придавать значение беспочвенным сплетням, — грубо заявил Лань Ванцзи, ощутив, как все взгляды тут же устремились на него. — Лучшие результаты в обучении не принижают других, — продолжил он, испытав вину за Вэй Усяня. — И в том, чтобы подать другому еду, нет ничего унизительного... Как и в том, чтобы быть сыном слуги.       Гнев на лице Мадам Юй сменился ошеломлением, и она осталась безмолвной. Не издав ни слова, женщина в последний раз хмуро посмотрела на Вэй Усяня и удалилась с очевидным недовольством. Лань Ванцзи опустил взгляд, ощутив, как всё его лицо обдало жаром, не в силах поверить в собственный импульсивный поступок. К его облегчению, все присутствующие вновь приступили к еде, а Цзян Яньли, вернувшись к прерванному разговору с отцом, периодически подкладывала обоим братьям побольше порций в тарелки и пододвигала всё вегетарианское ближе к Лань Ванзци. Оставаясь абсолютно неподвижным, он продолжил есть настолько быстро, насколько мог, пока ужас переполнял его.       Вскоре ужин подошёл к концу, и Лань Ванцзи поклонился всем членам семьи и принёс извинения, торопливо удалившись, охватываемый ужасом и смущением. И когда он пересёк порог их личных покоев, Вэй Усянь был совсем неподалеку от него. Подготавливаясь ко сну, он чувствовал на себе пристальный взгляд. Стоило Вэй Усяню выйти из-за ширмы, переодетым в ночную одежду, как Лань Ванцзи, торопливо ухватившись за книги, начал взволнованно расставлять их. Необходимость найти всему своё место возникла совершенно внезапно.       — Лань Чжань... — первым нарушил тишину Вэй Усянь, — ты не был обязан...       — Приношу извинения за грубость, — торопливо произнёс Лань Ванцзи, сжав книгу до того, что та едва не согнулась пополам. — Завтра я также принесу извинения Цзян-фужэнь. Мои действия были недопустимы.       — Почему... — начал было Вэй Усянь, но замолк, позволив тишине заполнить собой пространство. Лань Ванцзи нашёл в себе силы взглянуть на него и заметил, что тот смотрит на него с любопытством. — Почему ты сделал это? — наконец спросил он.       — Она была... Она... — обрывисто заговорил Лань Ванцзи, — она вела себя неучтиво, — наконец произнёс, попытавшись выглядеть при этом бесстрастным и не показывать, насколько обиженным он чувствовал себя вместо Вэй Усяня.       Тот же, в свою очередь, смотрел на него с так, как не смотрел никогда прежде. Лань Ванцзи двинулся к их постели, не находя в себе сил выдержать этот взгляд, и едва прошёл мимо Вэй Усяня, как тот схватил его за запястье, вынуждая остановиться. Дыхание дрогнуло, а тело замерло, когда мужчина потянул его обратно и развернул, и Лань Ванцзи глухо сглотнул, оказавшись к нему настолько близко, что расстояние между ними, казалось, составляло всего несколько дюймов. Хватка Вэй Усяня была крепкой, и вместо того, чтобы отпустить его, он сжал его руку крепче, в то время как Лань Ванцзи смотрел на него с приоткрытыми губами, чувствуя, как сердце забилось чаще.       — Вэй Ин, — Лань Ванцзи отвёл взгляд в сторону, утратив все слова и не зная, куда деться. — Я... Я не хотел оскорбить....       Он резко выдохнул, когда ладонь Вэй Усяня медленно скользнула по его руке.       — Благороден, как и всегда, — прозвучал низкий голос Вэй Усяня. — Спасибо, — прошептал он, расслабив лицо и одарив его краткой улыбкой.       Никак не предупредив, Вэй Усянь придвинулся к нему и увлёк в объятия, обхватив руками и притянув ближе к себе. Тепло прикосновений тут же окутало его целиком и полностью, отчего Лань Ванцзи неловко замер, чувствуя, как потяжелело его собственное дыхание.       — Прости! — проговорил, заикаясь, Вэй Усянь, попытавшись торопливо отпрянуть. — Знаю, тебе не нравятся прикосновения...       Вернувшись к реальности, Лань Ванцзи схватил Вэй Усяня за руки и заставил его остаться там, где он стоял.       — Я... Я не возражаю, — прошептал Лань Ванцзи и поднял собственные руки, обхватив ими шею Вэй Усяня.       Лань Ванцзи едва ли не издал тонкий, пронзительный звук, когда Вэй Усянь обхватил его крепче, притянув ближе снова, и немедля уткнулся лицом в изгиб его шеи. Это было похоже на дождь после продолжительной засухи, лето после затяжной зимы, свет после долгой ночи. До этого дня его обнимала только мать. Лань Ванцзи почти забыл, каково это, когда кто-то держит тебя настолько близко к себе: тело к телу, сердце к сердцу.       — Ты изменился с прошлого лета, Лань Чжань, — пробормотал Вэй Усянь, щекоча шею Лань Ванцзи дыханием, отчего волна мурашек прошлась по его спине.       — Это плохо? — спросил Лань Ванцзи, заставив тело замереть, чтобы никакое лишнее движение не могло разрушить этот хрупкий миг.       — Нет, — тихо ответил Вэй Усянь, и Лань Ванцзи мог почувствовать его улыбку на своей коже.       Когда Вэй Усянь наконец разомкнул объятия, Лань Ванцзи осознал, что не хочет, чтобы это прекращалось. Но так или иначе, он отступил назад, не желая ни смущаться пуще прежнего, ни выдать случайно ещё больше чего угодно. Они перебрались на постель, устроившись на уважительном расстоянии друг от друга. Прикусив губу, Лань Ванцзи сопротивлялся острому желанию придвинуться ближе, коснуться Вэй Усяня и обнять его снова. Он тряхнул головой, отгоняя мысли, и, прикрыв глаза, попытался прибегнуть к медитации в надежде уснуть.       Кровать неожиданно прогнулась рядом с ним, и он оглянулся. Распахнув глаза, Лань Ванцзи смотрел на то, как Вэй Усянь придвинулся ближе, повернувшись к нему лицом.       — Прошлым летом ты рассказывал мне о своей матушке, — с ухмылкой произнёс Вэй Усянь.       — Когда ты повесил на меня талисман, чтобы опьянить, — подметил Лань Ванцзи, едва нахмурившись и постепенно расслабившись.       — Ах, Лань Чжань, — проворчал Вэй Усянь. — Я же не знал, что ты опьянеешь от половины чарки тяньцзы сяо! — пробурчал он. — Так или иначе, — он придвинулся ближе, — ты помнишь свою матушку? Я вот забыл многое... но помню, как она обнимала меня по ночам, пока я был ребёнком.       Лань Ванцзи тут же вспомнил, как мать сажала его на колени и зачитывала различные истории.       — Мне никогда... не разрешали спать в её доме, — прошептал Лань Ванцзи. — Мы посещали её только раз в месяц.       — Ох, — тихо выдохнул Вэй Усянь.       Повернувшись к нему, Лань Ванцзи обнаружил, что хотел бы сказать ему больше, однако слова неумолимо ускользали от него. Всё это было слишком сокровенным для его бедного сердца: эти объятия, одна кровать на двоих, их близость, тихие слова, нежная улыбка. Он не знал, как справиться со всем этим.       — Могу рассказать тебе историю, — неожиданно предложил Вэй Усянь.       Ошеломлённый, Лань Ванцзи кивнул, ощутив тепло, осевшее в его сердце. Слова медленно убаюкивали его, и вскоре он почувствовал, как улыбающееся лицо Вэй Усяня начало расплываться, вскоре уступив место сладким снам.