***
Закончив умываться, парень оделся и тоже покинул ванную комнату. Со стороны кухни слышалась возня и тихий звон посуды. Сам не зная зачем, он пошел в направлении звуков. Хотелось ли ему подразнить Путешественницу за её полусонную оплошность? Да, безусловно. Но еще больше ему хотелось вновь поймать на себе восторженный взгляд золотистых глаз, которым она одарила его, пока не поняла, кто именно стоит перед ней. Только вряд ли когда-нибудь он готов будет в этом признаться даже самому себе. Он никому не нужен в этом мире и ему не нужен никто. Он давно привык быть один и почти перестал бояться этого одиночества. Другим он мог дать только злые слова и боль, а взамен получал презрение и страх. Всё честно! Киёши тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, и перешагнул порог кухни. Люмин стояла у плиты, никак не реагируя на его появление. Парень прошел мимо и присел на край подоконника. Город за окном уже начал просыпаться. Слышались шаги редких прохожих, тарахтение телег, везущих товары в сторону Большого рынка, резкие выкрики торговцев, подгоняющих сонных работников, щебет птиц и тихий шорох листвы. — Что будешь на завтрак? — спросила девушка, не оборачиваясь, — Паймон любит по утрам есть блинчики с вареньем, могу тебе тоже испечь. Киёши окинул ее пристальным взглядом и понял, что никогда раньше не видел Путешественницу такой, как сейчас. Всегда гладко причесанная, в идеально отглаженном наряде, серьезная и собранная, готовая отразить любую опасность, теперь она предстала перед ним своей полной противоположностью. Волосы, взлохмаченные после сна, торчали во все стороны будто пучок соломы, судя по всему, она пыталась их слегка пригладить руками, но это не сильно помогло. Немного помятое лицо без капли макияжа. Вместо привычного платья: тонкая туника и короткие шорты, едва прикрывающие ягодицы. Скользнув взглядом по стройным голым ногам и босым ступням, парень почувствовал легкое возбуждение, но тут же заглушил непрошенные эмоции. «Наверное, непросто, пребывая в столь уязвимом положении, выдерживать присутствие рядом врага, — подумал бывший предвестник и мысленно хмыкнул. — С другой стороны, ее никто не заставлял приводить меня в свой дом. Если она настолько глупа, чтобы показывать слабость тому, кто не раз пытался ее убить, это ее проблемы и не мне о них переживать». — Ничего не нужно, — сказал он, отвечая на ее вопрос, — только чай. — Сахар, молоко? Парень мотнул головой. — Черный. Люмин сняла с полки красивую чашку из тонкого фарфора, наполнила ее свежезаваренным чаем и поставила на стол. Киёши оттолкнулся от подоконника, взял чашку и вернулся к окну. Глядя через стекло, он отхлебнул горячий напиток и прикрыл глаза от удовольствия. Чай был терпким и горьким, как он любил, с какой-то оригинальной травяной ноткой, придававшей ему особенную пикантность. — Вкусно, — похвалил он, — и необычно. Что за добавка? — Ненависть, — буркнула Люмин. — Ммм, моя любимая специя, — улыбнулся парень, делая еще один глоток.***
Люмин злилась: на себя, на Скарамуччу и даже на Паймон. Она ругала себя за глупую идею взять бывшего предвестника в свой отряд, а тем более привести в их дом. Теперь, куда бы она не отправилась, он всюду следовал за ней. Не пропускал ни одного даже самого пустякового задания, будь то убийство плесенников или сбор цветков-сахарков. И, конечно, каждый раз он не упускал случая посмеяться над ее желанием помочь всем и каждому. От его колких замечаний у нее уже готов был валить пар из ушей, и, чем больше она злилась, тем сильнее он потешался. Девушка даже всерьез подумывала о том, чтобы выгнать зарвавшегося парня прочь, но тогда это означало бы расписаться в собственном бессилии и неумении справиться со взятыми на себя обязанностями, а Люмин всё и всегда доводила до конца. Вот как сейчас, когда она, шлепая по вязкой хлюпающей от нескончаемых дождей почве в Чаще Апам, упорно продиралась вперед в поисках неведомого очень редкого растения, которое ее попросила найти маленькая девочка из Сумеру. — Напомни, пожалуйста, какая награда тебя ждет за выполнение этого задания? — издевательским тоном спросил Скарамучча. Ему самому, благодаря силе Анемо Глаза Бога, не приходилось мочить ноги в болотистом месиве, которое здесь крайне паршиво исполняло роль лесной тропинки. Он, будто специально, чтобы еще больше поиздеваться над ней, демонстративно парил в воздухе в паре десятков сантиметров над землей. А широкополая шляпа защищала его одежду от льющихся с неба потоков воды. Промокшая до нитки и продрогшая Люмин прихлопнула на щеке особо жирного назойливого комара и зло посмотрела на бывшего Фатуи. — Тебя, вообще-то, никто не заставлял идти со мной, я вполне могу справиться сама. — И отказать себе в удовольствии посмотреть, как Великая Героиня, Спасительница Мондштада и Почетный Рыцарь Ордо Фафониус копошится в грязи ради горстки моры? Ну что ты. Я не могу пропустить такое занимательное зрелище. — Дело не только и не столько в деньгах! — вызверилась Люмин. — Только такие, как ты, все мерят собственной выгодой! Задрав голову, чтобы смотреть собеседнику в лицо, она не заметила, как со всего размаху наступила в огромную лужу, перегораживающую ей путь. И без того влажная туфля наполнилась грязной холодной водой. — Чтоб тебя хиличурлы драли! — закричала девушка. От раздавшегося сверху издевательского хохота ей захотелось зарычать и заплакать одновременно. — Хватит вам уже! — заорала, летящая следом Паймон. — И так из-за этого дождя все нервы на пределе, ещё вы ругаетесь без конца. Фея сердито затрясла кулачками. Глубоко вздохнув и постаравшись немного успокоиться, Люмин беспомощно огляделась, высматривая обходной путь. — Если ты хорошенько попросишь, я, так и быть, помогу тебе преодолеть это небольшое препятствие, — все еще хихикая, предложил Скарамучча. — Отвали! Мне ничего от тебя не нужно, — бросила Люмин и решительно зашагала сквозь росшие вдоль дороги широколистные заросли, достигавшие в высоту почти ее плеча и противно пачкающие кожу какой-то слизью, стоило лишь слегка к ним прикоснуться. Не успела она сделать и десятка шагов, как почувствовала резкий удар в ногу. Вскрикнув от неожиданности и боли, она опустила глаза, но успела заметить лишь яркую красно-черную ленту, мелькнувшую среди стеблей. — Что случилось? — воскликнула Паймон, привлеченная ее криком. — Кажется, меня укусила змея, — дрогнувшим голосом проговорила Люмин, чувствуя как от места предполагаемого укуса растекается жар вверх по ноге. — Скорее! Нужно выпить противоядие, что давал тебе Тигнари, — взволнованно заголосила феечка. Люмин поспешно расстегнула дорожную сумку и начала в ней копаться, то и дело отбрасывая одну ненужную вещь за другой. — Его здесь нет! Наверное, дома забыла, — кажется, волнение феи передалось и ей. Паймон, глядя на стремительно бледнеющее лицо подруги, заверещала пуще прежнего: — Открывай портал в Гандхарву! Несколько мгновений спустя среди листвы замерцал овал телепорта и Паймон поспешно втолкнула в него уже оседающую на землю спутницу. Скарамучча, все это время бесстрастно наблюдавший со стороны, нырнул вслед за подругами. По ту сторону портала располагалась небольшая деревенька, уютно устроившаяся среди ветвей гигантского дерева. Для перемещения между домами имелись ладно сбитые неширокие мостки в несколько ярусов. Особо отчаянные жители сокращали путь между этажами, используя свисающие с верхушки дерева лианы. Путешественница сидела на деревянном настиле, зажимая ладонью рот, стараясь унять тошноту. Паймон в тщетных попытках заставить ее встать, тянула подругу за локоть. — Пошли, тебе нужно в лечебницу, — хнычущим голосом увещевала фея. — Паймон, я не дойду, — выдохнула Люмин, — позови кого-нибудь… поскорее. Девушка поморщилась и со свистом втянула воздух сквозь зубы, чувствуя как по всему телу растекается обжигающая боль. Паймон горестно заныла, мечась между нежеланием оставлять подругу и необходимостью привести помощь. — Где лечебница? — рявкнул Скарамучча, привлекая внимание растерянной феи. Вздрогнув от неожиданности, та машинально ткнула пальчиком в сторону выделяющегося среди других более крупными размерами строения, расположенного на другой стороне дерева ярусом ниже. Не долго думая, Скарамучча подошел к Люмин и бесцеремонно поставил ее на ноги. — Что ты…? — попыталась возмутиться та, но в этот момент он обхватил ее за талию и, оттолкнувшись от помоста, поплыл по воздуху, крепко прижимая к себе девушку. Не смотря на удручающее физическое состояние, внутри Люмин все вскипело от возмущения. — Что ты себе позволяешь, идиот?! А ну быстро убери от меня свои руки! — закричала она. Скарамучча завис неподвижно. — Ты уверена? — голос его звучал холодно, а на лице не дрогнул ни один мускул. Только теперь, оглядевшись, Люмин наконец поняла, что они проделали уже половину пути от телепортационной станции до лечебницы и сейчас парили в воздухе над пропастью высотой не менее двух десятков метров. Судорожно вздохнув, она покрепче вцепилась в одежду парня. — Я так понимаю — ответ «нет»? — в синих глазах заплясали ехидные искорки. — Лети быстрее, если не хочешь, чтобы меня на тебя вытошнило. — Только попробуй, и я тебя отпущу, — угрожающе прорычал Скарамучча.***
К счастью, Тигнари оказался на месте и быстро нашел для Люмин нужное противоядие. Он настоятельно рекомендовал девушке в течение нескольких дней соблюдать постельный режим, а потом, снабдив пациентку восстанавливающими зельями, отправил ее домой — отдыхать. По возвращении Путешественница сразу уснула, а Паймон заботливо кружила вокруг нее, то поправляя одеяло, то проверяя не начался ли у подруги жар. Через некоторое время, убедившись, что все в порядке, она выплыла в гостиную и зависла напротив Скарамуччи, читавшего на диване книгу. — Есть хочется, — пожаловалась она. — Ты в курсе, где кухня, — буркнул парень, не отрываясь от чтения. — У нас всегда готовит Люмин, я не умею, — взвыла фея, — приготовь ты что-нибудь. — Пфф, — фыркнул Скарамучча, — если я стану готовить, твоя подружка решит, что я пытаюсь вас отравить. — Ты что, прожив столько лет, не научился готовить? — возмутилась Паймон, предчувствуя перспективу остаться без ужина. — И зачем мне это? Я прекрасно могу обходиться без еды. — Зато я не могу! — взвизгнула фея. Внезапно ее животик громко заурчал и она, жалобно застонав, потерла его ладошкой. Скарамучча со вздохом отложил книгу и поднялся с дивана. — Ладно, не скули, я что-нибудь придумаю. Он снял с вешалки шляпу и, надев ее, вышел на улицу. Вернувшись чуть меньше чем через час, он протянул изголодавшейся фее бумажный пакет, в котором лежало три шаурмы. На радостях Паймон, забыв о том, что Путешественнице рекомендовали больше отдыхать, ворвалась в спальню с криком: — Люмин! Люмин! Просыпайся! Киёши принес покушать. В подтверждение своих слов она помахала перед носом девушки еще горячей шаурмой. Привстав на локтях, Люмин хмуро поглядела на видневшегося в проеме Скарамуччу. — И где ты ее взял? Надеюсь, хотя бы не украл? Фыркнув, парень молча прошел мимо спальни, скрываясь из виду. — Почему ты так жестока с ним? — пробубнила Паймон, уже успевшая набить рот едой. — У меня другой вопрос — почему ты так с ним любезна? Ты ведь знаешь, кто он такой и что натворил. — Но он ведь хочет измениться. — Черного кобеля не отмоешь добела. — Нахида просила тебя дать ему шанс. — Паймон, я понимаю, что ты, как и остальные, забыла о его злодеяниях, поэтому следующий раз, когда тебе захочется его пожалеть, вспомни о судьбе Тэппея и о том, что с ним случилось по вине Сказителя. Личико маленькой феи сморщилось и она шмыгнула носом. — Мне очень жаль Тэппея, но ведь его судьба не изменилась, когда Сказитель исчез. Люмин упрямо поджала губы. — Это его никак не оправдывает. Стоя за дверью, синеволосый парень с досадой прикрыл глаза. Не сказать чтобы он рассчитывал заслужить симпатию Путешественницы, но и такого злобного неприятия от той, что видела только хорошее в каждом встречном, он тоже не ожидал. Впрочем, он уже привык быть отвергнутым. Непонятно только, почему неприязнь именно этой девушки его так задевает.