143

      Этот день не задался для Минчана с самого утра. Это просто факт, подкреплëнный, пожалуй, не самым приятным аргументом в виде крика позади, пока он мчится на украденном велосипеде своего знакомого.       — Минчан, верни мой велик! — а в голове играет довольно милая мелодия, и на душе спокойнее становится — совсем немного, потому что адреналин бьëт через край, пока он едет вверх по улице.       Дорога, покрытая серо-белым кирпичом, гладкая, поэтому уехать отсюда как можно быстрее — вполне выполнимая цель. Краем взгляда Хон ловит время в часах магазинов и вывесок. Ему остаëтся от силы минут восемь, чтобы доехать до места назначения. Товарищ за ним уже не бежит — и слава богу! Не хочется навести шума перед важным — для Минчана — мероприятием.       Он почти что влетает во двор здания, и, чудом не въезжая в мусорный бак, притормаживает и крепит транспорт за несчастную ножку.       В его распоряжении две минуты.       Хон забегает в дом, проклиная эти неровные каменные тридцать две ступени на второй этаж. И добирается до места вовремя, но запыхавшийся и мёртвый. Он опирается на колени и тяжело дышит, пытаясь остыть от внеплановой тренировки.       — Минчан, выглядишь не очень, — шутит кто-то, и Хон поднимает голову, уставляясь в небольшую компанию среди здешней толпы. Бэ смеётся с выражения лица друга, пряча руки в карманах для удобства. Рядом с ним стоят ещё трое: Канмин, Кехëн и Ëнсын. Минчан глубоко вздыхает, выпрямляясь и пытаясь привести себя в презентабельный вид, хотя бы морально. Чтобы не совсем на клоуна смахивал.       — Дорогие друзья, родители, учителя и выпускники, приветствую вас на сегодняшней встрече, — в центре белоснежного зала говорит красиво одетая женщина с кудрявыми волосами, поэтому все во внимании поворачиваются к ней и слушают, и Хон боковым зрением замечает, как Кехëн наваливается на Ëнсына, обнимая за талию со спины и опуская подбородок на чужое плечо, а Ким и не противится; и Минчан невольно думает, что смог бы тут всё поджечь одной ревностной мыслью. — Этот день знаменателен тем, что наши ученики наконец выпускаются. Вы больше не увидите этих стен, не сможете посещать уроки, потому что, как бы это ни звучало, с сегодняшнего дня вы все отчислены, — толпа смешливо шумит, и, когда всё стихает, женщина продолжает. Хон знает, что это директриса небольшой школы фотографии на окраине города. — Вы все очень талантливые дети, и я рада, что вы благополучно сдали экзамен. Все работы висят в этом зале, и вы можете рассматривать их. Через два дня некоторые экземпляры отправятся в архив — их мы будем показывать последующим ученикам в качестве хороших примеров, чтобы натолкнуть на путь истинный для их будущей идеальной фотографии, — и мы вам сообщим, когда можно забрать оставшиеся работы. Теперь начинаем церемонию вручения аттестатов.       — Ну наконец-то, — шутливо шепчет Кехëн, сильнее прижимаясь к Киму, а Хон кое-как сдерживается, чтобы не вспылить. Подходит к Хоëну и хватает его за руку, крепко держа. На вопросительный взгляд старшего Минчан никак не отвечает, но тот вроде как всё понимает и продолжает следить за мероприятием. К директрисе подходит завуч с внушительной стопкой красных и синих аттестатов. В течение пятнадцати минут все аттестаты были вручены, кроме одного. Остаëтся Ким. Хон мысленно сжимает за него кулачки, зная, как прекрасно фотографирует Ëнсын. Не раз он выручал Минчана перед публикацией своих важных постов по рекламе да и просто делает замечательные снимки в инстаграм. Ëнсын — солнце, которое хочется обнять, и ведь не страшно обжечься. Такой чарующе красивый, с серьëзным взглядом и изумительной детской улыбкой. Когда Ким возвращается с синим аттестатом, Минчан в ужасе — скорее от мысли, как у такого идеального человека, как Ëнсын, может быть не красный? Ким безупречный, прилежный ученик, и Хон это знает. Он хорошо его знает.       — Ëнсын, ты не расстраиваешься? — по-детски спрашивает его Канмин, разглядывая аттестат, когда Ëнсын раскрывает его, и все друзья окольцовывают выпускника, чтобы взглянуть. По всем дисциплинам стоит «отлично», но за экзаменационную работы — «удовлетворительно». У Минчана глаза чуть ли не лопаются от увиденного ужаса. Не из-за того, что у Ëнсына «три», а из-за того, что «три» и «Ëнсын» — параллельные прямые, они не могут пересечься.       — За что они так с тобой? — удручëнно спрашивает Кехëн, тяжко вздыхая и обнимая друга. Хон уже не обращает на это внимание.       — Нет, не расстраиваюсь, Канмин. А про экзамен. Им не понравилась концепция моего фото, — Минчан выпрямляется, строго смотрит на Кима, а он — на него, пока парни заняты разглядыванием аттестата. Одними глазами говорит:       Покажи эту фотографию, пожалуйста.       А Ëнсын веки прикрывает, тяжко вздыхает и кивает.       Хорошо.       — Идёмте.       Стоят они у большого полотна, метр на полтора, где изображён одинокий дом на фоне моря. Волны играючи сменяются, пепельно-розовый цвет воды на горизонте смешивается с пудренно-голубым, образуя белую дымку. Это придаёт таинственности изображению. Парни смотрят и ждут, пока Ким заговорит. В особенности Минчан.       — Вообще администрация утверждала, что оценка зависит от фотографии и защиты в соотношении двадцать пять к семьдесяти пяти. Фотография им понравилась, а вот защита… Они сказали, что концепция романтики в марине слишком примитивная. Что её может сделать кто угодно, и она затеряется среди остальных похожих. Я хотел показать своё душевное состояние, когда вижу любимого человека, — все поражаются такой прямолинейности друга, вслушиваясь в приятный голос, а Хон пытается не краснеть от смущения и некой ревности, вновь вспыхивающей. Потому что Ëнсыну кто-то нравится. — Но знаете, мне всё равно. Потому что я знаю, что вам нравятся мои фотографии, — парни поддерживают радостным гамом, обнимая товарища всей группой. Минчан случайно прижимается лбом к ключице Кима, пытаясь резко не дышать. Он пытается отстраниться, но чья-то рука прижимает его к Ëнсыну. Хон держит мысль, что нужно когда-нибудь начать действовать.       После мероприятия Канмин и Кехëн отправляются на тренировку, а Хоëн и Минчан решают остаться с Кимом, чтобы как-то поддержать его компанией.       Хон стоит у балкона и крутит в пальцах простое кольцо. Его Минчану подарила бабушка с наказом передать любимому человеку — и в голове сразу возникает ослепительная, искренняя улыбка Кима. Хон хочет словить волну уверенности или сосредоточенности, чтобы наконец-то признаться Ëнсыну, но она сразу же ускользает, когда к нему кто-то резко подкрадывается.       — Милое колечко, — Минчан дëргается немного и оборачивается на голос, машинально сжимая в руках аксессуар. — Ëнсыну же, не так ли?       Минчан решает, что нет смысла скрывать, тем более от внимательного Хоëна, поэтому, вздохнув, только кивает.       — Ему обязательно понравится, — мгновенно отвечает Бэ, солнечно улыбаясь. — Думаю, тебе нужно с ним срочно поговорить.       Хон снова кивает, но определённо тушуется. Весь запал испаряется, и он такой неуверенный… Хоëн хлопает его по плечу ободряюще, а потом они оба слышат чьи-то шаги и звон чёрных перил. Парни поглядывают на лестницу и замечают взбирающегося Ëнсына, оглядыаающегося и держащего свой аттестат у груди до тех пор, пока не увидит их за громадным растительным уголком.       — О, я испугался, что потерял вас. Что вы здесь делаете?       Хоëн переглядывается с Минчаном, который всё ещё не в себе, и спокойно отвечает:       — Просто беседовали. Отсюда довольно прекрасный вид, — и не важно, что окна этого этажа выходят на заброшенные сараи, оплетëнные диким виноградом. — Вообще, Ëнсын-а, я пойду домой, мне уже ехать надо.       — Так скоро? — немного обиженно выдаёт Ким, и у Минчана сердце разбивается от такого грустного вида товарища, а Бэ только виновато машет ладошками.       — Ну прости, пожалуйста, на выходных я буду весь твой, — и подмигивает игриво, удаляясь к лестницу, — а сейчас Минчан весь твой! — и смеётся, когда Хон возмущённо замирает, ужасно краснея, а сам убегает на выход. Непривыкший быть наедине с Кимом, Хон ловит чужой карий взор и беззвучно сглатывает.       — Пойдём? Уже все ушли, — мягко говорит Ëнсын, протягивая ладонь. Минчан свободной хватается и позволяет другу вести себя.       На улице свежо: ветер постепенно стихает, оставляя в воздухе прохладный шлейф. Сама природа помалкивает и создаёт для этих двоих тишину.       Которую необходимо разбавить милыми разговорами.       — Я хотел тебе сказать кое-что, точнее, подарить, — Хон собирает все силы в кулак и смелеет, поднимая глаза на Кима. — Ëнсын, ты для меня очень важный человек, и ты самый прекрасный, самый лучший. С тобой настолько комфортно, что я могу забыть про время, наслаждаясь твоей компанией, и в знак нашей… — Минчан пытается подобрать нужное слово, но не совсем получается, поэтому он невольно кривится, — дружбы я хочу подарить это кольцо. То есть, не совсем дружбы, потому что ты мне очень нравишься…       — Стоп, — старший замирает, сразу теряя всю прежнюю уверенность и ощущая себя слишком потерянным. Кажется, он переусердствовал. — Ты хочешь сказать, что я тебе больше, чем друг, и ты делаешь мне… — Ким очаровательно запинается, смущаясь, — предложение?       Минчан сам стесняется их беседы и своего признания тоже, а через мгновение в нём играет что-то неопределённое, что помогает ему одеть кольцо на безымянный палец Ëнсына. Они смотрят друг на друга и неловко улыбаются, а после направляются к велосипеду.       Всё-таки стоит его вернуть и заодно поблагодарить этого друга, который позволил не опоздать Хону на важное мероприятие.       Также от тёплой чужой ладони в его руке на душе становится слишком радостно.       — На самом деле это был ты, — Минчан притормаживает, любопытно поднимая брови. Рыжеватое обеденное солнце прячется в тёмных прядях Кима, заливая его сладкой карамелью. — Ты тот самый человек, который мне нравится, и которым я вдохновлялся, пока делал экзаменационную работу.       Ещё Хон понимает, какой он всё же дурак.